Читать книгу Волшебное путешествие - Леонид Кнопов - Страница 3

Эту школьную болезнь никому никогда не удавалось искоренить. Я побывал почти во всех странах и везде говорил со своими ровесниками. Почти все мои новые знакомые рассказывали о своих школах одно и то же, и я видел, что за четыреста лет ничего не изменилось.

В каждой школе и во все времена находились учителя, которым нравилось чувствовать свою власть над учениками, или ученики, любившие поиздеваться над более слабыми, неспособными дать сдачи. Правда, в нашей волшебной школе, как вы сами понимаете, такое происходило редко. В последний раз – довольно давно, если верить школьным легендам, за полтораста лет до моего появления. Тогда десять преподавателей и трое учеников – все как один большие любители поиздеваться над ближним – ни с того ни с сего заразились страшной, неизлечимой болезнью и умерли в нечеловеческом облике после долгих мучений.

С Мустафой ибн Юсуфом, учителем заклинаний в нашей волшебной школе на юге Египта, в городе Эль-Каире, у меня были свои, очень давние счёты. Вскоре к ним добавился ещё один грешок: на совести этого лысого отродья шайтана недавно оказались двое «кувшинников», моих лучших друзей, которые не смогли правильно ответить на вопрос, да к тому же, если говорить честно, в своё время порядком насолили ему. Так что неправильные ответы лишь помогли учителю расправиться с моими друзьями.

Теперь дело дошло до меня.

Мустафа ибн Юсуф давно имел на меня зуб, да такой, что он буквально доходил до пояса, а со временем обещал дорасти до земли и запросто прошить планету насквозь. С самых первых дней учёбы я чем-то не приглянулся ему, и вот уже полсотни лет мы ненавидим друг друга.

Не вам говорить, что такое взаимная ненависть преподавателя и ученика. Почти на каждом своём уроке это порождение шайтана вызывает меня к доске и, когда я читаю заклинание, так переворачивает его, что получается какая-то нелепость. Впрочем, все его ученики уже давно научились чувствовать, когда он вмешивается, но сделать, конечно, ничего не могут.

Я расскажу только один такой случай. За несколько дней до моего заключения Муса дал мне домашнее задание:

– Пусть «высокочтимый» Омар ибн Ахмед дома, в кругу семьи, ответит на мой вопрос: какими волшебными свойствами обладают зубы варана пустыни Сахара и как их использовать в составлении заклятия?

Я подготовился так хорошо, как только мог, чтобы у учителя не было причины придраться, но ничего не вышло.

На следующий день Мустафа вызвал меня, но едва я начал чтение, как он тут же влез со своими «поправками», и заклятие не сработало.

Наконец мне это надоело, и я решил отомстить.

Почти полгода назад в Старом Свете появился табак, за которым в Аравии и арабской Африке тут же последовал кальян. Муса ибн Юсуф сразу же, как только в нашу школу принесли узкий кувшин с чубуком, с тонкой позолоченной резьбой, украшенный драгоценными камнями, стал заядлым курильщиком. Разузнав всё, что только можно было, о табаке, его сортах и особенно о курении кальяна, учитель уже не расставался с ним даже на уроках. Теперь они проходили так: Муса читал нам материал, потом давал по нему какую-нибудь работу, чтобы мы были заняты хотя бы пять-десять минут, а сам доставал из воздуха кальян и начинал блаженствовать, растянувшись на коврах и подушках. Потом, когда табак был выкурен и кувшин исчезал, урок продолжался.

Мы заметили, что первые пять минут после кальяна учитель бывал несколько расслаблен. Те из ребят, кто почему-то не мог «нормально», как казалось учителю, ответить на заданный вопрос, пользовались этим и могли говорить как умеют.

Кстати, если бы не послекальянный кайф, то одного из моих лучших друзей, Саида ибн Абдуллу, постигла бы та же судьба, что и меня, и, когда мы внезапно встретились в России XXI века, он не был бы шестисотлетним мужчиной, как говорится, в самом расцвете сил, почтенным отцом моего одноклассника, а остался бы таким же двухсотлетним сорванцом, каким был в XVII столетии.

Что делает непоседливый ученик, если не хочет выполнять домашнее задание? Конечно, старается отставить урок в сторону, тем более когда есть дела поинтереснее и поважнее. Ко всему прочему, это задание дал нашему классу Мустафа, к которому Саид относился, мягко говоря, не очень хорошо. Так что он посчитал подготовку к контрольной по заклинаниям не настолько важным делом, чтобы браться за него сию минуту, и, сделав уроки по другим предметам, спокойно пошёл гулять.

На другой день, как только кальян исчез в воздухе, Муса, развалившись на подушках, сказал:

– Почтеннейший Саид ибн Абдулла, не соблаговолите ли показать, что вы подготовили нам к сегодняшнему дню?

Саид поклонился и сказал:

– Я готов отвечать моему мудрейшему повелителю, – и начал читать заклинание. Разумеется, всё в нём было перепутано, слова и фразы стояли не на своих местах, но так как Саида вызвали сразу после кальяна, все ляпы прошли мимо ушей учителя. Каюсь, если бы не моя помощь (а я никак не мог оставить своего друга в беде), то он здорово поплатился бы за неточности.

С грехом пополам заклинание было прочитано. Муса, не оправившись до конца от кальяна, поставил Саиду «хорошо» и отпустил его. Садясь на место, тот прошептал мне:

– Хвала Аллаху, что Он сотворил кальян и табак.

Спустя какое-то время мы с Мусой довольно сильно повздорили. Сейчас уже не помню из-за чего (ещё бы помнить: за четыреста лет заключения в кувшине и не то забудешь), но поссорились очень и очень крепко. Это случилось на уроке. Через пару минут учитель, как обычно перед отдыхом, дал нам задание, и по его приказу рядом возник кальян.

Этому заклинанию я специально выучился у друзей из старших классов. Они не раз проделывали такое с кем-то из своих нелюбимых преподавателей.

Зная привычки учителя, я начал читать его заранее про себя, так что, когда кальян появился в классе, осталось прошептать лишь последние слова. Внутрь кувшина была наколдована смесь перца, пороха и табака. При этом я добавил одно условие: приправа должна была подействовать на лысого шайтана через пять минут после того, как тот оторвётся от чубука.

Накурившись и отослав кальян, Мустафа ибн Юсуф раскрыл свою тетрадь в сафьяновом переплёте и начал читать новое заклинание. Между тем пять минут прошли…

Никогда, упаси вас Бог или Аллах, никогда не пытайтесь читать заклинание в тот момент, когда вы чихаете!

Уже в России мне попалась в руки замечательная книга Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания». Когда я дошёл до того места, где гимназисты сделали со своим учителем почти то же, что и мы, тут же вспомнил фокус с Мусой и так расхохотался, что соседи решили, будто я сошёл с ума. Они буквально оборвали телефон и чуть не выломали дверь квартиры, грозя вызвать психиатрическую неотложку.

Да разве могли сравниться «орудийные выстрелы», которые издавал бедный «Гнедой Алёксев», или учитель Покровской гимназии Геннадий Алексеевич Самлыков, с тем, как чихал наш лысый шайтан!

Живя в России, я не упускал случая познакомиться с её историей и однажды поехал в музей бронетанковых войск в Кубинке. Там я увидел 600-миллиметровую самоходную мортиру «Карл», которая участвовала во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии, а сейчас стояла в ангаре.

Просто ради интереса я перенёсся в военные годы и очутился как раз рядом с «Карлом», ведущим огонь по Брестской крепости. Сказать, что я оглох, – значит ничего не сказать. Только через неделю мне удалось восстановить слух.

Я заговорил о «Карле» потому, что не могу иначе передать те звуки, которые издавал бедный Муса ибн Юсуф. Это были настоящие залпы, и не одной сверхтяжёлой мортиры, а целой батареи; залпы, перемежаемые едва слышимыми словами заклинания, за которыми последовали громкие, но всё равно жалкие проклятия в адрес шутников!

Из попыток составить заклятие, разумеется, ничего не вышло. Вместо изящного дерева, которое должно было возникнуть, расцвести пышным цветом и через пять минут исчезнуть, на столе появилось нечто непонятное и совершенно непотребное. Учитель слабым движением пальца уничтожил своё творение и, вконец устав от «батарейного» чиха, лёг ничком на ковёр.

В классе раздался громкий хлопок, сверкнула ярко-красная вспышка, и рядом с Мусой появился наш директор, Дауд ибн Джирджис. В школе у него была почти такая же слава, как и у нашего учителя, но никто не мстил ему: кроме того что Дауд был самым сильным волшебником, он являлся близким родственником моего тёзки, Омара ибн Мустафы, придворного мага турецкого султана. И это родство обнаружилось трагически.

Двадцать лет назад один из моих одноклассников, которому Дауд поставил двойку, что-то сделал ему. Что именно, я уже не помню, а наши легенды умалчивают об этом. Директор не смог снять заклятие, и тогда-то в нашей школе появился Омар ибн Мустафа, длиннобородый старик полутора тысяч лет, в чалме и одежде придворного мага.

Досталось тому пареньку куда сильнее, чем мне. Кувшин был всё-таки гуманным наказанием – после него ученик оставался волшебником. Но если кто-то из нас посягал на директора, то ответом могли быть или казнь, или, чаще всего, превращение джинна в обыкновенного человека, не имеющего магической силы, в том числе дающей долголетие. В современном Египте, по слухам, живут несколько тысяч джиннов-людей. Так что связываться с нашим директором было, как говорится, себе дороже.

Дауд ибн Джирджис произнёс несколько слов, и уже стихшее чихание совсем прекратилось. Мустафа ибн Юсуф поднялся было с ковра, но тут же распростёрся перед директором.

– Что случилось, почтеннейший Мустафа? – спросил Дауд. – Я услышал громкое чихание даже из своей комнаты, узнал ваш голос и пришёл сюда. Что произошло?

– Кто-то из учеников, правнук шайтана, да простит меня мой повелитель, добавил в кальян смесь табака с каким-то порошком, – ответил учитель. – К тому же наложил заклинание времени, потому что я начал чихать несколько минут спустя после отдыха.

– Вы не знаете, кто и почему мог это сделать?

– Нет, мой повелитель.

– Хорошо.

Дауд снова произнёс несколько слов, и через секунду я распростёрся у его ног.

– Великолепно, – сказал директор. – Просто замечательно. Ты помог нам, пусть и не желая того. На тебя очень много жалоб, Омар ибн Ахмед, ученик, недостойный целовать туфли своего наставника, мудрейшего из мудрых. За эти годы их накопилось столько, что ими можно перегородить Нил так, чтобы он залил всю страну с севера до юга, затопив даже пирамиду Хеопса. За все твои шалости я вправе приговорить тебя к кувшину. Я наблюдаю за тобой уже тридцать лет, и наконец чаша моего терпения переполнилась. Для тебя теперь всё кончено.

Он хлопнул в ладоши, и рядом со мной выросли двое «Бессмертных» в чалмах палачей и с кувшином в руках. Это были школьные стражи, служащие во Всемирном совете волшебников. Их руками были наказаны многие ребята, среди которых были и мои друзья.

Дауд ибн Джирджис начал читать заклятие. Последним, что я почувствовал, была мощная сила, втиснувшая меня в узкое горло и размазавшая по стенкам кувшина. Больше я ничего не видел и не ощущал.