Читать книгу Жертвы жадности. Опасное соседство - Лео Сухов - Страница 6

От лагеря до Обители было два дня пути. И путь этот оказался на удивление сложным. Пять сотен человек сложно скрыть даже в теории. А уж на практике… Обмазанные грязью и зелёным соком листьев, мы шли медленно, выбирая самые густые заросли джунглей. Обителевцы, непривычные к подобным действам, роптали, но всякий раз затыкались под грозными взглядами ударников.

Людей мы кое-как и с грехом пополам вооружили, распотрошив все запасы, которые были. Во всяком случае, все были вооружены хоть чем-то приличным. Кому досталось копьё с бронзовым или железным наконечником, кому – топорик, кому – дубина или булава… Что-то пришлось организовывать прямо на месте в день перед отправлением, а что-то удалось доделать лишь на привалах.

В общем, были наши воины почти голыми, зато зубастыми. Единственным стоящим отрядом были ударники, но даже мы не могли похвастаться достаточной выучкой, чтобы противостоять вышронцам. Эти твари действительно умели воевать – и делали это с удовольствием, особенно когда смерть не окончательна.

Однако, к моему удивлению, мы всё-таки дошли до Обители незамеченными. То ли вышронцы совсем расслабились, то ли мы превзошли сами себя – кто знает? К вечеру второго дня я, Борборыч, Дойч, Барэл и Стёпа остановились на границе леса и смотрели на город, так долго бывший нашим врагом. И да, он был красив. Действительно красив – правда, большая часть его красоты теперь пребывала в руинах.

Так называемый внутренний город был сложен из белого камня – и с той же цветастой кровлей, что и в Тукане. Я даже не выдержал и поинтересовался у Стёпы, откуда они такую красоту достали. Оказалось, что добычу проводили на западе от Обители, где были Цветные горы. Камень был слоистый, и можно было в немалых масштабах собирать почти готовую черепицу. Был целый посёлок, который занимался добычей, но что там сейчас, после прихода вышронцев, Стёпа, естественно, не знал.

Внутренний город располагался на холме, недалеко от берега моря. И не так давно его окружал город внешний – собранный из кирпича-сырца, с улицами, замощёнными досками, с многочисленными колодцами и площадями. Теперь всё это представляло из себя местами обгорелую, а местами заваленную кусками битой глины местность, в которой укрывались вышронцы, державшие осаду.

Ящеры грамотно обложили белокаменную крепость. Разбившись на отряды в пару десятков бойцов, они окружили холм так, чтобы между их лагерями муха не проскочила незамеченной (для чего даже убрали часть руин собственными чешуйчатыми руками). В отдалении вышронцы поставили десяток орудий, которые в течение дня регулярно посылали в стену, в один и тот же участок, камни. Стена держалась, покрываясь трещинами, – и обещала выдержать ещё всего два-три дня.

Так на так выходило, что Обители осталось совсем недолго. Будь я там, внутри, уже давно попытался бы пойти на прорыв. Но шансов на успех у осаждённых было мало. Медь – слишком мягкий металл для войны с закованным в броню противником. А у вышронцев броня была отличная, продуманная… Сразу было видно, что их мастера знали, что и как делать. Мест, где можно было добраться до тела врага, не защищённого сталью или плотной кожей с металлическими или костяными вставками, было откровенно мало.

Зато радовало, что решашиархнутых вышронцев в осаде было всего десять. Все остальные – пехота. И вот пехота и вооружена была похуже, и выглядела менее устрашающей. Щит, короткий бердыш с широким наконечником, кожаная броня – вот и всё богатство. Правда, бердыш, похоже, мог превратиться в короткий кривой клинок, но явно не с такой лёгкостью, как у всадников.

Были у пехоты и луки – и вот это уже было неприятно. Уверен, что стрелять они из них умеют, раз таскают за собой. У моих ударников тоже самострелы имелись, но с учётом скорости их перезарядки – это было оружие на один раз. Среди партизан из Обители тоже были лучники – десятков семь. Но они со своими деревянными стрелами погоды в таком бою не сделают…

И да, нас было раза в два больше, чем врагов – и нападать мы решили не на всех сразу, а только на часть лагерей. Но вышронцы – враг умелый и организованный, способный преподносить сюрпризы и устраивать каверзы. Я не думаю, что в игру попали вышронцы, умеющие нормально, по их меркам, воевать – скорее всего, понабрали, как всегда, всякий сброд. Зато это средневековый сброд, который, как минимум, понимает, что и как правильно делать надо. Так что они «не умеют» воевать гораздо лучше, чем это «не умеем» мы, избалованные дети двадцать первого века. Всё-таки окружение заметно влияет на навыки…

А теперь, учитывая все эти факторы, Филипп Львович, сядь и придумай разумный план!..

– Нападать будем вдоль берега моря, – сказал Борборыч. – По-тупому: выходим и строимся. А когда они стягиваются туда – мы быстро уходим.

Всё, Филипп Львович, вы можете отдыхать: план уже придуман!..

– Всех добровольцев распределим полукругом, – продолжал рейд-лидер. – Но побегут они только по сигналу… Какому?

– Вы уходите – а мы бежим! – предложил Степан.

– Хороший вариант… – кивнул Борборыч. – Ну что, не будем тянуть кота за причинные места? Мы смещаемся к пляжу, а ты, Стёпа, и добровольцы – распределяйтесь. Помните, ваша задача – доставить письмо любой ценой. Завтра мы начнём атаку вон с того места. И либо в Обители получат сообщение, и мы поможем им уйти… Либо не получат, и мы тут все и сольёмся.

Стёпа молча кивнул.

– А потом ведь ещё надо будет помочь людям до гор дойти, – заметил Дойч. – Тоже та ещё история… Даже если мы им своими трупами дорогу проложим, без нашей защиты они никуда не доберутся.

– Я вас понял, – сказал Стёпа. – И я понимаю последствия, не нагнетайте…

Письма доверили писать мне, что было совершенно напрасно. Нормы деловой переписки я бессовестно попрал и начал со слов: «Дорогая Ариша!..».

Чтобы незаметно обогнуть Обитель по лесу, у нас ушло часа три. Вечер неумолимо приближался, и времени оставалось всё меньше. Так что неудивительно, что когда наше воинство начало вываливаться из леса на пляж, выглядели мы как последний сброд. Ни строя, ни организации – и вообще каждый встаёт, где удобно.

Вышронцы заметили нас сразу и криками привлекли внимание соседних лагерей, а те, в свою очередь, по цепочке сообщили остальным. Вот только никто стягиваться к месту прорыва не собирался. Похоже, отношение к землянам у ящериц сложилось такое, что они бы не посчитали опасной даже толпу в пару тысяч наших рыл.

– Внезапно… – заметил Борборыч.

– Тем хуже для них!.. – ответил я. – Давайте-ка раскатаем ближайший лагерь! Стрелки – на первую линию. Партизаны – фланги и тыл. Распределитесь на три группы. Ударники – центр.

Пока бурление нашей толпы продолжалось, враг наблюдал за нами, шипя и стреляя в нашу сторону раздвоенными языками. И только когда группа ударников дружно двинулась вперёд – вот только тогда в чешуйчатые головы закралась мысль, что все эти ребята не на променад на пляж вышли, а имеют по отношению к ним какие-то недружелюбные намерения. Да и сталь доспехов и оружия как бы намекала, что в этот раз у них гости подозрительные – и даже, возможно, представляющие опасность.

Когда же до противника оставалось шагов тридцать, и мы с дружным рёвом перешли на бег, вот тогда их, наконец, проняло. Два вышронца кинулись сигналить факелами в соседние лагеря, а остальные попытались сформировать стенку из копий и щитов. Однако этим, конечно, пораньше надо было заняться…

Игроки нападают на игроков. Дави их!

Захлопали самострелы, разряжаемые прямо на ходу… Заскрипели за спиной натягиваемые луки обителевцев…

На наше счастье, именно в этом лагере не было наездников на решашиархах: одна пехота, да и та со средним вооружением. Так что главная опасность была не в броне и оружии, а в их слаженности. А вот её они показали во всей красе, не давая превосходящему числом врагу даже в нормальный клинч с ними сойтись. Два десятка врагов попытались заблокировать отряд ударников, а ещё по пять с каждой стороны отгоняли партизан, безошибочно определив в них уже знакомых противников. Наши храбрые союзники упорно не решались кидаться на острия копий. Только один десяток под руководством Серого, что не давал мне пройти в лагерь партизан, решился на прорыв – и сразу потерял троих человек.

Расчёт у врага был верный, но в центре им критически не хватало бойцов. Когда я и Нагибатор, прикрытые с одной стороны близнецами, с другой – Барэлем, врубились в строй, тот начал стремительно распадаться.

Получен урон двойной глевией – 3396

Жизнь 79434/82830

Получен урон двойной глевией – 3467

Жизнь 75967/82830

Прорываясь к первому врагу, я получил пару царапин (и ещё с пяток попаданий!), но всё это меня не остановило. Не давая противнику переключиться с копья на саблю, я махнул молотом, попав по вражескому щиту, отчего противника куда-то снесло, а потом ткнул шипом на конце в неосторожно подставленную чешуйчатую морду следующего врага.

Вы нанесли Игроку – ??? 19418 урона

Жизнь Игрока??? 2582/22450

Получен урон двойной глевией – 2711

Жизнь 73256/82830

Получен урон двойной глевией – 4035

Жизнь 69221/82830

Получен урон двойной глевией – 3656

Жизнь 65565/82830

Было бы у меня оружие покороче, я бы продолжил, но чтобы не оказаться в плотной толпе врагов, пришлось отступать, освобождая место для бойцов с топорами, которые немедленно развалили строй вышронцев. Через минуту началась свалка, в которой только крики Борборыча могли дать хоть какие-то инструкции:

– Быстро их добивайте! Быстро!

Вышронский командир, наоборот, громкими криками приказывал держать строй и вообще держаться. Видимо, рассчитывал дождаться подкреплений из соседних лагерей, чего мы и хотели всеми правдами и неправдами избежать.

– Щиты поднять, хвосты беречь!

Одного вышронца я на свой счёт всё-таки записал… Он очень неудачно голову высунул из-под щита, чтобы оглядеться, – по ней-то мой молот и прилетел, сминая ящеру череп. В остальном я успевал подарить либо один хороший удар, либо парочку смазанных. После чего соратники неудачников начинали тыкать в меня заточенными металлическими предметами, и приходилось отступать.

К бою присоединяются ещё игроки! Веселей, ребята!

До места побоища удалось добраться только троим верховым, зато дел они натворили много, прежде чем их самих спешили и добили… Три десятка обителевцев и пятеро ударников отправились на перерождение. И что особенно обидно, одним из выбывших был Барэл. Прикрывая отход Нагибатора после очередного наскока, он не успел отступить сам – и его просто окружили и добили, прежде чем пришла помощь в моём лице. А вот Дойч и третий ударник – Сандаль – попали под удар решашиархов. Сандаля перекусили пополам, а Дойч, пытаясь подобраться сзади к увязнувшим в строю всадникам, был убит после нескольких ударов шипом на хвосте.

Отряд вышронцев из ближайшего лагеря подтянулся к месту боя, но встревать не стал, понимая, что результат будет закономерный – их тоже перебьют. Так что чешуйчатые враги просто остановились и к нам не пошли, дожидаясь ещё подкреплений. А вот мы добили последних недругов и стали медленно отходить.

– Пятимся медленно, но уверенно! – поучал нас Борборыч. – Делая вид, что собираемся продолжать веселье.

На этот раз нам поверили. Линия окружения Обители пришла в движение, и вышронцы со всех лагерей начали стягиваться к месту нападения, формируя в этот раз нормальный строй. А мы всё отходили и отходили, увеличивая дистанцию.

Первой этого не выдержала Система:

Вы драться будете? Или будете драться?

– Не будем! – сообщил я. – На сегодня всё…

Ну как хотите! Но тогда и опыта не дам.

– Ну и не надо! – заметил я и даже язык (мысленно!) показал.

Бой закончен!

– Отходим в лес! – приказал Борборыч, и вот этот приказ все выполнили с огромным удовольствием.

Наши смелые, но потрёпанные пять сотен быстро устремились в заросли, скрываясь среди зелени листвы. Я не видел, что там делают добровольцы с посланиями, но очень надеялся, что они, пользуясь вечерними сумерками и тем, что участок окружения оголился, сейчас со всей возможной скоростью бегут к Обители. Иначе все наши старания были бы напрасными…

От места боя мы отходили по широкой дуге. Неподалёку от пляжа мы даже запалили пару костров, чтобы при виде дыма враг думал, что наш лагерь находится там. Сами же мы возвращались на то же место, откуда вышли в середине дня.

День триста двадцать второй!

Вы продержались 321 день!

Утро. Было. Плохим.

И вовсе не потому, что было прохладно и пасмурно – хотя погода и добавляла неприятных ощущений – а по целому ряду причин. Если в жизни твоей всё не заладилось с самого утра, то жди беды к вечеру. К счастью, такое утверждение – не про меня. Это обычные люди сидят, переживают первые неудачи, настраиваются на новые (и, конечно же, получают их, раз настраиваются!). А я ищу во всём позитив – и, рано или поздно, ломаю порочный круг неудач.

Но вот именно это утро было откровенно плохим…

Во-первых, гадские вышронцы не стали снова расходиться по лагерям, а как умные сбились в кучку – и так и провели ночь, похоже, не собираясь разделяться и в дальнейшем. И если бы мы сами не были такими тупыми, то догадались бы, что так оно и будет. Единственное положительное, что я сумел в этом найти – нас ждали там же, где был замес вчера. А вот мы собирались идти на прорыв совсем в другом месте.

Во-вторых, у вышронцев в полку прибыло – ещё два десятка решашиархнутых. Видимо, они были недалеко и сумели вовремя прибыть, откликнувшись на сигналы, которые наши враги отправляли всю ночь и утро – по сообщениям часовых, при помощи дыма и костров. Плюс здесь был в том, что на нас тоже вышло подкрепление в несколько десятков обителевцев, которые смогли уйти из города во время штурма, но к партизанам так и не прибились. Оружия нормального у нас для них не было, так что выдали им самострелы ударников – пусть стреляют.

В-третьих, на горизонте были замечены три паруса. А что это значит? Верно! Это первые подкрепления вышронцев приближаются. Из положительного в данном факте было лишь одно – теперь нам в Обители точно поверят!

В-четвёртых, я ушиб палец! И вот тут ничего положительного найти не удавалось, как я ни старался. Палец игнорировал все регенерационные возможности, подаренные нам системой – и нудно болел, предатель, продолжая портить мне настроение…

В завершение всего прислал послание Казяк, сообщив, что Остров штурмуют какие-то двуногие ящерицы с тех самых кораблей. Послание он прислал и мне, и Борборычу. Так что вот теперь смело можно было говорить о том, что единственным центром сопротивления останется Мыс…

Уходя с поля боя накануне вечером, некоторые особо ушлые люди успели прихватить трофейное оружие и доспехи. Не слишком много, конечно, но за ночь удалось наделать наконечников для копий – и теперь мы гордо могли выставить стенку в две сотни вооружённых сталью копейщиков. Конечно, получилась по итогам жуткая кустарщина, но всё лучше, чем ничего.

Наскоро перекусив, мы выдвинулись к месту прорыва. От стен внутреннего города до полосы зелени было не меньше полукилометра. На этом участке нам и предстояло прикрывать колонну уходящих из крепости людей. И хорошо, если бойцы Обители смогут хоть как-то помочь. К сожалению, видеть, что там за стенами крепости происходит, мы не могли – поэтому приходилось надеяться на удачу. А надеяться на удачу – это вообще-то не лучшее, что можно делать в нашей ситуации…

Так или иначе, но мы смело вышли на открытое пространство и начали строиться лицом к лагерю вышронцев, которые нас тоже заметили – и устроили у себя суету, бегая, облачаясь в доспехи и вовсю насилуя барабаны, которые отбивали тревожные ритм. К счастью, ушибленный палец не смог довести до больших бед, и ворота Обители оперативно распахнулись, выпуская наружу вперемешку защитников с оружием в руках и мирное население – но тоже с оружием в руках. Отличались они друг от друга тем, что мирное население по прямой устремлялось в лес, а вот защитники строились рядом с нами.

А я всё высматривал среди них Аришу, но девушки нигде видно не было. Если, конечно, она не спряталась под невидимостью. Через пару минут мне это бесполезное занятие надоело, и я отправился к союзникам: выяснять вопрос, куда подевали королеву. К сожалению, Стёпы я тоже не видел – с ним было бы удобнее всего разговаривать, поэтому пришлось подходить к первому попавшемуся «меднодоспешному» командиру.

– Где ваша королева? Степан Лиходеев до вас не добрался вчера? – спросил я. И с удивлением понял, что мой вопрос игнорируется.

Ну то есть, командир презрительно – презрительно, ять! – глянул на меня и снова уставился на вышронцев. Второй командир сделал то же самое… Я напрягся. Обиделся. Плакать не стал, но вот месть задумал… Поэтому вернулся к своим и махнул рукой:

– Народ, они меня не любят, мы уходим! – громко сообщил я.

– А подвиг?! – первым среагировал Нагибатор.

– Не будет подвига! У меня Дульсинею украли! – ответил я. – Какие подвиги без Дульсинеи?

– Что, вот прям так сворачиваемся и уходим? – удивился Борборыч.

– Так и уходим! Это приказ! – кивнул я и обратился к «нашим» обителевцам. – Партизаны! Вас это не касается – вы сами решайте, что делать. Можете с нами уходить, а можете с этими снобами остаться.

– Не-не! Мы лучше с вами! – заявил кто-то из обителевцев.

– Ну ладно! – кивнул Борборыч и радостно рявкнул. – Строй нале-ВО! Шагом марш!

Что удивительно, никто из партизан оставаться не пожелал. Все дружно вместе с ударниками развернулись и гордо двинулись в сторону зарослей.

Я не психовал и прекрасно понимал, что делаю. Мои действия могут казаться импульсивными со стороны (того и добиваюсь!), но сейчас из Обители выходят сотни людей. И эти люди меня не знают, они мне не доверяют и не считают лидером, что внаглую и продемонстрировали командиры. Я не знаю, каким правителем была Ариша, но ей они хотя бы привыкли подчиняться. А, значит, именно с Аришей я и буду взаимодействовать, а не с этими левыми людьми. И если они хотят нашей помощи, то пусть зовут её…

– Эй! – наконец, на нас обратили внимание «союзники». От них отделился обвешанный доспехом господин и кинулся догонять. – Стойте! Подождите!

За ним устремилось ещё несколько командиров с встревоженными лицами.

– Идём дальше? Или пусть побегают? – уточнил у меня Борборыч.

– Пусть побегают! – отмахнулся я.

Обвешанный доспехом господин проявил завидную прыть для своей полноватой комплекции. И доспехом он был именно обвешан. Это ведь всегда видно – умеет ли человек носить броню, будь то современный бронежилет или реконструкция доспеха. Одни надевают защиту в бою, а другие просто вешают на себя доспех, оберегая свою тушку.

– Остановитесь! Вы же писали в письме…

– Писал, – кивнул я, останавливаясь. – Какие первые два слова были?

– Эм… – пузан в броне пытался одновременно вспомнить и отдышаться. – Не помню…

– Первые два слова были: «Дорогая Ариша», – напомнил я, когда до нас добрались остальные командиры. – Вот скажите, кого-нибудь из вас зовут Аришей? А?

– Нет, но… – господин неуверенно глянул на подошедших командиров.

– Так, а чего вы тогда припёрлись?! – взорвался я. – Где Ариша, мать ваша королева?!

– В тюрьме за… – пузан важно поднял вверх указательный палец, но я оборвал его объяснения.

– Да меня не волнует, где она была! Сейчас она должна быть здесь!.. Как в тюрьме?.. – Нет, я, конечно, догадывался, что в Обители не всё ладно, но ведь не до такой же степени…

– Мы её сместили вчера за… – важно начал господин и снова был прерван.

– Ты – уже труп! – сказал я и повернулся к спутникам пузана. – И вы тоже! Причём, триста раз, если у вас ещё остались все триста раз.

– Это наше внутреннее дело! – возмутился полненький господин.

– У вас больше нет внутренних дел! – проговорил я, цедя каждое слово. – Ни одного грёбаного внутреннего дела, кроме несварения желудка. Знаешь, как легко получить несварение желудка?

– Поз…

– Когда у тебя в желудке торчит что-то стальное – он перестаёт переваривать! – объяснил я. – Но вот это уже точно будет твоё внутреннее дело! Триста раз!..

– Люди были недовольны, – заметил один из командиров. – Сначала война, потом это…

– Кто был недоволен? – спросил я, поворачиваясь к тому. – Как зовут недовольных?

– Ну… – командир замялся.

– Где Степан Лиходеев? – спросил я.

– Это неважно! – то ли закричал, то ли заканючил пузатый господин.

– Он… тоже в тюрьме, – ответил более адекватный командир.

– То есть вы ещё и моего посла в тюрьму упекли? – вот тут-то я вообще выпал в осадок.

– Он бросил свой пост! Он поддержал… – начал было пузан, и я, наконец, не выдержал.

Но я не выдержал слишком поздно… Рядом был человек, который к подобным вещам относился гораздо более болезненно, чем я. Вот пузатый господин что-то изрекает, вот рука Нагибатора сжимает ему щёки, так что он может только мычать, а вот – его ноги отрываются от земли…

– Если ты, жирдяй, ещё раз вякнешь без разрешения… – сообщил ему Нагибатор. – …Или хотя бы пошевелишься без разрешения, я лично закину тебя к вышронцам. И ещё подскажу им, как можно быстрее и веселее сделать тебе много приятного! Понял меня, тюфяк?

– М-м-м-м! Э-э-э-э! М-м-м-м!

– И ещё… – опуская господина на землю, продолжил Нагибатор. – Сними доспех и отдай его тем, кто будет сражаться. Ты всё равно сбежишь! Он тебе, когда будешь драпать, только помешает.

– Да что же это такое?! – возмущённо начал господин, только оказавшись на земле и…

Сразу докинуть его до позиций вышронцев Нагибатор, конечно, не смог – до них было слишком уж далеко… Но метров десять господин по воздуху в нужном направлении проделал, в итоге приземлившись с металлическим грохотом. Подняться он уже не смог – хотя вроде бы даже барахтался, двигая ручками и ножками…

– Двадцать минут! – снова напомнил я командирам. – И либо здесь будет Ариша, Степан и все остальные заключённые, которых вы отправили вчера в тюрьму, либо выкручивайтесь сами. Паруса уже на горизонте!..

Я указал на море, и командиры, вздрогнув, глянули в указанном направлении. Впрочем, я понимал, что они не успеют. Причиной тому были вышронцы, которые, наконец, собрались в единый кулак и начали наступление. До нас они доберутся минут за десять. Но главное – несколько командиров всё-таки метнулись в сторону города, не выдвигая больше вопросов и претензий, а остальные – кинулись к своим бойцам.

Поток людей, бегущих от вышронского нашествия, всё не иссякал. И так на так, нам надо было лезть в бой – просто чтобы люди могли уйти.

Вы сражаться будете? Или как вчера?

– Будем! – кивнул я.

В этот момент над строем ящеров взметнулось целое облако стрел, ринувшись в сторону бойцов, вышедших из города.

Игроки с Вышрона нападают на игроков с Земли. Надеюсь, обе стороны покажут своё боевое искусство и стойкость!

Большинство стрел завязло в поднятых обителевцами щитах, но некоторые, судя по крикам боли, всё-таки нашли свою цель. Вышронцы налетели на наших союзников, и, переглянувшись с Борборычем, я поднял руку, привлекая внимание бойцов.

– Ну это… – на ходу придумал я коротенькую речь. – Давайте им наваляем уже!

– Р-ра-а-а! – радостно взревели ударники.

– Нет!.. – застонали партизаны.

А затем мы дружно, сбивая строй, устремились на врага. Вышронцы, конечно, этого ждали: наперерез нам кинулись всадники на решашиархах и пара сотен пехоты. Но в этот раз пехоту встречал слитный строй копейщиков. А я, Нагибатор и все бойцы, у кого была хорошая скорость, со всех ног кинулись к всадникам. И прежде чем те успели среагировать – вступили в бой.

Первый решашиарх свалился с одного удара. Мало того, что я сам бежал, делая замах на ходу, так ещё и он двигался навстречу. Совокупная сила удара оказалась такой, что у меня чуть молот из рук не вырвало…

Паники добавил и квестовый зверь, метнувшийся из леса за спины врага и принявшийся кусать ящеров за ноги, выдирая из них куски кожи и мяса. Бойня вышла знатная!.. К счастью, я её почти не запомнил. Я бил – и меня били, меня кусали – и я тоже кусался. И даже плевал по глазам кислотой так, что мой желудок, кажется, решил переварить не только себя, но и находившиеся рядом лёгкие – в груди вообще всё горело.

Через двадцать минут боя я просто перестал слышать команды Борборыча, да и приказы обителевских и вышронских командиров… Над битвой раздавался стук, звон, крики ярости, страха и боли, хлопали тетивы, звенел металл о металл, шипели добиваемые решашиархи, хлюпало под ногами – в общем, нормальные звуки боя, когда все заняты и некогда командовать. Да и не слушает уже никто в такой свалке приказов…

В какой момент наши враги закончились – я тоже не уловил. Просто мне попался особо толстый вышронец, почти обнуливший мне жизнь. Каким-то чудом, воспользовавшись тем, что он поскользнулся, я сумел по нему попасть – и теперь методично его добивал, а он упорно дёргался после каждого удара.

– Филь, это как бы – доспех… – заметил остановившийся рядом Борборыч, и только тогда я обратил внимание, что за щелями избиваемого мной «врага» пусто. Его тело давно развеялось чёрной пылью.

Просто я не заметил своей победы… Бывает… Наверно… На всякий случай я огляделся, понял, что все смотрят на меня, и решил, что надо что-то сказать:

– А ведь дёргался… Как живой!..

Бой завершён! Игроки отступили.

Вы получаете 35925 очков опыта (поделен между союзниками).

Набрано опыта – 35925/21352 очков опыта!

Вам присвоен 49 уровень!

Набрано опыта – 33017/34262

Тридцать ударников и сотня партизан и ополченцев – вот и все выжившие в бою… Три сотни вышронцев перемолотили втрое превосходящие силы противника. Но всё-таки мы победили, а жители Обители теперь уходили на юг. Ладьи вышронцев замедлились, сражаясь с ветром, дувшим с берега, и так и не успели пристать. Конечно, за несколько часов они с этой бедой справятся, но небольшой по времени запас у нас и беглецов был.