Читать книгу Прибытие поезда - Леонид Михайлович Поторак - Страница 5

Отец Василий спал, устроив голову на мешках с золотом, завернувшись в серое шерстяное покрывало. Таких покрывал в монастыре была куча, а с собой взяли только тринадцать. Остальные, верно, пропадут. Посреди ночи он проснулся от холода, потом снова задремал и спал уже до утра. Утром он ударился затылком о землю, всхрапнул, заворочался, сказал «пух!» и открыл глаза. Мешки исчезли из-под головы. Впрочем, вот они уже объявились вновь, покачивающиеся в руках гайдука. Кэтэлин невозмутимо крепил оба мешка к седлу рядом с оружием. Скрываться и осторожничать гайдук точно не собирался. Сопел, топал, пёрхал и отдувался спросонья, ногтём трогал что-то на передних зубах, так что слышно было за версту.

Дети уже начали просыпаться. Пялились на Кэтэлина, ничего не соображая.

– Что?.. – открыл глаза брат Феодул. – К-к-к-к! -к? Т-ты п-п… – с утра он был как немой. – Т-т-т…

Кэтэлин что-то разжевал и сплюнул. Он был уже верхом.

– Север – там, – он махнул рукой в степь. – Хотите выжить – ни с кем в пути не разговаривайте, ни на кого долго не смотрите. Идите прямо к какому-нибудь селу.

– Подожди, эй, мы же ещё… – отец Василий сел, и понял, что в лицо ему смотрит восьмиугольник револьверного дула.

– Не шевелись, батюшка, – посоветовал Кэтэлин. – Взять с вас нечего, может, доберётесь. Друм бун5.

Гайдук хлопнул коня по шее и негромко свистнул. Конь повёл ухом и тронулся с места. Кэтэлин не торопил его, так и удалялся – не оглядываясь и не прознеся больше ни слова.

– К-к-ак же! – брат Феодул вскочил и замахал руками (а дети лежали, глядя во все глаза). – Т-ты говорил! Т-т-ты с-сказал, что м-м-м! Что м-монаха не!

Кэтэлин не ответил, только просунул под мышкой ствол револьвера. Монах осёкся. Отец Василий смотрел на него, медленно кивая, словно говорил: а чего ты, собственно, ждал? Тут уже и дети поднялись и уставились вслед Кэтэлину.

(Середина весны 1877 года. Солнце жарит днём, как в июле.

На платформах под брезентовым пологом бьются друг о друга части разобранных катеров. Если слушать дольше минуты, можно выучить порядок, в котором сталкиваются отдельные детали; их песню. Во-сем-над-цать семьдесят семь. Во-сем-над-цать семьдесят семь. И несколько тощих фигурок в чёрно-сером рванье лежат в траве у самых рельсов, невидимые из окон. А может быть, видимые, но принятые за тряпки или мёртвых ворон, или куски брезента. Кто знает. Это случится позже. С точки зрения отца Василия и иже с ним, разумеется. Хотя отец Василий этого и не увидит, он будет висеть поперёк седла, глядя, как движутся под ним трава и лошадиные ноги).

Ничего, кроме золота, Кэтэлин не взял. Монахам остались шерстяные простыни, мешки с продовольствием и конь.