Читать книгу Цивилизация песка - Лео Карлсон - Страница 3

Три дня, три дня, от ночи до зари,

не слыша птиц, не видя небосвода,

Я был настойчив, и уговорил

холодную красавицу Природу.

Ах! где я только с нею не бродил

Среди полей и по лесным опушкам,

Каких я с ней речей не заводил,

Читал стихи или шептал на ушко,

Она была надменна и строга.

И вдруг, внезапно – милая, простая…

Снега, они, для строгости, снега…

Но день назначен! И они растают!..

Безморозно и бесснежно…

Так, как будто некий Бог,

Вдруг застенчиво и нежно

Сам добавил запись в блог.

То Весна, зеленокрыла,

Вся в сиреневом манто

Встрепенулась и поплыла

Над спешащими авто,

Пешеходами, домами…

Окна, крыши, вечер, ночь…

Вместе с синими ветрами

Прямо в Будущее, прочь…

Вот и снег уже не нужен

– Постоянства безнадежность…

Где-то здесь в весенних лужах

Затерялась льдинка-нежность.

Белоснежность исчезает

В Бесконечном, Абсолюте.

Мысль надежная. Простая.

Да и верная по сути.

Ни о чем жалеть не стоит.

Скоро, скоро, вместе с нами

Этот мир опять накроет

Изумрудными волнами.

И из всех страстей (иль стрАстей)

Только эта не утонет —

Стать твоей сосулькой счастья.

И сгореть в твоих ладонях.

Бывет, не лямурно, не тужурно,

Проходит день как странный вязкий сон.

Но до чего же нежно и ажурно

Даваллия сползает на вазон!

Апрель… Как выразительно и грубо

Аралия бутонами торчит!

Но наш гобой иные знает губы,

И музыка весенняя звучит.

Среди скворцов безумолчного хора

И воробьев безумной чехарды

В который раз божественная Флора

Ждет пахаря весенней борозды.

Вчера на выставке котят

Мы встретились случайно.

И те хотят и те хотят

Любви черезвычайно.

Я так люблю любить зверей,

Пушистых и не очень.

И здесь, у вашенских дверей,

Хочу сказать короче.

Давайте выпьем коньячка

И скушаем икорку.

Потом запустим хомячка

В тугую вашу норку.

Апрельский марш холодных чистых волн.

Дырявят небо запятые чаек.

И море звонким плеском отвечает

О лодку. Глухо, хрипло вторит мол.

О чем сегодня ты, морской оркестр?

Но сдуло ветром ноты у флейтиста.

И тишина. И в блестках серебристых

Сплошное синее, куда ни глянь окрест.

Ты сам себе матрос. Ты сам и капитан.

Зюйд-Вест ершист. Бодрит, немножко ежит.

И ничего на свете не тревожит.

Весь груз забот мирских растаял как туман,

Как в синей выси белый тает след…

Тут леса вздрогнула! И туго натянулась.

Ты потянул. И кто-то там в ответ.

Как старый друг. И сердце улыбнулось.

Волна. Колтрейн, пронзительный и строгий.

Здесь все мое вокруг. И горы вдалеке…

Хороший день. Один из стольких многих.

Апрельский джаз. И камбала в руке.

Там, где волны соленые лижут

Лед весенний, на лесу в натяг

Я ловил фиолетово-рыжих,

Переливчатых дивных наваг.

И поклевку, упругую, в руку,

И на льду неуемную прыть,

И конечно, томленную с луком.

Мне уже никогда не забыть.

Как блестели на солнце мормышки!

В сизой дымке оранжевый шар

Был велик, но не ярок. Не слишком.

И знакомый по леске удар

Бил куда-то несильно, но твердо,

В место то, что в тебе и нигде.

И знакомая рыжая морда

Возникала в холодной воде.

Пела леса как старая скрипка

Свой мотивчик, короткий, простой,

Что вот эта красавица рыбка

Может быть, и была Золотой.

Синее море в барашках, и льдины что скоро растают,

Ветер весенний, что ветви качает как летом,

Пыль приносящий с пустынных предгорий Китая,

Солнечный диск, что от пыли слегка фиолетов,

В сумрачный день акварельная серая морось,

Та, что капелью кустов украшает рапиры,

Снова напомнят, как света конечная скорость

– Миф о конечности этого вечного мира.

Я бесконечно не верю в такую конечность,

Мне говорят динозавры, додо и морошка:

Нашей Галактики яркая блесткая млечность

– В платье Вселенной не самая яркая брошка.

Даже не стразик, а так – чепушинка, пылинка,

Крохотный атом, каких мириады на свете.

Если растает как самая малая льдинка,

Мир ничего теряет и даже едва ли заметит.

Мы, обитатели мокрого плоского мира,

Те, что влекомы волнами к последнему морю,

Были как рыбы – акулы, сомы, конносиры,

Выросли – стали мечтать о великом просторе.

Мир наш велик и пока еще так не изучен!

Тайны как скалы, чьи склоны пока неприступны.

Мы, что слепые живем в лабиринтах излучин.

Рекам, увы, никакие прямые пути недоступны.

Знаем Закон, что не нужен ослам и мокрицам,

Вечный Закон бесконечной цепи измененья.

Были как рыбы, а станем… хотя бы как птицы!

Вольные птицы для неба, полета и пенья.

Солнце сгорит как свеча. Улетая на Север,

Знаем – Закон никогда не блуждает по кругу,

В новой Вселенной – иные морошка и клевер.

Вечно стремясь к неизвестному теплому Югу,

Разум однажды, со смертью играючи в прятки,

Враз, как обноски, отмершее, косное, бросит,

Так и пойдет по Пути, от загадки к загадки,

Из Бесконечной Весны в Бесконечную Осень.

Как мы не помним ни жабр, ни хвостов, псевдоподий,

Так же забудем однажды и ноги и руки.

Главное, чтобы поменьше повторов и глупых «подобий»,

Главное – это в Пути не свихнуться от скуки!

Главное – страсть и напор, красота, напряженье,

Где-то забота, а где-то – шальная беспечность,

Танго и твист бесконечного мира движенья,

В каждой крупице которого прячется Вечность.

Опять ты дренируешь в почву,

Нелепый смешной организм…

Ты знаешь, здесь как-то не очень…

Зачем ты залез на карниз?

Весенние голы дубравы.

Туманны родные края.

Пожухлые мертвые травы

К земле прибивает струя.

Набухшие вешние почки.

Скворцы в ожиданьи скворчат.

А снизу ростки и росточки

О дальнем грядущем кричат.

Падут купола и короны

(Труба возвестит и гобой)

Когда целиком электронный

Я буду искриться собой.

Я буду веселый и вечный.

Хочу – навещу мезозой.

Как археоптерикс, беспечно,

Там стану резвиться с грозой.

Потом, целиком бестелесный,

Возьму и прибуду туда,

Где свод выгорает небесный,

Кончается наша звезда.

Где ложе пустых океанов

Заполнил багровый закат.

Но мне ни печально, ни странно

– Ведь новые звезды манят.

И хоть говорят, что не дело

– страницы былого листать.

Тебя, мое бывшее тело,

Я буду порой вспоминать.