Читать книгу Меч и перья - Летуценнiца - Страница 8

Вес застыл. Перед ним была жрица и при том могущественная, но за ее спиной он видел не только светлую Приту. Серра, опирающаяся на его плечо, ударила ручкой, поторапливая.

Вес и Ятри поудобней усадили девушку на одной из восьми кроватей и только потом согнулись в почтительном поклоне. Амару был впечатлён чувствительностью охотника к магии, но никак это не прокомментировал. Все его внимание было приковано к старой жрице. Бессмертный в принципе уважал старых людей, а если им удавалось сохранить силу в тщедушных телах, то таких он ставил выше всех древних мудрецов Камико просто потому, что у этих обычных людей хватило смелости состариться и прожить полную жизнь. Мертвец прекрасно понимал, что лишен многих привилегий живых, и не сильно об этом сожалел. Он просто уважал жизнь, особенно когда она проявляла подобную стойкость в борьбе со временем.

– Ой, чего же вы на меня так вылупились. Смущаете старушку, ей-богу. А если и пялится, то стекла свои снял бы, мил жрец.

Вес послушно стянул очки. Перед жрицей не было никакого смысла притворяться или лгать. Сейчас она была более зрячей, чем самые острые глаза любого из расы цар. Ятри только бросил на него очередной взгляд «когда ты уже начнешь рассказывать мне правду». Вес проигнорировал его. Когда-нибудь, когда сам Ятри расскажет свою правду.

Старушка же поднесла свечу ближе к парням, рассматривая, а потом и к Серре.

– Ну и впутались же вы. Горе, а не молодежь. Не могу я помочь вашей беде, – ответила жрица на незаданный вопрос. – Я постаралась сделать кое-что, но надолго его не хватит.

Она протянула Ятри плетеный из кожи браслетик с большим янтарем посередине, такой же отдала Серре.

– Надевайте, они позволят вам отходить друг от друга на большее расстояние, может пташка хоть взлететь сможет, – на этом моменте соскучившаяся по небу Серрза засияла и прижала браслет к груди. – Но они лопнут, как только вы разойдетесь слишком далеко, и если произойдет мощный выброс магии!

Жрица предупреждающе помахала узловатым пальцем, а потом закашлялась. Вес все четче видел тень своего бога за ее спиной. Жалость сжала его сердце, как и каждый раз, когда угасала столь старая жизнь. Он так и видел весь тот опыт, который разлетается на мелкие кусочки и превращается в ничто. Однажды пришлось наблюдать, как горит библиотека, чувствовал примерно то же самое.

– Спасибо вам большое! – сказала Серра, пытаясь обнять свою спасительницу. – Что мы можем сделать в ответ? Если есть хоть что-то…

На глазах девушки навернулись слезы, когда старушка отрицательно закачала головой и снова закашлялась.

– Это все богиня, нравишься ты ей, пташка, но ты и так это знаешь. А мне уже ничего не надо. Разве что, у меня есть одна просьба, – жрица перевела дыхание и наложила руки на больную лодыжку цары. – В этой деревне есть зло, ты, жрец, наверняка его почувствовал. Свет богини сдерживал его, но когда я уйду, то не останется здесь ничего светлого и тогда… – жрица тяжело вздохнула. – Если вам удастся извести эту пакость, я буду вам благодарна.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – Ятри снова поклонился.

– Хорошая шина, – старушка закончила исцелять ногу Серры и теперь поглаживала мягкие перья крыльев. – Еще, если господину жрецу не будет в тягость, я бы хотела попросить об одной услуге…

Ей не надо было продолжать, Вес и сам все понял. Не единожды он провожал умирающих в последний путь, скрашивая одиночество и облегчая боль.

– Конечно, это меньшее, что я могу сделать для вас.

Старушка благодарно улыбнулась, а потом охнула от неожиданности, когда Серра уткнулась в ее пеструю шаль, накинутую поверх рясы.

– Простите, – девушка отстранилась, пытаясь утереть выступившие слезы, – у меня была бабушка, вы так на нее похожи, только без крыльев, – залепетала обычно молчаливая цара, – и она умерла, а я так и не обняла ее. Простите…

– Тебе не за что просить прощения, пташка.

Жрица погладила ее по голове и дотронулась до щеки, потом снова обняла.

– У меня никогда не было внучки, но, думаю, я была бы рада, если бы она была похожа на тебя.

Совсем неважным было, что сегодня они встретились впервые. Сейчас жрица знала историю каждого из них.

– Береги пташку, ты хороший человек, охотник, – она сжала его плечо, словами попав прямо в сердце, судя по скорбному выражению лица Ятри.

Потом она молча приняла подставленный локоть Веса и, опираясь на него, зашагала вперед со странной царственностью в походке. Никто из тройки не знал эту женщину, но для каждого в эту ночь она воплотила в себе родную бабушку. Сердце сжималось от любви и тоски, но в итоге оставалась только теплая и даже приятная грусть.

Весу же еще предстояло проводить ее до той границы, за которой он однажды оставил свою душу.

Амару никак не мог взять в толк, почему здесь никого нет, почему никто из других самопровозглашенных жрецов не дежурит возле умирающей старушки. Они не светлые, но ведь все еще люди. Даже когда он сам умирал, рядом были старейшины и родители, хоть уже тогда испытывали к нему стойкую неприязнь.

– Не зыркай ты так, не придет никто. Они боятся меня, – сказала жрица, удобней устраиваясь на своей мягкой постели.

В комнате почти не было вещей. Кровать, тумбочка со статуей богини и свечой на ней, шкаф, книжная полка, стол, так же заваленный разными свитками и инструментами для магии, да несколько небольших портретов, изображающих красивую девушку в обнимку с высоким молодым человеком. Обстановка собственных жилищ без излишеств всегда была характерной чертой светлых жрецов.

– Почему они вас боятся? Вы же светлая?

Старушка задумчиво посмотрела на деревья цветущей вишни за окном, их силуэты, очерченные белыми лепестками цветочков, чем-то напомнили Весу призрак невесты. Нехорошая то была ассоциация, благодать покидает деревушку Халу.

– Зло в течение многих лет проделывало дорожки для своих корней в их сердцах, особенно окрепло оно за последний год. Это зло приказывает им бояться, потому что само боится. Если ничего не сделать, то Халу исчезнет с лица земли, как когда-то исчезла Дики. Слышал эту историю?

Вес кивнул. В свое время ему пришлось подробно изучить то, что произошло там четырнадцать лет назад. Люди думали, что всех жителей изничтожили твари из Черного Леса, но это было не так. Твари никогда не оставляют ничего живого. Тут же не пострадали животные и даже спасся один ребенок, которого только чудо и прозорливость старой ведуньи отвадили от склизкой дорожки мести. Да и мстить было некому. Тот человек, что, превратившись в монстра, вырезал собственную деревню, в качестве платы отдал свою душу и тело Джанавору.

– Так вы думаете, что тут живет такое же зло?

– Зло никогда не бывает одинаковым, – тихо произнесла жрица, было видно, что силы ее на исходе. – Это зло само любит играть в человека.

Амару кивнул и присел на край кровати. Взял жрицу за руку и покрепче сжал, ему был приятен жар ее кожи. Старушка только слабо улыбнулась.

– У тебя красивые зеленые глаза, жрец Смерти, – Вес, твердо уверенный, что после смерти радужка у него исчезла, вздрогнул. Что сейчас видела умирающая женщина, какие тайны открыли ей боги?

– У моего мужа были похожие. Скоро я их увижу снова. Знаешь, у нас была мечта, мы хотели однажды встретить кого-нибудь родом с Парящих Островов и напроситься в гости. Увидеть их невероятные храмы, встретить рассвет, сидя на самой высокой колонне, провожать закаты, свесив ноги с какого-нибудь уступа. Нам было так хорошо вместе, – старушка неуклюже смахнула подступившие слезы, – и снова будет, правда ведь, жрец?

Весу трудно было удержать взгляд на ней. Свет уходящей жизни слепил его, но он не смел отвести глаза.

– Будете, – мягко, как только мог, ответил, – он сядет рядом с тобой, разодетый в свой лучший сюртук и чистые ярко-зеленые носки, как бы невзначай коснется твоих пальцев, придвинется ближе и тихо прошепчет: «Скучала?». Он будет кружить тебя в воздухе и смеяться. Он снова будет целовать твои мягкие губы и гладить по щечке, приговаривая: «Моя пташка». Потом он попросит закрыть глаза, и в следующий момент вы окажетесь высоко в небесах, а под вами раскинется бескрайний океан и зеленые луга ферм. Вы будете лететь все выше к свету. Вы будете так счастливы, что мысль о пробуждении от этого прекрасного сна покажется дикостью. И вам не нужно будет просыпаться уже никогда…

Вес смотрел на деревья вишни и видел под их сенью пару влюбленных. Красивая молодая девушка тихонько хихикала, то и дело даря высокому мужчине краткие поцелуи. Потом она побежала вперед и спряталась за деревом. Выглянула, показала язык своему любимому и снова спряталась. Парень рассмеялся и побежал за ней. Так, перебегая от дерева к дереву они удалялись, пока совсем не растаяли в ночи.

Больше ничто не слепило чувствительные глаза мертвеца, присутствие злопамятной богини не покалывало кожу, только тяжелый камень тянул вниз его сердце.

– Когда же ты придешь ко мне, милый? – послышался мелодичный, словно журчание ручейка, женский голос.

Вес повернулся к двери. Прислонившись головой к косяку, там стояла девушка. Самая красивая девушка, которую только встречал за свою жизнь бессмертный. Серебристые волосы мягкой волной ниспадали до самых пят и колыхались от каждого, даже самого незначительного движения. Большие аквамариновые глаза смотрели на него с тоской, яркие алые губы молили, чтобы их накрыли поцелуем, мягкие изгибы тела манили дотронуться до них. Девушка протянула к нему бледную руку и снова заговорила:

– Я жду тебя уже так долго…

А потом она назвала его по имени. Не тому, которого он лишился, не тому, что сам выбрал, а по тому, которое однажды прошептала ему Смерть.

Страшная боль прокатилась по всему позвоночнику. Вес упал на пол, руками потянулся к загривку, словно мог содрать с себя проступившую на коже метку, что сжигала его заживо. Но ничего не могло помочь ему, кроме ее прикосновения.

– Я буду ждать тебя, я никогда не покину тебя, любимый.

Она поцеловала его в макушку, освобождая от собственного проклятия. Облегчение холодной волной пронеслось по его горящему телу. Она ушла. Они все ушли.

– Сата, – тихо произнес Вес ее имя, чтобы снова почувствовать себя более живым, чем мертвым.

По коже прошла дрожь, сам того не заметив, он вернул своему телу полную жизнеспособность, на что протестующе отозвался болью пустой желудок. Вес тут же усыпил все, кроме нервной системы, мышц и сердца. Тяжело опустился на кровать рядом с телом жрицы. Ее лицо выражало покой, значит задача была выполнена, а это радовало его больше, чем расстраивала встреча с мертвой подругой.

Амару почувствовал, что не может больше находиться в этой комнате. Тут было слишком душно, пусть он и не дышал. Так что Вес поспешил вернуться к своим живым друзьям. У него было еще много дел, а ночь только началась.

Только вот за дверью его уже ждали четверо мужчин, возглавляемые самим жрецом Поликарпом. Только угнетенное состояние не дало Весу улыбнуться, при виде этой кучерявой несуразности в ночной рубашке и с факелом в руке.

– Что ты делал в комнате жрицы Вирлины?

«Так вот как ее звали, – перед глазами Веса предстала молодая девушка, что бегала между деревьями, – красивое и очень ей подходит». Только потом он вспомнил, что в комнате осталось лишь мертвое тело, а его, можно сказать, только что застали за возможным преступлением. Неудобно.

– Светлейшая плохо себя чувствовала и попросила меня сопроводить ее.

Даже почти не соврал, можно собой гордиться.

– Пропусти меня, я хочу с ней поговорить. Что-то странное случилось.

Каким бы ни был испорченным Поликарп, но и он почувствовал уход богини.

– Но она уже спит, не стоит ее будить. Разве вопрос не подождет до утра?

Вес настойчиво закрыл дверь, перегораживая собой путь.

– Не подождет, отойди! – но видя, что амару не собирается выполнять его приказ, парень добавил: – Ты мой гость в этом храме и будешь делать, как я скажу.

За его спиной покивали другие псевдожрецы, Вес не хотел раскрывать то, что в общем-то земля храма уже совсем не святая и никакое приглашение ему не нужно, но решил выбрать что-то между двумя крайностями. Он начал очень медленно отходить от двери. И так раздражённый сильнее некуда Поликарп ожидаемо вспыхнул и замахнулся на Веса рукой, желая поторопить его, убрать толчком со своей дороги. Амару внимательно наблюдал, как меняется поза жреца, как он отводит руку назад, как перемещается его центр тяжести. Потом был маленький толчок. Такое слабое магическое воздействие, какое так и не смогли ощутить даже старейшины в Камико. Небольшой вакуум, образовавшийся в воздухе, оттянул ногу Поликарпа немного дальше, чем тот рассчитывал. Жрец пошатнулся, вокруг всего его тела возникли небольшие завихрения воздуха, незаметно толкая его на землю. Вес гордился своей техникой бесконтактного боя.

Поликарп с грохотом упал на пол, уронив на себя факел. Его сорочка тут же вспыхнула, обволакивая несчастного пламенем. Больно, Вес это прекрасно знал, но когда сгораешь до конца, то еще больнее. Жрецы тут же отпрянули, в руках у них были только свечки, а ими тушить огонь проблематично. Вес закатил глаза, люди ужасно нерасторопны, сдернул со стены ближайший гобелен и накрыл им горящего. Поликарп еще немного подергался под ним, а потом вскочил и закричал:

– Что это было, мать твою? Что, я спрашиваю?!

Другие мужчины переглянулись. Они видели, как их друг неудачно упал и как незнакомец в черных очках его спас. Сам же Поликарп точно знал, что упасть ему кто-то помог, но уверенность его слабла с каждой секундой.

– Тише, ты разбудишь светлейшую, – шикнул на него Вес. – Иди лучше обработай ожоги, вопросы никуда не денутся, задашь их завтра.

Вес уже начал уходить в сторону лазарета, как обернулся и с ядовитой улыбкой добавил:

– И всегда пожалуйста.

Подкопчённый Поликарп так и остался стоять с гобеленом в руке, не зная, как реагировать на произошедшее. Но потом, к удовольствию Веса, он просто сплюнул и дал отбой своим товарищам: ожоги, видать, и правда болели.

Издевательства над Поликарпом немного исправили его мрачное настроение, но Серра успела узнать его достаточно хорошо.

– Она…

Девушка приподнялась с кровати, хотела встать и подойти, но Ятри удержал ее на месте. Чтобы магия полностью исцелила поврежденную ногу нужно хотя бы сутки ее не напрягать, иначе могут появиться нежелательные осложнения.

– Она ушла в покое. Ей там хорошо, поверь мне.

Вес мягко улыбнулся и пригладил ее хохолок. Серру это не сильно успокоило, вероятно, девушка снова переживала смерть своей бабушки. Вес не мог сказать наверняка, о ней он действительно ничего не знал в сравнении с той информацией, которая была у него на Ятри.

– У меня поганое предчувствие насчет всего этого.

Ятри уже сидел на соседней кровати и рассматривал браслет в свете свечи.

– Это зло, что пытается пролезть на территорию храма, ничего удивительного.

Охотник внимательно посмотрел на Веса, в его глазах зажегся тот огонек, какой бывает у собак, получивших четкую команду преследовать жертву.

– Как ты его ощущаешь, расскажи подробней. Оно пьянит разум, затуманивает взгляд или от него хочется тошнить?

Вот поэтому Весу и нужен был охотник. Амару, конечно, внимательно изучал тварей, с которыми может столкнуться, но большая часть его знаний устарела лет на сто пятьдесят.

– Как кишки скручивает.

– Несварение?

– Нет, вот если в живот вогнать изогнутый прут и покрутить его, то будет примерно так. А как ощущается несварение, я не помню.

Ятри опасливо посмотрел на бессмертного.

– Знаешь, создается впечатление, что амару далеко не такой приятный народ, каким его рисуют.

Вес повел плечами. У него в воспоминаниях бережно хранились двадцать пять лет пыток, которым подвергли его сородичи за то, что именно столько он посмел их дурачить. Эти переживания сохранились куда ярче, чем несварение.

– Так и должно быть. Они те еще ублюдки. Умные и бессмертные под Красными Облаками ублюдки.

Ятри только покачал головой и вернулся к более насущным проблемам.

– Ладно, если предположить, что это похоже на несварение, да еще и ощущаемое только тобой, то наши дела не так плохи. Думаю, это может быть ирша, низший демон, ему необходима поддержка людей и правильная атмосфера, чтобы причинить реальные неудобства. Или просто носитель, готовый заключить с ним сделку. В варианте с носителем убить его проще, но тогда погибнет и человек. А так мы можем только ненадолго уменьшить его влияние, надо будет точно вспомнить ритуал, а потом рассказать об этом демоне жрецам, и они осветят землю. Странно, что жрица сама так не сделала.

– Она слишком поздно ощутила его. Думаю, просветление пришло к ней вместе с богиней и вестью о нашем приходе. Она пыталась рассказать другим жрецам о зле, но они ей не верили, поскольку уже были подвержены влиянию. А если бы отправилась в путь сама, то и нас пропустила бы и в дороге умереть могла. Ладно, тогда проведем обряд завтра днем, а пока ложитесь спать. Это были очень долгие сутки. Я попробую прикупить себе одежду и вообще прогуляюсь по деревне.

Ятри согласно кивнул, Серра так вообще уже находилась в полудреме, ей интересно было слушать о демоне, но исцеление у ее организма отняло много сил. Так что, закутавшись в крылья, девушка тут же уснула, получив на то отмашку. Ятри еще сопротивлялся, у него остался один вопрос.

– Когда это ты успел стать жрецом? Я вообще не слышал, чтобы у Смерти были жрецы.

Вес пожал плечами, он и сам не рассматривал себя как жреца.

– Когда умер, тогда и успел. Оживление амару – это ужасно сложный процесс, но в итоге получается что? Вечно молодые, сильные и красивые мертвецы. Мы ходячая реклама смерти. Умри – и останься навечно прекрасным. Мне так кажется. Если честно, на меня сегодня хватит всех этих богов. Хочу напиться и потерять сознание. Спокойной ночи, Ятри, – раздраженно бросил Вес и вышел из комнаты.

В коридоре еще стоял запах подпаленных волос и ткани, даже нечувствительный нос бессмертного это чуял. Но ускорил он шаг не поэтому. Здесь было холодно, на стенах храма все еще чувствовался отпечаток Смерти. Метка на загривке Веса неприятно пощипывала кожу. Он пытался выкинуть подальше воспоминания и ту боль, которую они неизбежно приносили. Лучше ему стало только тогда, когда приятный весенний вечер разворошил его аккуратно зачесанные назад волосы.

Вес привычно откинул их с лица, попытался убрать за ухо непокорную белую прядь. Да, из-за той черты совсем не хочется возвращаться. Он знал это как никто другой, и бог озаботился тем, чтобы Вес никогда этого не забывал.

Амару посмотрел на луну, словно там можно было найти какие-то ответы, но потом только помотал головой и пошел вперед.

В объятиях какой-нибудь милой портнихи и с ее кровью на губах отвлечься будет намного проще.