Читать книгу Говори мне - Леся Валентайн - Страница 3

Я вошла в его комнату в смятении. Мартин еще должен быть здесь, судя по времени на часах. В его комнате мало что может зацепить глаз, но нежно мятная дверь шкафа привлекает мое внимание. Мне очень нравится его светлая и уютная комната. Я ни разу не была в его «гнездышке».

У него тут стоит большая кровать, застеленная серыми простынями. Выглядит очень недурно. Надо будет сказать Мартину, что у него – хороший вкус. Если, конечно, он сам выбирал это все для себя.

Слева от меня проход. Смежные комнаты и общая душевая. Интересно, кто сосед Мартина? Или соседка? Эту мысль я сразу похоронила в голове. Все-таки надеюсь, он с парнем живет.

Блин, а вот эта мысль вообще двусмысленной оказалась.

Подхожу ближе к кровати, чтобы сесть на край, и тут Мартин выходит из душевой. Одетый. А будь он раздетый? Такое уже не развидеть. Румянец покрыл мои щеки, как только я представила это. Но его удивленный взгляд вернул меня в реальность.

– Что ты здесь делаешь? – подозрительно спросил он.

– Эээ… Я хотела поговорить, – конечно я хотела, ведь Алекс оставил меня одну посреди ночи, сказав, что он устал от всего, что между нами происходило.

– Ты не говорила, что зайдешь, поэтому я немного… удивлен.

– Не говорила, потому что не планировала. Я не собиралась врываться к тебе, но я постучала. Ты не ответил, и я вошла. Мог бы дверь закрывать изнутри, если не ждешь никого.

– Вон как. Проехали. Так и зачем ты пришла? – спросил он, меряя комнату шагами и вытирая полотенцем свои шикарные волосы.

Остановись, блин! Это же не показательное выступление Мартина Форсберга.

– Мне некуда было пойти. Ну то есть было куда, но мне надо… мне надо успокоиться.

Мартин поднял бровь, и молча прошел мимо меня к шкафу. Стоя ко мне спиной, он все-таки спросил то, что я хотела бы услышать в последнюю очередь:

– Алекс повел себя как мудак? И ты прибежала ко мне? Спустя… – он завис, видимо, считая месяцы.

– Пусть даже так. А ты не рад?

Тут он повернулся.

– Рад чему? Тому, что он болван? Да, пожалуй, рад, что он болван, но вот ты сама не лучше. Все не можешь определиться, кто будет тебя ночами обнимать или что? – сдержанно спросил он.

Я закатила глаза и выдохнула:

– Если для тебя это выглядит таким обра…

Он не дал мне закончить. И резко выпалил:

– Эйко, я уже не знаю как, что должно выглядеть, но я рад. Я рад, что ты здесь. И я рад, что он повел себя как мудак, раз это привело тебя ко мне. Иди сюда.

Я чуть ли не рывком оказываюсь в его объятиях. Этот запах. Его аромат. Мне так уютно в его руках. «Как же мне не хватало тебя, Мартин. Мне жуть, как тебя не хватало. Лишь бы ты меня простил, лишь бы…», повторяла я, как мантру, пока мы стояли в обнимку. Его дыхание становится моим дыханием, когда он нежно касается моих губ.

– Прости, что я не смогла оказаться здесь раньше, – мямлю я, когда он отрывается от моих губ.

– Ш-ш… Не порть мне момент, мелкая.

Меня никогда не бесили прозвища, которые он мне давал. Я тут же вспомнила, как меня называл Алекс. И заодно вспомнила то, что я теперь для него ничего не значу. А когда-то я значила для него полмира, по крайней мере, мне он так говорил.

Я прошептала Мартину, уткнувшись ему в грудь:

– Он оставил меня одну. Ночью на улице. Просто развернулся и ушел, сказав, что ему надоело, – я сделала паузу, – Надоело, представляешь?

– Нет. Хотя… да. Я б свихнулся. Но я бы свихнулся, будь я на твоем месте, а не на месте этого… слово бы поприятней подобрать.

– Ооо, я тебя умоляю. Тебе свихнуться и этой жизни не хватит. Ты же сама выдержка.

– Ты точно обо мне сейчас?.. Черт, я голоден. Может сходим куда-нибудь?

О нет, давай постоим так еще час – я в твоих объятиях без мыслей об Алексе.

Но я улыбнулась и посмотрела в его глаза:

– Давай. Тут ведь недалеко приятная кафешка, может зайдем туда? Я очень хочу кофе.

– Почему-то я не удивлен. Ты пьешь столько, что нормальный человек уже бы откинулся от передоза.

– От кофе нет передоза, Мартин. Только неприятный отходняк, если перепить, – я широко улыбнулась и чмокнула его в край губ.

И посмотрела в его глаза. Его глаза. Бездонные, как самый глубокий океан. Только серого цвета. Мартин, ну зачем мы тогда встретились? Может наша история с Алексом сложилась бы иначе.

– Пойдем. Я думаю, я найду чем подкрепиться там.

Он обнял меня еще крепче и прильнул к моим губам на долю секунды. Переплел наши пальцы и повел меня из комнаты. Из этого общежития, куда я не особо-то люблю возвращаться. Но по воле судьбы, оказываюсь тут чаще, чем должна.

Мы прошли по коридору, спустились по лестнице в холл и вышли на улицу. Студентов у входа, как всегда, тьма тьмущая. И большинство из них держит в одной руке стакан с кофе, в другой – дымящуюся сигарету. Так что Мартин не прав, что я одна хлещу кофе литрами. Но я отвлекаюсь от всего, что творится вокруг, когда он сильнее сжимает мою руку.

Ради этого, я прошла такой длинный путь? Если Алекс не объявится и не объяснится, то ничто не удержит меня вдали от Мартина. Хотя… Алекс же ясно дал понять, что я – ходячее несчастье, и что шла бы я ко всем чертям, не так ли?

– Хватит уже думать о нем.

Я посмотрела на него и улыбнулась:

– Ты наблюдательный.

– Я зол. И голоден… и, честно говоря, все еще не верю, что ты пришла.

– Мартин, я бы все равно пришла, рано или поздно.

Его губы скривились:

– Вариант с «рано» меня устраивает. Но вот с «поздно» … Да, возможно, однажды было бы поздно, – он посмотрел вперед, разыскивая взглядом вывеску.

Не хочу сейчас даже думать о том, что могло бы быть, будь у нас безоблачное будущее с Алексом.

– Я давно хотела быть с тобой, – спокойно говорю я, когда мы уже подходим к заведению.

– Ты, определенно, бредешь без кофе.

Он открывает дверь, и аромат молотых зерен врывается в мой нос. Какое же это райское место! И как давно меня здесь не было. Я подхожу к стойке, Мартин встает рядом:

– Что ты обычно берешь?

Мне казалось, он ни раз видел меня с громадной чашкой американо. Но, мало ли, мои вкусы изменились?

– Американо. Большой. С холодным молоком.

– Точно. Много кофе, мало молока, – оттараторил он и обратился к бариста, – Большой американо с холодным молоком, латте и сэндвич. Любой на ваш выбор.

Он и вправду голоден, раз так неразборчиво выбрал себе еду.

– Пошли сядем в углу на втором этаже. Я знаю, что ты хочешь поговорить, поэтому второй этаж – самое подходящее место для этого.

Он посмотрел на меня и улыбнулся одним краем губ. Мартин, улыбайся чаще. Ты неотразим.

Мы поднялись на второй этаж и сели рядом с лестницей за стол с двумя стульями, друг напротив друга. Как на собеседовании. Все же знают, что если хочешь поговорить по душам, то нужно сесть рядом, а не друг напротив друга?

– Не говори ничего, пока не принесут мне сэндвич. А пока можем просто насладиться моментом, когда ты действительно рядом и не собираешься умотать к нему.

– Давай без него? Поговорим о нас, пожалуйста. Я скучала, Мартин. Я знаю, что много воды утекло. И я повела себя, крайне, паршиво.

Он нагнулся вперед через стол и прильнул своим лбом к моему. Это наше милое «ну, привет».

– Я черти сколько ждал момента, когда ты очухаешься. Я ждал тебя, но уже и не надеялся. Ты такая медлительная, Эй.

Его речь сбила меня с мыслей. Я столько хотела сказать ему, столько всего рассказать. И вот я здесь, а в голове у меня какая-то каша.

– Я знаю, прости. Я не представляла, что скажу тебе, когда приду, – «Ой да прям, врать-то», подумала я и продолжила, – Но мне столько всего нужно сказать. Мне кажется, я жила в каком-то неимоверном бреду, я…

– Эйко… – Мартин перебил меня.

А вот и наш официант с кофе! Я чуть ли не выхватываю у нее свой американо и делаю большой глоток. Экстаз. Как глоток свежего воздуха после прокуренного бара.

Мы благодарим ее и возвращаемся друг к другу.

– Так что ты хотел сказать?

– Потом. Вернемся к тому, о чем собиралась поговорить ты.

И только он заканчивает говорить, я сразу же выпаливаю:

– Мне кажется, я люблю тебя, Мартин. И, кажется, всегда любила. И благодаря Алексу, я теперь здесь с тобой.

– О да, спасибо, мать твою, Алекс, – усмехнулся он, – Благодаря ему, ты не была со мной. Уж мне-то точно не за что его благодарить. Я бы лучше врезал ему разок за тот вечер. Ну и еще разок за то, как он тобой манипулирует.

Все-таки иногда он такой зануда. Я только что сказала, что люблю его, а он дальше говорит о нем. Но мне ли его винить? Сейчас, когда я вижу эти его светло—русые волосы с челкой чуть ниже бровей, эти серые, широко открытые глаза, эти пухлые губы, я забываю весь мир вокруг. «Мартин, ну почему ты так красив?». Даже в шестьдесят лет он будет самым красивым европейцем на земле. Самым красивым человеком на земле.

Пока я размышляла о том, как он хорош собой, он уже доел свой сэндвич. Он жует вообще? Надо предложить ему завтракать по утрам. Помогает в обед не закидывать в себя сэндвич, как дрова в топку.

Он поднимает свою кружку с латте и говорит:

– У меня тост! Пью за то, чтобы в следующий раз, когда мы будем пить кофе, ты сидела уже со мной, а не напротив, – и он подмигнул мне.

Все-таки знает паршивец, что напротив сидят на собеседовании!