Читать книгу Сталин. Эпоха Сталина на основании документов и воспоминаний - Леонид Петрович Масловский - Страница 29

В резолюции Пленума ничего не сказано о предприятиях, производящих оружие, сложнейшую военную технику. О военных предприятиях ничего не сказано, потому что данный вопрос составлял в то время и в большинстве стран составляет и в настоящее время государственную тайну.

При создании новых видов артиллерийских и других вооружений первостепенное значение имеет вопрос о выборе оружия для запуска в серийное производство. Сделать выбор всегда очень сложно, так как надо, чтобы оружие имело высокие боевые характеристики, не уступало, или превосходило оружие потенциальных противников, и в то же время было достаточно технологичным и недорогим в производстве.

В массовом и крупносерийном производстве каждый рубль, сэкономленный на одном изделии, оборачивается экономией сотен тысяч рублей. Например, автомат ППШ выбрали при равных боевых характеристиках с другими образцами, потому что в нём большинство деталей были штампованными и поэтому недорогими в изготовлении, что позволило при значительно меньших затратах произвести только за последние три года войны два миллиона автоматов.

Любая ошибка при запуске изделия в серию очень дорого обходится государству, народу и солдатам в бою. Поэтому проектирование одного типа оружия поручалось нескольким конструкторским бюро, и затем государственная комиссия отбирала лучшее изделие. Надо отметить, что при социализме вообще, а в сталинское время особенно, исключалась сама мысль о возможности выбора в зависимости от суммы взятки, данной комиссии. Возможно, и по указанной причине многие типы советского оружия превосходили аналогичные типы немецкого оружия. Учитывая важность данного вопроса, И. В. Сталин уделял большое внимание как разработке, так и выбору для серийного производства новых типов оружия.

Выдающийся советский конструктор артиллерийского вооружения В. Г. Грабин пишет: «Хрущёв сказал, что мы не готовились к войне. А я все свои пушки сделал до войны. Но если бы послушали Тухачевского, то их бы не было. Я попросил Тухачевского выставить на смотре нашу пушку. Тот наотрез отказался. Тогда я сказал, что заявлю в Политбюро» [145, с. 398].

В своей книге «Оружие победы» Василий Гаврилович Грабин написал: «Сталин подошел к дощечке, на которой были выписаны данные о нашей «жёлтенькой», остановился и стал внимательно знакомиться с ними.

Я все еще стоял в стороне, затем подошел. Сталин обратился ко мне и стал задавать вопросы. Его интересовала дальность стрельбы, действие всех типов снарядов по цели, бронепробиваемость, подвижность, вес пушки, численность орудийного расчёта, справится ли расчёт с пушкой на огневой позицли и многое другое. Я отвечал коротко и, как мне казалось, ясно. Долго длилась наша беседа, под конец Сталин сказал:

– Красивая пушка, в неё можно влюбиться. Хорошо, что она и мощная и лёгкая».

Далее Грабин продолжает: «Когда закончилась стрельба из последнего орудия, Сталин произнёс «всё» и отошёл от амбразуры. Выйдя из блиндажа, заговорил негромко, как бы думая вслух:

– Орудия хорошие, но их надо иметь больше, иметь много уже сегодня, а некоторые вопросы у нас ещё не решены. Надо быстрее решать, и не ошибиться бы при этом. Хорошо, что появились у нас свои кадры, правда ещё молодые, но они уже есть. Их надо растить. И появились заводы, способные изготовить любую пушку, но надо, чтобы они умели не одну только пушку изготовить, а много…

Мы с Махановым шли рядом с ним, я справа, а он слева, но ни я, ни он не промолвили ни слова – было ясно, что Сталин не с нами ведёт этот разговор…

Сталин обнял нас обоих за талии, и мы пошли по направлению к нашим пушкам. Через несколько шагов Сталин остановился, естественно, остановились и мы.

Обращаясь к Маханову (конструктор артиллерийского вооружения – Л. М.) он сказал:

– Товарищ Маханов, покритикуйте пушки Грабина.

Вот этого ни один из нас не ожидал. Подумав, Маханов сказал:

– О пушках Грабина ничего плохого не могу сказать.

Не ожидал я такого ответа, даже удивился. Тогда Сталин обратился ко мне:

– Товарищ Грабин, покритикуйте пушку Маханова.

Собравшись с мыслями, я сказал, что универсальная пушка имеет три органических недостатка. Перечислил их и заключил:

– Каждый из этих недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок является непригодной для службы в армии.

Сказав это, я умолк. Молчали и Сталин с Махановым. Я не знал, как они отнесутся к моим словам, и испытывал некоторую душевную напряжённость, но не жалел, что сказал. «Если бы меня не спросили, я не сказал бы ничего, – рассуждал я мысленно, – ну, а раз спросили…»

Помолчав немного, Сталин предложил мне:

– А теперь покритикуйте свои пушки.

Такого я уже совершенно не ожидал. Но ждал или не ждал – неважно. Умел критиковать чужую пушку, сумей покритиковать и свои… От своей самокритики я даже вспотел.

Сталин сказал:

– Хорошо вы покритиковали свои пушки. Это похвально. Хорошо, что, создав пушки, вы видите, что они могут быть улучшены. Это значит, что ваш коллектив будет прогрессировать… Я правильно понял вас, что в ней нет ничего заграничного?

– Да, товарищ Сталин, она создана нашим КБ по своей схеме, изготовлена из отечественных материалов и на отечественном оборудовании.

– Это замечательно, – сказал Сталин…» [30, с. 32] и [145, с. 398—400].

Пушку Грабина испытали, запустили в серийное производство и уже в 1936 году пушка с заводским индексом Ф-22 была принята на вооружение с названием 76-мм дивизионная пушка образца 1936 года.

Пушки Грабина Ф-22 образца 1936 года и УСВ образца 1939 года оказались самыми лучшими 76-мм дивизионными пушками в 1941 году, а их модификации были лучшими среди пушек аналогичного калибра и назначения всех воевавших стран. После разгрома немцев под Москвой И. В. Сталин сказал В. Г. Грабину 1 января 1942 года: «Ваша пушка спасла Россию» [145, с. 400]. А ведь на совещании в Кремле 15 июня 1935 года (на следующий день после описанного смотра новых артиллерийских вооружений) за пушку Грабина высказалось только несколько человек. Пушка была принята на вооружение только потому, что умный конструктор и гениальный вождь сразу поняли друг друга. Так ковалось оружие победы в эпоху И. В. Сталина.

О Сталине Грабин пишет с большим уважением, с любовью. Но книгу целиком издали не при жизни Грабина и в конце книги подложили в неё несколько явно написанных не им страниц о сцене разговора между Сталиным и Грабиным в ГКО, о пушке ЗиС-3, о запрете Сталина применять новые технологии, о предполагаемых угрозах жизни конструктора со стороны Сталина. Фальсификаторы на своей странице книги договорились до того, что якобы Сталин не знал о нахождении около тысячи пушек ЗиС-3 на фронте в январе 1942 года.

Они пишут: «Многие из присутствовавших хорошо знали, что на фронте находится не меньше тысячи пушек ЗиС-3 и что армия оценивает их высоко, но об этом никто не сказал. Умолчал и я» [30, с. 142]. То есть они пишут о том, что все знали о нахождении не меньше тысячи пушек ЗИС-3 на фронте, а Сталин не знал, и, значит, плохо руководил и фронтом, и тылом. Якобы замечательная пушка ЗиС-3 появилась на фронте вопреки воле Верховного Главнокомандующего и главы правительства И. В. Сталина. Вот такие довольно серьёзные обвинения включили фальсификаторы в книгу. Конечно, написали они ложь с целью дискредитации Сталина.

А вот большинство работавших во время войны со Сталиным руководителей и специалистов удивляла его редкостная, сильная память, способность глубоко аналитически мыслить и глубокие всесторонние знания. Василевский пишет о том, что Сталин постоянно помнил состав стратегических резервов, наличие в распоряжении Ставки запасов вооружения, артиллерии, танков, самолетов, боеприпасов, горючего, так необходимых войскам, и сам распределял их по фронтам. То есть Сталин не только знал с чьих-то слов о количестве орудий в армии, но лично сам распределял пушки ЗиС-3 по фронтам. Более того, Сталин контролировал распределение по заводам и выполнение заводами плана по выпуску продукции. Без его ведома горьковский завод имени Сталина (ЗиС) не мог выпустить не то что тысячи, как пишут фальсификаторы в книге Грабина, но и одной пушки ЗиС-3.

Пушка ЗиС-3 представляла собой самое массовое артиллерийское орудие времён войны. Это было первое в мире артиллерийское орудие, производство которого сумели поставить на конвейер, что позволило выпустить 48 016 орудий в варианте дивизионной пушки и еще 13 300 стволов пушки – для установки на самоходную артиллерийскую установку СУ-76. Германия даже с учётом работавших на неё заводов Европы за время войны выпустила почти вдвое меньше 75-мм орудий.

Пушка ЗиС-3 представляла собой и самое известное артиллерийское орудие времён войны. Ни одна страна в мире не смогла создать не только лучшую, но и равную ей дивизионную пушку. Вот поэтому фальсификаторы и пишут, что около тысячи указанных пушек были изготовлены и поступили в войска до решения военных и Сталина о принятии их на вооружение.

Фальсификаторы, конечно, знают, что именно с разрешения председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. Сталина выделялись огромные деньги на проектирование и запуск в серийное производство пушек ЗиС-3. Именно Сталин принимал окончательное решение о сроках и количестве изготавливаемого оружия. Сталин знал не только, сколько и каких орудий, но сколько и каких патронов находится в армии и в резерве. Уровень достоверности информации, выложенной в Интернете, удручает. Добрались даже до мемуарной литературы.

На тему, как «ковалось оружие победы» интересны и воспоминания конструктора танков B. C. Емельянова. Он вспоминает, что никто не мог ответить Сталину на поставленный вопрос о тактико-техническом преимуществе новой башни танка. Говорили о технологических преимуществах при производстве, о чём угодно, но не отвечали на поставленный вопрос. Сталин нервничал, и тут вмешался и попытался ответить на вопрос B. C. Емельянов: «Я вынул из папки карточки с результатом обстрела и подошёл к Сталину.

– У старой башни, сваренной из отдельных деталей, имеются уязвимые места – сварные швы. Новая – монолит, она равнопрочна. Вот результаты испытаний обоих типов на полигоне путём обстрела.

Сталин посмотрел карточки, вернул их мне и сказал:

– Это соображение серьёзное.

Он отошёл в другой конец комнаты.

– Скажите, а как изменится положение центра тяжести танка при переходе на новую башню? Конструктор машины здесь?

Поднялся конструктор.

– Если и изменится, товарищ Сталин, то незначительно.

– Незначительно – это не инженерный термин. Вы считали?

– Нет, не считал.

– А почему? Ведь это военная техника.

Не спуская с конструктора глаз, Сталин спросил, как изменится нагрузка на переднюю ось танка.

Конструктор, встав, тихо сказал: «Незначительно».

– Что вы твердите всё время «незначительно» да «незначительно», скажите, вы расчёты делали? «Нет», – тихо ответил конструктор.

– А почему?

Конструктор молчал.

Сталин положил на стол листок с проектом решения и сказал:

– Я предлагаю отклонить предложенный проект постановления как неподготовленный. Указать товарищам, чтобы они с такими проектами на Политбюро не выходили. Для подготовки нового проекта выделить комиссию…»

На следующий день новый проект был представлен, изготовление новых башен продолжалось…» [66, с. 275—276].