Читать книгу Микрики - Леонид Кузнецов - Страница 2

У многих людей в жизни иногда происходит такое, что невозможно объяснить с логической точки зрения. И тогда, пытаясь осмыслить произошедшее, но, не сделав никаких конкретных выводов, говорят: «Чудеса, однако!..»

Нечто подобное произошло с Игорем Дреем, который в давние «застойные» доперестроечные годы учился в одном Ленинградском вузе. Учился он хорошо, был умным весёлым парнем, любил хорошую музыку и неплохо рисовал. Все стены комнаты в общежитии, где он жил, были увешаны различными его творениями: плакатами, карандашными рисунками, картинами, написанными маслом и гуашью. Рисовал он в стиле «аля-народный примитивизм», но картины всем нравились, а Игорь, если видел, что его очередное творение кому-то нравится, тут же дарил на память. И дарственную надпись с автографом писал на обороте, но это скорее от желания потешить своё самолюбие. Как у любой творческой личности, были у него и взлёты и падения… То муза посещала, то уходила. Видимо в какую-то минуту соответствующего настроения он и нарисовал на большом листе ватмана голову Иисуса. Причём очень хорошо передал момент страдания Богочеловека: огромные глаза были полны боли, рот страдальчески скривился. Для усиления воздействия на предполагаемых зрителей, Игорь не пожалел красной краски на кровь, бегущую из-под колючек тернового венца, и даже из глаз…

Хотя, если хорошенько припомнить, то Игорь отобразил на листе ватмана свои страдания – от неразделённой любви. Девушка из его учебной группы, с которой он общался два года, начиная с первого курса, неожиданно (пока он был на каникулах у родителей в своём родном городе) вышла замуж за выпускника военно-морского училища и уехала с ним к месту службы. Потом, через полгода, она приезжала сдавать экзамены, потому что перевелась на заочное отделение. Встретилась с ним и долго извинялась… Говорила, что не могла нарушить родительскую волю, поскольку те хотели видеть её замужем за нормальным человеком, а не за нищим студентом и пр. и пр. К тому же родители этого лейтенанта были хорошими знакомыми родителей девушки, имели дворянские корни и высокое положение: папа преподавал в этом училище и был «чёрным полковником» (капитаном первого ранга), а мама была небольшой «шишкой» в городской администрации. А у Игоря родители были из простых крестьян, волею судьбы и историческими «причудами» государства, заброшенные в далёкий сибирский провинциальный город. Да и в Ленинград Игорь попал, можно сказать, случайно – после службы в армии работал на заводе, а там ему предложили поехать на учёбу по заводскому направлению. Он, может быть, и не решился ехать так далеко, за тысячи километров, но напарник по работе предложил ехать вместе, поскольку вдвоём веселее. Через три месяца напарник уехал обратно по причине, как он сказал: «…тупости и нежелании получать новые знания». А Игорь как-то пообтёрся, привык, да и к тому же симпатичная ленинградочка с его группы уже как месяц заставляла трепетать его сердце и млеть от нежности.

Ну, а к тому времени, когда она пыталась вымолить у него прощения за своё внезапное замужество, сердечная боль притупилась, и Игорь не сильно обижался на ту, которая причинила ему некоторые страдания. Но картина, скорее всего, была нарисована под впечатлением от этого события…

Поскольку все стены комнаты были заняты, он повесил картину на дверь. Впечатление на всех, кто приходил к нему в гости, она вызывала одинаковое: все жалели страдальца и говорили: «Как здорово нарисовал!..»

Когда начиналась очередная экзаменационная сессия, двое соседей Игоря из комнаты исчезали. Один уезжал к родителям в славный город Выборг. Другой к дядьке на Васильевский остров, где тот жил в огромной коммуналке. Дядька часто ездил в командировки, и сосед Игоря жил в комнате родственника месяцами.

Игорь оставался один, готовился к экзаменам, и, надо честно сказать, сдавал их хорошо. Но однажды он «завалил» прикладную математику. Науку трудноусваиваемую, непонятную, и, как он думал, в жизни совсем ненужную. Но так вот получилось…

Вечером он сидел один в комнате. Двери на частые стуки гостей, желавших навестить его, не открывал. Пил дешевое марочное вино, благо рядом со студгородком был большой гастроном «Измайловский». И всё больше и больше мрачнел, после каждого выпитого стакана, но не хмелел.

Он сам не может до сих пор понять, почему это сделал… Игорь достал из шкафа пневматическую винтовку, которую ему в качестве отступного за свой поступок привезла сокурсница. Как она это сделала, не говорила, но кроме винтовки, она привезла и две коробочки специальных пулек «Дьяболо». Когда эта винтовка неожиданно появилась у Игоря, он иногда из окна стрелял по фонарям, воробьям, воронам. Воздушка была немецкого производства: била точно в цель. Куда навёл мушку, туда и попал… Правда, воробьи после попаданий недоумённо вертели головой и отряхивались, вороны недовольно каркали и, расправив крылья, улетали, а фонари не желали разбиваться… Комната, где проживал Игорь со товарищи, находилась на девятом этаже общежития, и расстояние до целей значительно превышало тактико-технические возможности пневматического оружия. Даже немецкого…

Видимо провал на экзамене, недовольство собой и мрачное настроение, усиленное вином, подтолкнули Игоря с воздушкой в руке к окну. Но воробьёв и ворон не было. По фонарям стрелять не хотелось. И тогда он, резко повернувшись, вдруг прицелился в переносицу нарисованного Иисуса и выстрелил. И тут же получил сокрушительный болевой удар по своей переносице, а по полу застучала упавшая пулька. Было больно до слёз. Игорь тёр переносицу. Хмель мигом вылетел из его головы. Он был очкариком, и первой мыслью было: «Хорошо, что не в стекло очков, а то глазам конец пришёл бы…»

Игорь подошёл к картине. Точно посередине нарисованной переносицы Богочеловека ватман был пробит. Дверь из ДВП, крашенная серой масляной краской, была гладкой, и вмятинка от пульки была еле заметной. Игорь поискал на полу пульку и нашёл её под столом – сплющенную, похожую на плоский кружок металла. Посмотрел в зеркало на свою переносицу: краснота и опухоль разрасталась, переходя на лоб.

Спрятав воздушку в шкаф, и немного успокоившись, Игорь попытался логически обосновать «ответный ход» картины. Что-то мистическое было в этом…

От окна до двери было метров пять. Картина висела так, что глаза Иисуса находились на уровне груди Игоря. То есть, пулька летела к нарисованной переносице под углом вниз. Кроме всего прочего, она пробила бумагу и, отскочив от двери, вылетела обратно, через пробитое отверстие. Фактически получалось, что пулька никак не могла попасть в переносицу Игоря. Отклонись она на сантиметр выше или ниже, или в любую сторону, пострадали бы глаза из-за разбитых очков. Однако этого не произошло. Пулька прилетела в то место у стрелка, куда он целился на картине…

Это было непонятно и тревожно.

Когда сдавать очередной экзамен приехал одногруппник из Выборга – Коля Валишевский, Игорь рассказал ему о произошедшем мистическом случае. Вдвоём они вновь попытались научно доказать невозможность случившегося рикошета. Рулеткой замеряли расстояние с точностью до миллиметра. Строительным уровнем, который попросили у знакомых студотрядовцев, уточнили вертикаль плоскости двери. Используя полученные знания по прикладной математике, которую Игорь потом с перепугу успешно пересдал, с помощью формул, интегралов и дифференциалов, определили точную траекторию полёта пульки к двери и от неё. Со всеми допустимыми погрешностями. По всем расчётам пулька должна была ударить в пол: в метре от того места, где в момент выстрела стоял Игорь. Однако всё получилось иначе…

Хотя Игорь был крещёным, он, как и многие его сверстники, обработанный в застойные годы соответствующей пропагандой, в Бога не сильно верил и относился ко всему связанному с ним как-то равнодушно.

Этот случай пошатнул его атеистическое настроение. Получалось, что нарисованный, причём им же самим, Сын Бога, достойно ответил новоявленному снайперу.

В своё время бабушка Игоря, которая крестила его, говорила ему: «Не показывай язык иконе. Боженька накажет». Икона представляла собой, насколько помнил Игорь, цветную открытку, помещённую в деревянный ящичек со стеклом. Вокруг картинки были расположены бумажные цветы, где прятались нательные крестики Игоря и его сестры. Икона висела в тёмном углу. Вечерами в комнате светилась одна голая лампочка под потолком, безо всяких люстр и абажуров. Когда Игорь смотрел в тот угол, то постоянно наталкивался на строгий взгляд изображённого на открытке спасителя. Как-то Игорь, не удержался (мальчишка, что с него взять?) и показал язык. Стало почему-то страшновато. Ночью он плохо спал, часто просыпался и чувствовал на себе этот строгий взгляд. Долго ждал наказания, но с возрастом этот случай забылся… Но Игорь никогда потом не делал то, о чём строго наказывала ему в детстве бабушка. Теперь же он сделал ещё хуже, и получил соответствующее наказание…

После этого случая Игорь изменился. Стал более серьёзным. Экзамен пересдал на отлично, чем удивил профессора.

Картина долго висела на двери. Все спрашивали Игоря: «Откуда появилась дырка?» Тот хмурился и неохотно отвечал: «Карандашом проткнул нечаянно…» Трогать её он боялся.

После защиты диплома, Игорь отдал картину на память сокурснице, той, что привезла ему пневматическую винтовку. Она приехала защищать диплом, зашла в общежитие к знакомым девчонкам, а потом они все вместе пришли в гости в комнату Игоря. Соседи Игоря тоже были в комнате, поэтому очень весело отметили получение дипломов, и заодно порадовались за бывшую подругу Игоря: она вместе с мужем переехала в Ленинград, потому что он получил новое место службы. Или отец жены постарался…

Когда она уходила, то задала вопрос про дырку в нарисованной переносице. Игорь уклонился от прямого ответа, а просто спросил: «Нравится?». Она кивнула головой…

Снимала и сворачивала картину она сама…