Читать книгу Лес потерянных душ - Лери Пэн - Страница 2

Можно, что хочешь, добыть, – и коров,

и овец густорунных, можно

купить золотые треноги,

коней златогривых, —

жизнь же назад получить невозможно.

Гомер, древнегреческий поэт-сказитель

Огромные хлопья снега в морозной тишине падали за окном, оседая на пушистых ветках елей, укрывали голые деревца. Молчаливая белая мгла окутала лес, и только одинокий теплый огонек проглядывал через толщу снежной завесы. Свет лился из окна деревянного домика, затерявшегося в глубине мрачного холодного леса. Внутри в небольшом камине потрескивали поленья, заполняя комнату хвойным ароматом. Неподалеку, нежась в тепле огня, разлегся огромный белый волк, а языки пламени бликами отражались на его шерсти, превращая ее в мерцающий туман.

Над огнем запищал чайник, и мужчина с грубыми сильными руками подхватил его, одновременно осторожно подкидывая полено в огонь. К запаху хвои примешался аромат травяного чая. Обхватив широкими ладонями огромную глиняную кружку, мужчина выглянул в окно и поморщился. Снегопад – самое время для блуждающих духов холода и мрака, потерявшихся душ и других ночных существ. За окном замерцал фонарь и загорелся голубым огнем. Волк повел ушами и поднял голову, когда его хозяин стукнул о стол своей огромной кружкой, вздохнул и стал натягивать меховой плащ и шапку на густые взъерошенные волосы.

– Идем, Нéбула, – сказал он, распахнув деревянную дверь и впустив ледяной воздух с танцующими снежинками. Волк лениво потянулся, зевнул и потрусил за хозяином, освещавшим путь в ледяную мглу мерцающим фонарем.

Егерь – так называл себя мужчина, прокладывающий тропу вглубь леса. Он не помнил, как его звали раньше, да и не было в этом необходимости здесь. В Лесу Потерянных Душ никто не обращался к нему по имени, поэтому он просто стал Егерем, смотрителем и проводником.

Фонарь в руке мужчины вспыхнул ярким синим пламенем, и Егерь заспешил. Волк, прижав уши, устремился вперед, вздымая кверху огромными лапами комья снега. Они были совсем близко. За широкими ветвями елей, кутаясь в тоненький плащ, стоял человек небольшого роста. Он выглядел обеспокоенным, отчаянно озирался по сторонам, тщетно пытаясь согреть окоченевшие руки.

Егерь поднял повыше фонарь и вышел к нему навстречу, продираясь сквозь густые заснеженные ели.

– Помогите, – взмолился человек в плаще. – Я не знаю, как я оказался в этом лесу. Еще некоторое время назад я спокойно сидел в таверне с друзьями…никак не возьму в толк, как я здесь?

– Не ты первый, – мрачно ответил Егерь и его глаза сверкнули синим огнем. Эту часть работы он ненавидел больше всего. Пускаться в пространные объяснения не было его сильной чертой, да и вообще разговаривать он не особо любил. – Засунь руку в карман.

– Что? – не понял человек, уставившись на мужчину во все глаза.

– В карман, говорю, руку засунь. Что там?

Человек послушался и, опустив руку в карман, извлек помятый свиток.

– Читай, – сказал Егерь, в упор глядя на человечка. Тот замялся, но лист не опустил. Он смотрел на бумагу, силясь понять что-то, но никак не мог взять в толк что именно.

– Я не умею, – наконец признался человек в плаще, стыдливо опуская глаза.

Егерь забрал протянутый ему свиток и заглянул в него. Почесав густую черную бороду и протянув многозначительно «мда», мужчина сказал идти за ним и, развернувшись, направился вглубь леса. Человек послушно засеменил следом, стараясь не отставать от идущего впереди великана, оставлявшего огромные следы на снегу.

Они шли молча некоторое время: уверенно шагавший впереди великан и зябко кутавшийся в тоненький плащ маленький взъерошенный человек. Егерь слышал, как его спутник стал тихо поскуливать, а краем глаза увидел, что тот озирается по сторонам. Он понимал, как странно для человека в плаще выглядели черные тени с горящими глазами, наблюдавшими за ними из-за деревьев. Не все так покорно и без вопросов следовали за великаном, оказавшись в лесу. Где-то вдалеке слышался вой и волчье рычанье. Человек в плаще сильнее вжал голову в плечи и замер.

– Как тебя зовут? – спросил Егерь, оборачиваясь к нему.

– Август, – промямлил тот. – Но все звали меня Коротышкой.

– Вот что, Август, ты не должен бояться. Просто следуй за мной и старайся не смотреть по сторонам.

– А если я откажусь дальше идти за тобой? – неуверенно промямлил Коротышка. – Я не знаю, кто ты, где я. Куда ты меня ведёшь ?

Егерь безразлично пожал плечами.

– Можешь остаться здесь, мне все равно, – он развернулся и направился вглубь леса, освещая путь светом мерцающего фонаря. Коротышка некоторое время оставался на месте, но понял, что это небезопасно и поспешил вслед за ним, стараясь не отставать.

– Скажи мне, Август, была ли у тебя семья? – через некоторое время спросил Егерь, не оборачиваясь. Он упорно спешил вперед, времени было не так много.

– Когда-то давно, – пожал тощими плечами Коротышка. – Жена ушла много лет назад, точнее сбежала с другим, потому что я был беден.

– И о чем ты жалеешь больше всего?

Август наморщил лоб, пытаясь собраться с мыслями, а слепящие глаза снежинки мешали сосредоточиться. Он всегда старался не думать о том, что ему было недоступно, но было дано другим. Он жил так, что у него не было времени сожалеть о чем-то, каждый день был похож на выживание. Жизнь была слишком несправедлива и не раз сурово обходилась с ним, но он давно с этим смирился. Если у него были еда и кров – уже хорошо. Но все-таки была одна вещь, о которой он жалел всю жизнь, и сейчас Коротышка об этом вспомнил.

– Когда-то у меня была скрипка, – стараясь угнаться за Егерем, тяжело дыша, сказал он. – Она досталась мне от отца. Он был великим музыкантом. Он учил меня музыке, а когда отец умер, то скрипка досталась мне. Это была единственная по-настоящему ценная вещь в моей жизни.

– Иногда вещи, доставшиеся нам от ушедших родных – единственное, что греет нашу опустошенную душу, – понимающе сказал Егерь.

– Да, – вздохнул Август, а затем, помедлив, продолжил. – Но я все потерял. Я мог бы стать таким же великим музыкантом, как отец. Но я бросил музыку, когда сбежала жена. А ничем другим я зарабатывать не мог. Именно тогда я встретил своих друзей. Они, можно сказать, вытащили меня из нищеты. По крайней мере, я больше не голодал. Они не дали мне пропасть, но пришлось продать свою скрипку, чтобы выплатить долг за одного из них, когда тот попал в неприятности. Но у моих друзей всегда находилась для меня работенка, конечно, порою она была грязной. Но выбора особо не было. Они заменили мне семью, когда все остальные отвернулись.

Егерь хмыкнул, а Август сам не понимал, почему он так разоткровенничался с этим угрюмым великаном. Почему он безропотно следует за ним через этот страшный темный и заснеженный лес в неизвестность, но остановиться мужчина уже не мог. Неведомая сила тянула из него слова, складывавшиеся в признания.

– Совсем недавно один из моих друзей предложил мне пойти на дело. Работа была непыльная, всего-то проникнуть в дом местного торговца и забрать выручку, которую, как оказалось, дурак прятал под половицей. Но попав в дом, я нашел больше, чем мы думали. Там были украшения. Драгоценности. Я нашел их и, конечно, сказал друзьям. Мы семья, а значит делим все поровну. И вот мы сидим в таверне, празднуем. Празднуем…

Август застыл как вкопанный на месте посреди заснеженного леса. На его лице отражалась масса эмоций – недоумение, осознание, страх. Худые плечи под тонким засыпанным снегом плащом затряслись. Сколько раз уже Егерь видел подобное.

– Где я? – дрожащим голосом наконец спросил Коротышка, оглядываясь на высокие деревья, на шуршащие по снегу тени за ними. – Я что…

– Ты умер, – спокойно ответил Егерь, глядя прямо на Августа своими синими глазами.

–Умер? – непонимающе заморгал тот.

– Твои друзья решили, что делить с тобой добычу не будут, – устало вздохнул Егерь. – Им надоело делиться с тобой. К тому же, кто-то тебя видел, когда ты выбирался из окна дома торговца. А это значит, что тебя легко могли найти, значит выйти и на них. Свобода им была дороже, поэтому они избавились от тебя после вашей пирушки в таверне, стукнув по голове в темном переулке.

Губы Августа задрожали, худое тело затряслось, трясущимися руками он обхватил себя, будто стараясь спрятаться от жестоких слов. Егерь похлопал рыдающего человека по плечу, он уже привык к подобному, слезы были не единственной реакцией людей на известие о собственной смерти. Хотя он понимал, что человек перед ним плачет от осознания, что его предали люди, которых он считал семьей. Всегда больнее ранят те, кто был для тебя близким.

– Я ведь бросил ради них играть, я ведь продал скрипку отца. Я ведь…ради них.

– Не все, кто кажется нам друзьями, таковыми являются, – тихо сказал Егерь. – Ты считал себя недостойным любви, хотел быть нужным, а это привело тебя к бессмысленной жертвенности. Ты даже позволил называть себя Коротышкой, хотя носишь имя императоров. Посмотри на себя. Ты жалок. Хотя бы сейчас, после смерти, имей к себе уважение и перестань рыдать.

– Но что же? Куда же я теперь? – Август поднял взгляд на Егеря.

– Идем. Я выведу тебя из леса. У тебя еще есть шанс все исправить.

Август кивнул и, вытерев слезы, вновь отправился вслед за Егерем. Через некоторое время они оказались возле расступающихся перед ними деревьев, где стена тьмы резко обрывалась и сквозь нее пробивался яркий свет.

– Что это? – спросил Август, от удивления раскрыв рот. Свет был таким манящим и теплым, что мужчина протянул к нему руку.

– Другая сторона, – ответил Егерь и указал на свет рукой, державшей фонарь. – Иди.

– Один? – испугался Август.

– Один, – кивнул головой его провожатый. – Ты пришел в этот мир один и уйти должен тоже один, я лишь освещаю дорогу. Не бойся. Там будет всяко лучше, чем здесь.

Август какое-то время помедлил, а потом кивнул и вышел из леса в свет. Фонарь Егеря вспыхнул и перестал мерцать, а бумажный свиток в руке рассыпался прахом. Из-за деревьев послышался рев боли и разочарования. Раздался хруст снега и рядом с Егерем оказался белый волк. Мужчина немного пожевал губами и, бросив последний взгляд на свет, отправился восвояси. У него было еще много работы. Мертвые сами себя на ту сторону не переведут.