Читать книгу Сталин. Эпоха Сталина на основании документов и воспоминаний - Леонид Петрович Масловский - Страница 36

«Историки коллективизации до последнего времени не ответили на самый естественный и простой вопрос: откуда и как в Комиссии Политбюро по вопросам коллективизации, а потом в Наркомземе СССР появилась модель колхоза, положенная в основу государственной политики? Насколько известно из воспоминаний В. М. Молотова, сам И. В. Сталин, посетив вместе с ним несколько возникших ещё ранее колхозов, был воодушевлён увиденным. Но в тех «старых» колхозах не обобществлялся домашний скот, а каждой семье был оставлен большой приусадебный участок.

Из зарубежных источников следует такая история программы. Опыт разных типов сельскохозяйственных кооперативов, которые возникли во многих странах, начиная с конца XIX века, в 1920-е годы был обобщён в нескольких крупных трудах (прежде всего, изданных в Германии). Самым удачным проектом (некоторые авторы называют его «гениальным») оказался киббуц – модель кооператива, разработанная в начале века во Всемирной сионистской организации. Эта разработка была начата учёными-аграрниками в Германии, затем продолжена сионистами (трудовиками и социалистами) в России. Главным идеологом проекта был учёный из Германии, видный сионист А. Руппин, руководивший затем всей программой создания киббуцев в Палестине, для которых закупались участки земли. Он описал эту программу в книге, вышедшей в Лондоне в 1926 году.

Проект был разработан для колонистов-горожан и вполне соответствовал их культурным стереотипам. Они не собирались ни создавать крестьянское подворье, ни заводить скота… Вопрос о её (модели киббуцев – Л. М.) соответствии культурным особенностям русской деревни и не вставал. После того, что мы наблюдали в ходе экономической реформы в России в 1990-е годы, эта самонадеянность Я. А. Яковлева и Л. Н. Крицмана не удивляет…

Лишь весной 1932 года местным властям было запрещено обобществлять скот и, даже было предписано помочь колхозникам в обзаведении скотом. Новый устав артели гарантировал существование личного подворья колхозника. Вступили в действие крупные тракторные заводы, начала быстро создаваться сеть МТС, которая в 1937 году обслуживала уже 90% колхозов. Переход к крупному и в существенной мере уже механизированному сельскому хозяйству произошёл, производство и производительность труда стали быстро расти…

Кризис коллективизации привёл к снижению производства зерна в 1931, 1932 и 1934 годах по сравнению с 1929 годом на 3%. Засуха 1933 года была стихийным бедствием, а затем производство стало расти и через пять лет коллективизации превысило уровень 1929 года на 36%. Войдя после войны в стабильный режим, колхозы и совхозы довели производство зерна в 1986/87 годах до 210 – 211 млн. тонн» [61, с. 397—398].

Благодаря проведённой коллективизации, производство зерна уже через пять лет увеличилось более чем на одну треть и к январю 1941 года СССР смог создать государственный запас в 6,162 млн. тонн зерна и муки.

Коллективизация сельского хозяйства сопровождалась раскулачиванием. «Списки подлежащих раскулачиванию по группам составлялись местными властями, принимались сельскими сходами и утверждались районными властями… Почти вся масса репрессированных была выселена в 1930 – 1931 годах. На спецпоселения прибыло 388 тыс. семей (1,8 млн. человек). Это – максимальные из достоверных данных, проверенных через перекрёстный анализ независимых учётных документов. Официальные цифры – 366,5 тыс. семей или 1,68 млн. человек. Масса направленных на спецпоселения составляла около 1,5% крестьянских семей или около половины тех, кого относили к категории кулаков. Около 250 тыс. семей кулаков успели «самораскулачиться» – продать или раздать родным имущество и уехать в город [61,с. 400].

Мне рассказывали о судах, плывших по Волге с переселяемыми кулацкими семьями. Можно написать романы о переселении кулаков, и читатель будет плакать над этими романами, проклиная советскую власть. Но есть и другая правда. Понятно, что не высели кулаков при коллективизации, – и в деревне шла бы длительная гражданская война, ослабляющая строящееся государство и толкающая страну и народ в пропасть.

20 июля 1931 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о прекращении массового выселения кулаков, оставив возможность лишь «выселения в индивидуальном порядке». 25 июня 1932 года ЦИК СССР принял специальное постановление «О революционной законности» – о прекращении репрессий по «инициативе снизу». ЦК ВКП(б) разослал Инструкцию («Всем партийно-советским работникам и всем органам ОГПУ, суда и прокуратуры») [61, с. 400]. Кулаков переселяли как в другое село или деревню той же местности, так и в другие области. Главными районами расселения были Казахстан, Урал и Новосибирская область.