Читать книгу Тун. Рождение шамана - Леонид Ерёмин - Страница 4

Сначала он долго и с наслаждением дышал. Потом, перевернувшись на спину и спустив ноги вниз по склону, лежал и смотрел в глубокое синее небо. Когда же основательно подмерз, то сел, осмотрел и ощупал себя. Итог был неутешителен: одежда порвана, руки разбиты в кровь, весь покрыт сажей и каменной крошкой, а главное – в голове пугающая, звенящая пустота и полная неспособность как-то объяснить произошедшее. Из плюсов – буквально влипший в левую ладонь брелок.

Пить, очень хотелось пить. «Надо вернуться в юрту и поискать воду», – решил Дока. Обернулся – нет ничего!

Нет, юрта, конечно, была и не одна: юрты, шалаши, избы и бродящие на их фоне стада быков, коз и оленей прекрасно смотрелись на гладкой поверхности невысокой красной скалы. Но это рисунки, а юрты, откуда Доку вышвырнула неведомая сила, нигде видно не было. Он прошел в одну сторону, потом в другую, поднялся на горку над наскальными рисунками, спустился вновь к подножью – юрты нет как нет. После всего произошедшего с ним ранее способность удивляться у Доки почти исчезла. Тупо потоптавшись перед скалой, он зачем-то пальцем постучал по изображению большой юрты. Потом наклонился поближе, рассматривая стоящую рядом с жилищем странную фигуру в балахоне с раскинутыми руками. Откуда-то пахнуло свежим навозом и дымком. Дока отстранился – запах исчез, придвинулся – запах появился. Вдруг ему показалось, что у фигуры на камне шевельнулся зажатый в левой руке предмет. С одной стороны, до боли в глазах, вглядываясь в рисунок, Дока понимал, что видит перед собой примитивную, созданную при помощи точек, нанесенных на камень, человеческую фигуру. С другой – каким-то внутренним взором он отчетливо видел суховатого, одетого в кожаные штаны и меховую накидку старика. Его седые волосы укрывала остроконечная шапка, в правой руке была зажата колотушка, в левой – маленький, раскрашенный синими и красными полосами, шишковатый по краям бубен. Старик, поигрывая колотушкой, пристально смотрел на Доку. Вот его губы шевельнулись и что-то прошептали. Чтобы услышать, что он говорит, Дока буквально приник к скале ухом.

– Иди вверх по реке. Оживи его. Отдай светящемуся камню одну силу – возьми другую. Пока слабый – берегись бурых и желтых! – отчетливо услышал он.

– А? Какая река, какой камень? – ошарашенно переспросил Дока, но мираж исчез, разговаривал он уже с холодным мертвым песчаником.

Откуда-то сверху задул студеный ветерок. «Что бы со мной ни происходило, но выбираться надо, ночью замерзну», – решил Дока и впервые более внимательно взглянул на место, куда его занесла нелегкая. Он стоял у края небольшой степной долины, окруженной поясом невысоких гор, над ними вторым ярусом возвышались горы побольше. Для того чтобы осмотреться, идеально подходила возвышенность, склон которой начинался в каких-нибудь двух сотнях метрах. Теряя дыхание, Дока бегом кинулся вверх по склону. Во время сумасшедшего бега, а торопиться было нужно – день короток, солнце же неумолимо близилось к зениту, он несколько раз, достигнув предела физических возможностей, неожиданно открывал в себе второе дыхание. В такие моменты Дока совершал какие-то невообразимые вещи: разом перемахнул через заросшую колючим кустарником лощину шириною в десяток метров, практически без помощи рук буквально взлетел на трехметровую скалу, и всё это не сбавляя темпа. «Видел бы меня сейчас мой физрук», – завязла в голове дурацкая мысль. Впрочем, до вершины, спустя несколько минут, он добирался, полностью лишившись сил, почти ползком.

Отдышавшись, Дока окинул взором окрестности и замер в восхищении: вокруг, во все стороны простиралась эпическая картина степной, но при этом горной страны. Бугры, возвышенности, сопки, горки, горы переплетались в какой-то немыслимой красоты узор. Лишь с одной стороны это буйство стремящейся к высоте формы ограничивалось сверкающими водами величественной реки. Выше по течению линию горизонта оформлял изящного вида горный гребень. «Так я знаю, где я нахожусь!» – обрадовался Дока. «На шестьдесят километров, за доли секунды! Как! Как это могло получиться!» – посетила его следующая отрезвляющая мысль. Однако хорошее настроение быстро к нему вернулось: «Если я правильно помню, сейчас нужно спуститься к тому месту, откуда я прибежал, пройти вдоль хребта шесть километров, а там будет большое село и хорошая асфальтовая дорога. К вечеру вернусь домой!».

Он повернулся, чтобы отправиться в обратный путь, как вдруг над правым плечом с басовитым гулом рассерженного шмеля пролетел какой-то предмет, через секунду еще один – чиркнул рядом с виском, оцарапав ухо. Дока, конечно, готов был поразмышлять над неожиданным происшествием в виде летающих стрел и, скорее всего, следующим выстрелом был бы убит. В который раз его выручили дремавшие доселе неизвестно где инстинкты. Они мгновенно подогнули ему колени и втиснули тело в незаметную горизонтальную щель на плоской каменистой вершине горы. Через несколько секунд тихий шелест многочисленных ног возвестил, что мир вокруг заполнен не только говорящими рисунками, красивыми горами и величественными реками, но и вполне обычными, почему-то жаждущими его крови соотечественниками. Дока перестал дышать и даже закрыл глаза. Над ним зазвучали гортанные вскрики, и затихающий вдали топот подсказал, что опасность, кажется, миновала. Дока выполз из щели и успел увидеть удаляющийся отряд, человек в пятнадцать – это мужчины невысокого роста, но с широкими плечами и, это хорошо было видно даже на расстоянии, очень мускулистые. Одеты они в кожаные штаны, кожаные же накидки, которые были закреплены на шее, на бегу развевались подобно знаменам. В руках – короткие копья и луки. Еще Дока понял, что спастись ему бы все одно не удалось, если бы не случай. Позабыв обо всём, мужчины преследовали скачущего вниз по склону крупного зайца. Отряд охотников уже скрылся из виду, причем в том направлении, куда собирался идти сам Дока. «Ну, что же, вверх по реке, так вверх по реке», – безнадежно подумал, почесав оцарапанное ухо, Дока, вспомнив совет седовласого старца и вздохнув, потрусил туда, откуда пришли жутковатые любители зайчатины.

Он бежал, время от времени переходя на шаг. Перебираясь с холма на холм, обегая горки побольше, старался не думать ни о чем, включая недавнюю возможную кончину «при загадочных обстоятельствах», только бег и шаг, шаг и бег. В себя Дока пришел, когда поднимался по склону прибрежной горы, похожей на огромную окаменевшую морскую волну. «Так это же я километров двадцать отмахал!» – подивился он в который раз на свои возросшие физические возможности, перебираясь через уходящую за горизонт невысокую, явно искусственного происхождения стенку, составленную из положенных в несколько рядов друг на друга камней. Недалеко от стены, хорошо заметные в лучах заходящего солнца, паслись несколько косуль. На Доку они не обратили никакого внимания, только самец, подняв точеную головку с рожками, неприветливо хоркнул. У Доки тоже не было ни времени, ни желания знакомиться с живностью, которую ранее видел только в зоопарке. До темноты нужно было успеть перевалить через гору и поискать пристанище на ночь где-нибудь в степи. Он зашагал было к обратному склону горы, но тут откуда-то сбоку налетел теплый ветерок, после чего мир перевернулся, и Дока завис, подвешенный за ногу в нескольких метрах от земли. Глянув вверх, он выяснил, что «подвешенный» не совсем точное слово. Скорее его держала за ногу огромная, бурого цвета лапа. Ее владелец терялся где-то еще выше.

Наступила долгая томительная пауза, зверюге, видимо, было ничуть не тяжело. Дока был измотан душевно и физически. Все законы, нормы правила, по которым он жил до последнего времени, испарились. Апофеозом всего произошедшего за день был тот факт, что он, Дока, в горах висит вниз головой, покачиваясь в свете нарождающейся луны, в лапах огромной обезьяны. Не понимая, чем он может себе в этой ситуации помочь, Дока вздохнул и, скрестив руки на груди, расслабился. Даже позволил себе тихонько, но вполне, как ему казалось, по-молодецки насвистывать. Дока понятия не имел, зачем он это делает, более того, он не любил да и не умел свистеть. Но сейчас губы сами сложились в трубочку и выводили нежную, с переливами мелодию.

Похоже, что поселившаяся в нем неведомая сила, спасшая его из каменного плена и от стрел охотников, вновь не подвела. Великан послушал посвисты Доки, потом бережно положил его на траву, сунув в руку кусок сушеного мяса, что-то глухо промычал, тыча пальцем в сторону, куда ранее направлялся Дока, отрицательно покачав громадной головой, после чего коротко указал на тропинку, спускающуюся к реке. Только сейчас Дока в полной мере смог оценить его размеры: «Метров пять, не меньше!» На гиганте была надета какая-то диковинная расписная рубаха, размером с хороший парус, брюк и обуви Дока не заметил6. Развернувшись, тот медленно побрел к чернеющей вдали березовой роще, косули, посверкивая в темноте красно-желтыми глазами, как собачки, поскакали за ним.

«Ну, с „бурым“ вроде разобрались, еще бы знать, что это за „желтые“ такие», – подумал, пряча мясо за пазуху и облегченно вздыхая, Дока, вспомнив предостережение старика-шамана. Совет великана был ясен, идти дальше нужно берегом, Дока и не думал ему противиться, поэтому, повернув, быстро зашагал по тропинке, ведущей к реке. Однако, завершить свой маневр он так и не сумел. Через пару сотен шагов тропинка круто устремилась вниз, к кромке воды, и Дока на полной скорости затормозил: на берегу, всего в нескольких десятках метров, слышались какие-то вскрики, горели костры, в отблесках их света были видны лодки, плавающие в небольшой заводи, рядом с берегом, и сидящие в них люди. В одной руке у каждого был зажат факел, в другой – маленькое кривоватое копьё. «Гарпуны, – вспомнил Дока название оружия для рыбной ловли, – но ими же давно никто не пользуется!» Если бы не дневное происшествие с охотниками-лучниками, то он подумал бы, что попал на ночные съемки какого-то исторического фильма. Теперь же, наученный горьким опытом, Дока решил проявить здоровую осторожность и «обойти» проблему. К сожалению, сделать это можно было, только вернувшись назад, к тропе, по которой не советовал ему идти ужасный, но оказавшийся в итоге не таким уж и плохим пастух диких коз. Возвращаться не хотелось, но и идти дальше не было возможности: тропинка проходила прямо через лагерь странных рыбаков. Чуть помедлив, Дока осторожно и тихо повернул назад.

Отойдя на некоторое расстояние, он, насколько позволял свет маячившей за спиной яркой луны, перешел на быстрый шаг, стараясь держаться еле видимой тропинки. Почти час ушел у Доки на то, чтобы перевалить через обширное нагорье. Все чаще стали попадаться глубокие овраги, их он старался обходить по верху. Еще один спуск, один подъем, и, по его расчетам, дальше должна открыться степная долина, в центре которой находилось небольшое село. Там Дока и планировал переночевать, чтобы поутру добраться до города.

Уже на спуске Дока почувствовал неладное. Накатила слабость, ноги решительно не хотели идти вниз. Он остановился, не доходя нескольких метров до дна оврага. Вдруг ему показалось, что у корней поваленного дерева мелькнула и пропала бледно-желтая змейка. Дока сморгнул, нет, не показалось, еще одна желтая полоска заструилась от гнилой кроны по направлению к нему. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это не змейка, а скорее, большой, до метра длиной, желтый червяк, во всяком случае, передвигался он как червяк. Существо подползло еще ближе, верхняя часть его начала ритмично покачиваться, а голова раскрылась, подобно цветку, лепестки-щупальца вытянулись. Дока завороженно смотрел на это диво дивное, но острая боль в руке отвлекла его от созерцания. По пальцам, по ладони быстро растекалось багровое пятно, в центре его вызревали и лопались кровавые волдыри. Дока закричал дурным голосом, запрыгал, затряс рукою, боль не утихала. Случайно бросив взгляд на червя, он увидел, что лепестки-щупальца налились красно-розовым цветом. Дока чувствовал, как с каждым их движением на него накатывает новая волна боли. Не помня себя от ярости, он подхватил валявшийся на земле сук и метнул им в тварь. Сук угодил точно в центр «цветка». Древесина мгновенно почернела и рассыпалась в пыль, не причинив червю заметного вреда, но незримая связь прервалась. Боль отступила, руку, покрытую бурой коркой вместо кожи, истекающую кровью, Дока уже не ощущал. За то время, пока он воевал с червяком, количество «зрителей» значительно увеличилось, со всех сторон: из-под земли, кустарников, камней – выползали собратья желтой бестии. Они почти окружили Доку, отступить можно было только вверх, к вершине горы. Он, напрягая последние силы, кинулся бежать по склону. Доку пока спасало только то, что он передвигался чуть быстрей червей. Но врагов было слишком много, желтым ковром они заполнили все пространство оврага. Как умелые охотники загоняют испуганного оленя, так и черви пресекали любую его попытку вырваться из окружения. Тяжело дыша, Дока подошел к вершине горы и увидел, что с обратной стороны она на десятки метров вниз обрывается отвесной скалой. Деваться было некуда, еще пара минут, и все. «Глупо жил и глупо умер!» – мелькнула в голове мысль, а глаза уже отыскивали камень поувесистей, все же хотелось забрать с собой напоследок хотя бы парочку тварей. Дока наклонился над камнем, но ухватить его никак не получалось, все тело превратилось в один почерневший сгусток боли. Напрягая волю, непослушными руками он зацепил камень и повернулся, чтобы лицом встретить врагов в последней битве. Но подломилась омертвевшая нога, и Дока, не выпуская камня, полетел вниз со скалы. Мгновения полета, и последовавший за ним страшный удар Дока не почувствовал – он потерял сознание. Его тело пару раз задело каменные уступы, потом с глухим стуком врезалось в крутой склон и покатилось по нему, остановившись буквально в сантиметрах от края лежащей внизу красной каменной глыбы.

Он остался жив. Дока понял это, когда удалось сквозь кровавую пелену разглядеть червей, желтыми струйками спускающихся вниз по трещинам скалы. Тела он не чувствовал, желания жить тоже не было. Но все же какая-то природная сила, какая-то звериная упрямость подняла его, развернула к лежащей рядом глыбе и тут же покинула. Устоять на сломанных ногах не получилось, и Дока рухнул, с размаху ударившись лицом о шершавую поверхность камня.

Вокруг раскинулось небольшое море желтых червей, они заполнили весь склон, на котором лежала глыба, но на сам камень ни один червяк даже не попытался влезть. В полной тишине сновали упругие тела, не решаясь преодолеть незримую границу, близ которой они теряли желтый цвет, становясь почти белыми.