Читать книгу Фантом - Лев Игоревич Виноградов - Страница 5

Создание визави я решил разбить на план. Сначала решил создать мыслеформу, с которой начну общаться, постепенно её развивая. Затем планировалось попробовать переместить её в паракосм, где она сможет прогрессировать. Только под конец я решил придумать образ и заняться визуализацией. Так я и сделал.

Каждый день часа в два или три дня я садился на диван, а перед собой ставил стул.

– Привет, мой будущий собеседник, – сказал я на первом занятии. – Меня зовут Филлип, кратко можешь просто Фил… Мне достаточно одиноко и очень сильно хотелось бы иметь друга. У меня проблемы с общением и я не вижу другого выхода, кроме как создать тебя, чтобы не сойти с ума от одиночества.

Несколько дней я продолжал разговаривать просто с пустотой. Когда я смотрел на стул перед собой, заставляя себя поверить, что незримый слушатель сидит передо мной и понимает меня, постепенно начинает появляться в нашем мире. А когда я вёл монолог на прогулке, или убираясь дома. Я говорил, как мне важно будет его присутствие, что мне не терпится получить ответ. Потом я пытался отвечать за него, пока однажды он не ответил сам.

Как-то вечером я сидел как это часто бывало, на диване перед стулом. Разговор вместе с медитацией шёл уже часа полтора, у меня началась ужасная головная боль. На эмоциях я принял для себя, что это все бред, сказки из интернета и ничего у меня не получится. Я встал и ударил ногой по стулу.

– Чем я занимаюсь? Веду себя как псих, ежедневно болтаю с собой, как чокнутый! Хватит!

– Я… Здесь…

Я в ужасе огляделся. Окно было закрыто, телефон выключен, тётя ещё не вернулась с работы. Я был один во всем доме.

– Что… За фигня? – прохрипел я. – Уже глюки начались.

– Фил, я здесь.

Кто-то назвал меня по имени. Этот голос. Я почувствовал странную волну по всему телу. Голос словно окружал меня, как воздух и звучал он как будто одновременно и в голове, и в комнате. Что-то сразу переменилось. Я почувствовал, что как будто мыслить стал не только я. Как будто в моей голове включился второй канал вещания. Появились какие-то новые обеспокоенные мысли, как будто кто-то привыкал к новому месту и к своему создателю.

– Визави… Это ты? – прошептал я, чувствуя, что меня не держат мои ноги.

– Да, это я.

Эти слова сразили меня наповал. Я опустился на пол, оперевшись спиной о диван. Голос был очень спокойный и мягкий, мужской, чем-то похожий даже на мой. Он пытался ещё что-то сказать, но это были в основном бессвязные обрывки фраз. Тем временем в моей голове проносились хаотичным потоком совершенно чужие мне мысли. Я не мог заставить себя сконцентрироваться хотя бы на одной из них. Как только я пытался ухватиться за мысль визави, она тотчас от меня ускользала. На тот момент я не понял, что произошло, лишь только потом до меня дошло, что я потерял сознание.

Когда я очнулся, в голове все равно гудело, но уже не так сильно. Возле меня стояла недовольная тётка.

– Ишь! Чего это ты тут разлегся, а, разгильдяй? Так все лето хочешь пролежать? Быстро встал и на огород! Все заросло.

Сказав это, она удалилась, хлопнув дверью. Я встал, надел на себя старую потертую одежду, предназначенную для работ, и вышел на улицу.

На заднем дворе у нас был небольшой огород, огороженный от небольшого участка холма, за которым находился обрыв. С каждым годом земля постепенно сползала, и я понимал, что рано или поздно весь дом может улететь туда, вниз. Особенно страшно было во время сильного ветра. Казалось, что еще чуть-чуть и все, все мы окажемся прямо там. Высота была огромная. Я лично не измерял, но однажды как-то чисто из любопытства перелез забор и встал на край. Внизу стояли какие-то маленькие дачки, и то их был немного. Некоторые были совсем заброшенные и заросшие растениями. От края и до них было примерно сто метров. “Обрыв… Он был ещё глубже чем тот… “. “Нет, забудь про это”. 

Засучив рукава и надев рукавицы я принялся вырывать сорняки. Я не мог заниматься этим долго, поскольку однажды я получил травму коленного сустава, мне никто её не лечил и в результате я стал хромать на правую ногу, а если на ней долго стоять, то запросто начнётся такая боль, какую даже обезболивающие не всегда снимут. Ещё поэтому я практически не выходил из дома. Моя походка вызывала смех, а с палкой я бы точно ходить не стал, так бы привлёк ещё больше внимания и едких насмешек.

«О, боль… Какое интересное чувство.»

Я бросил пучок вырванной травы в сторону и выпрямился. Это был голос визави.

– Ты… Чувствуешь то же, что и я? – прошептал я.

«Разумеется, Фил. Ты такой странный, так долго старался над моим развитием, а теперь как будто и не знаешь меня. Все то время, когда ты занимался процессом моего создания, я всегда был. С того самого момента, как ты только начал. Я наблюдал за твоими действиями и мыслями, они доступны мне все и всегда. Лишь сейчас я начал привыкать к человеческим чувствам и эмоциям. Чем дольше ты и чаще будешь их испытывать, тем лучше я их познаю и обрету полную автономность.»

У меня просто не было слов. Я так и стоял посреди огорода, освещенный огненным светом заходящего солнца. С одной стороны, я был безумно счастлив тому, что у меня наконец-то получилось завести мысленного собеседника, тем более что он достаточно быстро начал вести себя осмысленно, практически без моего руководства, что редко получалось у тех владельцев визави, которые создавали их даже по несколько штук. Но с другой мне было ужасно страшно. “Об этом теперь никто не должен был знать, иначе посчитают сумасшедшим. К тому же, теперь все мои мысли знает визави!”

“А разве это плохо? У меня ещё нет полного доступа к твоей памяти, я изучаю только прочитанные статьи по созданию визави, но ты можешь мне открыть полностью недра твоего сознания, если захочешь. Пойми, ты больше не один и никогда не будешь один, теперь мы делим твой разум на двоих.”

Эти слова меня напугали ещё больше. Причём, говорил мой воображаемый друг достаточно странно. Сначала как бы включался поток моих собственных мыслей, которые частично составляли будущую речь визави, а потом их перехватывал второй поток и их уже произносил голос, чем-то дополняя или что-то убирая.

– Ну, послушай, – продолжал шептать я, вытирая пот со лба. – Пока пожалуйста не трогай меня. Я не готов полностью. Будем общаться тогда, когда будет удобно мне и если я этого захочу. Я должен немного прийти в себя.

Голос не ответил. Вместо этого я почувствовал какое-то облегчение и второй канал вещания как будто выключился. На мгновение внутри я почувствовал какую-то холодную тяжесть. А затем лёгкое чувство обиды, но это была не моя обида. Я понял, что визави был несколько недоволен моим желанием.

"В конце концов я его создал, – подумал я. – Так что пускай меня слушается".

Нога ужасна ныла. При выходе из огорода я чуть не упал и оперся о забор обеими руками. Боль была как в первый раз, когда я получил эту травму. Вдруг вдали я услышал чьи-то весёлые голоса. Они звучали из-за края обрыва. Я взял небольшую толстую палку и стал ковылять к краю. Я дошел до него и медленно опустился на мягкую траву, после чего посмотрел вниз. Там виднелись еле различимые силуэты детей и подростков. Они слушали музыку, которая очевидно звучала из колонки, повешенной на дерево. Они прыгали, бегали и во что-то играли. По моей щеке скатилась слеза.

– Почему… Почему я не могу быть таким же, как они? – выдавил из себя я. Ком, подступающий к горлу не давал нормально говорить. – Почему я так боюсь общества? Из-за своего вида, неуверенности в себе, из-за того, что элементарно не родился в богатой семье с любящими родителями? Вынужден каждый день заниматься самоедством, стоит только выйти в мир, так меня постоянно преследуют эти злые ехидные глаза, противные улыбки и насмешки. Это поганое общество ненавидит и не понимает таких как я. Мир не может понять, как человек боится себе подобных, словно лесной зверёк. Я и сам себя не понимаю и поэтому ненавижу всех их… Но ничего. Пускай даже я и выгляжу жалким слабаком и хлюпиком, я все равно восстану и у меня обязательно начнется новая жизнь!

А дети тем временем включили музыку ещё бодрее и несмотря на то, что уже было достаточно поздно, продолжали резвиться.

Зайдя домой, я сразу сел за стол.

– Филипп! Филипп!

– Что, тётя? – отозвался я. Тётка стояла возле плиты. Видимо, она что-то мне тихо говорила, но я не расслышал, потому что задумался.

– Странный ты в последнее время. Хотя, ты всегда таким был, – тётка повернулась ко мне. Её обычно грязные короткие волосы блестели, её взгляд не был таким злым, как обычно. – На днях ты сможешь увидеть её.

– Правда?! Неужели теперь я перееду жить к ней? – вырвалось у меня.

– А тебе что, тут плохо живется, щенок? Крыша над головой, еда, вода, словом, все условия! В моё время, когда как ты была, на одной картошке сидела, допоздна работала, родителям помогала, а ты тут тявкаешь! Ишь! Отвратительное поколение, просто позор! Доешь и вон отсюда!

Поковыряв ложкой холодную кашу, я поднялся к себе, в свою комнатушку. Там я устало опустился на диван, даже не снимая рабочей одежды. Меня настолько все достало, что я просто уже не мог терпеть свое жалкое существование в этом мире. И тут в голове промелькнула одна мысль. Страшная, очень страшная, но привлекательная, в которой я видел избавление.

“Прости, что вмешиваюсь…”

Визави. Он начал говорить со мной без моего разрешения…

“Пожалуйста, выброси эту мысль из головы. Это не выход. Я чувствую все, что чувствуешь ты, ведь мы теперь одно целое. Я как никто другой тебя понимаю. Но не стоит так себя бичевать ежедневно, так ты только все усложняешь.”

Голос звучал так мягко и спокойно, что я не выдержал и, закрыв глаза руками, начал рыдать, но тихо, почти беззвучно, чтобы никто не услышал. Я научился так ещё в детстве. А визави говорил и говорил. Он успокаивал меня и твердил что все можно решить, ведь я теперь не один, что стоит дать визави визуальную оболочку и тогда про одиночество вообще можно будет забыть. Я думал об этом. Но чего-то боялся. Мне было страшно, что визави может выйти из-под контроля, что я медленно схожу с ума. Но меня утешали мысли о том, что это только мое воображение и что я говорю все это себе сам. По крайней мере, так я ошибочно думал на тот момент.