Читать книгу Ясновельможный пан Лев Сапега. Враг России № 1 - Леонид Михайлович Дроздов - Страница 5

Жизнь маленького Левчика в возрасте до шести лет – наиболее таинственная страница для автора этой работы. Кстати, ни один из белорусскоязычных биографов Л. Сапеги не рассказал об этом времени ничего определенного. По всей видимости, особо значимых событий в семье пана подстаросты оршанского в эту пору не происходило. Поэтому, к примеру, И. Саверченко и В. Чаропко сосредоточивают свое внимание на родословной будущего великого канцлера и великого гетмана. Где же еще искать истоки мощи Льва Сапеги, как не среди его предков?

Свое начало Сапеги ведут от самого «родоначальника князей литовских» – Витеня [71, с. 347]. Однако большинство историков не разделяют претензий Сапег на кровное родство с Гедиминовичами. Знатная родословная – это, скорее, дань существовавшей в более поздние времена моде повышать сановитость своего рода [71, с. 348]. Тем не менее реальность личности Сунигайлы, прямыми потомками которого якобы являются Сапеги, у исследователей не вызывает сомнений, так как его подпись стоит под актом Городельской унии. Князь Сунигайло при крещении получил второе имя Симон (Семен). Потому было бы вполне естественным, если б его потомки исповедовали католичество, но в случае с Сапегами этого не наблюдается. Все они, вплоть до Льва Сапеги, были крещены в православии. Об этом свидетельствуют и их имена: Семен, Иван, Богдан, Глеб. Более того, в качестве доказательства, что Сапеги не являлись наследниками Сунигайлы, историки приводят и такой факт: он вообще не имел детей. Может, потому Сапеги не носили вплоть до XVIII века княжеский титул, как, впрочем, и другие впоследствии прославленные фамилии.

По мнению некоторых исследователей, старая кривицко-дриговичская шляхта ВКЛ была почти полностью уничтожена в многочисленных войнах, которые вел Витовт Великий. Поэтому место выбитой на реке Ворксле и под Грюнвальдом кривицко-дриговичской знати заняли литвины: Витовт не мог долго держать земли без хозяев.

По первому Городельскому привилею 1413 года сорок семь польских магнатов наделили гербами сорок семь бояр-католиков ВКЛ. Как пишут историки, гербы знаменитых польских родов получали литвинские бояре, дети боярские и едва ли не случайные лица из свиты Витовта, не имевшие высокого происхождения. Надо сказать, с тем, что невысокого происхождения, согласиться можно, а вот с тем, что случайные, – не совсем… Именно после этого передела власти и вышли на историческую сцену Радзивиллы, Кишки, Скирмунты, Сапеги, Пацы и др. Гербы в Городельском замке получали эти еще малоизвестные, а позднее ставшие великими шляхетские кланы [61, с. 1]. Как раз во время Городельской унии был наделен гербом и Сунигайло.

По мнению доктора исторических наук А. Грицкевича, ссылающегося на польскоязычное издание «Дом Сапежинский» (1995), Сапеги происходили из полоцких бояр, имевших имения в Смоленском, Полоцком и Минском воеводствах [15, с. 2]. А. Мясников утверждает: в документах ВКЛ, прежде всего в его Метрике, зафиксировано, что истоки рода будущего канцлера – на Смоленщине, которая на протяжении многих столетий являлась не только этнографической единицей белорусской земли [42, с. 3], но и частью белорусско-литовского государства. С этим нельзя не согласиться. Уж очень самоотверженно сражался за Смоленский край Лев Сапега в 1609—1618 годах. Так бьются только за свое, за наследство.

Первый из Сапег, кто был запечатлен на скрижалях истории, – великокняжеский писарь Семен [8, с. 646]. Именно он положил начало своего рода династии дипломатов и писарей. Но не только писарское дело хорошо удавалось Сапегам. Они были сильны и в дипломатической службе. Уже упоминаемый двоюродный дед Льва Сапеги Иван Семенович был писарем (канцлером) Елены Ивановны, жены великого князя Александра, родной дед Иван Богданович – воеводой витебским, а после – воеводой подляшским. Его сын Иван, отец Льва Сапеги, тоже начинал службу в великокняжеской канцелярии, получил в управление староство Дрогичинское.

Таким образом, Левчик родился в семье, представители которой время от времени входили в узкий круг панов-рады (правительства ВКЛ). Безусловная заслуга его предков в том, что они сумели приблизиться к великокняжескому престолу и даже попытались закрепиться у него. Но достичь большего они не смогли: в это время почти все высшие должности на просторах ВКЛ удерживали в своих руках представители рода Радзивиллов – двоюродные братья Николай Радзивилл Черный и его тезка Николай Радзивилл Рыжий. Они радели о полной самостоятельности ВКЛ – без всяких союзов, личных и государственных уний. Достаточно сказать, что Николай Радзивилл Рыжий, занимая должности воеводы виленского и канцлера великого литовского, фактически являлся первым должностным лицом ВКЛ. Он принципиально не поехал на Люблинский сейм и не подписал акт унии 1569 года. Рост влияния Радзивиллов на государственные дела был обусловлен в том числе и родственными связями с великокняжеским и королевскими домами. В 1547 году Барбара Радзивилл стала женой великого князя литовского Сигизмунда Августа.

Поэтому тот, кто хотел служить родине, в первую очередь должен был служить Радзивилам. И Сапеги тому не исключение. Они прислушивались к мнению своих патронов, согласовывали с ними все сколь-нибудь значимые шаги.

Маленького Левчика с детства начали готовить к военной службе. Спустя время ему придется продолжать семейное дело. Только решать он будет более сложные вопросы.

Левчик, как и все мальчишки, с большим интересом относился к жизни своих предков. Его глаза загорались восторгом и гордостью, когда слышал он о славных делах прошлых лет. Умный и внимательный Иван Сапега понимал: девушки есть девушки, а парней надо учить. Особенно если есть у них к этому способности и устремления. У старшего из сыновей они были, более того, обнаружились еще в детстве. Сапеги были воспитаны на просветительских гуманистических идеях и главный родительский долг видели в том, чтобы дать своим детям… хорошее образование. По этой причине родители приняли решение отдать сына в несвижскую протестантскую школу – к великому магнату Николаю Радзивиллу Черному [43, с. 2]. Подобный шаг требовал определенного мужества, ведь Сапеги испокон веков исповедовали православие. Но лишенные религиозного фанатизма, они без колебаний направили свое чадо обучаться к протестантам, не опасаясь всякой «ереси».

Впрочем, другая и, возможно, гораздо более существенная причина такой скорой отправки Льва Сапеги на обучение в несвижскую школу – военные действия восточного соседа. Шла война за Инфлянты (Прибалтику). В начале 1562 года воеводы Ивана Грозного напали на Дубровно, Копысь, Шклов, Оршу, Витебск. О походе царского воеводы Андрея Курбского на Витебщину записано в московской летописи: «Острог взяли и пожгли, и посады у города Витебска все пожгли, и наряд в остроге поймали, и людей в остроге многих побили, и села и деревни вокруг Витебска сожгли, и повоевали места многие» [56, с. 62] (пер. наш – Л. Д.). Наверное, такая же судьба постигла и замок в Островно, который находился примерно в двадцати пяти километрах от Витебска. Во всяком случае, на карте, изданной Т. Маковским в 1613 году, его изображения нет.

Радзивиловская школа в то время была одним из лучших учебных заведений на территории нынешней Беларуси [52, с. 8]. Несвиж, куда привезли Левочку, еще не именовали маленьким Парижем, которым он станет при Николае Радзивилле Сиротке. Но уже возвышался деревянный замок, работала типография, где местные уроженцы Сымон Будный, Лаврентий Крышковский и Матвей Кавячинский в 1562 году издали на старобелорусском «Катехизис», который использовался как учебник в начальных протестантских школах. Как раз «Катехизис» 1562 года и был первой книгой, по которой Лев Сапега учился читать на родном языке, из нее он черпал начальные знания о вселенной и о Боге [52]. Кстати, именно здесь, в Несвиже, в 1563 году была подготовлена к печати знаменитая Брестская Библия. Несвижский кружок гуманистов, среди которых воспитывался Л. Сапега, очень сильно повлиял на становление его личности. Увлеченность гуманистов наукой, их культура, эрудиция – все это оставило неизгладимый след в сознании юноши. Эти ученые, поэты, художники владели едва ли не всеми европейскими языками. Они создали при дворе Радзивиллов настоящий культ филологии, преданным сторонником которого стал и Лев [52].

Этот выпуск радзивилловской школы был одним из лучших за все времена ее существования. Наиболее способными из учеников были сыновья Радзивилла Черного – Станислав и Юрий, а также Лев Сапега. Станислав в более зрелом возрасте знал двенадцать языков, что являлось предметом гордости его отца и зависти Льва, который был на два года моложе Станислава. Юрий тоже показывал большие успехи в учебе. Позднее он сделал головокружительную карьеру: стал епископом виленским, а потом занял пост архиепископа краковского, получил должность кардинала.

Николай Радзивилл Черный не упускал случая, чтобы усилить соперничество между своими сыновьями и Сапегой. В соревновании они набирались ума и приобретали необходимый опыт.

Юному дарованию удалось снискать личное расположение Николая Радзивилла Черного. Некоторое время, как пишут осведомленные историки, он считался лучшим другом младших братьев Николая Радзивилла Сиротки [101, с. 90]. Почти ровесники, они вместе росли, дружили, ссорились, мирились. Иногда между ними случались настоящие поединки. Радзивиллов двое – Сапега один. А у тех, кто в большинстве, порой возникает желание обидеть тех, кто в меньшинстве. Однажды, в одной из стычек, чувствуя, что поражение близко, Сапега, чтобы не потерять равновесие, сильно схватил зубами руку противника и чуть не насквозь прокусил ее. Старший Радзивилл вынужден был остановить дерущихся. Он крикнул: «Сапега! Ты борешься по-бабьи». «Да нет, – ответил тот с ухмылкой. – Я сражаюсь как лев, а если не могу как лев, тогда сражаюсь, как могу». Этот несколько комичный эпизод ярко характеризует юношу. Внимательно наблюдавший за этой сценой Николай Радзивилл Черный попытался прекратить спор. «Эй, господа рыцари, успокойтесь, – крикнул он, стоя на балконе. – Ишь какой упрямый: сопит, пыхтит, с трудом дышит, но держится, поражения не признает, да и не уступает, видимо, не зря дали вам эту фамилию – Сапе-ги». Похоже, и вправду эта фамилия происходит от глагола «сопеть» [109, с. 114]. Поздно вечером, перед сном, он снова вспомнил этот момент. Улыбка удовлетворения не сходила с его лица. «Надо будет каким-то образом поощрить Левчика, – подумал Николай Радзивилл Черный. – Он настоящий потомок рода Сапег, достойный своего двоюродного деда – талантливого дипломата, честно работавшего на благо Отечества и раскрывшего заговор, который готовил Михаил Глинский против великого князя литовского и короля польского Сигизмунда Старого. Хорошая смена подрастает. Придется моим сыновьям держать ухо востро с этим львенком. Ишь какой зубастый попался. Ни в чем не хочет уступать Радзивиллам. Уже сейчас старается насквозь прокусить руки. А что будет дальше? Подрастет – начнет отвоевывать и должности, и имения. Без сомнения, начнет, если только мы допустим его до настоящей власти…»

Но не только упрямство отличало Льва. Много времени юноша проводил в радзивилловской библиотеке, в которой было собрано немало древних рукописей и европейских книжных изданий… Мальчик стремительно накапливал знания. Уникальная, даже на сегодня, методика преподавания в школе, ежедневное общение с высокообразованными людьми способствовали невероятно быстрому изучению языков. Уже в юности Л. Сапега, кроме родного, овладел польским, немецким, латинским и греческим. Врожденные способности Л. Сапеги и его увлеченность науками обнаружились очень рано. Быстрому умственному развитию юноши чрезвычайно способствовала атмосфера духовности, царившая в доме Радзивиллов. Многое он черпал из творческих вечеров и научных диспутов, которые проходили в радзивилловском замке едва ли не каждую неделю. Для Льва они стали отличной школой в овладении искусством полемики, своеобразным жизненным ориентиром и образцом человеческих взаимоотношений [52, с. 9]. Окончив курс Несвижской протестантской школы, юноша был полностью готов к обучению в университете. Однако Николай Радзивилл Черный не смог выполнить свое обещание, данное им вскоре после знаменитой драки между Сапегой и его сыновьями: в 1565 году он умер.

Но что должно было случиться, то случилось. Едва минуло Льву тринадцать лет, как его вместе с сыновьями Николая Радзивилла Черного направили за счет великокняжеского двора на обучение в знаменитый Лейпцигский университет. Точная дата поездки в Германию неизвестна, но приблизительно это произошло где-то на рубеже 1569—1570 годов. Это были очень сложные годы для ВКЛ. Шла Полоцкая война с Иваном Грозным, была подписана позорная Люблинская уния, согласно которой ВКЛ понесло значительные территориальные потери. К Польскому королевству отошли не только украинские просторы, но и Подляшье – исконная земля ВКЛ…

Находясь в Германии, Сапега несколько лет изучает историю римского и церковного права, анализирует произведения античных философов, прежде всего Платона и Аристотеля, внимательно прочитывает хроники средневековых историков, трактаты теологов-схоластов, знакомится с произведениями искусства ренессанса, наслаждается гравюрами А. Дюрера, наконец, увлекается идеями Лютера, Кальвина, Цвингли [52]. Там, в протестантской Германии, совсем молодым Сапега, как свидетельствует его завещание, принимает протестантство.