Читать книгу Как изучать историю интернета? Методы, подходы, идеи - Леонид Юлдашев - Страница 5

Кристиан Сэндвиг – профессор Мичиганского университета, в котором он занимается Information and Communication Studies (информационными и коммуникационными исследованиями). Его сфера интересов – алгоритмические системы, которые организуют и курируют контент и культуру. Сэндвиг писал о социальных сетях, беспроводных системах, широкополосном интернете, онлайн-видео, доменных именах и управлении Интернетом. Журнал Wired назвал блог Сэндвига одним из «Must-Follow Feeds» по темам науки и дизайна.

Этот текст отвечает на следующие вопросы:

– Что такое инфраструктура?

– Что такое infrastructure studies?

– Что можно узнать, работая с этой темой?

Начнем с первого.

Что такое инфрастуктура?

Инфраструктура в infrastructure studies – это больше метод, нежели объект. Это способ смотреть на окружающую реальность, который начинается с вопроса: «От чего это зависит?». Поэтому в каком-то смысле всё является инфраструктурой, ведь всё от чего-то зависит, ничего не существует в изоляции.

Покойная Сьюзен Ли Стар (Susan Leigh Star) говорила, что инфраструктура относительна. То, что для одних является инфраструктурой, для других будет препятствием. Классический пример: пандус для колясок на лестнице и сама лестница. Для людей без коляски лестница является инфраструктурой, но для тех, кто передвигается на коляске, она становится препятствием, а инфраструктурой её делает пандус.

Что такое infrastructure studies?

Infrastructure studies – это движение, которое охватывает много областей. Возможно, теснее всего оно связано с STS – science and technology studies (исследования науки и технологий), в рамках которого исследователи изучают инфраструктуру уже довольно давно, особенно с исторических позиций. Пол Эдвардс называет раннее интеллектуальное движение внутри STS – LTS (the study of large technical systems – исследование больших технических систем) – предтечей infrastructure studies. Историки, которые изучали эти большие технологические системы, делали это несколько нетрадиционно: они исследовали не только то, как появились электросети, но и то, что могло бы возникнуть помимо них, – это довольно неожиданный вопрос для того времени. Я думаю, благодаря такой постановке вопроса и появилось то, что мы сейчас называем infrastructure studies.

Следует добавить, что в академической среде infrastructure studies занимаются совершенно разные исследователи. Большое влияние оказало, например, городское планирование и архитектура, да и вообще всё, что связано с городами, в том числе городская социология и медиакоммуникации. Так что это довольно широкое понятие.

Лично я использую infrastructure studies, чтобы изучать интернет. Например, я написал главу об инфраструктурных исследованиях для The Oxford Handbook of Internet Studies. То, что редакция включила этот текст в сборник, проявляет своеобразную интеллектуальную карту отношений между этими областями: исследования инфраструктуры – это один из способов изучать интернет. Но есть, конечно, и другие. Те, кто занимается инфраструктурой, не пытаются остановить тех, кто исследует интернет по-другому.

Интернет-исследования – это очень широкое понятие, которое возникло, когда интернет только появился. Он был таким странным, что никто не мог понять, как о нём стоит думать. Я участвовал в первой встрече Ассоциации интернет-исследователей: все были страшно воодушевлены, потому что до этого исследователей интернета считали изгоями. Ведь классические дисциплины тогда ещё не занимались интернетом. Например, социологи говорили: «Как интернет связан с социологией? Никак». Но времена меняются, и за минувшие годы интернет-исследования вплелись в дисциплины, куда их раньше и близко не подпускали. Хотя многим учёным, которые сегодня занимаются infrastructure studies, не интересен интернет. Но мне интересен именно он, и поэтому считается, что я занимаюсь интернет-исследованиями.

Как это связано с историей интернета?

В англоязычном научном мире исследованиями инфраструктуры занимаются как раз историки, поэтому одновременное использование социальной истории и инфраструктурного подхода кажется мне очень логичным. Мы уже упоминали работы Пола Эдвардса в качестве примера.

Главное, что мы узнали из STS-исследований: технология – общество, сделанное долговечным (имеется в виду эссе Бруно Латура «Technology is society made durable» – прим. ред.). Если вам интересна история, вам, скорее всего, интересны социальные отношения или изменения, то есть не просто последовательность событий. В таком случае технологии дают вам диагностический инструмент для изучения общества, потому что они – продукт общества.

Когда я был студентом, меня вдохновила книга «Networks of Power», написанная в 80-е гг. Томасом Парком Хьюзом. Сам он историк, но эта книжка – не сугубо историческая. В ней он описывает отношения власти в обоих смыслах (игра слов: во фразе networks of power: power как сила, власть, и power как электричество – прим. ред.). Хьюз изучает историю инфраструктуры электричества в нескольких странах и делает вывод: развитие электрических систем во многом определяется политическими идеями – что было очень неожиданным предположением в те годы (книга вышла в 1983 году – прим. ред.).

Он обнаружил, что электрические сети в Лондоне были децентрализованы и стандартизованы, часто они даже не взаимодействовали между собой. И в результате развивались они тоже самостоятельно и необычно. Хьюз говорит, что модель электрических сетей – это фактически модель муниципального правительства в Лондоне, которому власти страны передали все полномочия, связанные с электричеством. Таким образом можно охарактеризовать английскую политику на основе отношения к энергосетям, и наоборот. Затем он сравнивает это с ситуацией в Берлине и в Чикаго. В Чикаго так: есть одна централизованная политическая организация, возможно, коррумпированная. Идея в том, что если во главе оказывается один человек, ответственный за всё, то мы получаем единый повсеместно распространённый дизайн. Таким образом, устройство энергосетей здесь помогает выявить принятый в культуре подход к решению проблем и понять, как устроена политика и взаимоотношения между людьми и деньгами.

Я был вдохновлён этой работой, даже несмотря на то, что я не историк по образованию. Я прочёл её и подумал: «Какая же захватывающая идея: говорить об энергосетях как о сетях власти». Это то, что привело меня к STS, и эта работа считается классической в истории технологий.

Что такое platform studies и какое место в мире исследований они занимают?

Platform studies – это интеллектуальное движение, которое появилось в кругах исследователей текста, то есть среди учёных, занимавшихся текстуальным анализом и литературоведением.

Я понял это благодаря доктору Жану-Кристофу Плантану. Вместе мы пытались сформулировать, чем отличаются друг от друга исследования инфраструктур и платформ. Мне очень близок его тезис о том, что в каком-то смысле исследователи из обеих этих областей на самом деле занимаются одним и тем же. Разница в подходах связана только с тем, что эти движения появлялись в разное время, когда и технологии были разными.

Infrastructure studies возникали, когда доминирующей формой инфраструктуры была огромная комплексная система, которая регулировалась и поддерживалась государством, например, телефонная сеть. А когда появились platform studies, доминировать стали частные децентрализованные и изменчивые корпоративные технологии.

Эти подходы, конечно, не идентичны, но они различаются из-за контекста, а не из-за разногласий исследователей.

Жан-Кристоф как-то хотел организовать панельную дискуссию, где исследователи из области platform studies и infrastructure studies устроили бы «интеллектуальный реслинг», чтобы выяснить, в чём разница между этими двумя областями. Но так как всё происходило в рамках конференции «Society for the social study of science», на которой было гораздо больше исследователей инфраструктуры, никто из platform studies просто не согласился участвовать. Так что поединок организовать не получилось. А если бы получилось, думаю, мы бы всё же выяснили, что у них очень много общего, и разница только в том, с какой стороны они смотрят на свой объект.

Кроме того, есть тенденция, говорящая о том, что исследования платформ несколько шире. Platform studies расширяют уже существующие темы, в то время как исследования инфраструктуры более узкие. Но я не присоединяюсь к platform studies, потому что считаю, что infrastructure studies порождают более интересные сравнения, которые лично мне кажутся немного безумными.

Вот я задаюсь вопросом: отличается ли интернет от системы водоснабжения? Похож ли он на систему вывоза мусора? А на электрическую сеть? Это сравнение труднее, чем сопоставление YouTube и Facebook. Мне нравится, что исследователи инфраструктуры в своих работах упоминают то, что выходит за рамки интернета: это расширяет перспективу представлений о нём.

Как определить объект исследования в Интернете?

Лично на меня сильное влияние оказали поздние работы Ли Стар. Во время одного из своих последних выступлений она предложила термин «инфраструктурные сироты» (infrastructural orphans). Мне очень нравится эта идея: она исходит из представления о том, что задачей социального исследователя не является описание всего мира. Ведь мир бесконечен, а значит и количество его описаний – тоже. Поэтому исследователю всегда нужно понимать, на чём именно он фокусируется.