Читать книгу Хлеб из маргариток - Леонид Шевырёв - Страница 3

В подвал под Университетом Архип и Кирилл пробрались под вечер, отогнув лист железа, что прибит поверх оконной рамы. Было страшновато, но интересно. Ребята двигались тихо, как мышки, в полутьме между столами, заставленными приборами. Среди них угадывались микроскопы, бинокуляры, проекторы, все в душной толстой пыли. Выделялся телескоп на высоком штативе. Много очень старой техники, которой больше в офисах не найти: копировальных и чертёжных столов, архаичных агрегатов для синькования (в старину так получали копии чертежей), пантографов.

Ребята старались не шуметь, но то и дело натыкались на куски стекла, лежащие на полу, болты и хрустящие пластиковые детальки.

Свет проникал только через отогнутый ими уголок подвального окна. Глаза постепенно привыкали к полумраку. Обстановка прояснялась.

Кирилл выкручивал из приборов линзы, цветные лампочки, стёклышки. Наполнял карманы блестящими колесиками, отвечавшими за настройку приборов. Много чего наскрёб. Архип как встал у большого красивого оптического микроскопа, так и стоял, им любуясь. Когда Кирилл попытался и из него выкрутить окуляр с объективом, не позволил.

– Надо смываться, – прочёл он по губам приятеля. Тот двигался к окну, сильно раздувшись от добычи. Чего только не было у него в карманах и за пазухой. Архип с микроскопом двинулся следом.

– Ты что! – прошептал Кирилл. – Оставь! На улице увидят и загребут.

Архип не согласился. Перед тем как протиснуться в лаз, снял рубашку, завернул прибор. Выбравшись наружу и, оглядевшись, парни быстрыми шагами отправились к дому. Встречные смотрели вслед. Больно не по погоде одет один паренёк и отчего так раздулся второй.

Архип маленький, тонкошеий. Детские веснушки с носа не сошли. Волосы каштановые, густые. Уши вот, очень… заметные. Оттого, видно, и слух прекрасный, шевеление сверчка за сервантом расслышит. Грустный мальчик с внимательным взглядом.

Архип

Кирилл куда шире, основательней, в себе очень уверенный. Шевелюра роскошная. Голос уже почти командирский, зычный, иногда даже с раскатами. Обоим по пятнадцать. Дом их – классическая «хрущоба», пятиэтажка рядом с Университетом. Живут друзья в разных подъездах. Архипа никто в квартире не встретил, и он благополучно прошёл к себе в чуланчик. Там у него были лежак, устроенный на старом комоде, и совсем маленький столик. Больше места не было. Ноги деть некуда. Свет был. Ощущение независимости тоже. Парень водрузил микроскоп на стол, включил подсветку. Все работало! Колёсико настройки не вполне ходило вверх-вниз по штативу. Парень сходил в ванную за маминым тональным кремом и смазал. Получилось хорошо. Теперь проблема – что бы такое рассмотреть?

Архип вышел во двор, огляделся. Сарайчики и кусты. Щербатый асфальт. Клочки бурьяна из-под железных гаражей. А вот и детская песочница. Парень набрал щепотку мелкого песка, сухого, жёлтого, в следах маленьких ножек и признаках кошачьего присутствия. В чуланчике положил песчинки на предметное стекло, включил подсветку снизу. Теперь можно заглянуть в объектив.

Перед его взором предстал невиданный прекрасный мир песчинок, прозрачных и матовых, светившихся разными цветами при малейшем касании маминой цыганской иглы. Архип увеличил резкость до максимума и зачарованно рассматривал то округлые, то плоские, а то в углах и сколах эти прекрасные создания природы. Цветные, яркие, праздничные, они несказанно контрастировали с окружающей серостью – стенами и крышей облезлой хрущобы, грязного подъезда, замусоренного двора. Серой квартирки, где даже косметического ремонта сто лет не было.

Однако главное открытие ещё поджидало. Перебрав иглой тысячу или две бесцветных кварцевых зёрен, он наткнулся на одно совершенно особенное. Жёлтая яркая лепёшечка, в ямках и бугорках. Несомненно, металл. Золото?

Существуют тысячи способов, чтобы в этом убедиться. Однако кислоты и металлодетекторы Архипу не доступны. Есть множество похожих на золото минералов, например, серный колчедан. Однако парень догадался: золото это металл, значит пластичное и ковкое. Прочие минералы хрупкие. Ковкое ли его зёрнышко? Чтобы это установить, надо быть осторожным. Архип нашёл в маминой комнате самую тонкую иглу и, затаив дыхание, придавил золотинку сверху. У него получилось. Зёрнышко раздалось в сторону, а в его центре возникла глубокая ямка. Золото из детской песочницы!

Архип засмеялся и позвонил однокласснице. Та сказала, что подойдёт.

Хлопнула входная дверь. Нет, не Алина. Пришёл отчим Василий Геннадиевич. Он работал в отделе снабжения Университета. Раздражённо заговорил с мамой. Парень прислушался. Кажется у дяди Васи неприятности на работе. Архип слушал. Отчим говорил матери, что кто-то вскрыл со стороны улицы подвальное помещение. Туда при ремонте лабораторий перенесли оборудование. Приборы крепко обобрали. Милиция этим займётся, а у него поручение: найти способ их восстановить. Будто и так дел не выше головы! И будто за такие копейки можно безразмерно наваливать работу. Архип понял, их с Кириллом подвиги замечены. Что-то больно быстро.

Подошла Алинка. Парень показал ей золотинку. Алина девушка простая, с золотом мало знакомая. Чистый яркий отблеск от маленького кусочка её поразил. Всё бы ничего, да дядя Вася, продолжавший жаловаться на жизнь, сподобился-таки заглянуть в Архипов чуланчик. Увидев микроскоп, сделал страшные глаза.

– Откуда у тебя бинокуляр?

Не спросил, скорее, зашипел. Схватил прибор, заглянул на станину снизу. Там был университетский инвентарный номер.

– Мать, – позвал он, вынимая из джинсов ремень, – ты только взгляни! Вот и тайна раскрылась.

Появилась мама, нездоровая, истеричная. Друга-тирана она побаивалась, но за него держалась. Алинка сжалась. Вечер испорчен.

– Иди, Алин, – шепнул парень, – сейчас что будет!

– С кем лазил в подвал? – возопил дядя Вася, нанося первый удар ремнём. – Небось, с Кириллом?

Архип молчал, прикрывая голову руками. Мама дяде Вася тоже помогла, хлестнула сына пару раз бельевой верёвкой. Вскоре она его уже жалела, посильно оттесняла дядю Васю из чулана.

Быть побитым при девушке для парня печально. Сконфуженный Архип проводил Алину до двери подъезда. Не успел вернуться, мимо пролетел дядя Вася с пластиковым мешком и скрылся. Вернувшийся в чуланчик Архип понял, что злодей унёс микроскоп. Потом выяснилось, утопил в выгребной яме. И золотинка пропала. Из поля зрения бинокуляра, но не из Архиповой души.

Кирилл был благодарен другу за то, что тот, хотя и был крепко поколочен, его не выдал.

Алинка да эта вот золотинка и были единственными яркими и добрыми вспышками из не очень удачной юности. Детская золотинка подтолкнула к выбору дела жизни. Вот и у Павла Петровича Бажова в «Уральских сказах»: «Его, надо думать, каменная сила захватила. Она, известно, кого краешком зацепит, того не выпустит. Нашел один камешок, стал другой искать, а там третий где-то близко. Его найти непременно надо. Так и пошло».

В свирепые девяностые народ выл от тоски. Над загородными дачами сияние – лопаты блестели на солнце. Кто мог, пристраивал потомков в вузы на экономистов и юристов. Анекдотик тех времен:

– Мам, я поступил в ФИГНЮ!

– Я так и знала! Куда ты еще мог поступить!

– В Федеральный институт государственно-нормативной юриспруденции!

Ныне человеку мало родиться, надо ещё как-то активизироваться. А как? Над инженерами открыто смеялись. Однако от такого глумления был и плюс: полное отсутствие конкурса на технические специальности. Золотинка подсказала: иди в геологи.

– В геолухи? – визжал дядя Вася. – В грузчики иди! На стройку!

Архип туда примерно и пошел, однако, в бакалавриат по геологической специальности поступил. Благо, недобор был. Без той золотинки не знал бы, куда податься. Днём был занят – развозил на хозяйских «жигулях» по ларькам «Олимпика» жвачку и кока-колу, вечером почитывал. «Занимательную геологию» Обручева, «Путешествия за камнем» Ферсмана, потом и учебники. Молодёжь вокруг зубрила английский. У Архипа голова небольшая, но… ёмкая. Тоже осваивал. Основа образования и есть самообразование. Так вроде?

Кириллу того не надо. Ходил в малиновом пиджаке. На шее носил массивную цепь, говорил, золотую. За здоровье и трезвость стал близок к боссу, «державшему» округу. Иногда с Архипом пересекались. Архип затаскивал в очередной ларёк ящики с «фантой», а Кирилл монетизировал крышевание, пересчитывал «взнос» от продавца. Как тогда шутили:

– Под каким знаком вы родились?

– Я родился под знаком «Уступи дорогу»!

Однажды Архип его спросил, куда он дел «те» линзочки и винтики от приборов, что полные карманы набрал в университетском подвале. Кирилл засмеялся, скрывать не стал.

– Теперь можно сказать. Время прошло. Продал твоему отчиму Василию Геннадиевичу. Он у тебя ловкий. Составил смету на восстановление аппаратуры к учебному году, и – с ректората хорошо сгрёб. Договорняк, сам понимаешь… Будто все на черном рынке нашел. Хорошо получилось.

Архип теперь понял, отчего дома репрессии за бинокуляр прекратились.

Кирилл похвалил:

– Молодец, Архип. Не выдал. За мной не пропадёт.

Преподаватели в Университете знаний не спрашивали. Эти растерянные люди с копеечными зарплатами боялись потерять и те крохи, что имели. Их научные звания и степени обесценились. Каждый желающий мог за бабки прикупить любой диплом с правильными ВАКовскими печатями. Особенно это полюбилось тем, кто лез в политику. Весомо ведь, если выступавшего проименуют профессором и доктором каких-нибудь наук.

Ставки преподавателей напрямую связаны с числом обучаемых. Меньше студентов, меньше денег. Как при такой системе изгонять нерадивых и просто наглецов? Сохраняли всех. Между тем, кое-какие проблески в русской жизни появлялись. В Университете возникли первые компьютеры, первоначально у физиков и математиков. К тем ребятам можно было подойти, приглядеться к странным, всё время «зависавшим» штуковинам.

В девяносто четвертом в Городе Архипу часто попадался Лёня Голубков. Не в телевизоре, вживую. Иногда этот «не халявщик, а партнёр» проезжал с братом Иваном по Проспекту на экскаваторе с рекламой «МММ». Брат классно перебирал рычаги. Был в телевизоре и дядечка в очках. «Телемаркет» рекламировал. «Допустим, вам нужно купить или продать крупную партию товара. Конечно, можно самому искать клиентов, а можно (щелчок по клавише) и – «Телемаркет!». Он и потом был на экране каждую неделю. Вёл самодельную хреновинку «Сам себе режиссёр». Если звук отключить, хорошо слышится, что тоже про «Телемаркет».

Тётеньки с «Герболайфом»! Значки с призывом «Loose weight now». Не тётеньки, объедение.

Офицер. покупающий билеты очередной пирамиды. Ему пирамидальные красавицы:

– Вам какой процент, большой или маленький? А чай вам какой, цейлонский или краснодарский?

Офицер, вместо того, чтобы потребовать проценты максимальные, изрекал:

– Не большие и не маленькие! А чай – хороший краснодарский!

Патриот, значит.

Отец и сын рыбу ловят. Удочками. Сын мечтательно:

– А хорошо!

Отец:

– А что, сынок, хорошо?

– Да вот мы здесь, а денежки идут!

Оба спохватываются, достают калькуляторы и что-то прикидывают, отвернувшись друг от друга. Ну да, накопившиеся легкие проценты. Святое время! Казалось, что свобода и достаток на подходе. Романтический миг самого раннего капитализма, когда не понимали, что из забавного лелеемого всеми капиталистического щеночка вскоре вымахает кошмарная зверюга. Тиранозаврус рекс.

Однажды к экскаватору Ивана подошел отчим Василий Геннадиевич. Лёня Голубков выбрался из кабины навстречу. Оба привели на скамеечку. Лёня слушал, дядя Вася говорил и всё показывал вдаль. И что вдали такое интересное? Тут Лёня захохотал и хлопнул дядю Васю по коленке. Поладили, выходит. Заулыбался и Иван из кабины. Вот он и сам сполз к собеседникам, бережно придерживая пару пивных бутылок.

Сделку обмывают, догадался Архип.

Апрель девяносто четвертого. «МММ» парил не только над Россией. У древних укров гремел шумерский слоган от Гильгамеша: «Ми Маємо Мету (МММ)»! («Мы имеем цель»). Пальчики братьев Сергея и Вячеслава Пантелеймоновичей Мавроди, Ольги Мельниковой, первой жены Вячеслова, брезгливо копошились в тощих кошельках лохов. Не ведали новых государственных границ. Что общего у захудалого дяди Васи и могущественных телелюдей? Удивительная правда открылась не сразу. Вечером мама призналась: дядя Вася совершил замечательную операцию. Продал дедов дом на Базарной Горе. Его стоимость семья получит билетами МММ. Не простыми, привилегированными. Знает ли сынок, что за год те подорожали в сто двадцать семь раз? Через год-другой, они станут состоятельными. Миллионерами. Миллиардерами. Маме станет не нужна её парикмахерская, отчиму – отдел снабжения. Они заведут особняк. Крутую машину. Всё будет!

– Продала дом деда? – ахнул Архип. И заплакал.

Мама погладила его по голове.

– Глупенький! Ну что ты. Мы в дедовом доме не живём. За ним не следим. А с нас ещё и дерут. За вывоз мусора, водопровод, газ, уличное освещение…

– А дедов сад?

– Ну, какой у деда сад? Три яблони? Кому они нужны.

Архип рыдал. В семнадцать лет мужчине не грех всплакнуть. Хороший признак того, что душа не ожесточилась.

– Ты на отчима сердишься, а он на самого Лёню Голубкова вышел. Вся страна Лёню знает. Он твёрдо обещал. Такие люди не врут.

Дедов дом купил олигарх из Молдавии. По России вином торгует. В Городе магазин на Мира открыл. Есть бизнес, надо где-то жить. Дедов дом новый хозяин назвал «полным отстоем». Вместо него будет особнячок. Тянуть со стройкой бизнесмену негоже. Оформил, расплатился. Лёня Голубков, душа-человек, маме Архипа билеты МММ принёс. Гору!

– Хочешь глянуть?

Архип отказался. Под утро, темень ещё, был на Базарной Горе. Издали разглядел знакомый экскаватор и Ивана Голубкова рядом. Дедов забор сломан. Парень пробрался во двор. Яблоньки пока целы. Под дальним деревом кто-то на чурбачке. В капюшоне.

– Деда… – прошептал парень.

Человек повернулся. Капюшон откинут. Он!

Архип рванулся к дедушке, прижался, зарыдал.

– Ну что ты, Архипушка, – сказал старый моряк, ласково шевеля Архиповы лохмы. – Ну что ты! Я же говорил, всегда буду с тобой. Придёшь к яблонькам, и я беспременно найдусь!

– Не будет наших яблонек, – рыдал Архип.

– Да, Ольга не права, – грустно сказал дед. – Что теперь делать. Ты молодой, еще много чего на земле посадишь.

Они сидели и молчали. Вдруг старик хлопнул себя по лбу.

– Да вот же, внучек, у меня какая штуковина для тебя есть. А я и забыл…

Он снял с себя цепочку и надел на шею Архипу. На цепочке болталась маленькая раскрытая ладонь из серебристого металла, вроде бы человеческая. Со странно расставленными крайними пальцами.

Архипова «рука Бога»

– Это тебе, Малыш! Индус говорил, всегда поможет. Мне, кажется, помог.

Архип рассматривал подарок.

– И как, деда, помог?

Дед вздохнул.

– «Z-27». Немецкий эсминец. Он мой «Донбасс» долбил десятью торпедами. Не считая снарядов и пуль. Там же, у Медвежьего острова, где я индуса спас. Рейс был другой, последний. Сорок восемь наших полегло. Я с капитаном Виталием Эмильевичем Цильке в плен попал. В Норвегии в лагере сидел, в Алте. Потом – Штуттгоф. Это Польша. И выжил. Не знаю, может, благодаря «ладони». А стольким там не повезло! Бери, Малыш. И тебе поможет.

Парень побрёл домой. Громкий хлопок за спиной. Оглянулся. Над Базарной Горой пыльная завеса. Рванул назад. И что увидел? Перед дедовым домом громоздились остатки экскаватора Ивана Голубкова. Стрела погнута. Ковш унесло. Лёня Голубков причитал над братом, пытаясь влить ему в рот из бутылки. Естественно, пивко. Иван мычал, вращал глазами и грозил брату увесистым рабочим кулаком. Сказали, на снаряд времен ВОВ наткнулись. Не повезло. Приезжие взрывотехники предупредили: территорию закрывают. На детальное обследование. На какой срок? А как пойдет. Может, на месяц, может, на годы. Виноторговец из Молдавии расстроен. Архип понял, яблоньки уцелели. Вспомнил о «ладони Бога». Погладил с уважением. Потом был странноватый разговор с Кириллом. Тот спросил:

– Кирилл, ты у нас книгочей, книгознат и книгожуй. Шефу интересно, почему Женёк Онегин замочил того фраерка, помнишь, у Чехова, Вована Ленского?

Архип удивлён. Поправлять не стал.

– Ну, так! Тот Татьяне в дружбе отказал, за Ольгой, подругой Ленского, приударил. При всех, на балу. Только чтобы позлить. Убивать Ленского не хотел. Вызвал стреляться не он. А не пойти на дуэль, ославят как труса.

– Во! Это Фантомас поймёт. Для него честь наиважняк.

– Чего это Фантомаса Онегин заинтересовал?

– Да баба у него новая, из филармонии. На корыте со струнами играет. Арфой зовётся. На «Евгения Онегина» в оперу его ведёт. Вот он и попросил у тебя узнать, в чем у Чехова в той комедии суть. «Мы Архипу пособили, пусть и он нам. В ответку».

Архип засмеялся.

– А в чем пособили?

Кирилл удивленно уставился на друга.

– Серьёзно не просёк? А экскаватор Ивана Голубкова? Кто мне жаловался, что отчим дедов дом загнал за билеты МММ? Я сказал Фантомасу. Тот вытащил из-под кровати старую немецкую минометную мину. Пальчиковую. Пустой корпус. Ребята снарядили. Я припёр эту штуку к тебе на Базарную Гору. До того как Ваня Голубков на экскаваторе приехал. Зарыл у забора. Как экскаватор засуетился, тут же бабахнуло и – нет ковша!

Вот оно что. Архип инстинктивно потрогал «руку Бога». А он-то часом думал… Кирилл вгляделся.

– Что у тебя за хрень на шее? Усёк! Позорная «фатимка», она же «хамса». Пять копеек в базарный день. Такую ни один нормальный пацан не наденет. Амулет для лохов, Я тебе, хошь, на день рождения золотую цепь подарю?

Архип помотал головой.

– Вот скажи, кто ты мне такой, по жизни, в натуре? Мой дружбан! Если будешь носить, подарю! А эту хрень выкинь.

– Не надо. Это память. О дедушке. Ты вправду думаешь, «Онегина» Чехов написал?

– Да ну! Прикололся, конечно. Все знают, что автор Верещагин.

Архип ожидал, друг со второй попытки авторство Онегина припишет Лермонтову, но – Верещагину?

– Опять прикол? Ты слышал о Верещагине?

Кирилл засмеялся. Так и осталось загадкой, что он на самом деле думал по этому поводу.