Читать книгу Говори мне - Леся Валентайн - Страница 7

Он уже было коснулся моих губ своими, как я отступила назад:

– Ты видимо забыл, что такое любовь. Ты говоришь, что вот это наша любовь? Алекс, ты ведешь себя самовлюбленный болван. Истеришь на ровном месте, психуешь, когда тебе вздумается. Да что уж там, ты нормально сказать не можешь простое «я люблю тебя».

Ветер резко пронесся мимо нас, вздымая к небу мои угольные волосы. Как так вышло, что я влюбилась в парня настолько похожего на меня? У нас у обоих черные—черные волосы и голубые глаза. У меня папины глаза, папины лучезарные глаза. Ему же достался такой цвет от его бабушки, коренной норвежки. А идеальные черты лица он перенял у матери, бывшей модели.

Я почувствовала, как Алекс сжимает мою ладонь.

– Если я не говорю, это не значит, что я не люблю.

– В твоем случае, именно так и есть. Ты всегда говоришь все, что думаешь и чувствуешь.

Я разглядываю его губы, точнее, кольцо в губе. О, как я любила играться с ним – поддевать языком или захватывать меж зубов. Я люблю дурачиться и заигрывать, люблю легкость во всем. Ну да, иногда умею усложнять.

– Я боюсь тебя потерять, поэтому веду себя как полный кретин.

– Тебе не кажется это глупым? От твоих кретинских выходок я и могу уйти! – я запрокинула голову к небу. Какие красивые облака. Серое октябрьское небо и белые воздушные облака. Я люблю наш город за погоду и леса, густые хвойные леса. Я затянулась еще раз и выкинула сигарету в урну.

– Малышка, ты не поставишь на нас крест, – самоуверенно сказал Алекс.

– Я боюсь, я уже поставила.

– Прости, я кретин. Я это понимаю, но ты меня таким кретином и полюбила, разве нет?

Неужели он прав? Уже в начале наших отношений он вел себя порой неадекватно, но тогда я не видела в этом проблемы. Я списывала это все на его характер, мол, он такой, какой есть. В конце концов, мне было пятнадцать, и все эта фигня казалось такой романтичной.

– Алекс, ты оставил меня одну! Ночью, блин! Взял и ушел. Точнее, сперва выдал мне какую-то ерунду про «устал», а потом свинтил. А на машине, из нас двоих, был только ты. А я должна была добираться до дома на такси. И ты ведь прекрасно знаешь, где я живу, – на одном дыхании «бросила ему в лицо» мой гнев.

И только я договорила, он подозрительно посмотрел на меня. И сказал:

– Погоди, ты ведь у него была? Ты как-то быстро добралась до «Прайма», а живешь ты не в двух кварталах отсюда, – он сделал паузу, – Я два года просил тебя не лезть в это, Эйко.

Мне же нечего терять, верно? Я же папина дочка.

– Да, – кратко и доходчиво ответила я.

– Да?! – он поднял брови.

Алекс взял меня за рукав и повел в сторону парка. Я не стала сопротивляться, потому что сейчас это еще больше заведет его. Господи, почему я не могу просто уйти? Я же призналась в любви Мартину! Я хочу дать нам шанс. Весомый такой, серьезный шанс. Тупо, да? Вчера я представляла нас с Алексом у родителей на Рождество, а сегодня целую Мартина. Вот что бывает, когда тебя не ценят. Когда ты просто существуешь в чьем-то мире непонятно для чего. Тогда подарком и отрадой становится кто-то другой.

Он резко остановился и повернулся. И посмотрел на меня как тогда, когда я увидела его в первый раз. И взгляд его стал таким нежным.

– Алекс?! – недоуменно спросила я.

– Нет, я не могу тебя отпустить. Мои страхи все портят, но я не могу тебя отпустить. Не потому, что тебя никто не достоин, кроме меня, а потому, что ты достойна только меня. Шесть лет, Эйко… малышка, мы не зря столько прошли вместе, чтобы я вот так оставил это, а ты вот так упорхнула к этому мудаку.

От его последних слов меня передернуло.

Я выдохнула:

– Не говори о нем так.

– Но о нас так можно говорить?

Можно ли?

– Ты ведь видишь, что у нас не получается.

– Не получается, потому что ты этого не хочешь? Ты давно ждала момента, когда я в очередной раз психану, а ты спокойно пойдешь плакаться ему в жилетку?

– А ты попробуй не психовать и мо…

Он заткнул меня поцелуем и прошептал мне в губы:

– Ты достойна только меня, Эй.

И Алекс просунул руки мне под толстовку. Под толстовку Мартина, которую я надела у входа в общежитие. Прежде, чем я пошла в «Прайм». Копать—хоронить!