Читать книгу Микрики - Леонид Кузнецов - Страница 3

Два года назад мой друг похоронил жену. Она заболела какой-то редкой болезнью крови и угасала долгих шесть лет. Когда тело умершей забирали из морга, я не мог поверить, что в гробу лежит жена моего друга. Симпатичная, крупноватая женщина превратилась в какую-то потемневшую, высохшую куклу.

Занеся гроб в квартиру, я и другие друзья уединились на кухне. Выпили за упокой души, стараясь не слушать плача и причитаний женщин, оставшихся с покойной, чтобы поднарядить её. Тут меня позвали к телефону, и, проходя мимо гроба, я обратил внимание, что в руках покойной зажата какая-то фотография.

В прихожей я взял телефонную трубку, лежащую возле аппарата, и прижал к уху. Обычно слышны лёгкие шумы, шорохи, писки, а тут было удивительно тихо. Мелькнула мысль, что телефон не работает. Но на всякий случай я сказал: «Слушаю». И вдруг тихий женский голос, удивительно знакомый, спросил: «Алексей, это ты?» – «Да», – ответил я, пытаясь вспомнить, кому принадлежит этот голос. «Береги Артёма…» – и мне стало не по себе. Артём теперь вдовец, а голос был Даши, той, что лежала в гробу. Это подтверждали её интонации, своеобразные обертоны и прочие мелочи, которые принадлежали только её голосу. Гудков отбоя в трубке не было, и я на всякий случай переспросил: «Кто это говорит?» Но в ответ была всё та же гнетущая тишина. Я положил трубку на рычаг, а потом поднял снова: телефон исправно загудел. Ничего, не понимая, я вошёл в комнату и увидел, что Артём стоит у гроба и о чём-то спорит со своей тёщей. Надо сказать, что Любовь Николаевна не любила своего зятя. В болезни дочери винила только его и маленького Мишку, сына Артёма, всё время настраивала против отца. А мальчишка, который учился в пятом классе, души не чаял в своём отце. Как близкий друг Артёма, я был в курсе всех его семейных дел. Ну, а о его разногласиях с тёщей знал не понаслышке. Очень неприятная женщина могла при посторонних оскорбить зятя.

Естественно, я подошёл к ним, чтобы узнать, в чём дело. Оказывается, Любовь Николаевна взяла свадебную фотографию и отрезала изображение Артёма. А половинку с фотографией Даши, где она была красивой, молодой, сияющей в белом платье, сунула в руки мёртвой дочери. Зачем она так сделала, ничего вразумительного сказать не могла. На вопрос, а где вторая половина снимка, она сказал, что порвала и выбросила. Я с Артёмом ушли к друзьям на кухню, решив, что тёща всё это проделала в затмении своего разума из-за смерти дочери. О странном звонке говорить Артёму я не стал, а спросил Николая, который позвал меня к телефону, кто говорил? Он сказал, что какой-то мужской голос попросил позвать Алексея. Поскольку Алексей был здесь один, он меня и позвал…

Дашу похоронили. Артём на поминках сильно напился. Покойная мне не снилась, но её голос и просьба беречь мужа не давали мне покоя. Поэтому я чуть ли не каждый вечер старался либо зайти в гости, либо позвонить. И узнавал только одно: Артём стал сильно пить. Это меня очень удивляло, поскольку среди моих друзей он был самым непьющим. Выпьет за компанию рюмку и всё. А тут то Мишка, его сын, то тёща сообщали, что Артём пьяный. На девять дней его, вообще, за столом не было. Он уже на кладбище, куда мы все ездили, так напился, что весь день пролежал в спальне и не выходил к приглашённым гостям. Потом я уехал в командировку, почти на два месяца. На сорок дней после смерти Даши я пытался дозвониться до Артёма, но ничего не вышло, никто не брал трубку.

Вернувшись из командировки, я первым делом зашёл к Артёму. Дома был один лишь Мишка, который и сообщил мне безрадостную весть, что папа в больнице, а бабушка на даче. Узнав от мальчика, в какой больнице Артём, я сразу же туда поехал, но друга не увидел. Оказывается, он уже неделю лежит в реанимации, и привезли его с сильным отравлением, но не алкогольным. Пришлось звонить друзьям, и они сказали, что Артём после сорока дней пить перестал, но чем-то заболел: исхудал, изменился до неузнаваемости. Замучили головные боли, случались какие-то приступы, когда он никого не узнавал, метался по квартире и терял сознание.

Через два дня Артёма перевели из реанимации в общую палату, и я, впервые увидев его после длительного отсутствия, не узнал своего лучшего друга. Так он сильно изменился: почернел, щёки запали, глаза стали какие-то прозрачные и безумные. Седая щетина на щеках и много седины в волосах, превратили его в старика, хотя было ему всего 35 лет. Врачи не могли поставить диагноз. Ему становилось всё хуже и хуже…

На полгода после смерти Даши, мы все его друзья, съездили на кладбище. Свозили тёщу Любовь Николаевну. Она долго плакала на могиле дочери, а потом вдруг заявила, что вторую половину свадебной фотографии, где был Артём, она положила покойной дочери на грудь, под кофту, в которой ту похоронили. И я сразу понял, что когда тёща заталкивала фотографию Артёма, Даша предупредила меня, чтобы я берёг её мужа. Получалось, что тёща губит зятя, заставляя умершую дочь тянуть мужа к себе.

Поговорив с друзьями, мы решили свозить его к шаману. Но из больницы Артёма не отпускали. Ему становилось всё хуже. Через девять дней после полугода смерти его жены, умер и он…

Не знаю, что заставило меня это сделать, но я нашёл фотографию его тёщи и положил во внутренний карман пиджака, в который был одет покойник. Он лежал в гробу и улыбался. Так его и похоронили рядом с могилой Даши.

К моему большому огорчению, Любовь Николаевна не заболела и не умерла. Очевидно, она догадывалась о мести за зятя, и сумела вытащить свою фотографию…