Читать книгу Долг или страсть - Лесия Корнуолл - Страница 12

Замок Гленлорн выглядел точно так же, как восемь лет назад, когда Алек его покинул. Словно в шотландских горах время остановилось. Новый замок ждал его в начале длинной аллеи, граничившей с озером, окруженной холмами и небом. По мере того, как нанятая им на постоялом дворе тележка подъезжала ближе, Алек ощутил прилив гордости. Желания того, чтобы все было, как в давнем прошлом.

Он вспомнил, как стоял на утесе над озером вместе с дедушкой, вдыхая запах вереска и горящего торфа и слушая истории о том, как было до битвы при Каллодене и прихода англичан. До того, как клан Макнабов потерял все самое дорогое – свою гордость и надежду. Все ушло вместе с семерыми братьями Ангуса, убитыми при Каллодене или казненными во времена жестоких гонений, последовавших за последней битвой принца Карла, пока не остался только один сын. Ангус Макнаб. Он был в море, а когда вернулся, нашел горстку оборванных, обездоленных Макнабов, ожидавших своего лэрда, который должен все исправить, повернуть время вспять и возвратить им все, что они потеряли, если один человек способен на такой подвиг!

Алек вспомнил боль в глазах Ангуса, когда тот говорил о тех днях. Он заставил Алека пообещать, что когда-нибудь, когда он станет лэрдом, Гленлорн восстанет из руин. Снова станет домом. Хорошо, что дед не видит внука сейчас. Такого разочарования он бы не выдержал.

При этой мысли Алека стали терзать угрызения совести. Он не был вождем. Не был волшебником. Он был вором и даже в этом ремесле потерпел неудачу. Он не удивится, если члены его клана навсегда сбегут из Гленлорна!

Алек посетил маленькое кладбище на краю деревни. Покосившиеся камни торчали из травы, как гнилые зубы. Рядом стояла крошечная церковь. Здесь похоронен дед, а теперь и отец. Будет ли и Алек лежать здесь?

По небу плыло облако, бросившее тень на церковь. Зато на желтых и серых камнях замка сияло солнце, освещая его. Словно заливая сиянием.

Тележка остановилась у двери.

– Приехали, лэрд, – сказал кучер, спрыгнув, чтобы снять багаж. – И могу сказать, что это здорово – снова увидеть вас дома!

Он расплылся в улыбке, словно Алек был спасителем всего клана. Тот кивнул и дал ему монету. Он продал свою жалкую мебель, книги и взял в долг у Уэстлейка, чтобы денег хватило на поездку и покупку кое-каких безделушек для сестер. Пусть знают, что брат о них не забыл, отправляясь домой.

Домой? Был ли он дома? По крайней мере сейчас – да. Но он не останется. Не сможет.

Алек повторил клятву продать все, попытался взглянуть на это место глазами покупателя. Провел кончиками пальцев по резьбе на двери: волчья голова. Нижняя челюсть отстрелена во время гонений после Каллодена. И гордое создание казалось простой дворняжкой.

– Еще один грех, за который должны ответить англичане, – ворчал дед каждый раз, когда проходил мимо резьбы.

Алек смотрел в глаза раненого животного. Прежде чем продавать замок, нужен хороший ремонт.

– Алек! Парень!

Он повернулся и увидел старую Мойру, выходившую из-за угла здания, с корзинами, полными цветов и трав.

Служанка была стара еще во времена его раннего детства. Она и сейчас стара, но ничуть не изменилась. Так же не тронута временем, как остальной Гленлорн.

– Это ты, верно?

Она поставила корзины на бедро и протянула руку, чтобы коснуться его щеки. Словно для того, чтобы убедиться, что он не призрак.

– Да, это я, Мойра, – кивнул он, переходя на гэльский.

Она отступила и засмеялась:

– Знала, ты придешь! Она твердила, что ты, должно быть, мертв, но я уверена: почувствовала бы, случись что-нибудь плохое. Замок почувствовал бы. Он ждал тебя. Все эти годы, и вот ты пришел.

Алек ощутил, как глаза наполнились сентиментальными слезами. Мойра была в Гленлорне так долго, сколько он себя помнил. Она была в Гленлорне кухаркой, экономкой, целительницей и повитухой. Знала легенды клана и старые истории так же хорошо, как дед Алека. Она также служила нянькой Алека, когда его мать умерла. Задолго до того, как отец женился на Деворгилле. Та сделала ошибку, попытавшись отослать Мойру прочь, утверждая, что она ведьма. Мойру выручило знание трав и заговоров. Она спасла жизнь Деворгилле во время тяжелых родов, когда на свет появилась Мораг. И хотя женщины никогда об этом не говорили, между ними возникло натянутое перемирие и Мойра осталась. Но отказалась произносить имя Деворгиллы или называть ее графиней, а та обращалась к Мойре «кухарка».

Алек раскинул руки, но Мойра покачала головой.

– Отойди, парень. У меня тут травы к Иванову дню, и я не посмею позволить им коснуться земли.

Он и забыл: амулеты, заговоры и суеверия.

– Отдай мне, – велел Алек, собираясь взять корзины. Но Мойра держалась за них с силой, о наличии которой он и не подозревал в этих хрупких костях.

– Не глупи! Ты лэрд! Тебе не пристало выполнять женскую работу! – воскликнула она, показывая на входную дверь.

– Тебе полагается войти через парадную дверь. А я войду с черного хода. И принесу выпить глоточек, чтобы приветствовать тебя дома.

Мойра поспешила за угол, а Алек поднялся по ступенькам и стал рассматривать массивную дубовую дверь, искалеченную битвами и временем. Коснулся глубоких царапин, оставленных прикладами английских ружей, и отдернул руку. Сейчас не время для сантиментов. Дверь нуждается в покраске, чтобы не отпугнуть будущих покупателей, прежде чем они войдут в замок.

Алек с глубоким вздохом открыл дверь, гадая, что найдет за ней. Он стоял на широкой ступеньке, ведущей в парадный зал замка. Здесь было прохладно после июньской жары.

Он оглядел знакомое помещение. Это был зал лэрда – влиятельного человека, заслужившего милость короля Шотландии, ставшего его доверенным лицом и другом.

Алек посмотрел на возвышение в конце зала, где, по словам деда, когда-то стоял массивный стул лэрда. Алек никогда его не видел. Его сломали английские солдаты, когда растапливали два огромных очага, предназначенных, чтобы согревать зал в холодные зимние ночи. Там теперь стоял простой стул, ожидавший славного возвращения Макнабов.

Стены были голыми, если не считать разбитого каменного герба клана над стулом. Дед рассказывал истории о тех днях, когда здесь висели шпалеры, оружие и щиты, но эти дни давно миновали. А когда уйдут старики, вроде Мойры, вместе с ними исчезнут и воспоминания. Щит «Тарг оф Малколм», знамя, которое благословила святая Маргарита, кинжал и клеймор Алека Макнаба, лэрда, построившего новую башню для своей невесты, хрупкого создания, которая не могла вынести ледяных ветров, свистевших в старой башне.

Он подошел к окну, открыл ставни и окинул взглядом старую башню, все еще стоявшую, как часовой.

– Вот и ты! – услышал он голос Мойры и повернулся. Она несла поднос, накрытый пледом, с полной до краев чашей.

– Это чаша лэрда! – гордо объявила она. – Выточена из рога большого горного козла, пытавшегося убить первого Алека Макнаба, и отделана серебром, подаренным более бедными и слабыми кланами, которые на коленях молили о разрешении принять наше имя и присоединиться к великому Макнабу.

Алек смотрел в глубину виски, наполнявшего чашу. Похоже, виски – единственный продукт, в котором здесь нет недостатка.

– Пей! – велела Мойра. – Это из бочонка, что спрятал глубоко в пещере твой прапрадед на самый торжественный случай.

Правда ли это?

– Может, он заколдован? – поддел он, поднося чашу к губам.

Прежде чем ответить, Мойра дождалась, пока он выпьет.

– Разве что слегка, и, конечно, это был заговор на удачу, счастливое будущее и сильных, здоровых наследников. Вряд ли нам теперь понадобится колдовство, когда ты здесь. Клану Макнабов нужен вождь, и тогда все будет хорошо.

Шестьдесят тысяч фунтов наверняка помогут все исправить. У Алека язык чесался рассказать о своей невесте Софи, будущей матери этих сильных и здоровых наследников, но он молчал. Что, если он не женится на Софи? Что, если продаст Гленлорн? Его сыновья, если они будут, никогда не увидят этих земель?

Он пил виски, наслаждаясь дымным привкусом. Мойра – еще одна душа, которую он не хотел разочаровывать. Он чувствовал себя так, словно дед хмурится, сидя на стуле вождя клана.

Алек даже оглянулся, желая убедиться, что там никого нет.

– Где девушки? – спросил он.

– Сегодня Иванов день! – ухмыльнулась Мойра. – Они на холмах, собирают все необходимое для праздника.

Она поджала губы, и лицо покрылось глубокими морщинами.

– По крайней мере, я на это надеюсь. Я больше не их няня. Она наняла новую гувернантку, и…

– Разве у тебя нет работы на кухне?

Повернувшись, Алек увидел Деворгиллу, стоявшую у подножия лестницы. Она не изменилась. По-прежнему прекрасна и одета в элегантное английское платье. Темные глаза окинули Алека, чашу и Мойру. Наконец Деворгилла вошла в зал, в котором, казалось, сразу стало холоднее.

– Иди! – велела она Мойре и побагровела, когда старуха глянула на Алека, ожидая подтверждения. Тот кивнул, и Мойра вышла.

– Здравствуй, Деворгилла, – поздоровался он.

– Ты не сообщил о своем приезде, – бросила она вместо приветствия.

– Я не призрак, если ты этого боишься, – ответил Алек. Она склонила голову и улыбнулась.

– Нет, вижу, что ты жив и здоров, хотя я ожидала, что загоришь, как бродячий торговец, после всех лет на солнце в южных странах. А ты бледен, как англичанин. Как прошло твое путешествие домой? Сколько времени заняло? – издевательски допрашивала Деворгилла. Что-то в ее глазах подсказывало ему, что она знала: все это время он был в Лондоне.

Алек ответил чарующей улыбкой.

– А ты прекрасно выглядишь. Ни днем старше, чем во время нашей последней встречи. Мойра хорошо знает, какими зельями пользовать.

Он поднялся по ступенькам к стулу лэрда и сел, все еще держа чашу с виски.

Она молча наблюдала за ним:

– Я приму это за комплимент. Скажи, ты привез подарки? Возможно, деньги? Как видишь, мы нуждаемся в деньгах.

Деворгилла обвела комнату тонкими руками.

Горло Алека перехватило.

– У меня подарки для девушек. Что же до денег… мне нужно увидеть домовые книги.

– Там нечего смотреть. Мы живем скромно.

– Тем не менее, – настаивал он, хотя не знал, что еще сказать, и чувствовал себя неуверенно как мальчишка.

– Уверяю, там все в порядке.

– Я снова дома, живой и здоровый, и сам буду управлять своими поместьями. Спасибо за то, что делала это последние несколько месяцев.