Читать книгу Психоанализ второй ступени - Леонид Владимирович Кузнецов - Страница 4

Вы не умеете расшифровывать энцефалограммы? – Напрасно. Информация приходит к нам отнюдь не через прочтение слов. Иногда бывает уже достаточным прикоснуться к вещам, принадлежащим другому… К примеру, заглянуть в его мысли или сны…

Парапсихоанализ (от греческого para – находящийся рядом или отклоняющийся и психоанализ) – это метод познания или проникновения в иррациональное, в область, лежащую за пределами нашего разума, в то, что принципиально невозможно осознать умом. Например, увидеть истинные причины происходящих с нами неожиданностей, всяких непредвиденных событий, болезней, неудач, несчастных случаев или же, наоборот, успеха и везения. Мы можем долго искать причины всего этого и в итоге нафантазировать разное, однако узнать точно, что кроется за случайностями, оставаясь на том же уровне сознания, которого вполне достаточно даже для полета в космос, нам не удастся.

Эти причины непостижимы человеческим рассудком главным образом потому, что нераспознаваемы (невидимы) им или, проще говоря, не входят в круг его компетенции. То, что разум не в состоянии даже представить, для него просто не существует. И такая картина совершенно закономерна – наш ум по природе своей логичен и рационален, так что было бы даже глупо на него обижаться за то, что он никак не желает постигать вещи, которые не может видеть по определению. Он привык иметь дело только с тем, что сам для себя определил как реальносуществующее и что может если не потрогать, то хотя бы представить или предсказать. В нашем лексиконе слово “случайность” встречается чаще, чем того хотелось бы, и далеко не всегда понятно, почему происходит не то, что было запланировано, а что-то совсем другое, чего мы никак не ожидали и что нам совершенно ни к чему. В нашу жизнь вошел и стал хозяйничать случай. Из-за этого мы иногда чувствуем себя беспомощными и незащищенными в этом мире.

*      *      *

Закончилось сказочное время великих эпосов. Цивилизация просто вынуждает нас выдумывать новых богов…

– О том ли мы говорим, что было время, когда люди точно знали, за что им на голову сваливаются разные неприятности, а сегодня, несколько поутратив искренность и непосредственность своих прежних отношений с Богом и превратившись по существу в материалистов и прагматиков, они постепенно растеряли способность разгадывать смысл происходящего с ними?

– Такого времени, когда человек просто (не умом) веруя в высшие силы будто бы хорошо понимал за что на него сваливаются “разные неприятности”, на самом деле никогда не было, хотя многим из нас с такой мыслью трудно согласиться. Оказывается, человек в принципе не может узнать, за что его Бог наказывает (и даже не потому, что Бог – это скорее Закон, чем злой надзиратель), независимо от того, верит он в Него или нет и какой век сейчас за окном, пока не начнет грамотно задавать вопросы и не научится слышать на них ответы. Когда я вопрошаю: за что? – это означает, что я уже стою на коленях в позе человека кругом виноватого, кающегося и сознающего, что согрешил, только вот не помнящего точно – когда и где.

Скажите, пожалуйста, окажись вы на месте Бога, о каком таком “смысле происходящего” вам удастся побеседовать с человеком напуганным? Он же из-за своего страха никого не сможет услышать, кто бы ни попытался заговорить с ним про смысл его жизни. Нетрудно догадаться, что в зависимости от того, кого такой человек называет Богом (то есть какой именно образ он уже нарисовал у себя в голове: нечто любящее, доброе, всепрощающее или, наоборот, грозное и безжалостно карающее за малейшую провинность), ответ на вопрос “за что?” он также придумает для себя сам. Увы, боящийся никогда по-настоящему не станет верующим или мистиком и при жизни вряд ли заговорит с Богом, ибо у него нет ушей, которыми он может Его расслышать. И потому единственное, что ему останется, – это размышлять о Боге, а правильнее было бы сказать – Его фантазировать.

Беда в том, что прозвучал вопрос “за что”, а не “зачем”! А это далеко не одно и то же. Между людьми, так непохоже реагирующими на происходящее с ними и, отсюда, столь по-разному формулирующими свои вопросы, лежит глубокая пропасть! Человек, озадачивающий себя вопросом, зачем с ним случается то или это, конструктивен уже тем, что находится в движении и поиске, а не стоит виноватый и побитый в углу. Он сознательно выбрал сильную жизненную позицию и сам строит собственную судьбу. А поскольку он этой деятельностью увлечен, ему некогда дрожать от страха и он способен что-то услышать. Ему постоянно требуется диалог с тем, кто может помочь в его деле, и своим вопросом “зачем?” он явно демонстрирует стремление расслышать Его и последовать совету, который, как он это понимает (или верит), уже и всегда к нему обращен, чтобы на ходу подправлять свои мысли или шаги, когда ошибается.

Не спотыкается, как известно, тот, кто никуда не идет. Поэтому в самой ошибке (не надо ее путать с преступлением) ничего страшного нет. Она вполне естественна и даже закономерна для ищущего, если не сказать жестче – запрограммирована в качестве урока, тем более, что начинать поиск нам приходится в абсолютной темноте. Вот почему в такие моменты между нами и Богом не происходит выяснений на уровне – “ты сделал то, чего Я не хотел, так на вот тебе, получи за это саркому легкого”. Это и на диалог-то не похоже. Зато когда мы спрашиваем: зачем? (для чего?) – другое дело. В этом случае диалог не только возможен, он, собственно, уже идет.

Когда со временем человек поднимет свое сознание на более высокую ступень и научится быть безошибочным даже в своих спонтанных намерениях, превратившись в совершенного проводника или, что называется, в сосуд Божий, тогда и всякую случайность, приключающуюся с ним, он будет воспринимать не иначе как оценку Космическим Сверхразумом (назовем это сейчас так) его земной или человеческой, а потому, как правило, и ошибочной инициативы с точки зрения ее глобальной целесообразности. Но главное, в этом проявится Его вполне дружелюбный совет – как дальше с ней поступить: погасить или направить на что-то другое.

*      *      *

Вы думаете – я сейчас отправлюсь на край света в поисках чудес? – Да ничего подобного. С места не сойду. Останусь неподвижно сидеть в кресле и даже каналы в телевизоре буду переключать… взглядом.

Одна из конкретных задач парапсихоанализа заключается в том, чтобы помочь распознать природную способность и даже скрытую цель психики естественно приводить наш рассудок в состояние непосредственного общения с внематериальным или трансцендентным (в словаре это понятие расшифровывается как непостижимое и запредельное), с тем, что больше известно как мир Духовного, а главное, научиться таковой ее способностью осознанно управлять. В определенном смысле парапсихоанализ сводится к искусству осознанного предпочтения или выбора из вещей, которые мы уже наблюдаем, к особому методу концентрации – трансмедитации (подробнее о ней мы поговорим позднее) на идее тотального единства всех вещей в их первопричине.

Такое переживание неизбежно провоцирует общение человека со всеми вещами на столь высоком и внечувственном уровне, что реальным становится изменение не только их свойств, но и воздействие на саму ситуацию их как бы случайного появления в поле нашего зрения. Причем такими вещами могут быть материальные предметы или явления, сегодня нам пока еще совершенно незнакомые. Порой мы не только не готовы к непосредственному контакту с ними, но, бывает, даже и не в состоянии их себе представить. Кроме всего прочего, в момент такого контакта они, как правило, остаются невидимыми, сильно удаленными от нас в пространстве или (что звучит уже почти невероятно) во времени. Это, безусловно, сильно затрудняет познание природы вещей, а также законов взаимодействия разнокачественных миров.

Мы заговорили сейчас, конечно же, не о чудесах (само существование которых парапсихоанализ исключает в принципе), превозмогающих возможности человеческого рассудка и его восприятия, но все же о том, что вряд ли целесообразно даже пытаться себе представлять или воображать, то есть выдумывать головой. Во-первых, потому, что фантазии разрушают присущую уму последовательность и логику мышления. Во-вторых, они создают слишком яркие, отвлекающие внимание образы, к которым мы непроизвольно начинаем тянуться, причем скорее эмоциональной, чем ментальной составляющей нашего рассудка.

Кроме того, пытаться понять природу и механизмы такого сложного процесса как превращение реальности вообще не следует способами, обычно нами используемыми для получения какой-либо информации, впечатления или результата. Общение с трансцендентным есть совершенно новое для любого человека состояние (переживание), которое он тем не менее может только вспомнить. Это аксиома эзотерики. К ирреальному (духовному) не приходят, в него возвращаются…

*      *      *

Научаясь видеть мир единым, человек неминуемо приходит к пониманию того, что он и есть этот мир, а за окном, оказывается, для него нет такого, на что бросив взгляд или о чем подумав, он не смог бы сказать: “И это тоже есть я”. Как способ мистического растворения себя в том, где есть бытие, но нет времени, такой метод уже широко используется практически всеми религиозными системами. Он не нов, и может быть именно поэтому парапсихоанализ без всяких опасений берет такой метод на вооружение, перенося его в новое психологическое пространство и определяя как чуть ли не самую ценную и результативную тему для медитаций или интеллектуального опыта.

Такой способ ментальной концентрации в парапсихоанализе приобретает значение ключа, с помощью которого успокоив (или выключив) свой ум и этим, как ни парадоксально звучит, разбудив свое сознание, мы можем открыть дверь в неведомое и запредельное (в иррациональное). Войдя туда, мы увидим, как уже изменилось, пока шли, то, ради превращения чего нами и был пройден некий путь, и что при любых других обстоятельствах как предначертанное, а, стало быть, и неизбежное, вообще никак не могло быть изменено по определению.

В этих словах, если хорошенько в них вдуматься, можно разглядеть не только “безумную” (познание смысла вещей, осуществляемое без участия в этом процессе ума) философскую концепцию парапсихоанализа, но и его практический метод. Он заключается именно в том, чтобы не размышлять там, где в этом нет никакой необходимости (осознавая ограниченность любого материалистического способа познания мира), и принимать решения, жить и действовать, повинуясь спонтанному, то есть естественному, Богом заложенному в нас импульсу.

В этом импульсе всегда зашифрованы точная информация, цель, безошибочность и сила. Однако распознать и извлечь все это из нашей спонтанности, ничего не добавляя и не придумывая от себя, неимоверно трудно. Для этого необходимо прежде снять с нее (а правильнее было бы сказать – с себя) шелуху из эмоций, желаний, планов на будущее, общепринятых представлений о долге, морали, совести и нашем “предназначении”. Ведь именно в виде такого коктейля судьба (или предложенный нам Космосом путь, которым мы все равно пройдем, хотим того или нет), уже превратившись в мысли и слова, наконец доходит до нашего рассудка.

Осознать глубокий смысл, заложенный в нашей спонтанности и случайности происходящих с нами и вокруг нас событий, непросто. Еще сложнее, оказывается, не препятствовать тому, чему и так суждено исполниться. Вспомните замечательный афоризм Сенеки: “Умного судьба ведет, а глупого тащит”. Но, пожалуй, самое трудное – это добиться качественного изменения уровня и структуры своего сознания, научившись различать скрытые противоречия везде, где они только есть, и разводить их по разным углам. Без специально наработанной аналитической способности, без умения наблюдать и взаимодействовать с вещами в высшей степени отвлеченными (с абстракциями), задача пробуждения сознания и возведения его на иную ступень эволюции останется лишь добрым себе пожеланием. Нужно всегда помнить, что собранные в одном месте и связанные друг с другом энергии различных уровней и знаков, как лебедь, рак и щука из басни Крылова, не только сковывают свою потенциальную мощь, но и создают патовую ситуацию для нас, растрачивая свою силу и нашу жизнь на поедание друг друга.

*      *      *

Сказать о вечности, что она была всегда и даже прежде, чем начало быть время, значит неверно объяснять себе суть обоих понятий. Если вдуматься, то в самом словосочетании “прежде времени” можно увидеть явное противоречие. Прежде времени никак не могло что-либо быть. О вечности не стоит говорить – “всегда”, потому что это непонятно и неточно, лучше уж сказать – “сейчас”.

*      *      *

Являющееся зерном парапсихоанализа искусство разделять на составные части вещи, на первый взгляд созданные как нечто единое, чем-то схоже с высвобождением ядерной энергии и синтезом нового вещества, когда человек производит разделение монолитной структуры атомного ядра. Слово “атом” в переводе означает “неделимый”, а разделить, если подумать, оказывается можно почти все. И чем труднее бывает осуществить этот процесс, тем больше, как показывает опыт, в итоге высвобождается энергии. В этом не просто заключается психологическая пружина парапсихоанализа как метода творения иных событийных ситуаций, это – один из фундаментальных законов мироздания.

Если цель парапсихоанализа определить как изменение чего-либо или создание принципиально нового (творчество), то разделение является средством (методом), позволяющим этого достичь. Но главное, – когда мы желаем реальной трансформации вещей мира внешнего, – подвергнуть разделению нам придется нечто, живущее внутри нас. Вот почему парапсихоанализ, как искусство разделения себя в недрах психического с целью образования новых вещей, есть не что иное как парапсихосинтез.

Итак, если обобщить, парапсихоанализ – это способ, особая медитативная техника и практика сознательного превращения реальности путем непосредственного отождествления себя с нею, то есть с внешним материальным миром и его вневременной сутью и первопричиной – Духовным Началом. В его основе лежит мистическая концепция суперэгоцентризма – стремление и способность пробуждающегося сознания распознавать во всем проявление собственной воли и самого себя.

Случалось ли вам заметить, как сознание само, без всякой внешней помощи начинает расширяться, и с нами происходят разные интересные вещи уже тогда, когда мы умудряемся хотя бы на короткое время прекратить формулировать одни и те же желания и постоянно кричать их себе в уши? А кому же еще, ну не Богу же?! В том ирреальном поле информации, куда человек еще при жизни волен входить, когда захочет, если знает туда дорогу, обо всем давно известно и так. Причем наперед, поскольку, во-первых, никакого времени за пределами материи нет вообще, а во-вторых, все эти желания именно в этом трансцендентном поле для нас и зарождаются. После смерти мы не только обязательно туда приходим, но даже невозможно сказать “возвращаемся”, поскольку никогда оттуда и не выходим. Мы есть это поле. Что из того, что на короткое время одной ногой (гранью сознания) мы шагнули в жизнь…

*      *      *

Театр

Входя в город слепых, будь невидим, молчи и ни в коем случае не зажигай огня.

Сегодня вечером в старом театре дают Пьесу. Да, конечно, ту самую. И который сезон подряд! Теперь, впрочем, можно уже посмотреть ее продолжение. Когда-то постановка Пьесы явилась значительным событием в жизни города. Об этом много писали. И вот что интересно: местная летопись почему-то ведется с момента возникновения драматического театра, в то время как некоторые историки утверждают, что город появился на карте значительно позднее, чем здесь был заложен Театр, а прежде на этом месте будто бы рос непроходимый лес. Какая-то путаница…

Как бы то ни было, правда заключается в том, что завершение грандиозного строительства Театра чудесным образом совпало с рождением Пьесы, премьера которой тогда же здесь и состоялась. Не стоит удивляться тому, что за все время, пока в городе существует Театр, в нем ни разу не обновился репертуар. Ведь несмотря на то, что спектакли здесь идут каждый вечер и один не повторяет другой, Пьеса так до сих пор и не закончилась. Сегодня вечером, к примеру, в стенах Театра ставят лишь седьмую картину второго акта этой грандиозной эпопеи. Третий, говорят, еще не дописан, но Автор над ним будто бы напряженно работает. Так что до конца далеко…

Про автора Пьесы, сюжет и причины написания этого бесконечно длинного сериала, а также историю самого Театра и труппы, постоянно в нем работающей и регулярно обновляющейся, да и вообще про те давние времена, когда все здесь только начиналось, газетчики в наши дни многое придумывают. На деле же им известно лишь то, что Театр несколько раз горел, хотя до сих пор не нуждается в капитальном ремонте; что огни рампы здесь зажигаются регулярно каждый вечер и спектакли идут железно в дни даже очень сильных пожаров, выборов мэра или эпидемий гриппа; а кроме того, что любой актер, случайно или просто проездом по своим делам завернувший в наш городок, непременно оказывается на этой прославленной сцене и принимает участие в постановке ставшей сегодня уже классической Пьесы. Это, поистине, уже не просто шедевр, а редкостный и совершенно необъяснимый феномен. Уникален и Театр, других таких нет.

*      *      *

Чтобы лучше представить себе великолепие декораций и истинные размеры здания Театра, а также прикинуть, во что Городской Управе обходится его постоянное содержание, достаточно сказать, что каждое утро, если только на улице не идет дождь, двенадцать самых сильных рабочих на блоках поднимают и привязывают к потолку над сценой настоящее солнце. По вечерам они же его задувают, аккуратно, пытаясь не обжечься, снимают с цепей и запирают в подвал остывать. А как-то раз ночью, под столярными мастерскими лопнула труба и к утру, когда артисты проснулись и пришли на работу, воды на сцену уже натекло столько, что там образовалось глубокое и бурное море. Со временем в нем завелись водоросли и рыба, а потом, когда в Театре появились люди, стали плавать большие корабли. Оно сейчас почему-то пахнет соляркой, но, говорят, так было не всегда.

Первых актеров в свой Театр режиссер пригласил очень давно. Поначалу ими были обыкновенные камни, электричество, время и воздух. Через какое-то время из зоопарка прислали двух живых львов и огромного бурого медведя, а также небольшую, но очень ядовитую змею и много разных птиц. Откуда взялись на сцене горы, собаки и деревья – точно неизвестно, ну а кошки, молнии и пчелы тут жили всегда. Последними в Театр пришли болезни, деньги и люди. Все они здесь играют самих себя.

Сцена в Театре устроена необычно и об этом, конечно, нужно рассказать особо. Странности начинаются уже с момента, когда перед молодым артистом распахиваются двери Театра и он впервые входит сюда с улицы. Актер сразу же оказывается на сцене! Почему-то не в раздевалке, как он того ждет, или, скажем, в фойе, в зрительном зале или где-нибудь еще, а прямо на эстраде. Но даже не это изумляет больше всего. А то, что буквально с первой минуты своего пребывания на сцене новоиспеченный комедиант, можно сказать, вчерашний школьник, вдруг громко и уверенно начинает декламировать, да еще наизусть(!) слова из своей роли, ни в одной из реплик не спотыкаясь. И откуда что берется? Все это при том, что еще сегодня утром он понятия не имел о том, что уже вечером окажется в Театре и, более того, что будет приглашен сюда на постоянную работу! Ведь артист, на замену которого из театрального училища по телефону был срочно вызван какой-нибудь “по возможности толковый студент”, только что, полчаса назад был еще жив и здоров. Счастлив и весел. Ничто не предвещало беды… Подобные подмены почти всегда являются для актеров Театра, а уж тем более для приглашаемых выпускников театральных вузов, полной неожиданностью. Сюрпризом. Да, как-то странно все это…

Так вот, складывается ощущение, будто новичок умудрился вчера ночью где-то раздобыть сценарий Пьесы, которая только сегодня вечером здесь пойдет, тайком прочитал свою роль и заучил ее на память. Но именно это как раз совершенно и невозможно. Дело в том, что в нашем Театре никто своих ролей не знает, а стало быть, заранее их и не учит, потому как их, ролей, в этой Пьесе нет как таковых. Вообще не существует! Удивительно, но на качестве спектаклей такая вопиющая ненормальность почему-то никак не сказывается. Как такое возможно? И вот еще что непонятно – каким образом артисты по вечерам добираются домой в полной темноте, ведь в городе, как известно, лампы не зажигаются, а в Театре освещена только сцена?

Да, здесь много загадочного. Кстати, зрительного зала, вешалки или буфета, а самое главное, выхода на улицу не просто нигде не видно. Их нет. В природе не существует. Везде вокруг – одна только сцена. Вот почему домой вечерами никто и не ходит. Первое время почти все молодые актеры, конечно же, переживают свою бездомность, некоторые даже весьма болезненно. Пристают к старожилам со всякими расспросами, а что тут можно сказать… Вот и мечутся они по лестницам Театра, потом начинают выпивать и… успокаиваются. С годами большинство артистов вообще прекращает искать выход [в город]. Устают, должно быть, или привыкают к своим новым маскам и к немного странному положению вещей в Театре. Тюрьмой его, однако, здесь никто не называет! Ведь он прекрасен! Разве тюрьмы такие? Там везде решетки и плохо кормят, а здесь можно жить беззаботно. И даже быть счастливым!…

Продолжение следует.

*      *      *

Для упорно нежелающих уверовать в легенды давно пора придумать игру, в которой на стол бросаешь мысли, а выигрыш получаешь уже вещами. Или нет, лучше – изменением ситуаций…

– Нужно ли понимать так, что парапсихоанализ являет собой новое религиозное учение для интеллектуалов, рассчитанное на исключительно высокий уровень ментальной культуры?

– Парапсихоанализ действительно адресован тем, кто не доверяет решение тонких вопросов формирования своего мировоззрения и настройку психических механизмов восприятия мира и взаимодействия с ним давно сложившимся институтам (общественным или церковным), а решает проделывать такую работу сам, используя для этого лишь свой рассудок и его основной инструмент – логику. Если этим человеком может быть только интеллектуал, то, наверное, так и есть, хотя, признаюсь, мне почему-то больше нравится слово “прагматик”.

Впрочем, в эпоху развития западной цивилизации, то есть в рамках информационно-психологического пространства и социума, в котором мы все живем, интеллектуалом, пусть даже поневоле, можно назвать почти каждого из нас. Но тогда тем более, о каком учении, да еще религиозном, мы говорим? Интеллектуалу можно предложить на рассмотрение какую-либо концепцию или теорию. Наконец, просто идею логичности или целесообразности общения прагматичного с иррациональным, с чем он волен согласиться и взять себе на заметку или решить, что эта идея – полный бред и тотчас забыть о ней. Но придумать для него учение?! Такие вещи каждому из нас приходится создавать самостоятельно.

Теперь о религиозности того или иного направления глубинной психологии. Слова “Духовное” и “Бог”, как специфически заряженные и несущие, несмотря на их слишком частое употребление, вполне знакомый и, в общем, одинаковый для большинства из нас смысл, в этой книге будут встречаться постоянно. Однако в парапсихоанализе, методе психического самоконтроля или даже научной системе познания, формирующей собственную теоретическую базу для безошибочного по определению движения в направлениях неведомых и бесцельных (в обычном понимании), эти понятия выполняют, скорее, роль рабочих категорий.

Парапсихоанализ не может быть религиозным учением, как не может быть таковым русская школа скрипичной игры или ношение солнцезащитных очков. Это технологический прием, набор навыков или правила игры, если хотите, но игры, цель которой каждый себе определяет сам. Можно, к примеру, воспользоваться им как методом, расширяющим религиозное мировоззрение или просто способствующим преодолению стресса. Подвигнуть себя на принятие сложного решения и поискать оптимальные ходы его реализации. С его помощью можно стать мистиком. Войти в Духовное. Но и тогда он останется только инструментом. Даже скрипка Страдивари сама не играет. Я вообще не уверен, что сегодня возможно появление какого-либо нового религиозного учения, если только правильно понимаю смысл этого словосочетания. Другое время – другие люди…

*      *      *

– Можно ли, взяв за основу парапсихоанализ как философскую доктрину, воспользоваться им и практически? Например, излечить с его помощью от какого-нибудь недуга больного человека.

– Почему же нет? Парапсихоанализ эфемерен, ведь это – идея, а точнее мировоззрение. Однако его можно рассматривать не только как принцип поиска исходного положения, лишь из которого и возможно начинать движение в желаемых направлениях, но также и в качестве самого движения. Другое дело, что практика парапсихоанализа невидима и неощутима. Она заключается в достижении качественно новой степени осознания происходящего, а не в собственно действии. Например, если целью, для достижения которой мы обратились за помощью к парапсихоанализу, является спонтанное, то есть естественное исцеление больного, то единственное, что мы должны сделать, это пожелать самим себе войти в состояние покоя такого параметра глубины, который обычным волевым усилием трудно достижим и в повседневной жизни переживается нами исключительно редко. Никакого собственно исцеляющего “магического” действия совершать не приходится. Сам сверхпокой и есть то действие, переживание трансцендентного резонанса (единения себя с больным), когда первое же спонтанное пожелание в его адрес начинает изменять уже совместную карму и, как следствие, физическое состояние больного.

Парапсихоанализ как практический метод в данном случае сводится к осознанию необходимости проделать этот путь в несколько шагов вместо одного. Первое: мы должны понять, что нам нужен сверхпокой, потому что только находясь в нулевой точке мы можем увидеть в себе погашенным душевное (мысли и эмоции) и включить свое духовное начало. Второе: необходимо согласиться с логикой того, что сами в себе мы вызвать сверхпокой не в состоянии, почему и не должны пытаться это сделать. Сверхпокой может прийти к нам из трансцендентного только тогда, когда будет ясно, что мы к этому готовы. Ясно не нам, а Ему. Прийти сам по себе и как бы вскрывая нас извне. Так открываются врата в ирреальное. Дальше останется только ждать. Делать же что-либо, в привычном для нас понимании смысла этих слов, ничего не нужно. Не нужно даже напоминать себе, зачем мы решили вызвать измененное состояние своей психики. Когда сверхпокой в нас войдет, можно не сомневаться – больной уже исцелен.

[К слову сказать, ждать – совсем не означает закапывать в землю полдюжины золотых монет, брызгать на них водой и ходить кругами, сгорая от нетерпения, постоянно подглядывая – не выросло ли еще деревце. Ждать – это значит совершенно отстраниться в себе или забыть о необходимости в чем-либо участвовать. Полностью выключить свою инициативу, чтобы дать возможность измениться теперь уже погоде или миру вокруг. Ничего страшного, если в июле вдруг выпадет снег или больной неожиданно получит телеграмму, содержание которой само поставит его на ноги, мы ведь говорим сейчас о спонтанном исцелении или о превращении реальности. Природа сама подбирает средства и случайности.]

– А если ничего все же не произойдет, и больной не выздоровеет?

– Это значит, что мы так и не достигли ноль-точки. А то, что должно было через нас пройти и случиться, встретило сопротивление в виде незамеченных нами наших же мыслей. Оказывается, даже их микроскопические осколки, то, что мы уже и мыслями-то не называем, в состоянии не только помешать, но и вообще не допустить превращения реальности. Достигнуть ноль-точки означает пережить принципиально новое состояние сознания, когда мысли уходят совсем, и мы начинаем видеть мир уже не глазами и даже не умом.

Появление на этой фазе психической трансформации прежних форм сознания (мыслей, воспоминаний и проч.) является опасным смешением качественно неоднородных вещей или одномоментным видением нескольких взаимоисключающих форм одной и той же вещи. Наблюдающий напластование реальностей рискует потерять рассудок, потому что он привык сейчас видеть что-то одно, а другое – когда-нибудь завтра. Так что это даже хорошо, что процесс перехода энергий был прерван и не осуществился до конца. Не говоря уж о том, что карма пациента тут же перешла бы на врачующего. Мы ведь, кажется, собрались кого-то лечить без участия в этом собственно больного или даже и вовсе без его ведома, а отнюдь не помочь Человеку исцелиться. Согласитесь, это далеко не одно и то же.

Лишь мимоходом упомянув о ноль-точке, хотелось бы сказать, что нули бывают разные (почти ноль, полный ноль, абсолютный, математический и т. д.). В этой главе мы под нулем разумеем состояние, особую метафизическую позицию отстраненности или степень концентрации сознания, напряженную уже тем, что находиться в ней можно лишь пребывая вне пространств вообще, а говоря точнее, между ними. Проблема на самом деле заключается даже не в определении географии или статуса некоей точки, а в искусстве ее практического достижения. Обозначая эту точку в качестве гипотетического центра Космоса и соглашаясь с тем, что в ней не существует движения времени и мыслей, но стремясь все-таки в нее попасть, очень важно по инерции не промахнуть мимо собственно нулевой отметки и не уехать в минус. Тут ведь не затормозишь.

Психика любого нормального человека торопится отождествить или даже подменить вхождение в центр круга глубоким сном (трансом, смертью и т. п.). Однако только неспящий, тот, кто умудрился с открытыми глазами прийти в точку сборки конструкции мироздания, в средоточие потенциальностей (а это вполне по силам человеку) и сохранить свое сознание в бодрствующем состоянии, одним движением мысли может оттуда выбирать (задавать) практически любое направление развития реальности. Ему даже не приходится что-либо запускать или устраивать, поскольку он находится в таком месте, где еще не требуются какие бы то ни было усилия. Достаточно лишь бодрствования. В ноль-точке все начинает быть от мысли.

*      *      *

– Было сказано, что процесс прервался. Значит, он шел? А может быть случилось так, что мы просто не были услышаны, не достучались?

– Не были услышаны? Боюсь, реальная картина обмена информацией выглядит совсем не так, как мы это себе представляем, и дело тут, конечно, не в глухоте Неба. Механизм общения материального с вечным работает по другому принципу. Существует строго определенная иерархия уровней и четкая субординация между ними. Сведения о том, что где-то на Земле живет больной человек и кому-то еще захочется в определенный, а точнее, в заданный момент временного континуума эту ситуацию изменить, давно содержатся в общем поле информации, равно как и любое другое сообщение касательно абсолютно всего, что случается или случится когда-либо. Так что стучаться в эти инстанции особенно-то и незачем. В поле ирреального информация вообще не поступает от нас. В таком усложнении нет никакой надобности, поскольку мы и так ему видны и причем всегда. Это к нам информация попадает оттуда в виде спонтанно приходящих мыслей или желаний, которые, как нам кажется, зарождаются в наших головах.

Более того, всегда приготовлено несколько различных вариантов исхода любого опыта задолго до нашего появления на этом свете. В случае с больным все было готово и нужно было только грамотно выбрать. Но (в чем и трудность) выбрать спонтанно, не умом и не чувствами. Хотите дышать? – Вот вы и дышите, причем даже во сне, когда уже забываете о чем-либо хотеть. Спонтанность – это то, что мы есть на самом деле, наше естество. Можно сильно хотеть помочь кому-нибудь, самому себе, например, и громко об этом кричать. Но нашей истинной сути или психическому существу ничего подобного не хочется, оно нейтрально, спокойно и объективно. Даже по отношению к самому себе. Это как движение поезда: ночью, когда все спят, никто не замечает, как он, проходя по стрелкам, меняет направление своего движения. Кто его выбирает? – Машинист, стрелочник, а может кто-нибудь еще? Думаю, в этой ситуации мы уже не просто спящие пассажиры. Это мы его выбираем! Наше внутреннее и глубоко спонтанное. Хотите изменить направление? Пожалуйста, только умудритесь проделать это во сне.

– Как понимать “всегда приготовлено несколько вариантов”?

– Предопределенность – вещь сложная. К этой теме нужно приближаться с большой осторожностью и не пытаться охватить рассудком больше, чем тот способен в себя вместить. Предопределяется реальность, но самих реальностей – бесчисленное множество! Когда мы уже готовы исцелить больного, именно этим переживанием мы избираем ту реальность, в которой он не только сейчас здоров, но и был таковым всегда.

– Возможно ли такое понять рассудком?

– Разумеется! Однако не следует пытаться осознавать ирреальное одним лишь умом. Необходимо призвать на помощь психику и некоторые вещи научиться переживать. Тогда многое получится. В этом, собственно, и заключаются не только практический прием, но и философия парапсихоанализа, его, как это ни парадоксально прозвучит, интеллектуальный способ вхождения в иррациональное.

*      *      *

– Что заставляет человека искать мир иной?

– В большинстве случаев истинным мотивом, побуждающим человека стремиться к потустороннему, является его естественное и как бы немотивированное (далеко не всегда осознанное, а потому зачастую и ошибочно рассматриваемое как совершенно бескорыстное) желание обладать сверхвозможностями. Имеется в виду не только способность человека управлять сознанием и волей других людей, исцелять их, уметь весьма эффектно, одной мыслью разгонять облака, получать скрытую и точную информацию и тому подобное, но и вполне понятное стремление долго жить не болея и не испытывая страха смерти. Это в наше-то время! Да для этого просто необходимы сверхспособности! Так что здесь все понятно, это вполне нормально.

Но вот что, к сожалению, часто происходит, когда человек отправляется в поход за всем вышеперечисленным, не будучи к этому должным образом подготовленным. Он говорит себе, что идет в Духовное, искренне в это верит и разумеет под этим нечто, выходящее за грань Материи, Пространства и Времени, что как бы и верно. По дороге же, входя в тонкие планы психического, он встречает множество разных отвлекающих его внимание вещей вроде тонкоматериальных или параллельных миров. Там же он сталкивается с загробными или вовсе внеземными (что, тем не менее, автоматически еще не означает духовными) сущностями.

Из-за разницы и новизны ощущений он внезапно теряет чувство реальности и контроль рассудка над собой. В большинстве случаев он даже забывает, куда, собственно, шел, перестает воспринимать и анализировать происходящее способом, только что бывшим для него единственно возможным, простым и проверенным (и, надо признать, объективно верным). Он напрочь отбрасывает логику и, утратив всякую осторожность, с непостижимой готовностью бросается, словно в омут, в общение (контакт) с доселе неведомым – посланцами “иных цивилизаций”, “ангелами” и “силами добра”, получает оттуда разнообразную информацию (директивного характера), безоговорочно всему верит, что, впрочем, совершенно естественно, потому как такие вещи отнюдь не являются просто галлюцинациями, и, в конце концов, встречается с самим “Богом”.

На этом поиски Духовного, разумеется, подходят к своему логическому завершению, поскольку открывается новая и интереснейшая глава в биографии – “жизнь в Боге”. При этом, заметьте, никуда из Материи он пока еще не вышел. Подсознание – вот в чьи глубокие подвалы он угодил и где завяз окончательно, что, однако, никак не мешает ему начать выстраивать “религиозные” концепции и догмы, основанные на “ниспосланном свыше”, и щедро, во всеуслышание делиться всем этим с другими, такими же, как и он, “познавшими и уверовавшими”. Иногда это принимает формы отнюдь не смешные.

Когда я говорил о достижении ноль-точки, то имел в виду, что все эти отвлекающие препятствия нужно уметь проходить легко, а главное быстро, не застревая и не любопытствуя, потому что фактор времени, которое мы затрачиваем на прохождение пути, и то, как мы идем (наши естественные реакции на то, с чем встречаемся по дороге), имеют огромное значение. Если мы продвигаемся недостаточно быстро (понимайте это как легко), то мы не просто опоздаем на каких-нибудь полчаса, а не придем вовсе! Нужна гигантская инерция в замахе, чтобы вообще хоть на шаг реально отойти от материи.

Апостол Павел различал три уровня или исходных состояния познавания человеком Божественного: материальное, душевное и Духовное. И только последнее он определял как приближающее к Небу. Первые же два он объединял в одно и стремление оттуда или в нем искать истину полагал опасным заблуждением, земным бесплодным умствованием.

Прежде, чем отправляться искать Бога, хорошо бы узнать, где Его наверняка встретить не удастся. Тогда легче будет Его найти. Не правда ли, странная идея, ведь Бог везде, Он есть все. Да, действительно, Он вездесущ, но тем не менее существует все-таки одна тонкая материя, приближаясь к которой, Он по определению не может в нее войти и стать ею. Это наши мысли о Нем. Больше мы Его ниоткуда прогнать не можем, так что, оказывается, найти Духовное совсем не трудно, было бы желание искать именно Его. Ведь по логике вещей абсолютно все остальное в этом мире есть Бог.

Письмена безумного человека.

(Мозаика из осколков Евангелия…)

…безмолвный слышит голос…

…ветры умолкают…

…переставшему быть…

…радуется небо…

…безумный и неподвижный…

…быстрее всех…

…цель идет к нему сама…

…все время преследую Его…

…с закрытыми глазами…

…ночью и днем…

…кто Он?…

…в полной темноте и неведении…

…каждую минуту…

…боль делается непереносимой…

…во сне жить становится легче…

…смерть по-прежнему желанна…

…все близко…

…недвижим и непреклонен…

…готов исполнить закон…

…не я к Нему…

…Он первый навстречу…

…пусть как музыка…

…или кровь…

…через горло…

…во рту…

…разжимается пространство…

…искривленное и огромное…

…льется на голову…

…струится вдоль позвоночника…

…горячая паутина…

…замещает меня…

…стекает с зубов…

…смотрит из глаз…

…уходит в энергию…

…новая информация…

…живая и массивная…

…на ощупь как вещество…

…время останавливается…

…другое состояние…

…кто это…

…я внутри шара…

…сдираю с себя шелуху…

…воспоминаний…

…нервы и кожу…

…маски…

…мысли…

…стою на дороге…

…перестал понимать…

…зачем нужен следующий шаг…

…не помню…

…как дышать…

…остановил сердце…

…странно…

…ничто не меняется…

…со мной разговаривают люди…

…набираю воздух…

…отвечаю…

…как же я мертв…

…никто не замечает…