Читать книгу Занимательное любвоведение. Повести и рассказы - Леонид Канашин - Страница 4

***

«Сколько ты за меня заплатил?» – спросила девушка, как только они покинули отделение.

«Неважно!» – ответил Гриня, пребывая на верху блаженства от её благодарного взгляда.

Они прошли в кафе, в котором Гриня ранее её поджидал, и заказали кофе. Девушку звали Мария, и она имела литературную фамилию Лескова. Гриня спросил, как её звали в детстве родители. Она ответила: «Маня». Гриня сказал: «А меня – Гриня», и они дружно расхохотались. Вообще трудно было представить, что ещё совсем недавно Мария плакала. Теперь она смеялась по малейшему поводу. Обхватив себя руками, словно стараясь удержать смех в своём маленьком хрупком теле, Маня, хохоча, раскачивалась и наваливалась на стол, и это было так заразительно, что Гриня не мог удержаться и тоже принимался хохотать и тоже раскачиваться, невольно ей подражая.

Год назад Маня окончила девять классов в Архангельске, а потом приехала в Питер и поступила в колледж телевидения и шоу-бизнеса. Она прекрасно училась, но недавно ушла из колледжа, так как к ней постоянно приставал один препод, он просто не давал ей проходу, а когда понял, что ничего не добьётся, создал ей невыносимые условия. Теперь она не знает, что ей делать. Домой к родителям она возвращаться не хочет – стыдно, да и делать в нищем Архангельске нечего. Отец, узнав, что она ушла из колледжа, перестал посылать ей деньги – говорит: «иди работать, семья и так едва сводит концы с концами». В Питере с девятью классами можно устроиться только дворником, а какой из неё дворник? Из общежития её выгнали, и она сейчас живет там нелегально – так тоже долго продолжаться не может. Если бы она имела немного денег, то поехала бы в Москву и поступила в театральную школу Табакова. В этой школе, она слышала, всё бесплатно – и обучение, и проживание, и еда. Вообще в Москве больше возможностей, там клёво…

Гриня слушал её и всё больше понимал, как ему сегодня необыкновенно повезло: он встретил самую лучшую в мире девушку, он вызволил её из беды и в его силах сделать её счастливой.

«У меня есть деньги, – сказал Гриня. – Поедем в Москву вместе, я тоже буду там учиться».

На следующий день они уже ехали поездом в столицу. Перед отъездом Гриня зашёл к Тимофею и сказал, чтобы он отправлялся в Гатчину без него. Тимофей был жив-здоров, если не считать ссадины на лбу. Гриня не стал ничего говорить о своём отъезде в Москву, боясь, что Тимофей начнёт его отговаривать, а то и, чего доброго, сообщит отцу. Гриня, зная крутой нрав отца, опасался решительных мер, которые тот мог предпринять.

В Москве они сняли однокомнатную квартиру в Раменках. Со школой Табакова у Мани ничего не получилось: выяснилось, что в неё принимают учеников не старше пятнадцати лет, а Мане было уже семнадцать. Маня, впрочем, не особо горевала. Гриня предоставил ей свой бумажник в полное распоряжение, она купила себе кое-что из модной одежды, сделала пирсинг пупка и отчаянно зажигала на самых крутых дискотеках и в самых популярных ночных клубах. Где бы они ни появлялись, Маня сразу оказывалась в центре внимания: мужчины смотрели на неё и переводили взгляд на Гриню, оценивая свои шансы, дамы шептались о том, как она дурно одета и вульгарно себя ведёт.

Домой они возвращались обычно под утро и покидали постель далеко уже за полдень. Гриня до встречи с Маней был девственником, и его слегка обескуражило, что он не нашел подобного качества у Мани. Она рассказала ему трогательную историю про один единственный эпизод, в котором фигурировал архангельский мальчик, призванный в армию. Они собирались пожениться после его возвращения, но мальчика убили в Чечне.

Вопреки заявленной скромности опыта, в постели Маня выказывала завидную сноровку и безудержный креатив, и первое время Гриня, не догоняя, часто терялся и конфузился, что весьма забавляло и трогало Маню.

Между тем, финансы уже готовились к исполнению романсов. Почти два месяца Гриня не сообщал о себе ничего ни отцу, ни брату, поэтому о том, чтобы просить помощи у них, нечего было и думать, и Гриня, оставив былые мысли о поступлении в МГУ, занялся поиском работы. Он просматривал объявления в газетах, звонил, ездил на собеседования, но там, куда его соглашались взять, зарплаты не хватало бы даже на оплату жилья. Маню истощение кошелька, казалось, нисколько не беспокоило. Она говорила, что, в крайнем случае, им поможет её брат, который служит офицером где-то в Подмосковье. Надо только узнать его адрес. Гриня отвечал, что он, слава Богу, не калека, чтобы быть на содержании у кого-либо.

Спустя некоторое время, Гриня стал замечать, что у Мани появились новые наряды и украшения, да и её расходы на развлечения не только не сократились, а, наоборот, увеличились. И ещё: порой при звонках на свой мобильный она стала уходить от него в ванную комнату… На его полушутливые расспросы Маня отвечала, что ничего интересного нет для него в дамских разговорах. Вероятно, решил Гриня, она всё-таки стала получать помощь от брата, но скрывает это, щадя Гринино самолюбие.

Однажды, возвращаясь с очередного собеседования, Гриня, не доходя квартал до дома, где они жили, неожиданно увидел Маню, выходящую из большого джипа с тонированными стёклами. Она послала кому-то, сидящему внутри, воздушный поцелуй и, цокая каблучками, направилась в сторону дома. Гриня остановился, как будто поражённый молнией, потом развернулся и пошёл в обратную сторону. Ноги привели его в соседний парк. Бродя потерянно по тропинкам и аллеям, он предавался самым мрачным размышлениям. Вначале он хотел с отчаяния утопиться в парковом пруду, потом решил, что лучше вернуться домой, задушить коварную изменщицу, а самому выброситься из окна… У него не укладывалось в голове, как она могла изменить ему! Ему, любящему её с такой невозможной силой, готовому за неё отдать свою жизнь… Ему, порвавшему ради неё с самым святым, что у него было – со своей семьёй… Ещё утром она так ласкала его и говорила ему о своей любви!.. О, подлая, подлая развратница и лгунья!..

Уже совсем стемнело, когда Гриня немного успокоился и думы его стали приобретать другое направление. С чего он решил, что Маня ему не верна? Может быть, в машине сидела какая-нибудь её подруга по дискотеке или фитнес-клубу? А скорей всего, это был её брат, получение денег от которого Маня так скрывает от Грини… Он тут бродит, как ненормальный, по кустам, а она сидит дома, беспокоится, что его долго нет, выглядывает в окна… Гриня решил ни о чём пока не расспрашивать Маню. Он уверил себя, что рано или поздно она сама расскажет ему обо всём.

Маня встретила его с заплаканными глазами, с упрёками за позднее возвращение, и у Грини исчезли последние сомнения в её верности. За ужином Маню не покидала печаль, и Гриня нет-нет да и ловил на себе её какой-то особенный взгляд. Гриня решил, что это проявляются остатки пережитого волнения, вызванного его долгим отсутствием.

Вдруг в дверь позвонили, и Гриня пошел открывать. При этом он заметил, что Маня поспешно вышла из-за стола и заперлась в ванной комнате. Гриня отворил дверь и увидел трех дюжих мужчин, в одном из которых он узнал охранника своего отца. Они, не говоря ни слова, оттеснили Гриню и прошли в квартиру, затем быстро нашли Гринины документы, и, не дав ему опомниться, силой вывели на улицу. В машине, стоявшей у подъезда, сидел Гринин брат.

«Извини, Гриня! – сказал он. – Так будет лучше для всех, а для тебя – в первую очередь!»