Читать книгу Карточный домик. Жнец - Leo Vollmond - Страница 4

За заляпанным многолетней грязью окном из объемных серых туч крупными пушистыми клоками стерильной ваты опускался белый снег. Сквозь засаленное стекло тот казался выцветшим и грязно-серым. Вот оно – искажение человеческого восприятия. Мы видим мир через призму душевных переживаний, опыта прожитой жизни и несбывшихся надежд. Наверное, именно поэтому обычный снег и казался ему недостаточно белым. Очередное предвзятое и ошибочное суждение. Хлопья еще парили в воздухе, не успев запачкаться о бренную землю. Возможно, виной создавшейся иллюзии послужило отмеченное отпечатком времени и накопившейся пылью стекло. Одно из множества затерянных на бескрайних просторах Северного Нордэма. Там, где все белое – недостаточно белое. Скорее всего, само место и стало главной причиной стойкой иллюзии.

– Помнится, ты говорил, что это херовая затея, – под шуршание наличных в приемнике машинки для пересчета довольно высказался Хейз и смотрел на быстрорастущие перед ним ровные пачки зеленых.

– Я и сейчас так считаю, – весьма скептически высказался Эванс, пробегая безразличным взглядом по сумкам с пересчитанной и упакованной наличкой, кочевавшей из черных пластиковых мешков на стол перед Хейзом.

– Мы обнесли конторку Романо, как не хрен делать. Если бы Дэдди Дон остался жив, пришлось бы делить на троих, – при виде дармового нала, единственное, что могло подпортить настроение Хейза, так это перспектива делить награбленное с кем-то еще. – За что ты, кстати, с ним так? Старик Форестер чем-то тебе не угодил? Ты же вроде его крестник? – Хейз спрашивал будто бы невзначай, но от Эванса не скрылись напрягшиеся мышцы шеи под затертым воротником куртки, а мелкая моторика выдавала некое легкое оцепенение в теле.

– О чем ты, Еж? Я что-то не понимаю. Все это время я был здесь – с тобой. За Псов выставляй счет Дону Романо, – выглянув из-под высокого ворота куртки и загадочно усмехнувшись, Эванс застегнул молнию на сумке с отсчитанной долей после налета на букмекерскую контору.

Незаметно пробежав взглядом по сгорбившемуся Хейзу, тяжело сглотнувшему застрявший в горле вопрос, Эванс заметил, как изуродованная ожогами кожа шеи дернулась от выдающего напряжение жеста.

– Ты же знал, что Романо будет следить за выплатой долга, – решившись спросить, Еж поднял на подельника белесые глаза, обрамленные веками с колючками опаленных ресниц. – И знал, что Форман ни за что не отдаст настоящее золото, – оскорблено причитал змееныш и сетовал на напарника, просчитавшего все на несколько шагов вперед и державшего его за идиота.

– Не понимаю, к чему ты ведёшь, – Эванс по-галльски пожал плечами, оставляя без какой-либо трактовки жест, означавший сразу все и ничего. – Ты просил избавить тебя от Формана и других конкурентов, – перекинув сумку с налом через плечо, Атлас испытующе смотрел напарника. – А сейчас ты скулишь, что я быстро, качественно и совсем недорого, – Эванс тряхнул сумкой, – выполнил твою просьбу? – оскорбился он. – И чем в таком случае ты лучше Романо, Ронье и им подобным? – спрашивая, Атлас уже знал, что заставило Хейза задать ему этот вопрос.

Страх. От внезапно прозревшего змееныша несло пронизывающим трепетом, липким чувством ужаса, застывшим в остекленелых глазах и каплями пота на висках с опаленными волосами. Поздно Хейз спохватился, что выпустил из психушки нечто, с которым даже не предполагал столкнуться. Он искал киллера Ронье – всего-то на всего парня, умело орудовавшего ножом. Специалиста в своем деле, не больше и не меньше. Предполагалось, что именно поэтому Эвансу досталась койка в камере Фросткирика, а не две пули в сердце и местечко на дне Залива.

К его сожалению, Хейз даже не предполагал истинную причину, по которой Атласу посчастливилось отстать в живых и отделаться палатой в психиатрической лечебнице, а не стать кормом для рыб. Не будь Эванс отцом внучки Патрисии, мать-в-законе с ним бы не церемонилась.

«Спасибо, «мама», – не без доли иронии думал про себя Эванс. Старуха же оказалась на удивление милосердной и запихнула опального зятька куда подальше, но оставила в живых. И открывая дверь камеры, Хейз выпустил на волю нечто большее, чем тренированную машину для убийств.

Если оставаться до конца откровенным, Атлас надеялся, что Хейз сообразит быстрее, но змееныш оказался настолько ослеплен желанием поскорее навести вокруг шороху и избавиться от конкурентов, что не замечал, с какой легкостью те уходили с дороги. Видимо, печальная кончина Бешеных Псов в целом и Дэдди Дона в частности все же раскрыла Хейзу глаза. Что ж, Атлас и так довольно долго протянул на одном месте, наверное, пора ему пуститься гулять ветром в поле. Он может припеваючи жить на фрилансе, как только пристроит дочь и окончательно сведет счеты с Форманом.

– Форман и Романо – другой разговор, – от невроза и мандража Хейз позволил себе повысить на киллера голос. – Но Форестер знал тебя, когда ты еще срать в горшок не умел! А ты даже не предупредил его… – его взгляд забегал по лицу молодого человека в поисках если не раскаяния, то сожаления, но… Ничего. В ответ на Хейза смотрело большое сероглазое ничего с чем-то вроде легкого недоумения в глазах, отливавших серебристым блеском.

– Скажи мне, Эрик, ты идиот? – на полном серьезе спросил Эванс Хейза.

Атлас частенько задавался вопросом, почему люди вокруг такие тупые. К близившемуся четвертому десятку он уже начал привыкать к столь печальному для него факту. Дэдди Дон успел переобуться дважды меньше чем за месяц. Сменил Романо на Формана, его на Хейза, и тот сам понять не успел, в какой момент Дон это сделал.

– Скажи мне, ты действительно думаешь, что Дэдди Дон не кинул бы тебя, когда выгоднее было бы находиться по другую сторону? – Эванс раскрыл Хейзу глаза на то, чего тот решительно не понимал.

– Его жену скормили крысам! – змееныш оправдывал Форестера. Со стороны больше напоминало опасения конца, схожего со смертью несчастной Киры Ван Смут. – Ты бы спустил такое с рук? – Хейз опять пристально посмотрел на киллера, носившего имя неприкаянного северного ветра, но, не найдя и тени отразившихся эмоций на бледном и худом лице, отмахнулся от отбитого психопата и вернулся к рисовавшей нули на экране машинке, гревшей ему душу.

Эванс одарил его пустым нечитаемым взглядом и комментарии, естественно, прикарманил. Он отлично знал, что нет, не спустил бы. Не спускал и меньшего. Взять бы в пример ту ночь, когда кромсал паскуду О’Брайена. В тот момент Эванс впервые за всю достаточно долгую карьеру пожалел, что убить можно только раз. Атлас делал бы это снова и снова, слушал бы, как эта мразь, подсадившая Джей на фентанил, орала от боли, но не могла пошевелиться, распластавшись под ножом мухой, приколотой к бумажному листу. Эванс смотрел в глаза О’Брайену, пока из них не исчезла осмысленность. Он с удовольствием наблюдал, как кровь вытекла и разлилась по полу гостиничного номера, а тело ублюдка Буна окончательно престало трепыхаться. Никогда еще Атласу не было жаль, что жертва слишком быстро замолчала. Он бы очень хотел, чтобы О’Брайен еще долго сходил с ума от боли, как сходила от нее Джей во время ломок. «Ебанная тварь», – брезгливо подумал об убитом Эванс, убивая кого-то, впервые испытавший отвращение одновременно с удовлетворением. Должно быть, смерть Буна первый случай в его карьере, когда Атлас сделал это для себя, а не по работе. Мог бы – повторил.

В воспитание Эвансу не приемли двойные стандарты. По его мнению, Форестера смерть жены не оправдывала. За крысятничество добро пожаловать к собратьям. Туда Ван Смут и выписали билет в один конец. Дона, конечно, жаль, но Кира, на минуточку, – стукач, запятнавшая себя, мужа и всю их кодлу. Для Бешеных Псов смерть предателя – искупление. После смерти Киры они вполне могли и дальше припеваючи стричь наличку с местных, отваливая в общак Дону Романо, но неожиданно сменивший приоритеты Форестер подпортил впечатление. В порыве праведного гнева Дэдди Дон стал шестеркой уже у другого хозяина, кинув Романо. Нагло подставил и себя, и братьев. В итоге же – получил от Романо по заслугам. Как сейчас приято говорить в мире большого бизнеса: Форестер – ненадежный деловой партнер компенсировал моральный ущерб и выплатил неустойку.

– Это тебе за причиненные неудобства, – ехидно скривившись, Эванс швырнул Хейзу под ноги сумку, которая все это время висела у него на плече.

– Это твоя доля. Делай с ней что хочешь, – от такого широкого жеста Хейз запаниковал.

– Я и делаю, – кивнул на сумку Атлас. – Вас всех только деньги интересуют, – брезгливо скривился он.

– А тебя будто бы нет? – оскорбился Хейз.

– Деньги Романо – точно нет. В этом городе что, все окончательно отупели? – хмыкнул Норзер себе под нос.

– Да пошел ты, – огрызнулся Хейз со злобой и пнул сумку назад под ноги Атласу.

– Твой идиотский план по хранению денег в кошельке мадам – самый тупой из всех, что я слышал, – зашипел Атлас, понизив голос.

Эванс знал, о чем говорил. Он все-таки вырос бок обок с тупицей Форманом, вряд ли бы дожившим до совершеннолетия, если бы пользовался исключительно собственным мозгом. Того, ясно дело, кот наплакал. Атлас убедился в этом лично.

– Тогда какова же хера ты собрался ехать с деньгами к мадам? – негодовал Хейз.

– Во-первых, хочу увидеть, как перекосится лицо этой суки, когда я лично привезу ей деньги, – злорадствуя, улыбнулся Эванс.

– А во-вторых?

– Ты тупой или из Техаса? – устало уточнил Атлас.

– Причем тут Техас? – с выступавшей пеной у рта спрашивал взбешенный Хейз.

– Заканчивай здесь и загружай в машину, – Атлас направился к фургону и занял на пассажирское сиденье, еще раз обдумывая предстоящую поездку к матери-в-законе.

– Вам не стоит к ней ехать, – уточнил толстяк Билли, сидевший за рулем. – Пусть едет кто-то другой. Она может опять запереть вас или заставить делать то же, что и раньше, – руливший хиллбиллли попутно подсел на измену. Он то и дело оттягивал потемневший ворот давно нестиранной футболки под замызганным джинсовым комбинезоном и утирал со лба пот, собиравшийся под козырьком когда-то зеленой бейсболки.

– Не может, Билли, – вздохнул Атлас, – не может, пока у нее нет того, что мне нужно, – задумчиво отвечал он, глядя в такое же грязное, как и стекла в цеху, окно фургона.

– Но ваша дочь у нее, – запутался потомственный рэднек-тугоум.

– Пока у нее, только пока, и чтобы ее удержать, Патрисии понадобится мама девочки, – вспомнив о поехавшей крышой жене, объяснял ему Эванс, но Билли все равно ни черта не понимал или просто забывал через секунду. Отличная рабочая сила. Не расколется, как ни пытай.