Читать книгу Операция «Бангладеш» - Леонид Алексеев - Страница 3

2005 год. Дом Эдуарда Викторовича.

Эдуард Викторович, Аркадий Филин, Карина.

ФИЛИН. Уверен, Эдуард Викторович, у вас картина будет в полной безопасности.

РУНЕЦ. И в сохранности.

ФИЛИН. Не сомневаюсь.

РУНЕЦ. (Зовёт Карину.) Сейчас она придёт, и вы с ней всё по страхованию решите.

ФИЛИН. Редкая удача, что мне именно вас порекомендовали.

Входит Карина.

КАРИНА. Папа?

РУНЕЦ (Филину). Вот, Аркадий Ильич, познакомьтесь, моя дочь, Карина.

ФИЛИН. Весьма польщён. Филин. Аркадий Ильич. Бизнесмен.

РУНЕЦ. Ой, Аркадий, не скромничайте! Магнат! Олигарх!

КАРИНА. Запольская. Карина Эдуардовна. Скромничать не буду. Папина дочь. И, насколько я понимаю, вас интересуют услуги моего страхового агентства.

ФИЛИН. Да-да, Карина Эдуардовна, очень интересуют. (Расчехляет картину и ставит её на напольную подставку для картин.)

РУНЕЦ. Изумительно! Кариночка, ты посмотри только!

КАРИНА. Это не тот Жеро, за которым гоняется весь мир коллекционеров и аукционистов?

РУНЕЦ. Тот, тот, он самый. Твой Юра сойдёт с ума. Пусть не наш, но хоть в хранилище побудет.

КАРИНА. Не поняла. Ты его не покупаешь?

РУНЕЦ. К сожалению, нет. Аркадий Ильич оставляет мне её на хранение. Уезжает за границу, к супруге, и оставляет.

ФИЛИН. Да, уезжаю. Видимо, надолго. Одних контрактов на десять лет вперёд – до пятнадцатого года.

КАРИНА. Так арендовали бы хранилище в каком-нибудь банке. Зачем вы отдаёте её в частные руки?

ФИЛИН. Что вы, Карина Эдуардовна, какой банк?! Картине нужны условия, это же не какой-то там мешок с деньгами – бросил и забыл. А у Эдуарда Викторовича всё продумано. Хранилище оборудовано по последнему слову и с любовью к искусству.

КАРИНА. Ну, допустим. А с собой взять? Если она вам так дорога, как же вы без неё? Тем более едете, говорите, надолго. Супругу порадовать, нет? Выставлять будете. Вы куда отправляетесь, в Париж небось, или Лондон?

ФИЛИН. В Конго.

РУНЕЦ. Какая экзотика, да, Карина? Африка! Экватор! Что там ещё? А какая жена у Аркадия Ильича красавица. Покажите фото Карине, Аркадий Ильич, если можно.

ФИЛИН. (Показывает фото Карине.)

КАРИНА. Ой, какая пёстрая юбка! Они там всей деревней так одеваются, из лоскутков шьют?

ФИЛИН. Это она в национальном наряде.

КАРИНА. Я догадалась, что это не Карден. У неё, наверно, большая семья. У вас теперь целое племя родственников?

ФИЛИН. Во всяком случае, больше, чем у меня было. У неё отец, три брата и ещё…

КАРИНА. И вы едете к ним поднимать животноводство, да?

ФИЛИН. Кстати, это неплохая идея! Кое-какой опыт в сельском хозяейств у меня имеется. Но нет, семья Мудивы́ на другом поприще подвизается.

КАРИНА. Муди… Кого?

ФИЛИН. Мудива́. Мою жену так зовут. «Возлюбленная» в переводе.

КАРИНА. И чем же живёт ваша возлюбленная, если не животноводством? Неужто собирательством?

РУНЕЦ. Ну-ну, Кариночка! Аркадий Ильич ещё подумает, что ты против… Можно тебя на пару слов?

Отходят.

КАРИНА. Пап, а я действительно против. Если даже это и не афера с подставой, то добром эта сделка точно не закончится. Зачем тебе этот головняк?

РУНЕЦ. Это же Жеро! Всякий раз, когда меня будут вспоминать, станут уточнять, мол, не тот ли это Рунец, у которого Жеро?

КАРИНА. Ой! Рунец и жир. О! Велика гордость! Не хочу связываться с этим свинопасом.

РУНЕЦ. Да о чём ты, Карина?! Жена его из семьи алмазных промышленников.

КАРИНА. Да? Уже как-то спокойнее. Не так обидно, когда тебя поимел алмазный рудокоп. Какая сумма страховки, он не говорил?

РУНЕЦ. (Шепчет Карине на ухо.)

КАРИНА. Да ладно! Серьёзно? Вот прям столько миллионов?

РУНЕЦ. Долларов.

Входит Юрий.

ЮРИЙ. Привет честной компании! Эдуард Викторович, готово! Пробил, как вы просили. Да, Жеро… Ой… Аркадий Ильич, моё почтение.

РУНЕЦ. Простите, Аркадий Ильич, такт не наша сильная сторона.

ФИЛИН. Что вы, что вы, Эдуард Викторович, я всё понимаю. Бдительность и контроль – слагаемые профессионализма.

КАРИНА. Надо ещё у Павла проконсультироваться.

ЮРИЙ. Я как раз от него.

КАРИНА. Что ж с вами делать, Аркадий? Вы меня, конечно, не убедили, но отказа мне мужчины не простят. Идёмте оформляться.