Читать книгу Межлуние. Том II - Леонид Воронар - Страница 4

Грациозно приподняв руку, смуглая девушка посмотрела против света на покачивающуюся над головой вывеску. Купающийся в солнечных лучах знак скрипки привлек ее внимание не случайно.

– Дрожание струн и бычьи рога укажут путь, – прошептала она, скользнув взглядом вдоль по улице.

Вскоре отыскался и второй ориентир. Забегаловка «У корриадора» подсказала направление движения, и сеньорита поспешила в узкий и темный переулок, начинающийся прямо перед заведением. Игнорируя чудесные ароматы жареного мяса и специй, она скользнула в тень и сбросила широкополую шляпу на спину. Головной убор прикрыл обнаженные лопатки, видневшиеся над верхним краем платья, и покачивался на них, удерживаемый лентой, обвивавшей тонкую шею.

Оказавшись в объятьях относительной прохлады, девушка обернулась и внимательно всмотрелась в пыльное марево оставленной позади улицы. Ее брови сдвинулись, создав вертикальную складку, пересекавшую нижнюю половину лба, а темные глаза зорко следили за проходящими мимо горожанами.

Не найдя подходящих кандидатов на роль преследователей, она углубилась в переулок, но ее пальцы все еще нервно вращали длинный мундштук, словно готовясь бросить его как метательный нож.

Специально ради посещения старого города девушка изменила привычке и сменила высокий каблук на плоский, лучше приспособленный к брусчатке. Впрочем, идти бесшумно не получалось: любой звук отражался между нависающими над головою стенами. Даже шуршание невесомого платья мгновенно выдавало ее присутствие.

Следуя неровной дуге переулка, сеньорита искала тайный знак, который был скрыт от непосвященных. Касаясь кончиками пальцев шероховатой стены и подмечая любую, в том числе самую незначительную деталь, она медленно продвигалась вперед, терпеливо выискивая конечную точку ее пути.

Ее шаги стихли, и она вслушалась в городской шум позади. Где-то неподалеку пронесся фиакр, и цоканье копыт ворвалось в гулкий полумрак, пробежав по нему призрачным эхом. Дыша через слегка приоткрытый рот, девушка огляделась и замерла, привлеченная малозаметным кованым символом ворона, размещенным над узкой дверью.

Приблизившись к невзрачному магазину, она секунду обдумывала, что делать дальше, еще раз посмотрела туда, откуда пришла, и ухватилась за массивное кольцо ручки.

Перешагнув высокий порог, и осторожно ступая по каменным плитам, она проникла во мрак помещения. Над головой, заставив ее вздрогнуть, зазвенел колокольчик.

– Чем могу…

Прекратив затачивать очин гусиного пера, привставший навстречу гостье пожилой продавец замер.

– Прошу, – он показал на винтовую лестницу в углу, освещенную масляным светильником. – Мы вас ждали.

Тихо поздоровавшись с ним, сеньорита шагнула на лестницу, и, придерживаясь за спираль перил, потихоньку спустилась вниз. Было бы особенно обидно свернуть здесь шею после всего, что с ней случилось в прошлом.

Таким образом, она очутилась в подвале. Из-за обращенных к югу окон в приямках мрак рассеивался, позволяя обходиться без свечей и светильников. Они выходили на южную сторону, противоположную переулку и сквозь них проливались потоки света, в которых мерцала пыльная взвесь.

Еще ступая по последним ступеням, девушка услышала гомон от множества женских голосов. Кто-то яростно спорил, доказывая свою правоту, кто-то сдержанно смеялся, и конечно, делился сплетнями разной степени свежести. Едва она попала в ближайшую полосу света, как подземелье погрузилось в тишину.

– Esa es ella? – спросил кто-то шепотом.

– Si, – последовал немедленный ответ.

– Аэрин, – поднялась ей навстречу Сара, – быстро нас нашла?

– Без проблем. Надеюсь, Мелисса не замучит Леру, пока мы совещаемся, – без особой уверенности отозвалась дава.

– Она все равно бы заблудилась, – с улыбкой заметила женщина, и с удивлением осмотрела наряд девушки. – Платье? Ты так редко их носишь.

Сара предложила ей место, которое приберегла для нее, и она разместилась поближе к импровизированной трибуне.

– Приходится меняться, чтобы сбить с толку преследователей. К тому же, сегодня исключительно жаркий день.

Они позволили собравшимся вернуться к своим разговорам, и продолжили беседу вполголоса:

– Мария уже здесь. Я ничего не смогла из нее вытянуть.

– Ей бы побольше храбрости, – вздохнула дава.

– А вот и она. Похоже, Наставница ждала тебя, чтобы начать.

Аэрин промолчала, и когда она повернулась к архидаве, то ее глаза злобно блеснули.

– Mas rapido. Empezar

Заняв свои места, давы обратили свои взгляды на Марию, поднявшуюся на трибуну.

– Я очень рада всех вас увидеть. Времени мало, поэтому начну без долгих вступлений. Новости следующие: если кто не знает, то Бриаты в очередной раз развязали войну с Независимыми Провинциями. В тоже время Вэд продолжил кампанию против Порта. Военные действия проходят вдали от нас, но могут сказаться на торговле. Блокада Каристоля не предвидится. Так что выбирайте суда под другими флагами.

Мария заглянула в записку, протянутую ей из первых рядов.

– Этот вопрос обсудим лично. Теперь, – и ее голос стал громче, – Круг уведомил нас об отправке к нам Сестер-изгнанниц. Их поселят в пригороде, на ткацкой мануфактуре. Там они будут в безопасности и под нашим присмотром. Их перевели в род Ларикс, так что имейте это в виду. Их возглавляет уважаемая мадам Клеменс Кувузье.

Наставница сделала паузу, прислушиваясь к тревожным перешептываниям.

– Не беспокойтесь, ваши мужчины с ними не встретятся.

В подвале прокатился смешок. Призвав всех к порядку, Мария приступила к самому сложному вопросу.

– Как вам всем известно, не так давно произошел конфликт, поставивший существование Вилонского Ковена под сомнение. Да, мы выжили. Это чудо, что никто серьезно не пострадал. И нам приходится скрываться. Каждая из вас в ответе за нашу безопасность. Прежней свободы уже не будет.

Аэрин почти телесно почувствовала раздражение от укола в свою сторону.

– Нашлись люди, разделяющие нашу ношу. Именно они спасли нас от мучительной смерти, – продолжала Наставница. – Нам нужно быть благодарными, и удерживаться от необдуманных поступков. Нам необходимо сплотиться, стать единым целым. Совместно с Каристолем будет разработан план действий, направленный на сохранение наших позиций и противодействие Собору. Клирики не должны вернуться в Вилон. Это наша основная цель.

Сара почувствовала, как подруга закипела от возмущения и положила ладонь на ее запястье.

– Вопросы?

Разумеется, вопросов было множество. Без особой надежды, Аэрин подняла руку, и конечно, Мария ее проигнорировала.

– Вполне ожидаемо, – проворчала дава, готовая взорваться.

– Дай ей время, – попросила Сара.

Рассерженная девушка сильно сомневалась, что Наставнице хватит смелости решить ее вопрос в присутствии Ковена. Казалось, Мария будет бесконечно обсуждать способы связи, хитрые уловки, непременную маскировку и прочие рутинные методы противодействия агентам. Кое-кто серьезно опасался их присутствия в городе, и они вполне могли привести Ковен в безлуние.

Присутствовавшая дава из рода Урбан перешагнула порог необузданного максимализма и не вмешивалась в разговор. Ряд моментов действительно требовал уточнения.

Когда спросили, как действовать в случае выявления враждебных наблюдателей, обнаруживших себя рядом с давой, последовал пространный ответ в стиле: постарайтесь затеряться в толпе и сообщить Ковену о преследовании. Вот и все, что они могли им предложить. Скрываться и прятаться.

И случилось так, что некоторые давы, заметившие Аэрин, упрямо тянувшую вверх уставшую руку, опустили свои. Многие начали обращаться к соседкам, прося обождать. Дело, наверное, было не только в противостоянии их Сестры с Кругом. Многим хотелось понять, как же она смогла вытерпеть пытки паноптикума и выжить в огне. Какими же знаниями она владела? К слову, никто не оглашал протест после ее самовольного повышения иерархического статуса Рода. Даже Мария.

Единственная рука указывала в своды. Откинувшись на спинку стула, Аэрин оказалась в потоке света и призывно помахала растопыренными пальцами, привлекая внимание. Ситуация могла бы быть комичной, если не учитывать повод, приведший ее сюда.

Мария сжала губы и жестом разрешила ей выступить. Аэрин показательно, не отказав себе в удовольствии демонстративно потрясти затекшей рукой, поднялась в потоке света, окутавшем ее золотым сиянием. Ощущая на себя взгляды со всех сторон, дава гордо вздернула подбородок.

– Будь сдержанной, – тихо вздохнула Сара, не надеясь на сознательность Сестры.

– Пусть меня обвинят в несвоевременном скандале, сепаратизме и подрыве порядка. Я готова к этому, – с вызовом, смотря в глаза Марии, гневно произнесла девушка. – Но я не могу не спросить, какие решения были приняты Вилонским Ковеном, после уведомления о смертельном проклятии, наложенном на меня Махаши из Рода Маболо?

В тишине была слышна жужжащая муха, бьющаяся о стекло.

– Ковен направил ноту протеста Кругу, и выразил свое сожаление, – выдала подготовленный ответ Мария.

В этот момент она показалась усталой, хоть и пыталась держать спину ровно. На ее плечи взвалили слишком большой груз. Это читалось по ее глазам и интонации.

– Что произойдет, если проклятие будет наложено повторно? Что если под угрозой гибели окажется любая другая дава, не согласная с Кругом?

«Или мы все одновременно!» – внезапно испугалась Аэрин. Эта мысль неожиданно посетила ее, словно удар молнии. Каристолю гораздо удобнее иметь слабый и прирученный Ковен Ланжи, чем сильный и независимый Вилонский Ковен.

– Твой случай уникален и повторение ситуации маловероятно.

Аэрин кивнула.

– Есть ли среди нас те, кто может противостоять угрозе, если Каристоль решит направить к нам ликвидатора?

Крайне неприятный и совершенный в своем неудобстве вопрос заставил Наставницу выбрать более изощренный способ уйти от ответа.

– Мы не раскрываем имена владеющих Карном.

– Спасибо, у меня все.

Не сказать, что она ожидала чего-то большего, однако ее надежда теплилась до последнего.

– Благодарю, – выдала Мария, и осмотрела притихшую аудиторию. – Обострять отношения с Каристолем в настоящее время неуместно. Нам необходимо искать точки соприкосновения и выстраивать дипломатический диалог. Никто не хочет противостояния.

Несколько дав с ней тут же согласились. Всегда удобно иметь группу поддержки.

– Теперь из меня попытаются сделать изгоя, – грустно улыбнулась дава.

Сара не нашла, что ей возразить.

Багровый гнет лихорадки давил на измученное тело и рассудок, не позволяя им обрести свободу. Каждый вдох давался с трудом, и неспокойные сны превратились в сводящие с ума кошмары, наполненные резкими криками ужаса. Мрачные картины представали перед больной чередой хаотичных видений, и каждая их них впивалась в сознание раскаленным клеймом, оставляя после себя болезненное напоминание.

Чем дольше продолжался этот кошмар, тем крепче становилась уверенность, что ей придется блуждать в объятых пламенем чертогах разума до самой смерти. Казалось, этому не будет конца, и ей то и дело мерещилось горячее дыхание ягуара, приблизившемуся к ее затылку так близко, что слюна с верхних клыков раскрытой пасти капала ей на ключицу. Она знала, что король джунглей придет за ней, когда придет ее время, и заберет с собой. Туда, где нет рассветов и закатов, – во тьму под корнями деревьев, в вечную тень, откуда нет возврата, и лишь ее кости останутся в этом мире.

Тяжелое дыхание над ухом прервалось от ласкового, словно рука матери, едва заметного дуновения, пригладившего ее волосы. Густой сумрак отступил на мгновение, явив за собой проблеск чего-то нового, но в то же время смутно знакомого. Нечто манило ее к себе и, повинуясь чувствам, Тапива мысленно потянулась к этому проблеску.

Где-то на краю гибнущего сознания, она обнаружила непроглядную, как безлунную ночь, холодную стену тьмы. Она не была монолитной или однородной. Множество дымных столбов преграждали путь и обзор, то ли подобно гибким лианам свисая сверху, то ли устремляясь в невидимую высь как мангровые заросли. Ожившая тень недружелюбно колыхалась, однако девушка чувствовала силу, скрывающуюся за ней. Стремясь к ней, она как будто проталкивалась сквозь джунгли со связанными за спиной руками. Мрак был не уступчив и упруго отталкивал ее назад.

Каждый шаг был маленькой победой. Да и был ли этот шаг, если ног не было видно? Все что понимала Тапива – она продвигается вперед. Медленно и упорно, девушка двигалась в неизвестность.

Холодные струи пота струились по ее телу, но она их не видела. Испарина покрыла ее темный лоб, но она ее не чувствовала. Вот бы только увидеть сокрытое! Кошмар сменился иным состоянием. Наверное, это холодные стебли мрака отрезали от него, позволив ей сосредоточиться.

И вот, впереди мелькнул еще один проблеск. Так бывает, когда луна нашла брешь в плотном пологе ветвей и обрадовала глаза своим сиянием. Однако этот свет был иным: темно-фиолетовый луч разрезал тьму снизу вверх и тут же погас. Затем, напоминая вспышку молнии на горизонте, он беззвучно отразился где-то за полем зрения, показав глубину косматой тьмы.

Стремясь к источнику света, еще заслоненному колыхающимися тенями, Тапива боролась с ними, толкалась и уворачивалась от ответного удара. На какое-то время она увязла в липком месиве, похожем на болотную жижу. Новая вспышка придала ей сил, и черные липкие пальцы топи, утягивающие в безлуние, отпустили ее. Воспользовавшись этим обстоятельством, она продолжила борьбу с удвоенным упорством.

Ее труды принесли свои плоды. Последние, самые толстые и дымные смерчи сомкнули ряды, но она протиснулась меж ними, рискуя быть раздавленной. Тьма расступилась и Тапива оказалась окутана фиолетовым сиянием, исходящим от Черного Древа, раскинувшего над ней крону, теряющуюся в бесконечности. Равномерная и успокаивающая пульсация поднималась от корней, пробегала по стволу и ветвям, расходясь во все стороны и исчезая. То был могучий поток жизни, и она была его частью. Фиолетовый свет пронизывал ее насквозь, заряжая несравненной мощью. Он звал ее к себе, и девушка слышала этот зов.

На миг все ощущения притупились, позволив приятному зуду пробежать по напряженным мышцам и даровать телу несравненную легкость, а сознанию проницательную ясность. Она погрузилась в свет, наполнилась им и сбросила с себя оковы притяжения, устремившись к кроне Древа. Тапива наслаждалась моментом, и рассмеялась бы, если бы могла.

Обернувшись туда, откуда она пришла, девушка похолодела от недоброго предчувствия. Во мраке позади нее горели два хищных глаза. Они моргнули и сдвинулись в сторону, будто бы зверь потерял к ней интерес и отвернулся. Тьма мгновенно поглотила его без остатка.

Сияние исчезло, тут же прервав сон и вернув ее в подлунный мир.

– Очнулась, – прошептал испуганный миссионер.

С удивлением он всмотрелся в ее улыбающееся лицо. Признаки болезни стремительно покидали лежащую перед ним.

Брат Браун опустил глаза за сжатый кулачок девушки. Он мог поклясться, что совсем недавно между ее пальцами мелькал фиолетовый огонек. Ему подумалось, что какое-то насекомое забралось туда, но как объяснить столь яркий свет?

Какое-то движение привлекло его взгляд, и он вздрогнул от ужаса, шепотом торопливо читая молитву и притронувшись к Лику на шее.

Горящая свеча освещала ложе, на котором разместили больную. Все предметы отбрасывали обыкновенные, трепещущие силуэты на стены и потолок, но тьма позади постели имела необычную, двойную тень. И миссионер не мог понять, отчего одна из теней остается на одном и том же месте, словно игнорируя направленный на нее свет.

Подняв свечу свободной рукой, Брат Браун поднял ее вверх, и тень ушла с места, будто отпрыгнув в ночь за окном.

– О, лики! – вырвалось у него.

Тапива спрятала деревянную бусину, которую непроизвольно достала и ощутила себя полностью здоровой. Лихорадка покинула тело, оставив ей в наследие легкий голод.

Миссионер же ничего не сказал ей, но на утро, выйдя из дома, он нашел свежие следы ягуара, четко отпечатавшиеся в придорожной грязи, и долго стоял над ними, пытаясь понять, что же происходило этой ночью.

Просторная гавань вытянулась вглубь города, вонзившись в него, словно клинок. В наиболее глубокой ее части швартовались линейные корабли всех рангов, фрегаты, бриги и шлюпы. По соседству расположились торговые галеоны. Ближе к руслу реки бросали якоря барки, бригантины, шнявы и шхуны. Особняком, подчеркивая высокий класс и значимость, вдоль берега вытянулись клиперы, чьи мачты взлетали в небеса. Суда малого тоннажа довольствовались мелководьем. Человек в пальто и шляпе потратил некоторое время, рассматривая колыхающийся лес голого рангоута и такелажа. В основном, здесь покачивались на темно-синих волнах баркасы и швертботы, но были и крупные морские яхты. Они выделялись своими плавными обводами корпуса, плоским ютом и центральной надстройкой палубы особой формы.

Затем, обнаружив среди множества кичливых названий золотые буквы «ИМПЕРАТРИЦА», и красный флажок на флагштоке грот-мачты, он спустился на досочный настил и, миновав сторожей, признавших в нем Барина, прогулялся по пирсу. Здесь пахло близким морем и водорослями, а чайки то и дело мелькали над головой, отбрасывая стремительно проносящиеся тени на пенные волны.

У сходней, отражающихся в черном лакированном борте, стоял еще один сторож в ливрее.

Это был один из охранников уважаемого господина, представляющегося не иначе как купцом Шелкопрядовым. Он и вправду любил блестящие ткани и золотое шитье. Когда-то ему удалось выиграть в карты и эту морскую красавицу, ставшую плавучим домом, и кое-какие средства. В отличие от многих картежников, тут же спускающих выигрыш на кутеж или теряющих абсолютно все в следующей партии, хозяин судна предпочитал вкладывать деньги в торговлю. Был ли он ловким на руку шулером? Скорее всего. С ним можно было иметь дело, но с оглядкой.

– Доброго дня. Прошу на борт, – поприветствовал его охранник.

– Благодарствую. Как дочка?

– Вашими молитвами, – отозвался тот.

Спустившись в каюту, Барин сбросил и откинул в сторону шляпу.

– Хорошие деньки, когда нет дождя, – заметил хозяин судна, глядя в окно.

И зевнул, как это делают пресытившиеся однотонной жизнью.

Не торопясь начинать тот разговор, ради которого визитер оказался здесь, он стянул пальто с плеч и скинул его на софу, покрытую разноцветными атласными подушками, оставшись в бриатской рубашке.

– Судя по твоему тону, тебе смертельно скучно.

– Именно! Порадуешь чем?

Владелец яхты сел на стол и налил себе игристого вина.

– Будешь?

– Пока воздержусь.

– В Ведомостях одни свадьбы да война. Хоть бы дуэль случилась, или, скажем, пожар, – протянул собеседник и опрокинул в себя содержимое бокала.

Они встали напротив друг друга.

– Ну, за встречу!

Обнявшись, мужчины смотрели друг на друга мгновение.

– Признавайся, принес новые сведения? Мне пора готовить очередную махинацию на бирже? Чую свежий ветер!

– Вести есть и вполне новые, – ухмыльнулся Барин. – И ветер переменился.

– О! – воскликнул Шелкопрядов, и повторил, подняв к потолку указательный палец с крупным золотым перстнем, – О!

– С чего начать…? – начал подбирать слова Барин, наслаждаясь нетерпением… друга.

Если его нельзя так назвать, то тогда кем? В его деле любые привязанности опасны. Любой может подставить, попытавшись в последний момент схватить капризную удачу за хвост.

Шелкопрядов хитро прищурился. Ему нравилась эта игра. Он сам был в ней великим мастером. Расскажи ему все сразу, выложи, как на духу, и он разочаруется в крайность. Хорошую историю надо подавать красиво, в трех переменах роскошных блюд. А прежде готовить часа по три, дабы от запахов стряпни голова кругом пошла, а у гостей случился голодный обморок. А после, замариновав их до крайности, чтобы от нетерпения покраснели лица, выдать им по ложке бульона постного, приведя в чувство. И лишь затем внести первое с пылу-жару.

– Недавно получил я письмо со странной печатью. Вот, взгляни, – нарочно скучающим голосом сообщил Барин.

– Голубчик, – причмокнул Шелкопрядов, проглотив наживку так, что крючок из-под жабр выглянул наружу блестящим зазубренным острием. – Давай все сюда немедля!

Письмо было представлено и немедленно изучено. Откинувшись на подушки, и разглядев конверт со всех сторон, хозяин сделал предположение:

– Давы?

– Они самые.

– Интрига! – оскалился тот.

Лицо гостя по-прежнему было непроницаемым, однако глаза его улыбались. Он буквально чувствовал, как пойманная рыба натягивает удило, как передается в пальцы вибрация ее сильного хвоста.

– Понимаю, о чем ты сейчас размышляешь. Но нет. Не в этот раз. Думаю, пойду я на встречу, уж больно странно. О таком Роде я не слышал. Быть может, удастся поквитаться. И вот, встречаюсь я на бульваре, в заведении мадам Д`Жави с гадалкой. Кожей смуглая, но говорит без акцента. Украшения иностранные. Муж в карете снаружи ожидает.

Барин щелкнул ногтем по краю пустого бокала, и хрустальный звон наполнил каюту. Шелкопрядов развел руками, ничего не понимая и требуя продолжения. Рыбак терпеливо подтягивает к себе будущий улов, ослабляя снасть каждый раз, когда появляется сопротивление.

– Карты Гимо она перетасовала и предлагает сделку. Оплата щедрая каждому участнику. Их я назову ей при следующей встрече в этот четверг.

– Так совсем скоро!

– И я о том помню. Подобрать кое-кого мне уже удалось, но вот в чем суть. Если согласишься, как сделал я, то обратного пути не будет.

– Уйти на дно или наполнить трюм золотом?

– Поэтому я здесь, морской волк.

Он знал, что только одно любопытство будет жечь Шелкопрядова. Он день и ночь будет метаться по палубе, пока не согласится на предложение.

– Так тебе нужна помощь? – раскрыл друг его карты.

– Твоя помощь. В этом деле нужен проверенный человек. Такого дерзкого ограбления никто ранее не совершал.

– Якорь мне в печень! – расхохотался шулер, и вдруг нахмурился. – С ведьмами шутки плохи.

– Кому как не мне об этом знать? – меланхоличным голосом спросил Барин. – Они взяли у меня волосы.

Шелкопрядов запустил пальцы обеих рук в свою кучерявую шевелюру и зачесал ее назад.

– Да, брат, дела… – протянул он, – ты помнишь, как мы встретились? Я же обчистил твои карманы, а потом ты смог вытянуть все обратно. Эх, столько лун миновало…

Рыба пыталась сорваться, меняя направления и порываясь уйти на глубину. Он зашагал по каюте, и в какой-то момент схватил бутылку и испил из горлышка. Вытря губы рукавом, молодцевато, с чувством, как гусар после боя, Шелкопрядов вздохнул, выдыхаясь:

– То, что ты предлагаешь… это не просто большой риск! Знаешь, как расправляются давы с неугодными? Будь уверен, они сбросят нас в кипяток, или заразят какой-нибудь дрянью. И ты будешь медленно терять человеческий облик, превращаясь в дерево.

Их взгляды встретились.

– Да, я бы рад тебе помочь. Виктор, мне смеялись в лицо, когда я учил тебя играть в карты и шарить по карманам. Ты был неуклюжий как медведь. Я понимаю, почему ты все поставил на кон. Мне есть что терять.

– Сто тысяч каждому, – подсекая, сообщил Виктор. – Сверх этого премия, которая мне не известна.

Шелкопрядов секунд пять молчал, сопоставляя цифры в своей голове.

– Дорогой мой Арно! Тебе удалось остановить мое падение. Я этого никогда не забуду.

Первые перья для новых крыльев были сотканы из шелка.

– Да тьма с тобой! Что так может стоить? Уж не собрался ли Ковен похитить корону?

– Ты догадался, – с теплотой в голосе подтвердил Барин, – заказ от Ковена. И если ты согласишься, то не сможешь уплыть куда глаза глядят. Не в этот раз.

Рыба беспомощно трепыхалась в сачке, и ее сопротивление с каждой секундой ослабевало.

– Тебе нужны самые отчаянные и ловкие на руку.

Он потер подбородок и резко опустил ее, хлопнув ладонь по столу.

– Соблазн слишком велик! Кого грабим?

На дубовую столешницу легла последняя карта, и в это же время тоненький озорной луч солнца воспользовался подувшим сквозняком и проник в щель между двумя шторами. Попав в большой мистический шар на подставке, он осветил лица девушек, склонившихся над раскладом Гимо, и тут же бесследно исчез. Комната погрузилась в полумрак, и только множество свечей, расставленных то здесь, то там, отгоняли темноту.

– Это знак! – прошептала посетительница и закусила губу от нетерпения. – Что там?

Гадалка провела пальцами по лежащим картам.

– Что нам расскажет Белая Луна… Ты на распутье. У тебя есть выбор, по какому пути пойти. Я вижу, от кого зависит твоя судьба.

Ухоженный ноготь скользнул по изображению закованного в латы рыцаря на горячем скакуне, при копье и щите.

– Он благородного происхождения. Тот, что запал тебе в сердце, – лукаво подмигнув, сообщила дава.

Посетительница прижала ладошку к губам и на миг отвлеклась, вспомнив того, о ком пошла речь.

– Я ему нравлюсь?

Гадалка потянулась за еще одной картой, которую пронесла «рубашкой» кверху от колоды до расклада и ловко перевернула в последний момент, сохраняя интригу.

– Стрела? – нахмурилась посетительница.

Пришлось тянуть еще одну карту. Ей оказалась «натянутый лук».

– Он в поиске. Не отчаивайся, – поспешно успокоила дава разочарованную девицу. – Иногда они не в упор не видят своего счастья.

Вернув ей надежду, Аэрин уложила к дополнительным двум картам третью, составив «башню» под изображением рыцаря. Совместно сложенные они явили более понятную картину. Дава хитро улыбнулась. Ох уж эта согнутая в локте мускулистая рука!

– Все гораздо лучше… Он делает вид, что не замечает тебя. Гарцует перед тобой, пока ты исходишь на пену от ревности и терзаешься подозрениями. Не изводи себя.

– Ах, он подлец! – больше с восхищением, чем со злобой, вскрикнула девушка.

Она быстро отсчитала монеты, вскочила, и сердито застучала каблучками, торопливо спускаясь по лестнице.

Аэрин отдернула одну штору и с улыбкой проследила за удаляющейся девицей.

– А я бы еще погадала, когда будет первенец…

Она заперла дверь и собрала монеты. Ей было приятно узнавать о благополучном завершении поисков и душевных метаний, однако, скорее всего, у Аэрин станет одной клиенткой меньше. То был естественный ход вещей, и, казалось, грустить было не над чем, но собственная загадочная судьба была ей неизвестна. Встретит ли она сама кого-нибудь, пока молода? Ни одна дава не могла узнать свое будущее, и от осознания непреодолимой преграды хотелось расплакаться.

В дверь постучали, и мгновенно позабывшая о своих рассуждениях девушка метнулась к списку и проверила время по часам. Кто-то пришел к ней без записи и это пугало. Поспешно схватив и удерживая длинный мундштук за спиной, Аэрин отперла замок.

На темной лестнице замерла незнакомка, скрывающая лицо под длинной вуалью, ниспадающей на плечи и спину. Черный элегантный костюм наездницы сидел на ее фигуре идеально, и, начиная с выбора ткани, и заканчивая мельчайшими деталями, например, приколотой брошке, говорил о наличие вкуса. Вуаль была накинута поспешно и в последний момент, выдавая желание дамы нанести визит гадалке инкогнито.

Она жестом попросила войти.

С первых секунд Аэрин распознала знакомый аромат духов, настороживший ее больше прежнего.

– Чем могу помочь? – настороженно уточнила дава, отступая на шаг.

В конечно счете, если за ней прислали убийцу, то бежать особо некуда. В небольшой каморке с единственным круглым окном невозможно спрятаться, а ненадежная дверь не предназначена для длительной осады.

Вместо ответа женщина указала на колоду.

– Входите, – гостеприимно впуская ее в комнату, Аэрин, тем не менее, не спускала с незнакомки взгляда.

Заняв свое место у столика, и собираясь определить, кто перед ней, Аэрин виртуозно перетасовала карты Гимо, зажав мундштук между колен. Поскольку в полной колоде до разделения на две Луны – подлую Черную и благородную Белую, было 190 карт, то для удобства их делили на три, а то и на четыре пачки и перемешивали отдельно, прежде чем сложить воедино. Не разделяя колоду и не раздумывая, дава бросила на стол три случайные карты. Мельком взглянув на свой выбор, она подняла взгляд на незнакомку. Пора понять, зачем она пришла. На стол легли новые карты. Ну конечно, причина совсем другая…

– Белая или черная? – спокойным профессиональным тоном спросила дава.

Ее пальцы сомнулись в две окружности, – таков был ответ. Обе Луны.

Аэрин собрала карты и привычно перемешала. Затем положила полную колоду перед незнакомкой и выразительно посмотрела на нее. Продолжая хранить молчание, та сдвинула часть, указав как ее делить. Выбор сделан. В тишине зашелестели раскладываемые по столику карты: ценная находка, чайка, зеленое яблоко, благородное дело, золотая чаша, меч правосудия, дикий огонь, стая воронов, важные письма, веццианская маска, боевой конь, молния, раскидистый дуб… Аэрин поморщилась. Ни ответной любви, ни даже симпатий, и на горизонте абсолютно пусто. Самое время готовить любовное зелье. Не известно, чем именно занимается незнакомка, но, похоже, что не рукоделием, а военным ремеслом. Колода выдала расклад, больше соответствующий мужчине, чем женщине. Как она ни пыталась найти во всем этом какой-то смысл, ничего не получалось.

Посетительница указала на карты. Ей было нтересно, что гадалка увидела в этом раскладе. Аэрин наклонила голову набок и прищурилась, разглядывая собеседницу.

– Вас ждут великие свершения, Сестра.

Произнеся это, она бросила на столик колоду, и красиво упавшие карты накрыли расклад. Незнакомка встала и Аэрин поднялась вслед за ней.

Посетительница учтиво поклонилась.

– Из какого ты Ковена, и зачем пришла на самом деле?

Дава отвела взгляд, нервно вращая мундштук в длинных пальцах. Ответа не последовало.

– Ты изгнанница? – предположила Аэрин, уверенная в своей правоте.

И вновь молчание.

Незнакомка развернулась и вышла, без стука прикрыв дверь. Несколько секунд дава задумчиво смотрела на дверную ручку, а потом прильнула к окну. К ее удивлению, ни через минуту, ни спустя пять дава не появилась в ее поле зрения.

Выйдя на лестницу, Аэрин перегнулась через поручень и заглянула под марши, но и здесь никого не было. Куда она делась? Вернувшись в комнату, Аэрин распахнула шторы и задула свечи, наполнившие помещение мистическим дымом.

Кем бы она не являлась, но нападать не стала, – сделала вывод девушка.

Напрашивался вопрос о том, как же легко ее найти? Вот на столько, что дава, не принадлежавшая к местному ковену, чужестранка, стучится к тебе в съемную каморку, куда обычно приходят по записи? А если бы это была ликвидатор Круга? Тогда что?

Аэрин задрожала и обхватила ладонями предплечья, пытаясь неосознанно защититься.

– Мелисса! – охнула она, внезапно подумав о сестре, и кинулась к лестнице.

Безучастный ветер сдувал с дюнных вершин пыльные шлейфы и трепал волосы и одежду двух девушек, мнущихся перед входом в свой дом. После проведенной бессонной ночи прятаться внутри него не было ни малейшего желания.

– Я знаю, что надо делать, – медленно проговорила одна из них.

Вторая взяла паузу, надеясь услышать продолжение.

– Мне нужна лопата, – не объясняя свой замысел, Анна закинула орудие труда на плечо и посмотрела на подругу.

– Идешь со мной? – требовательно спросила она.

Марина нерешительно отвела взгляд.

– Давай, хотя бы не сегодня?

– Ты не поняла. Я не собираюсь разгребать заносы. Есть более важное дело.

Травница вздохнула.

– Далеко идти? Я хотела сходить…

– К берегу, – перебила Анна. – Послушай, сидя на камнях, ты ничего не изменишь.

Дава не стала дожидаться, пока подруга найдет в себе силы для борьбы и направилась к ближайшему опуску. Каждая секунда была на вес золота. Конечно, можно заниматься чем обычно, а затем снова вздрагивать от каждого скрипа в ночи. Анна разозлилась на Марину, не желающую что-то менять в своей жизни и продолжающую вариться в жалости к самой себе.

– Да и тьма с тобой, – девушка сплюнула хрустящий на зубах песок.

Не то что бы дава передумала спасать подругу. Разумеется, ее планы остались прежними, но внутри все сжималось от негодования. Как можно с таким равнодушием относиться к собственной судьбе? Или она ждет и надеется, что Смотрительница изменит решение? Ха! Не раньше, чем истечет срок ссылки Марины. И даже отбывание наказания, как показал сегодняшний разговор, не дает никаких гарантий свободы.

Неужели ей все равно? Или же она сломалась?

Анна не оборачивалась, но все-таки с надеждой вслушивалась в завывания ветра, надеясь услышать торопливые шаги за спиной и знакомый обиженный голос, просящий подождать. Увы, ничего подобного не случилось.

Съехав по крутому склону, Анна сориентировалась и по-мужски широко зашагала по направлению к краю деревни. Благодаря познаниям матери, им удалось утаить от Каристоля столь мощный Каф, что в случае обнаружения, его бы непременно предали огню. Подозревала ли о существовании оружия Смотрительница? Очень маловероятно. Ее знания были весьма ограничены, а чтобы предположить, чем могла обладать Анна, что ей досталось по наследству, необходимо прочесть не одну дюжину книг. Библиотеки здесь, конечно же, не было. Так откуда Смотрительница узнала бы о Каф, способном перемещаться самостоятельно? Следовать за давой на удалении, будто на привязи? Род, к которому принадлежала Анна, обладал множеством секретов, недоступных никому более. Этот факт, без сомнения, и послужил основной причиной, почему они оказались здесь, вдали не только от Каристоля, а от деревьев вообще.

Могла ли прежняя Смотрительница предупредить преемницу о существовании тайного Каф? Наверняка имелись инструкции, предписывающие постоянный поиск неразрешенной к использованию древесины. Опять же, надо знать, где искать. Ни один обыск ни на одном из этапов по пути следования осужденных дав, не принес результатов. Не имея поводов для беспокойства, Смотрительница и не принимала в расчет угрозу прямого противостояния. Для нее Анна была молодой и гордой выскочкой, которую следовало поставить на место. Ее беззащитность была очевидной для любого неискушенного взгляда.

– Тварь! – прошипела дава и вспышка ярости затмила окружающий мир.

«Неужели она думала, что я ничего не замечу?» – эта мысль крутилась у нее в голове, не давая покоя.

Письмо запомнилось ей так, как будто оно до сих пор было перед ее глазами.

Отогнав видение, Анна втыкала лопату в дюну, опираясь не нее и взбираясь по крутому склону. Оказавшись на вершине, дава осмотрелась, выискивая ориентиры в постоянно меняющейся картине окрестностей. Ей не потребовалось много времени на поиски. Время от времени она навещала сакральное место и помнила, куда надо идти.

Продолжив путь, девушка подняла платок, защитив лицо от ветра, но ее глаза, блестящие над неровным краем, горели внутренним пламенем. Куда подевались сомнения? Где былая неуверенность? Перед ней было решение всех проблем. Видят Луны, настал тот день, когда приходится прибегать к крайнему средству. Она могла бы остановиться прямо сейчас, смириться с судьбой, с несправедливостью и жестокостью обличенных властью. Увы, уповать на милосердие и мудрость венценосных не приходится. Каристоль начнет задумываться о реформах только когда столица захлебнется в протестах, и пламя пожаров взметнется выше дворцовых крыш. Махаши сложит полномочия не раньше, чем остро заточенные вилы упрутся ее живот.

В этих стылых и безжизненных землях сурового края люди быстро грубеют телом и душой, забывая о нежности и любви. Благодаря усилиям матери Анне удалось избежать превращения в волка-одиночку, но изменения все-таки произошли. Незримо меняя ее изо дня в день, неприветливый северный берег закалил характер молодой давы.

Здесь! Анна воткнула лопату и принялась за работу. Отбрасываемый ею песок неохотно оседал, и некоторое время летел по ветру, прежде чем с шорохом осыпаться на землю. Поднятая пыль оседала на нее, но она игнорировала ее, ожесточенно втыкая лопату, словно добивая врага, лежащего пред ней.

Еще была возможность отказаться от плана, но она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Никто не проявит к ней сострадания. Не войдет в положение. Не согласится с ее позицией. Ей скажут столько же раз, сколько удастся спросить – ты сама во всем виновата. Ты не пошла законным путем. Но слово закона пустой звук для тех, кто обладает всей полнотой власти и богатством. Им нет дела до блага общества. Им нет дела до справедливости. Их интересует лишь сохранность своего статуса, и возможность творить все что вздумается. Даже если Круг решит сместить Махаши, сколько времени пройдет перед тем, как новый председатель разберется в произошедшем? Да и не узнает он об этом, пока на местах сидят Смотрительницы, упивающиеся мелким, но абсолютным влиянием.

Долгожданный стук заставил ее замереть. Утерев рукавом пот со лба, Анна отбросила инструмент и, упав на колени, стала разгребать песок руками. Очень скоро на свет появилась старая широкая половица, на которой осталась свежая отметина от удара. Еще одна, добавившаяся к нескольким другим – и последняя. Приподняв доску, дава схватила края видневшейся парусины и, упираясь ногами и выгибая спину, вытянула спрятанное в земле сокровище.

Стряхнув вездесущий песок, она развернула сверток, и на солнце показались полированный дуб длинной изогнутой рукояти, матовый кованый каркас, защищающий наполненный мутной жидкостью сосуд, и потрепанное кожаное седло. Анна прикоснулась к Жасси, с трогательной заботой погладила древесину и сердито смахнула набежавшие слезы.

– Спасибо мам, спасибо за все, – прошептали ее губы.

Внутри сосуда зародилось жемчужное сияние, и это не была игра солнечного луча. Запустив руки в глубину свертка, дава извлекла два широких пояса, прошитых нитью и украшенных резными деталями. Не теряя ни минуты, Анна накинула на талию один из них и блаженно задрала голову, почувствовав отозвавшийся Каф. Кольцо призрачного света опоясало ее и прерывалось только там, где были прижаты ладони девушки.

«Время не ждет» – напомнила она сама себе.

В любом деле есть ключевая фигура, без которой невозможно добиться цели. И если нужный тебе человек находится во враждебном лагере, то задача значительно усложняется. Конечно, Виктор или Арно не переходили дорогу одному весьма влиятельному господину, известного большинству горожан под именем Александра Петровича Наевского. В районах трущоб и Девятипалово его называли иначе – Цирюльником.

Что можно сказать о том, кто своими руками обрил прежних тузов? Он запустил руки в теневой Петр и смог удачно стравить прежних весьма влиятельных и уважаемых людей между собой. В прямом противостоянии у него не было шансов. Именно в этом и раскрылся преступный гений. Умело используя потаенную вражду, нажимая на старые раны, массируя больные мозоли и расшатывая ноющий зуб, он добился новой войны. Тираны редко приходят тихой поступью. В этот раз было также.

Собираясь сесть на черный трон, он не собирался оставлять позади себя тех, кто может отомстить. Когда к нему привели оставшихся в живых владельцев сомнительных заведений и главарей уличных банд, Цирюльник собственноручно перерезал каждому из них глотку. Затем он посадил на освободившиеся места преданных приближенных и с тех пор ревностно следил за появлением способных бросить ему вызов. При свете дня его знали как мецената, коллекционера и рантье. С наступлением ночи он превращался в бездушного изверга.

Виктор и Арно были ему неинтересны. Мелкие мошенники и проходимцы не угрожали могущественной нелегальной империи, контролирующей поставки опиума. Что могут они против нескончаемого потока окровавленного золота? И понимая расклад, друзья были бы слишком самонадеянными, если бы искали встречи с взломщиком на территории Александра Петровича.

Медвежатник работал на теневого короля, выкрадывая определенные вещи, имевшие коллекционную ценность или опустошая сейфы. Цирюльник ничем не гнушался. Послужной список взломщика был достаточно длинным, а он сам никогда не попадался.

– Как думаешь, согласится? – озираясь по сторонам, спросил Арно.

Виктор достал из внутреннего кармана часы на цепочке. Послышался тихий металлический скрип.

– У него есть только один способ отойти от дел. Не сомневаюсь, ему удалось кое-что припрятать. Так бывает, когда человек держит в руках ассигнации.

– Видимо, не так много, если до сих пор ломает сталь.

– С такими деньгами он растворится в воздухе. Другому нет смысла предлагать.

– Да, это надо уметь.

Они остановились возле неприметного склада и, не сговариваясь, оглянулись на дорогу через полураскрытые ворота, откуда они пришли.

Тем временем, внутри лабаза кипела бурная деятельность. В темном помещении трудилось двое. Тот, что был значительно старше, руководил работой. Второй был подмастерьем, учеником известного в воровском мире взломщика. Юнец частенько уходил выполнять мелкие поручения, исчезая во мраке – освещение было скудным. Прямоугольные стекла оконных переплетов были закрашены краской цвета охры и покрылись темно-серой пылью. Единственный источник света представлял собой одну масляную лампу внутри металлического конуса. Углы и тени под верстаками и стеллажами тонули во тьме и только теряющий форму, деформированный корпус его величества сейфа, сиял в луче славы.

Когда в поле зрения взломщика появилось две фигуры, он вытер руки тряпкой и сел на сейф, опершись ладонями о колени.

– Помнится, я запирал дверь.

– Действительно? – удивился Арно, покосившись на Виктора.

– Не помню такого, – покачал головой Барин.

Медвежатник ухмыльнулся.

– С чем пришли?

– Есть у нас предложение для тебя, Гаврила.

Он нахмурился, а из темноты послышались странные звуки: кто-то возился у стеллажа.

– Твой помощник? – уточнил Виктор, глядя в темный угол.

– Готовлю смену.

Друзья переглянулись.

– Не переживайте. Ему еще далеко до меня.

– Вопрос серьезный. Ты в нем уверен?

Они смотрели на Гаврилу, пока тот не стукнул кулаком по столу.

– Иван, выйди!

– Итак, – дождавшись, когда закроется дверь за обиженным юнцом, выступил Виктор, – возникла необходимость. Нужно вскрыть сейф. Оплата сто тысяч.

Медвежатник скрестил на груди руки и задумался.

– Мне нужны подробности.

– Мы все расскажем, если согласишься. Учти, потом отказаться не получится.

– Ясно, значит все хуже, чем я думал.

Он подумал с минуту, глядя на бледное бесчувственное лицо Виктора. Арно, с нетерпением ожидающий ответа, переминался с ноги на ногу и подкручивал усы. Его брови выгнулись мостиками и никак не желали опускаться.

– Сто десять.

– Сто. Это и так громадная сумма. Торг не уместен.

Поняв, что спорить нет смысла, взломщик уступил.

– Будь по-вашему. Я в деле.

Друзья выдохнули от облегчения.

– Где наша цель?

– В резиденции Виру.

Глаза медвежатника потускнели.

– Знал бы, отказался.

Снаружи раздался шум, и мужчины выглянули наружу. Они не сильно удивились, найдя на земле перед дверью испуганного Ивана.

– Подслушивал, – мгновенно раскрыл преступление взломщик.

Он оглянулся на молчащих Виктора и Арно.

– Теперь у нас два взломщика, – равнодушно решил Виктор, и протянул карточку с адресом. – Встречаемся здесь.

Украшенный свежими цветами фиакр остановился перед входом в привлекательный особняк. Из экипажа выпрыгнула девушка, и розовое платье, изящно подчеркивающее осиную талию сеньориты, прижалось к ее коленям множеством слоев самой легкой и тонкой ткани, которую можно было найти в Вилоне. Наряд дерзко балансировал на грани приличия, привлекая к себе внимание, и бросал открытый вызов сторонникам Купола, мечтающим о возвращении строгих правил внешнего вида.

Обмахиваясь белоснежной широкополой шляпой, за ленту которой был заткнут мундштук, девушка лучезарно улыбнулась и кокетливо помахала возничему на прощание, прежде чем впорхнуть в открытые двери.

Оказавшись в тени и прохладе, резко контрастирующей с душным пеклом улицы, девушка облегченно выдохнула. Подмигнув слуге, она застучала каблучками по направлению к уютной гостиной, где ее дожидались подруги.

– А вот и она! – обрадовалась Лера, захлопав в ладоши, и полезла обниматься.

Впрочем, ее опередила Мелисса, повиснув на руках сестры.

– Моя родная, ты хорошо себя вела?

Девочка задумчиво посмотрела на потолок, и прикусила губу. Аэрин с сомнением покосилась на Валерию, скрестившую на груди руки.

– Ну? – требовательно спросила дава.

– Не очень, – призналась Мелисса, и театрально вздохнула, ни капельки не раскаиваясь.

– Поиграй, пока мы поговорим с тетей Лерой, ладно?

Девочка комично кивнула и выбежала в коридор. Аэрин проводила ее взглядом, не переставая улыбаться.

– Иногда мне хочется вот также, бросить все, и попрыгать в прибое!

Собеседница вздохнула.

– Сара сейчас придет. Располагайся.

– Надеюсь, я не сильно обременяю тебя?

Аэрин наклонила голову в сторону коридора, откуда спустя мгновение донесся звон от чего-то металлического, упавшего на каменный пол. Девушки одновременно повернули на шум головы, прислушиваясь к происходящему.

– Даже не знаю, – иронично протянула Лера. – Ты же заберешь ее сегодня?

В ее голосе читалась надежда.

– Я думала оставить ее еще на неделю – другую. Вы хорошо ладите, – продолжая смотреть в коридор, заметила дава, безуспешно пытаясь спрятать лукавый прищур.

– Неделю-другую? – ужаснулась подруга, выразительно повторив ее слова.

– Ну, да, – с издевательской улыбкой и ангельской безмятежностью предложила Аэрин, изучая растрепанные волосы блондинки.

– О, Луны, я как будто завела детей! – простонала она.

Дава рассмеялась.

– Понимаю твои чувства!

К ним заглянула хозяйка дома, и девушки поприветствовали друг друга.

– Как там Давид?

– Служит, – последовал лаконичный ответ.

Сара опустилась в мягкое кресло и внимательно вгляделась в лицо Аэрин.

– Может быть, мы обсудим, что делать дальше?

Сестры переглянулись.

– Мария приезжала ко мне на днях, – начала Сара издалека и ее нервное напряжение было очевидным. – Она озабочена проблемами Ковена не меньше твоего. Вся сложность в том, что среди нас могут быть шпионки Круга. Как только мы дадим повод Каристолю, нас тут же уничтожат.

Аэрин накрутила на палец темный блестящий локон.

– И какой у нее план?

Не уловив ноток гнева в ее интонации, старшая сестра объяснила:

– Наставница не раскрыла подробностей. Она знает, что я могу повлиять на тебя.

Сара в выжидании замолчала.

– Мария для меня словно вторая мать, – начала Аэрин, – Ее мудрость и спокойствие всегда были рядом. Она выслушивала наши глупые и мелочные просьбы, хотя ей было чем заняться. Она растаскивала нас в стороны, когда мы ссорились, и хвалила за самые незначительные успехи. Справедливо ругала за озорство, а мы были еще теми шалуньями.

Грустная улыбка скользнула по губам давы.

– Сейчас этого уже не достаточно. Не потому, что мы выросли. Времена уже другие.

Сара наклонилась вперед.

– Мария не бросит вызов Каристолю. Ты это знаешь.

– Я не хочу осложнять ей жизнь. Не хочу рассказывать Ковену о принципиальности Махаши или успокаивать всех, убеждая в обратном. У меня даже мысли не было раскалывать Ковен, но надо что-то делать!

– Сейчас не самое лучшее время для… необдуманных поступков, – вмешалась Лера.

Сара бросила быстрый взгляд на сестру и приподняла ладонь в предупреждающем жесте.

– Пока мы здесь сидим, Махаши, быть может, накладывает на нас проклятие.

Аэрин еще раз посмотрела в коридор, где бегала Мелисса.

– В первую очередь, надо прервать порочный круг. Перестать отправлять им волосы.

– Мы не получим автономию, – осадила ее Сара.

– Мы и не пробовали обрести свободу, – возразила Аэрин. – Пройдет два десятка лет, прежде чем вырастет новое поколение, но оно того стоит!

Дава печально вздохнула.

– Нас могут уничтожить в любой момент, а что мы можем противопоставить Каристолю? У нас не будет независимости и чести, если не сумеем их защитить. Я знаю, о чем говорю.

– Тебя могут изгнать, – мягко предупредила Сара.

Аэрин гордо вздернула подбородок.

– Пускай! Мне не в новинку получать нож в спину!

– Подумай о Мелиссе. Что будет с ней?

Дава на какое-то время закрыла глаза, и ее пальцы непроизвольно заломили поля шляпы.

– Я не перестаю думать о ней. К сожалению, ей придется расплачиваться за мои поступки, и все же, я не вижу иного пути. Пока существует сложившийся порядок вещей, никто не может чувствовать себя в безопасности.

– Допустим, я могла бы стать медиатором конфликта внутри Ковена. Я приглашу к себе Марию, и вы обсудите ситуацию.

Все согласились с этим предложением.

– Мелисса! – позвала Аэрин.

– Я здесь! – донеслось из глубины дома.

– Пойду, поищу ее, – поднялась девушка.

– Можешь сказать ей, что она еще погостит у нас, – проворчала недовольная Лера.

– Люблю тебя, – усмехнувшись, Аэрин поцеловала несчастную подругу в щеку.

Не прошло и пяти минут, как сеньорита в розовом платье выскочила под палящие лучи солнца и встала на краю мостовой в ожидании проезжающих мимо фиакров. Она не обратила внимания на бродягу в грязной, дырявой и мешковатой одежде, сидящего в тени под стеной. Заметив ее, он неторопливо приблизился к Аэрин покачивающейся походкой, какой обычно награждается завсегдатай кабаков и прочих питейных заведений.

Его тень упала на нее и она обернулась, нахмурив брови. Убедившись в том, что перед ним именно та, кого он искал, бродяга неуловимым движением выхватил нож и сделал последний шаг.

Яркий блик скользнул по клинку, когда мужчина с силой вонзил его в живот Аэрин. Валкая походка мгновенно сменилась пружинистым шагом фехтовальщика и прежде, чем девушка успела что-либо сделать, она получила еще несколько ударов. Вскрикнув от боли, дава осела на землю, скорчившись на пыльной мостовой, а нападавший, убедившись в успехе, метнулся в сторону и, вскочив на коня, отбился от выбежавших слуг. Еще один миг, и он исчез за поворотом улицы.

Столпившиеся слуги окружили лежащую девушку, чье платье уже напиталось кровью, и аккуратно приподняв ее, занесли обратно в дом.

Ленивый ветер тихо шуршал песком, сдувая его с камней, и хлопал растянутыми над улицей тентами, спасающими от жары в полуденный зной. В высоком небе показались первые звезды, и изогнулся серпом одинокий полумесяц, идущий на убыль. На западе еще была видна бордовая полоса заката, когда в квартал бедняков сразу с нескольких сторон вторглись незваные гости. Их появление было неожиданным, а намерения очевидными: первые попавшиеся им на пути жители были тут же убиты.

Смуглый мальчишка первым услышал приближающуюся угрозу и в его широко раскрытых глазах отразился страх. Его отец вскинул голову и бросился к двери. Выхватив из кучи тряпья блеснувший ятаган, мужчина выглянул наружу. Сделав шаг в дворовую темноту, он быстро вернулся.

– Гафур, иди ко мне! – сурово приказал он.

Случилось нечто серьезное – сразу же понял мальчик, и подбежал к отцу. Захлопнув дверь, и, тем самым, прервав поток золотого света, стремящегося наружу, мужчина поспешил увести сына в глубь изломанных улиц, зажатых между хаотично построенными домами, чьи глиняные стены создавали обжитой лабиринт. И вот они перед еще одной дверью.

Постучав особым образом, мужчина спрятал ятаган под халатом.

– Диляр, это ты? – тихо спросили изнутри.

– Открывай, – нелюбезно огрызнулся мужчина.

Скрипнул засов, тонкая дощатая дверь приоткрылась наполовину, и наружу высунулся темнокожий хозяин дома.

– Возьми моего сына, и уходите.

– Что случилось? – впуская их к себе, уточнил он.

– Пришли люди Джаббара.

Отец опустился на колени и, положив оружие на колени, обнял сына.

– Никогда никого и ничего не бойся, – напутствовал он, – Газир позаботится о тебе.

Затем он поднялся и подхватил ятаган.

– Куда ты?

– Я найду Бадру. Она ушла к Равии. Не ждите нас.

С этими словами он растворился в сумраке. Вновь скрипнул засов и в темноте затеплился зажженный огонек масляного светильника. Маленький Гафур осмотрелся по сторонам, – здесь он раньше не был, и встретился взглядом с друзьями своего отца, спрятавшихся от угрозы под этой крышей. Несколько человек были семьей Газира, легко угадывалась его жена, закутанная в чадру, а в стороне притаились четверо воинов, скрывающих лица за синими тагельмустами.

– Подождем? – обратился к ним хозяин дома.

Один их них важно кивнул. Гафур запомнил, с какой уверенностью и спокойствием тот восседал на топчане. Как бы ему хотелось обладать таким же хладнокровием!

– Мы уйдем, если кхашины приблизятся.

Газир покачал головой.

– Зачем испытывать судьбу? Что…

Его прервали испуганный женский крик со двора, а затем вспышка огня, озарившая небо. Почти сразу где-то неподалеку забарабанили в дверь.

– Открывай! – раздался отчетливый приказ.

– Они у колодца, – предупредил Газир, наблюдающий через щель.

– Время еще есть, – равнодушно отозвался кочевник, и закурил.

Его совершенно не волновала близость врага.

– Мой принц, вы слишком рискуете.

Тут он неожиданно вспомнил о мальчике, дрожащем от страха, и наклонился над ним.

– Хочешь фиников? Самых сладких, которые растут у оазиса?

Гафур замотал головой.

Снаружи послышался треск, мужская ругань и звуки бьющихся горшков. В темноте мелькнул огонь факелов. Затем окрестности пронзил полный боли вопль раненого и Газир прижал свои розовые ладони к ушам мальчика, чтобы тот не слышал, как расправлялись с жильцами дома.

Спустя минуту постучались в другую дверь.

– Очень грубо, – неодобрительно отозвался ранее молчавший кочевник.

– Кхашины словно собаки. Они животные, – смакуя каждое слово, произнес курящий, затянулся, и уголек трубки осветил его глаза, сверкающие как два агата. – Диляр не вернется, – заключил он.

– Осветят луны его путь, – торопливо пробормотал Газир, и, услышав новые крики, вновь обратился к кочевникам. – Уходим?

– Пора, – согласился курящий, и выбил трубку.

Мужчины сдернули с пола ковер и подняли люк.

– Папа! – всхлипнул мальчик.

– Он найдет нас, – успокаивающе соврал Газир, помогая ему найти в темноте край провала.

Кочевники уже ловко спрыгнули вниз, и теперь один из них вытянул руки вверх, принимая Гафура. Затем спустилась семья хозяина дома, и он сам. Щелкнул хитрый механизм, и люк медленно опустился на прежнее место.

Они оказались вначале узкого и приземистого прохода, и лишь масляный светильник освещал их фигуры. Идти пришлось долго и мальчику стало казаться, что они никогда не достигнут конца, что именно так и выглядит безлуние, когда вдруг повеяло свежим воздухом, и беглецы выбрались в щель среди обветренных скал.

Один из кочевников проверил, нет ли впереди засады, и только потом они спустились по камням, как по лестнице. Гафур почувствовал, что его ноги потонули в песке, и поднял голову, выискивая луну. С облегчением он нашел ее. Если ты видишь луну – значит, ты жив.

Когда они вышли из ущелья на простор пустыни, то, не сговариваясь, оглянулись назад. Вдали, сияя как закат, ночную тьму разгоняло зарево пожара. От поднимающегося дыма над городом гасли звезды, и люди как завороженные смотрели на город, которые так и не смог стать им домом.

– До Салад-Узура день пути, – предупредил кочевник, – берегите силы и воду.

Чтобы избежать нежелательного внимания и случайных встреч, Арно в свойственной ему манере договорился с хозяином великолепных апартаментов на верхнем этаже доходного дома «Палат Росси» о размещении в комнатах в ближайшие два месяца. Такой срок с лихвой перекрывал возникнувшую потребность, и снимал всякие подозрения. Поразительно, как шелест ассигнаций благотворно влияет на старческий слух, возвращая ему былую остроту, и ускоряет процесс сделки.

Особенность планировки позволяла подняться на самый верх по двум лестницам: парадной белого мрамора и черной, узкой и темной, предназначенной для прислуги. Друзья, разумеется, успешно отыграли роль респектабельных господ, а остальные воспользовались вторым вариантом. Кое-кому не понравилось столь яркое проявление снобизма, однако Виктор достаточно быстро урезонил медвежатника. Кто-то же должен поднимать необходимые для мероприятия инструменты, – заявил он.

Мия без раздумий согласилась изображать кухарку. Ее мальчиков на время отправили в один из приличных пансионов, чтобы освободить мать от бытовых хлопот. В целом, она была благодарна Виктору, но временами в глубине ее зрачков отражалась подавленная злость. По случайности попавший в их команду Иван вскоре стал отпускать едкие шуточки в ее сторону. Вот и сейчас, повесив видавшее виды линялое пальто, он заметил женский силуэт в конце коридора и хмыкнул:

– Спрячу-ка я свои сапоги. Кошкам нельзя доверять.

Мия фыркнула. Юнца она на дух не переносила.

– Рябчики у Славовича удались! Что скажешь, голубчик? – донеслось из столовой.

Шелкопрядов не удержался и заказал наверх обед на шесть персон. Сказать по правде, ему даже не приходилось напрягаться, чтобы отыгрывать роль обеспеченного мсье, приехавшего на поезде прямиком из Белокаменной. Это и была его жизнь, полная излишеств и лоска. Кому как не ему, знать обо всех удовольствиях. Он даже выписал себе несколько блюд, которые доставят в течение ближайших дней из кулинарной столицы Вэда. Иным словом, он с легкостью подтверждал их легенду.

– Их вкус напоминает мне прошлое… – туманно выразился Виктор, чье непрошибаемое лицо напоминало медную маску.

Его грустные глаза поднялись на вошедшего Ивана.

– Ух!

Парень даже не смог выбрать, к чему сначала притронуться – стол был завален всяческой снедью. Он потянулся за игристым вином, уже разлитым по пирамиде бокалов на большом подносе.

– Сперва, испробуй что-нибудь! – остановил его Арно, – мы не хотим обсуждать дело, пока ты храпишь в салате!

Иван густо покраснел, и пока он подбирал слова, Мия стащила у него бокал и нагло отпила содержимое.

– Не зевай, мальчик, – промурлыкала она, устраиваясь в соседнем с Арно кресле.

Закинув ноги, согнутые в коленях, на подлокотник, Мия прикрыла глаза от наслаждения. Используя свое звериное чутье и женскую интуицию, воровка догадалась, что Шелкопрядов отмечен тем же проклятием, что и она. Появись такая необходимость, и он обчистит карманы присутствующих, не выпуская из рук бутылки бренди. Осознание этого факта привносило нотку пикантной опасности.

– Все в сборе, как погляжу! – изучая этикетку, сообщил Арно.

– Верно. Итак, приглашаю в соседнюю залу.

Виктор прошел к прикрытым двухстворчатым дверям и распахнул их.

– Прошу!

Остальные потянулись за ним. Молчаливый Никола, сидящий последний час в углу столовой, вытер о край рубахи волосатые руки и тяжело поднялся. Избавившись от гнета, софа под ним облегченно скрипнула. Мия резко выпрямила правую ногу, чтобы через мгновение повторить движение левой. Подбросив их вверх, сделала кувырок через спину, опираясь вытянутыми руками о кресло, и грациозно приземлилась на каблуки. Лавируя между мебелью, она скользнула в раскрытые двери, не забыв вздернуть подбородок, проходя мимо Ивана. Гаврила по-деловому выудил из чехла пенсне с узкими прямоугольными стеклами в латунной оправе и как ростовщик, с интересом смотрел исподлобья прямо перед собой. Он засеменил следом за бывшим силачом, широко шагающим перед ним. Арно приложился к бутылке, расстался с нею с вздохом сожаления, и ободряюще прижал раскрытую ладонь к спине Ивана, замешкавшегося в дверях.

Друзья уже все подготовили. На приставленных вплотную друг к другу двух столах, были разложены архитектурные чертежи. Поверх них валялись несколько странных предметов. Некоторые из них блестели в солнечных лучах, пересекающих комнату.

– Наша цель находится внутри резиденции Рода Виру, – без долгих вступлений начал Виктор и его палец указал на разрез здания.

Сразу же бросалась в глаза окружность, пересекающая в центре чертежа все пять этажей широкой черной линией, сравнимой по толщине с несущими стенами.

– Хранилище?

– Это не банк. Давы называют его резервуаром или Котлом.

Пару минут все изучали схемы и пояснительные надписи.

– Так вот, господа, – продолжил Виктор, – пусть вас не обманывает сплошная кирпичная стена. Внутри нее есть каналы.

– Хотите ее сломать? Разобрать по кирпичику? Но как?

– Обо всем по порядку.

Арно уже знал план и теперь с озорным блеском в глазах смотрел на остальных.

– Это не простое ограбление, и поэтому нам нужно столько участников. Смотрите, видите эту пунктирную линию, пересекающую резервуар на уровне второго этажа? Голубчики, это уровень едкой кислоты. Если кто-то задумает совершить подкоп, то ручаюсь, хоронить будет нечего. К тому же это слишком долго. Подвала под Котлом нет, и там идет сплошная кладка бутового камня, уложенного с раствором извести. Даже подожги бочки с порохом, сферическая форма разрушится в последнюю очередь. Словом, идея не самая плохая, но на нее нет времени.

– А это что? – ткнул в план Иван.

– Об этом я как раз и хочу рассказать. Внутри резервуара на восьми тросах висит кованая круглая площадка. На ней покоится взломостойкий огнеупорный сейф…

– Тоже круглый? – вставила Мия.

– Было бы забавно. Там находится один из бриатских Близнецов, с каким-то особым замком. Нет, правда, это самое простое во всем деле. Вскоре вы поймете, почему. Под площадкой и на каждом тросе висит колокол. Если кто-то попытается раскачать площадку то будет подан сигнал. В этом каменном пузыре великолепная акустика. Вот здесь и вот здесь есть пустоты. Это слуховые каналы в четыре караульных помещения на разных этажах. Дежурные смены меняются с интервалом в четверть часа. Сами делайте выводы.

– Чума! – вырвалось у Николы.

– Погоди, я только приступаю к дегустации.

Арно ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Ему нравилось это чувство, возникающее у гурманов перед вкушением изысканных блюд.

– У площадки с сейфом несколько секретов: когда открывается врата резервуара на третьем этаже, то нубрийский механизм раскладывается в мостик. Он же не позволяет площадке раскачиваться. Эти врата располагаются напротив витража. Вот он, на южном фасаде, тянется во всю высоту стены. Так сделано не случайно. Если открыть вход в котел днем, то солнечный свет прорвется внутрь и обязательно вспыхнет реакция внутри колб, привязанных к тросам. Поднимающаяся пена выльется наружу, разъест сталь, и тросы обрвутся.

Виктор сделал паузу, чтобы все поняли, к чему это приведет.

– Значит, днем вскрывать двери нельзя… Кстати, а что с ними? – подал голос Гаврила.

– Снаружи листы самонаклепывающейся бриатской стали, затем плита из вэдского булата. Противосъемные статичные штыри и активные тяги, приводящиеся в действие механизмом замков, не позволяют их снять с петель. Если же кто-то все-таки захочет просверлить защиту, или явится с тараном, то внутри есть стеклянные фляги с кислотой. Да, да, вы же понимаете, кого мы собираемся грабить, верно? У них сколько угодно кислоты. Так вот, едкий раствор растворяет проволоку, она обрывается, и в караульных помещениях звенят колокола. Помните, я говорил о каналах? Мы никогда не узнаем, где они идут внутри стен. Простучать не получится. Кладка слишком толстая.

– А замки?

– Здесь ситуация не лучше. У врат четыре независимых замка. Ключи на ответственном хранении у старших дав. Мы бы обчистили их дома или ущипнули где-нибудь в темном переулке, но весь фокус в том, что ключей восемь. Четыре их них поддельные и никто не знает, какие именно открывают замки. Архидава забирает их у подчиненных, если собирается вскрыть резервуар. Мы просто не успеем собрать весь комплект, если устроим массовое похищение, прежде чем будет поднята тревога. Конечно, мы можем попытаться сделать дубликаты, проникая в дома каждой из старших дав, но есть риск не успеть до зимы.

Виктор оперся обеими руками о стол, и суставы его рук в перчатках тихо скрипнули.

– У входа дежурят два охранника с ружьями. Им не обязательно всаживать в нас дробью. Достаточно подать сигнал.

– Что будет, если нас поймают?

Иван заметно нервничал. Как самый молодой в группе, он сомневался в благополучном исходе дела. Каждый раз, когда вскрывалась новая деталь, усложняющая обстановку, он вплотную приближался к береговой черте разума, за обрывом которой начиналось бурлящее море паники. Его старший коллега вытянул из-за пазухи пузырек с сильным успокоительным, какое периодически принимал сам.