Читать книгу Войны времени - Леонид Зайцев - Страница 4

Ольга проснулась от боли в шее. Вот уж сон, так сон. Ей приснилось, что мускулистый красавец душит её. Не эротика. Иначе было бы приятно. Однако на разбирательство с собственным сознанием у матери трёх детей времени не было. Тяжело вдове выживать в рыбацком посёлке. Если б не офицер с военной базы, то давно бы выгнали. Вернее продали бы дочерей. Но он таскает консервы им всем. Одними летучими рыбами сыт не станешь. Вот её и терпят. Хотя за глаза говорят. Что говорят, она знает. Но тут половина молодых так живут. Дочерями с городскими торгуют. Сыновья от чего-то не родятся. Просто не всем так везёт с мужиками.

А ещё вдруг возникла тревога. Как бы и не было из-за чего тревожиться. Вот она , вот дети. А внезапно страшно стало. И сон в руку. Какая-то угроза и очень близко. То ли шорох в листве, то ли волна воздушная. А кто может её защитить? Только один человек. Если вообще кто-то это может.

Она бросилась во двор. Спасибо ему – мотоблок, запряжённый в тележку, ещё работал. Не за себя она сейчас переживала. Дочери мал мала меньше смотрели на мамку большими доверчивыми глазками. Их платьица, сшитые из обрывков того, что иногда приносил ветер из города, едва скрывали наготу.

– Девочки, в кузов быстро!

Девочки имели опыт. Банды помоечников периодически наведывались в их посёлок. Если с городскими ещё существовал цивилизованный торг. То помоечники просто забирали, что и кого хотели. Иногда рыбу, иногда женщин. Но чаще и то и другое. Только близость военной базы семью их и выручала. Вот тут, как раз, их мать и обладала блатом. Хотя это нравилось не всем. Но теперь они с дочками могли укрыться только там. Это она ощутила чётко. Не в лесу, не в реке, а только там.

На встречу, расшвыривая во все стороны из-под колёс остатки чернозёма, нёсся броневик Олега. Нет, он сейчас не думал о том, что с ним станет за этот угон бронетехники. А за это и в мирное время полагался трибунал. В эти минуты он готов был расстрелять весь мир ради жизни девочек.

Клюв, бултыхающийся где-то рядом, пытался пару раз что-то сказать. Нечто тормозящее самоубийственные действия командира. Но затем понял бесполезность своих потуг, и решил просто побороться за сохранность своих конечностей и целостность скелета. Его так кидало обо все углы, что вопросы сами собою улетучивались.

Внезапно на пути у них возник широкоплечий мужчина, прямо перед машиной. Одетый в чистую клетчатую рубаху с закатанными по локоть рукавами и не менее чистые джинсы, среди окружающего грязного месива разбитого просёлка он выглядел так, словно появился ниоткуда прямо на этом месте. Клюв ещё ничего не понял. Зато понял Олег и попытался смять препятствие тяжёлой бронёй. Он сам не знал, как это случилось. Понимание того, что перед ним враг, который пришёл именно за его жизнью, вдруг само выскользнуло из глубин подсознания, лишь на мгновение, яркой вспышкой осветив самые дальние и тёмные уголки скрытой памяти. Вернулись знания, не понятно когда и как полученные.

Обалдевшего Клюва Олег просто выпихнул из кабины, когда незнакомец, продемонстрировав незаурядную реакцию и скорость, увернулся от наезда. Парень и понять ничего не успел.

И тут впереди он заметил неуклюжую повозку Ольги с девочками в кузове. А слегка повернув голову, зафиксировал новое местоположение противника. Тот теперь оказался не более чем в десятке шагов слева и чуть позади. На мгновение убийца явно растерялся. Он тоже увидел мотоблок. В его поле зрения одновременно оказались сразу обе цели. Одна более лёгкая, но на удалении. Вторая в непосредственной близости, но более сложная в силу явной серьёзной боевой подготовки. Никакая подготовка, разумеется, не спасёт этого военного, но может дать время скрыться второй цели.

Олег всё видел. Не только видел, он, словно слышал мысли убийцы. Рассуждать самому в такой ситуации у него необходимости не было. Ротный пулей вылетел из машины, и едва ли не по воздуху преодолев отделяющее его от незнакомца расстояние, всем весом врезался в массивное тело. Удивительно, но тот опрокинулся навзничь. Толи от неожиданности, а скорее споткнувшись о бросившегося ему в ноги со спины лейтенанта. Уже через мгновение одежда пришельца больше не выглядела столь вызывающе чистой.

Схватка не могла быть длинной, это Олег понимал. Но он на удивление спокойно воспринял мысль о близкой смерти. Настоящий солдат принимает собственную гибель с достоинством. Лишь бы Ольга всё правильно поняла и успела укрыться и спрятать всех трёх девочек от убийцы.

И схватка действительно сталась весьма короткой. Противник как-то очень легко, если не обыденно закрутил руки офицера, а за тем, упёршись ногой в позвоночник, принялся подтягивать пятки ног к ушам. И Ольга поняла всё правильно. Сквозь затухающее сознание Олегу грезился её образ. Вот она стоит над его телом подобно ангелу в лучах восходящего солнца. Только от чего она смотрит не на него, покидающего этот мир, а на свои тонкие, но крепкие, огрубевшие от тяжёлой работы руки?

– Товарищ капитан, вы не ранены? – Ворвался в его видение хриплый голос лейтенанта. И тут же сама носатая физиономия Клюва заслонила от него образ Ольги.

Нет, это ещё не рай, понял Олег. В раю просто не может быть этого похабника с вечно красной физиономией и носом похожим на клюв хищной птицы. Там должны быть кто-то с белыми, как его честь крыльями.

– Помоги, – попросил он, с усилием пытаясь приподняться на локтях. – Что-то я рук не чуствую.

Клюв подскочил сзади и, подхватив его подмышки, помог принять сидячее положение. Теперь Олег смог полностью охватить взором поле недавнего сражения. Увиденное его весьма озадачило.

Пятачок земли вокруг метра три диаметром оказался истерзан и истоптан так, словно всё фермопильское сражение произошло на этом крошечном участке давно непаханого поля. Где-то метрах в пятидесяти в пол оборота к нему замерла заглохшая машина. Вокруг неё бегали девочки, весело щебеча. В полутора метрах слева, всё также с недоумённым выражением лица продолжая рассматривать свои руки, стояла Ольга. А между ним и ею в неестественной позе громоздился, казавшийся теперь ещё более широкоплечим, труп незнакомца с неестественно вывернутой шеей. Больше всего Олега поразил застывший, однако, сохранивший выражение чрезмерного удивления взгляд берсерка.

– Мы не можем найти третью константу.

Младший Ум встал на колени.

– Вы мне кое о чём умолчали.

Великий Ум привык знать всё. Это было и традицией и наказанием. Знать всё! Разве возможно большее наказание?

– Так о чём вы умолчали?

Великий Ум сейчас понимал, что речь не о ликвидаторе. Убийца сделал всё, что в смог. Речь о связи трёх констант во времени. Это делало задачу всех убийц почти бесполезной. Особенно если их физические копии живут одновременно в десятках параллелей, а сущности беспрепятственно и вне всякой системы свободно перемещаются между ними. Тут ещё отсутствие сведений о местоположении третьей константы… Вы когда-нибудь гонялись за тем, кого не видите? И при этом две первых константы! Они не только встретились. Они, объединившись, убили ликвидатора.

– О чём умолчали?

– Простите, Великий!

Теперь уже и он понял. Нет, он не был тем, кто выиграл первую и единственную войну времени. Теперь всё будет хуже. Если он не выиграет эту войну. Корабль закапсулирован. Ресурсы не безграничны. Третья константа не найдена! А самое противное в том, что эта константа может себе плавать между вероятностными ветвями. Ей же (ему же) никто не сказал, что он константа.

– О чём вы умолчали? – Рявкнул он уже от безысходности.

– Эта вторая константа не просто женщина.

– Это ещё и женщина?

Удивление жреца было понятно. «Константа» определение бесполое, но прежде всегда ими оказывались, скажем так, «самцы». (Название «мужчина» всё же привычнее употреблять к представителям гуманоидных цивилизаций, а таких во вселенной абсолютное меньшинство). Вот зачем всё так всегда сложно? Младший Ум с сожалением посмотрел на старика. Если у того не получится, то все волхи умрут. Он бы сам пошёл добровольцем. Но тут никто такого развития событий не предполагал. Рассказать старику – почти наверняка убить его.

– Кто? – Тем не менее, потребовал он.

– Женщина.

– Это я понял.

– Она берсерк.

Теперь Великому Уму потребовалось время, дабы переварить полученную информацию. А это было сложно сделать. В истории его народа было всего тридцать берсерков. Почти все они погибли ещё на заре цивилизации. А вот теперь он висит в капсуле времени над планетой, где есть константа – берсерк женщина. А женщина в этой ипостаси заведомо сильнее подобного же мужчины. Что и было наглядно доказано.

Как убить того, кто сам убийца? Не просто мужик с топором, а убийца с рождения. Убийца по рождению. Только одна из ста миллионов рождает берсерка! Это делают женщины волхов. А тут женщина неизвестного племени в неизвестном времени. И тут любопытная мысль мелькнула у Главы экспедиции:

– Не может ли быть такого, что она является потомком волхов? – Предположил он. – Это объяснило бы многое. В конце концов, до неё почти пять тысяч лет. Могли прилетать корабли до нас, могут наткнуться на эту систему и после нас. Да мы сами можем оказаться её предками при определённых условиях!

Последнее предположение особенно возбудило Великого. Ведь это стало бы прямым доказательством грядущей победы волхов в этом мире. Однако Младший Ум поторопился остудить пыл Учителя:

– У того воплощения константы, которое удалось уничтожить ликвидатору до собственной гибели, им был взят образец ДНК, – с сожалением в голосе тихо сообщил он. – Он вовсе не смел предвосхитить Ваше гениальное предположение, – поспешил заверить ученик, заметив, как Великий Ум нахмурил брови, – просто такова практика. Это позволяет легче и быстрее выслеживать константу в других вероятностях. ДНК, как Вам известно, не измена вне зависимости от параллели, в которой находится её носитель.

– Хотите сказать, что в ней нет и намёка на родство с нами? – Уже зная ответ, всё же уточнил Великий Ум.

– Увы, – развёл руками младший жрец, – совпадение не выше фонового уровня, общего для всех гуманоидных рас вселенной. Эта женщина не является потомком волхов.

– Если в её предках за пять тысячелетий были один-два волха, то это тоже не дало бы превышения фонового уровня, – проворчал Главный жрец.

– Весьма сомнительно.

– И всё же перепроверьте, – приказал Великий Ум.

Ученик поклонился.

Как жаль, думал Глава экспедиции, а как всё могло оказаться замечательно просто. Даже неуловимая пока третья константа не играла бы тогда сколь-нибудь существенной роли. Кстати о ней, спохватился жрец. К счастью он ещё не отпустил ученика, и тот продолжал неподвижно стоять, слегка подавшись вперёд, почтительно ожидая дальнейших вопросов или распоряжений от Учителя.

– Так что? Удалось нашим учёным добыть хоть какую-нибудь информацию о третьей константе? – Намеренно придав голосу ворчливый тон, спросил Великий Ум. – Или мы даром тратим на них дневной рацион?

Проще, разумеется, было бы выслушать напрямую самих учёных, и он непременно собирался так и поступить. Но предпочитал идти к ним, уже обладая общей информацией о состоянии дел. Эти яйцеголовые своими мудрёными терминами и пространными рассуждениями с употреблением профессионального сленга могли запудрить мозги кому угодно. Поэтому Великий Ум считал необходимым заранее представлять в общих чертах, о чём они ему станут докладывать.

Младший Ум, конечно же, знал об этой привычке Учителя и всегда готов был снабдить того необходимой информацией.

– В общих словах, – начал он, – эта пресловутая третья константа ведёт себя весьма странно. Например, её влияние на пласт времени, в котором действуют две другие константы, несомненно. Однако её личное присутствие там не наблюдается. Её вообще пока не могут локализовать во времени.

– Но дату физического рождения хотя бы определили?

– Нет, Учитель.

– Тоесть как? – Брови старшего жреца поползли вверх.

Известно, что после появления на свет константа может затеряться в постоянно расслаивающихся вероятностных линиях развития. Но основание (корень) этого куста вероятностей, точку появления константы во временном потоке всегда можно определить, пусть и с некоторой погрешностью в плюс-минус сотню циклов.

– Выходит, что она появилась ещё до нашего прибытия и существует в этом первобытном обществе? – Великий Ум указал пальцем в сторону, где на обзорном экране застыла голубая планета. С момента капсуляции ход времени внутри и снаружи корабля больше не были никак связаны.

На Ученика было больно смотреть. Выражение его лица и поза всё выражало предельную степень отчаянья. Ему приходилось докладывать Великому Уму простыми словами информацию, полученную от учёных, в которой сам он ничего не смыслил. При этом недовольство Учителя первой и самой мощной волной неизбежно накрывало его же. К моменту встречи с учёными Великий Ум уже достаточно остынет, чтобы выглядеть перед ними величественным и невозмутимым.

– Доподлинно это не известно, – Младший Ум весь сжался в ожидании гнева Учителя, – но учёные утверждают, что степень воздействия третьей константы на первые две, уже вычисленные нами, с большой вероятностью свидетельствует о её физическом присутствии в том временном срезе.

Будь Великий Ум циклов на двадцать-тридцать помоложе, и он бы, пожалуй, и впрямь взорвался бы, выплеснув своё негодование на несчастного Ученика. Многие из этих яйцеголовых учёных ещё не родились, а другие лишь учились считать на пальцах, когда он уже был Великим Умом. Невозможно столько лет оставаться у власти, не познав хотя бы основополагающие постулаты науки волхов, и не вникнув пусть и не на академическом уровне в тонкости теорий, обеспечивающих экспансию их расы. Не может константа, рождённая в первобытные времена физически присутствовать спустя три с половиной тысячи лет и влиять на время. Если только…

– Бессмертное существо?

– Что? Что вы сказали, Учитель? – Не расслышал Младший Ум.

– Не сказал, а спросил, – проворчал Учитель. – Они хотят сказать, что мы имеем дело с бессмертным?

– Ничего такого они не говорили, – не на шутку перепугался Ученик. Даже он своим несовершенным разумом понимал весь ужас подобного предположения.

Жестом руки, приказав Ученику замолчать, Великий Ум закрыл глаза и сосредоточился, подключаясь к хранилищу информации в мозгу корабля. Каждый корабль волхов, уходящий в неизвестность на поиск новых миров, обязательно нёс в себе и все знания, накопленные цивилизацией за тысячи и тысячи лет развития. Иначе, не имея доступа к знаниям предков, в своём новом доме колонисты деградировали бы через несколько поколений до примитивного уровня.

Мысленно задав поиск, Великий Ум быстро «листал страницы» процеживая невообразимое число единиц хранения сначала через грубое, затем через среднее, а после и через самое мелкое сито. Можно было ещё воспользоваться суперфильтром, но этого не понадобилось. Уже после мелкого просеивания итоговая корзина оказалась практически пуста. Не было обнаружено ни одного подтверждённого случая столкновения волхов с бессмертием. Кроме единственного. Правда и это явление сопровождалось пометкой: «аксиома». Это явление обозначалось всего одним словом. И это слово было – Бог.

Внешне Великий Ум ничем не выдал себя. Как Старший Жрец он, безусловно, являлся глубоко верующим. И одно только предположение о том, что его корабль набрёл в пустоте на обиталище иного Бога или одного из Богов привело его в трепет. Ведь до сих пор существовали лишь боги волхов. Домом им служила Великая башня, чей самый крупный осколок являлся сердцем этого Корабля. Иных богов волхи во вселенной ещё не встречали. И это было основным аргументом в пользу исключительности их цивилизации.

Большого труда ему стоило собраться с мыслями и сконцентрироваться. По здравому размышлению он решил всё же, что присутствует явная ошибка учёных. Кроме того концепция Бога подразумевает, что он не является существом материальным. А третья константа, вне всякого сомнения, состояла из плоти и крови. Путешествие во времени тоже отпадали. Для таких перемещений требуется наличие соответствующих технологий и оборудования. У волхов оно было. Но представить себе наличие подобной техники у примитивного существа, рождённого в эпоху ранней бронзы, было бы нелепо.

Вывод напрашивался сам собой. Учёные ошиблись с локацией. Либо, что стало бы совсем уж не хорошо, на лицо попытка саботажа. Нельзя сбрасывать со счетов практически не скрываемое недовольство военных.

Кстати о военных, Великий Ум вспомнил, что ликвидатор погиб, и равноценной ему замены нет. Придётся сменить тактику и привлечь значительные людские ресурсы. Ни слова не сказав всё ещё прибывающему в тягостном ожидании учительского гнева Младшему Уму, он направился вновь в кабинет Главного над Всеми. Не смотря на то, что время торопило, Жрец проделал весь путь медленным коротким шагом. Такой шаг с учётом длинного до пола одеяния создавал иллюзию, будто Великий Ум бесшумно плывёт по воздуху, не касаясь поверхности. Умение сохранять величие во всём от выражения лица, вплоть до самого малого жеста было выработано десятками циклов службы. Никакие большие потрясения или мелкие неприятности не должны отразиться на образе невозмутимого служителя Башни Прозрения.

Генерал, как почти всегда, оказался на месте. Его рабочий кабинет составлял единый блок с его личными апартаментами. Поэтому у него редко возникала необходимость покидать его. Жреца он встретил холодно, не произнёс ни слова, пока тот рассыпался в похвалах его стратегическому гению. Руководитель экспедиции был старым воином и, по совместительству, таким же старым политиком. Он хорошо видел ошибки противников. Но и не отрицал наличия своих просчётов.

Великий Ум оказался в сложном положении. Он сделал ставку на блицкриг. Если бы ликвидатору удалось уничтожить обе константы и открыть путь к колонизации планеты, на всё прочее закрыли бы глаза. Победителей не судят. Но этого не случилось. Мало того, возникло новое препятствие. И Главный Жрец должен был ясно понимать, что теперь-то ему непременно припомнят его самоуправство через голову командующего. И те последствия, к которым оно привело.

Так Генерал размышлял, пока Жрец в напыщенных выражениях, по сути, рассказывал ему о своих просчётах. Правда, послушать, так в итоге во всём виноваты оказывались военные, не приложившие достаточных усилий для ликвидации препятствий. Как будто это они проморгали наличие в рядах противника берсерка, погубив тем самым своего лучшего бойца. Конечно, стоило подстраховаться и отправить с ликвидатором пару ассистентов. Но возлагать всю ответственность за неудачу на армию!

– И разберитесь, наконец, с двумя известными константами. Пусть Главный Над Всеми пошлёт ещё людей, – завершил свою речь Великий Ум.

Генерал недобро усмехнулся.

– Это же вы нас закапсулировали, – съехидничал он. – Выход в любое пространство-время из капсулы отбирает у корабля энергии равной жизнеобеспечению на два-три стандартных цикла. И даже при этом агенту не гарантированно более десятой части цикла жизни вне капсулы.

– У вас кончились герои? – В тон ему спросил Главный Ум. – Так пошлите тех, чьи эмбрионы ждут рождения в новом мире. Пусть знают, что сражаются за будущее своего семени!

Генерал молча расстегнул кобуру на поясе и извлёк из неё древний образец огнестрельного оружия. Великий Ум успел отметить про себя, что не всякий музей может похвастаться обладанием такого экземпляра. Чернёная сталь. Рукоять с костяными накладками. Отшлифованный до блеска годами использования затворный механизм.

– Этот пистолет, – внезапно охрипшим голосом произнёс генерал, – мне достался от деда, а ему от его деда. На нём я клялся в верности цивилизации волхов. Догадываетесь, что я сейчас хочу сказать?

Великий Ум догадывался. На то он и был Великим. Но его статус не подразумевал проявления эмоций. Тем более что выбор сделан. И этот солдафон при всех регалиях ничего уже изменить, не способен. Он может, разве что, застрелиться из этого допотопного оружия. Но он этого не сделает. Великий Ум хорошо знал людскую сущность. Эмбрионы возможных детей генерала находились на корабле. И только Великий Ум мог распоряжаться очерёдностью рождений будущих колонистов. Или выбраковыванием несоответствующих условиям. Может генералу и надоело жить, но своих потомков он на произвол не оставит.

Однако генерал его удивил.

– Если ваше решение окажется трагически ошибочным, – спокойным голосом произнёс он, – И если нашему кораблю суждено сгинуть в вечности. То я не дам вам наслаждаться этой вечностью. Я клянусь на оружие, как клялись мои предки. Я застрелю вас из этого пистолета. И вы умрёте однажды и навсегда. А не как те константы.

Эмоции. Эмоции сгубили цивилизацию волхов. Если бы не экспансия под мудрым руководством Великих Умов, Кто бы вообще теперь помнил, что некогда существовали волхи! Мировой разум не в счёт. В него и Великие Умы не очень-то верили, хотя и вбивали эту веру в головы простых обывателей.

Но, как уже говорилось, Великий Ум не был бы столь великим, не читай он в душах людей. И генералов в том числе. Надо настроиться на одну частоту с человеком, и тогда он примет твои слова, как свои. А это Великий Ум умел очень хорошо.

– Ваша клятва священна, – замогильным голосом произнёс он. – Оружие предков взывает к вам! Вы слышите глас?

– Оставьте ваши заклинания, – воскликнул генерал.

– Вы просто не хотите услышать, – трагически покачал головой Великий Ум, – А я слышу! Слышу голоса ваших предков!

Волхи всегда славились набожностью. И генерал не был исключением. Тем более что голос его просто обволакивал. Забирал его силы и подчинял. Искусство гипноза в обязательном порядке входило в процесс обучения будущих Великих Умов. Зачем что-либо доказывать, когда нужную мысль можно просто внушить.

– Ваши предки желают обрести новую Землю, – продолжал он внушать, теперь уже полностью подвластному ему человеку. – Они просят! Они требуют, чтобы их потомок сделал для достижения цели всё!

– Погибнут сотни волхов, – трезвой мысли генерала всё же удалось пробиться сквозь гипнотический туман.

– Если не сделать этого, погибнем мы все, – подытожил Великий Ум. – Иди и делай предначертанное.

Но и Великому Уму свойственны минуты слабости. Кого я обманываю? Подумал он. Две константы, перемещающиеся в параллелях! Даже с этим никогда волхи не сталкивались. А тут ещё третья неуловимая константа. Можно загипнотизировать всю команду корабля. Но через сто циклов здесь останутся только скелеты! Я могу влезть в любое время, но я не в состоянии отменить движение времени для себя самого, как и для всего экипажа и пассажиров.

Генерал вышел. Теперь в разные вероятности истории этой планеты будут направлены агенты-убийцы. Их жизнь ограничена, но их будущее лежит в морозильниках медицинского блока корабля волхов.

Младший Ум приблизился совершенно бесшумно, изрядно напугав своего учителя, который ждал теперь покушения со всех сторон.

– Подать ваш напиток, который вы употребляете в это время? – Спросил он.

Напиток с растворённой в нём пыльцой куста кокини всегда придавал сил и бодрости Великому Уму. Ученик знал это. Как и Учитель знал, что мальчик увлекается пыльцой в чистом виде. При таких наклонностях ему не светило никогда занять место Учителя. Легче лунам родной планеты волхов поменяться местами, чем кокиинисту стать Великим Умом.

А тем временем генерал шёл в свои покои. Он не любил штабной салон. Там всё было слишком официально. А мебель, как и обстановка в целом, отдавала казармой. Возможно, он был единственным генералом, который не терпел казармщены. Да и своих офицеров он привык считать почти своими детьми. А где встречаться с детьми, как не в детской комнате? И пусть этот урод в хламиде думает, что загипнотизировал боевого генерала. Он ещё в кадетском корпусе проходил антигипнотические практики. Но подыграть было необходимо. Пусть противник думает, что ты слаб. Ты слаб действительно. А он силён.

Он силён хотя бы от того, что имеет план, пусть и глупый, колонизации. Волхам реально требуется эта Земля. Моим детям требуется, напомнил себе генерал. И как в любом военном, в его душе боролись два взаимоисключающих решения. Первое требовало полной зачистки планеты под приход новой цивилизации. Второе предполагало договориться. Те, кто там внизу жил, занимали не более десяти процентов суши на данный момент. Ещё одной десятой волхам вполне хватит.

Но служба есть служба. Пока придётся подчиняться лидеру интеллектуалов. Сегодня, находясь на орбите такой соблазнительной планеты, Великий Ум и его команда обладают гораздо большей поддержкой. Даже среди военных.

– Мне нужны добровольцы, – сообщил он, собравшимся в его кухне офицерам. – Не просто добровольцы, но смертники.

В воздухе повисло тягостное молчание. Генерал не винил своих офицеров. И уж точно он не подозревал их в трусости. Просто он сказал слишком мало. Даже герой, идя на смерть, желает знать, ради чего он это делает. И, словно уловив эти витающие в воздухе мысли, один из приглашённых сказал:

– Я не стану говорить за всех, сэр! Я лично готов отдать жизнь по вашему приказу, если моя жизнь послужит экспансии волхов.

– Послужит, – подтвердил генерал. – И спасибо за службу! Я в тебе, сынок, никогда не сомневался.

– Слава волхам! – Выкрикнул внезапно поощрённый молодой офицер.

– Волхам слава! – Ответили остальные.

И пары минут не прошло, как в добровольцы записались все. Генерал только горько ухмыльнулся. Своё дело он знал не хуже Великого Ума.