Читать книгу Тун. Рождение шамана - Леонид Ерёмин - Страница 6

Знающий человек не нагружен

знаниями.

Тот, кто нагружен знаниями,

– не знающий человек.

Приземлился он в глубине большой пещеры. В центре ее ярко горел костер, вокруг которого сидело с десяток людей. Над головой у Доки тускло светились те самые окошки, оказавшиеся отверстиями в потолке пещеры, через которые в темные небеса лениво уплывал дым костра. На его неожиданное появление в спальной части пещеры, а на это указывали разбросанные повсеместно шкуры, никто не то чтобы не отреагировал, а даже не вздрогнул и головы не повернул. Отсутствие внимания со стороны хозяев Доку вполне устраивало – нужно было отдышаться и осмотреться.

После беглого знакомства с обстановкой он понял, что прямиком угодил на вечерние посиделки. Две женщины натирали золой внутреннюю часть свежих шкур, еще одна, нимало не смущаясь окружающих, кормила младенца грудью. Четверо мужчин, похожих друг на друга как братья (а может, так оно и было), помогали пятому распускать тушу какого-то крупного животного на тонкие лоскуты, которые тут же развешивали на длинных жердях над костром. Еще один обитатель пещеры, старик, сидел у костра и, время от времени подбрасывая в него хворост, лакомился нанизанными на прутик кусками мяса, которые тут же, на костре, и готовил. Странно, но аромата жареного мяса Дока не почувствовал.

Старик доел кусок, придирчиво осмотрел обглоданную косточку и кинул ее в костер. Тут же плотной волной на Доку накатили запахи мяса, дыма костра, душистых трав. Он чуть не захлебнулся слюной. Старик ладонью вытер жирные губы, встал и не торопясь отправился прямиком к нему. Только когда он подошел вплотную, Дока увидел, что тот был слепым. Оба глаза были закрыты бельмами. Один из мужчин что-то крикнул старику. Речь сплошь состояла из сочетания цоканья и рычания. Тот лишь досадливо отмахнулся. Он стоял в нескольких метрах от Доки и поводил лицом то в одну, то в другую сторону, напоминая принюхивающуюся собаку. Наконец, удовлетворенно кивнув, он подошел вплотную и спросил:

– Кто ты? Из какого мира пришел? – старик, произнося вопрос, рычал и цокал, но Дока его понял!

– Я не знаю других миров, кроме своего, – осторожно ответил он.

Старик напрягся, вслушиваясь в речь, и Дока с ужасом увидел, как в середине лба что-то под кожей моргнуло, и медленно открылся еще один глаз, даже в сумраке пещеры отливающий какой-то глубокой синевой.

– Кизи8, – вздохнул старик и продолжил, – я знаю твой мир, я бывал там, много тысяч лун отделяют нас, потомок, – он произносил слова медленно, как бы удивляясь и прислушиваясь к незнакомым для него звукам, – что тебе нужно?

– Я… я не знаю, что со мной происходит, – Дока совершенно растерялся от открывшихся перспектив получить, наконец, ответы на терзающие его вопросы. – Как я здесь оказался, почему я могу проходить сквозь камень, что за существа на меня нападают, и как, скажите мне, как вернуться домой?

– Нет, не те вопросы, – покачал головой трехглазый старец, ожидающе уставившись на него синим глазом. Дока попытался собрать всю волю в кулак и сосредоточиться.

– Кто я такой? – после долгой паузы, наконец, спросил он.

– Я не знаю, кем ты был, – сказал старик, – но я знаю, что ты ближний потомок народа, именующего себя «кизи». Я не знаю, сколько продлится твоя жизнь, но я знаю, что ты будешь делать всё это время. Ты – шкура, закрывающая вход в жилище. Копья врагов ранят тебя, но пока ты защищаешь своих, ты не умрешь. Люди, ради которых ты страдаешь, пинают и плюют на тебя, но тебе не обидно. Ты – проход, соединяющий этих людей с небесами, и ты – лестница, по которой они спускаются в чрево земли. Ты – нож, забирающий излишки жизни, и ты – семя, сохраняющее утекающую жизнь. Ты – маленькая ямка на гладкой скале, благодаря которой огромный камень удерживается от падения в пропасть. В твоем мире, таких, как ты, называют «хам» или «шаман».

– Почему я? – выдавил из себя оглушенный Дока.

– Тебя выбрали они, – старик кивнул в сторону желтой бляхи на груди парня и ткнул ему за спину, указывая на железную лопатку.

– Они? – удивился Дока. – А при чем тут они?

– Это очень древний народ, один из первых на земле. Когда появились люди, этот народ уже почти исчез. У людей было много врагов, они не могли им противостоять. И тогда старость и молодость договорились. Они поклялись жить вместе, вместе охранять свое общее жилье. Люди стерегут от врагов внешнюю часть жилья, тот видимый мир, в котором живешь ты. А эти, – старик вновь кивнул на бляху, – они стерегут мир незримый, мир внутри жилья. Шло время, люди взрослели, все зорче вглядывались они вдаль, все надежнее возводили ограды вокруг своего дома, постепенно забывая о тех, кто остался внутри. Мы и нам подобные – последние нити, которые связывают союз двух народов. Без нас мир не рухнет и не пропадет, но в этом мире людям места уже не будет.

Дока молчал, не зная, как отреагировать на слова старика. Тот, не дождавшись вопросов, продолжил:

– В мире есть творцы, создавшие землю под нашими жилищами и небеса над ними. Есть хозяева, сохраняющие порядок, восстанавливающие разрушенное, поддерживающие накренившееся. Есть такие, как они, – вежливый поклон в сторону бляхи, – друзья в руках друзей и враги в руках врагов. Но больше всего тех, кто считает себя обиженными нашим союзом, лишенными законной добычи и причитающейся им территории. Такие есть в небесах, на земле и под землей. Это наши настоящие враги. Если их не преследовать, не истреблять, людям придется худо, ибо они не только насылают болезни и мор, но и выворачивают наизнанку душу человека. Он теряет надежду, теряет себя и несет смерть своим близким.

Дока отчаянно замотал головой:

– Я не хочу! Я ни о чем с этим народом не договаривался. Я не давал своего согласия на такую жизнь!

– Давал, – голос старика стал еле слышным, – устами матери давал. Ты долго не приходил в ее жизнь, она ждала тебя, обращалась в отчаянии за помощью ко всем, кто ее мог услышать. И однажды, произнесла в нужном месте правильные слова. Она дала обет, имея в виду себя, но эти слова можно произносить только от имени будущего дитя. Раньше это знали, в твое время – уже нет. И родился ты. Твоим предком, за девять поколений до тебя, был великий шаман, имеющий медный бубен. Теперь этот бубен твой. У тебя три пути. Первый – ты можешь выйти из пещеры, недалеко от нее лежит камень, через который ты попадешь в свой мир и свое время, ты вернешься домой. Но все хищники зримого и незримого миров уже разглядели тебя. Ты для них лакомая добыча, и очень скоро ты умрешь. Второй – ты становишься на уготованный тебе путь, но в глубине души не веришь, что всё, что происходит с тобой, – твоя настоящая жизнь. Ты не совершенствуешься, вместо того, чтобы побеждать врагов, ты их избегаешь. Не так скоро, но все же, ты погибаешь. Третий – ты учишься, ты совершенствуешься, ты проходишь весь уготованный тебе путь, ты умираешь столько раз, сколько требует от тебя долг. В этом случае ты, если сильный враг встретится раньше положенного, тоже можешь погибнуть, но можешь и прожить весь уготованный тебе век, сделав близких тебе людей более счастливыми и передав верных союзников (кивок в сторону кругляша) своим потомкам.

Дока молчал, в тишине было слышно, как в дальнем углу пещеры с потолка капает вода. Думать было не над чем, все было решено за него еще до его рождения. Но, как это часто бывает, труднее всего, оказывается, принять уже принятое решение. Старик тоже молчал, своею неподвижностью напоминая статую. Наконец, Дока пошевелился:

– Что я должен делать? – голос жалкий, высокий, с хрипотцой. Но старик не обратил на это ровно никого внимания и заговорил монотонно, как будто читая написанное:

– Ты выйдешь из пещеры и поднимешься на гору над ней. Ближе к вершине этой горы есть одинокая сосна, она хорошо заметна. Рядом с сосной находится неглубокая яма. Спустись в нее и переместишься в другое место и другое время. Твой первый шаг – шаг боли и бегства от врагов. Обрети искусство правильного бегства. Твой путь – это путь обретения трех истинных лиц. Способность, доставшаяся тебе от предков, – это способность быть змеей, оленем и орлом. Только обретя эти лица, ты сможешь начать свой новый жизненный путь, защитить себя и стать угрозой для врагов… Ар-рра-ваа-аррв!

По мере того, как старик приближался к завершению своих наставлений, третий глаз в центре лба постепенно закрывался складкой кожи, речь становилась бессвязной, в чертах лица проступало что-то звериное. Наконец, он умолк и, казалось, погрузился в сон.

– Есть! Я хочу есть! – Дока, испугавшись, что теряет собеседника, стал, отчаянно жестикулируя, показывать на рот, изображая жевание. И старик его понял! Он отошел к костру, взял хорошо обглоданную кость, толстую, но при этом короткую, и бросил ее в костер. Повалил дым, и мир наполнился для Доки ароматами хорошо прожаренного мяса. Он сделал шаг к костру и с удовольствием втянул воздух. Поразительно! Вместе с запахами пришло и ощущение сытости. Старик опустил пальцы в ямку с водой, выдолбленную прямо в каменном полу пещеры, и стряхнул с них капельки прямо в костер. Рот Доки наполнился водой, он сделал большой глоток и чуть не захлебнулся.

Теперь он был сыт и напоен, оснащен каким-то подобием плана, оставалось решить одну проблему – пройти мимо соплеменников старика и остаться в живых. Опасаться было чего: чем больше Дока присматривался к обитателям пещеры, тем больше убеждался в том, что это не его современники. Длинные мускулистые руки, даже у женщин, выпирающие нижние челюсти и покатые лбы. Правда, никакой доисторической «обмотанности» шкурами не было, равно как не было и волочащихся по земле дубин, часто упоминаемых в пособиях по истории. Одежда на них была кожаной, но хорошо пошитой. Накидки и что-то напоминающее примитивные штаны, крой для мужчин и женщин одинаковый. В их движениях была энергия силы и грации, указывающая на то, что шансов спастись у Доки, в случае обнаружения, не было. Его просто бы порвали на части. Но деваться все равно было некуда. Дока еще немного постоял, помялся, глядя на прикорнувшего у его ног старика, который мирно посапывал, завернувшись в большую шкуру, покрытую коротким рыжеватым мехом. Широко улыбаясь, Дока развел руки в стороны, показывая, что в них ничего нет, и вышел к костру. Никакой реакции! Никто даже головы не повернул.

– Извините! Я могу пройти? – громко спросил Дока. Мужчины продолжили спокойно резать мясо, женщины – чистить шкуры. Дока заподозрил неладное. Он громко хлопнул в ладоши, подпрыгнул – ноль внимания! Тогда, осмелев, Дока похлопал по плечу одного из мужчин. Тот сильно сморщился, побледнел и стал заваливаться. Его подхватили, и кто-то громко и испуганно вскрикнул. Дока оцепенел от осознания беды, виновником которой он почему-то стал. Стремительно из дальнего угла пещеры к умирающему метнулся проснувшийся старик. Он схватил его за руки и негромко, покачиваясь, стал напевать. Потом, ни на кого не глядя, протянул руку, в которую пожилая женщина вложила черный камень с острыми зазубренными краями. Старик уверенным движением рассек камнем плечо больному, зачерпнул, что-то нашептывая, остывшей золы из кострища и стал посыпать ею рану. Потом достал из складок одежды пучок какой-то травы и бросил его в костер. От костра повалил густой белый дым, старик полой куртки, как опахалом, направил дым на страдающего непонятным недугом, тот через некоторое время вздрогнул, тело его свело судорогой, он еще раз конвульсивно дернулся и задышал. В этот момент на Доку накатила дурнота, руку, коснувшуюся плеча мужчины, ударило как разрядом тока, ладонь онемела. Старик вытер покрытое крупными каплями пота лицо и, как показалось Доке, хмуро глянул на него чуть приоткрывшимся третьим глазом.

– Идем! – старик ткнул рукой в сторону выхода из пещеры. Доку разбирало любопытство, он никак не мог уразуметь сути происходящего. Старик и юноша перебрались через невысокую насыпь из мелких камней, обозначающую «порог» пещеры, и остановились.

Первым, помолчав, заговорил старик:

– Ты пришел издалека, на тебе пыль других времен и земель. Обычные люди тебя не видят и не чувствуют, как не видели бы меня в твоем мире. Живой и теплый человек для своего мира, здесь – ты холодная, несущая смерть тень. Людей в нашем мире тебе можно не бояться, но звери, звери видят тебя хорошо, они различают запахи чужих миров – их надо беречься. А теперь уходи, да откроются тебе пути времен.

Дока, сообразив, что он едва не стал причиной смерти далекого предка, понурился. Но надо было прощаться.

– Мы еще увидимся? – спросил он мудрого слепца. Тот стоял, глядя в сумерки, поблескивающим в центре лба синим глазом.

– Да, мы увидимся, – наконец, ответил он, – но я буду совсем другим, я тебя не вспомню.

Кивнув на прощание, Дока побрел прочь от пещеры, вдоль склона оврага, который ему нужно было обойти, чтобы взобраться на вершину горы. Было, пожалуй, тепло, но при этом лицо почему-то обдувало ледяным ветерком. Дока поежился и ускорил шаг. Он обогнул густые заросли какого-то колючего кустарника и столкнулся с неожиданной преградой. «Преграда» мирно паслась в десятке метров от выскочившего из кустов Доки. У парня от сложного чувства, вмещающего в себя одновременно испуг и восторг, перехватило дыхание. Перед ним находился чудовищный зверь: высотой в холке метра три, обросший желтовато-бурой шерстью, он напоминал гигантского носорога, но его единственный огромный рог, как пика, выпирал из центра лба. Животное, подняв массивную голову, моргало маленькими близорукими глазками и принюхивалось, пытаясь определить источник шума.

«Да это же… эласмотерий!9» – Дока помнил изображения доисторического монстра в энциклопедии, когда в прошлом году готовил реферат по мамонтам. «Это ж куда меня занесло! Эласмотерии же вымерли сорок тысяч лет назад!» – он даже присвистнул, в восхищении разглядывая живую гору, увенчанную грозным блестящим рогом. Это было ошибкой, эласмотерий, наконец, отыскал врага и, судя по его реакции, совершенно не разделял восторгов Доки. Он запыхтел, как паровоз, расшвыривая трехпалыми ногами щебенку. Потом резко нагнул голову и вонзил рог в землю, оставляя на ней глубокую борозду, подцепил рогом куст и, в буквальном смысле, метнул его в Доку. Чтобы избежать встречи с тучей пыли, камней и колючих ветвей, тому пришлось глубоко присесть, практически упасть на землю.

Уже приподнимаясь, Дока почувствовал легкое содрогание земли и услышал грохот, указывающий на то, что эласмотерий перешел в наступление. «Беги!» – пискнул медальон, и Дока, собрав все свои силы, припустил вверх по склону горы. Он набрал приличную скорость, но усиливающийся шум за спиной указывал на то, что зверь неумолимо приближается. «Прыгай влево!» – прогудел за спиной Очан, и Дока послушно рванул в сторону, уловив боковым зрением, как освободившееся только что пространство пронзил смертоносный рог. Силы были на исходе, Дока понимал, что, если он сейчас ничего не предпримет, позже шансов спастись у него уже не будет. Резко вильнув вправо, он несколькими огромными прыжками пересек полянку и птицей, не обращая внимания на царапины и ссадины, взлетел на стоящую особняком высокую сосну.

Дока сидел на развилке, почти у самой вершины, обхватив тонкий ствол руками и ногами, и пытался отдышаться. Сердце бешено колотилось, пот застилал глаза, но пока он был жив, и это главное. Далеко внизу, под сосной, глухо топал эласмотерий, поводя по сторонам мордой, заканчивающейся коротким хоботком. Он чуял Доку, но никак не мог определить, где тот находится. Наконец, монстр остановился у ствола в том месте, где Дока на него взбирался, – враг все-таки был обнаружен. Чуть в стороне, за кустами, замелькали какие-то тени. На полянку выбежало более двух десятков зверей, похожих на волков, но гораздо крупнее и какого-то черного с желтыми подпалинами окраса. Эласмотерий грозно повел рогом в их сторону, и волки мгновенно растворились в дымке вечернего леса. Эта сценка не добавила Доке оптимизма, и так было понятно, что он невольно рассердил одного из хозяев этих доисторических просторов. Но как выбраться из сложившейся ситуации? Дока лихорадочно искал и не находил выхода, деваться с дерева было решительно некуда. Оставалось только набраться терпения и ждать, пока зверюга успокоится и займется своими делами.

Но у эласмотерия были совсем другие намерения. Он крепко приложился хребтом к стволу и почесался о него. Дерево закачалось, вниз посыпались шишки, хвоя, веточки. Дока еще крепче вцепился в развилку. После этого зверь немного отодвинулся и с размаху вонзил рог в землю у самых корней сосны, потом еще раз. На земле остались две глубокие борозды. Потом он вновь почесался – дерево закачалось сильнее. Дока уже просчитал, что его ожидает в ближайшем будущем: эласмотерий целеустремленно расшатывал дерево, обрывая у него корни и подрывая землю. Рискуя каждую секунду сорваться, Дока стал пробираться к краю самой длинной ветки, обращенной в обратную траектории возможного падения дерева сторону. Его план был прост: когда дерево рухнет, часть ветвей спружинит, в этот момент нужно постараться соскользнуть и бежать. Бежать к следующему дереву. До полной темноты оставалось совсем немного, и Дока сильно рассчитывал, что у эласмотерия нет ночного зрения. Всего три захода потребовалось гиганту, чтобы вековая, в обхват, сосна, как-то совсем по-человечески застонав, стала заваливаться.

Дока приготовился прыгать, но он не смог предвидеть силу удара кроны о землю. Что-то его подхватило и отшвырнуло в сторону на добрый десяток метров. Он неудачно упал в какое-то углубление, умудрившись при этом еще и провалиться по пояс в рыхлую землю. Всё, спасения не было! Эласмотерий, довольно пыхтя, уже рысил в его сторону.

Но, видимо, не судьба была Доке принять смерть столь экзотическим способом: от давно вымершего чудовища в сорока тысячах лет от времени своего рождения. Он уже почувствовал знакомую по прежним перемещениям тянущую силу. Ему вновь совершенно неправдоподобно повезло: дерево отбросило его не куда-нибудь, а именно в точку перехода! Он проваливался все быстрее, но и рог эласмотерия приближался с той же скоростью. Дока успел даже разглядеть тонкие свежие царапины на кончике острия, когда его поглотила тьма.