Читать книгу Анна Каренина - Лев Толстой - Страница 7
Часть первая
IV
ОглавлениеДа́рья Алекса́ндровна стоя́ла среди́ разбро́санных по ко́мнате веще́й пе́ред откры́тым шка́фом. Услы́шав шаги́ му́жа, она́ останови́лась, гля́дя на две́рь, и напра́сно хоте́ла прида́ть своему́ лицу́ стро́гое и презри́тельное выраже́ние. Она́ чу́вствовала, что бои́тся встре́чи с му́жем. Она́ то́лько что начина́ла уже́ деся́тый раз за э́ти три дня собира́ть де́тские и свои́ ве́щи, кото́рые она́ увезёт к ма́тери, – и опя́ть не могла́ на э́то реши́ться. Она́ всё ещё говори́ла, что уе́дет от него́, но чу́вствовала, что э́то невозмо́жно; она́ не могла́ отвы́кнуть счита́ть его́ свои́м му́жем и люби́ть его́. Она́ посмотре́ла на него́ то́лько тогда́, когда́ он подошёл к ней. Лицо́ её выража́ло страда́ние.
– До́лли! – сказа́л он ти́хим го́лосом. Он и хоте́л име́ть жа́лкий и поко́рный вид, но всё-таки сия́л све́жестью и здоро́вьем.
Она́ бы́стро посмотре́ла на него́ с головы́ до ног. «Да, он сча́стлив и дово́лен! – поду́мала она́. – А я?!»
– Что вам ну́жно? – сказа́ла она́ бы́стрым, не свои́м го́лосом.
– До́лли! – повтори́л он дрожа́щим го́лосом. – А́нна прие́дет сего́дня.
– Ну и что же? Я не могу́ её приня́ть! Уйди́те!
Степа́н Арка́дьич мог быть споко́ен, когда́ ду́мал о жене́, мог споко́йно чита́ть газе́ту и пить ко́фе; но когда́ он уви́дел её изму́ченное, страда́ющее лицо́, услы́шал э́тот звук го́лоса, у него́ на глаза́х появи́лись слёзы.
– Бо́же мой, что я сде́лал! До́лли! Ра́ди Бо́га! Что я могу́ сказа́ть?.. Одно́: прости́, прости́… Вспо́мни, ра́зве де́вять лет жи́зни не мо́гут прости́ть мину́ты…
Она́ опусти́ла глаза́ и слу́шала, как бу́дто проси́ла его́ о том, что́бы он ка́к-нибудь сказа́л ей, что э́то непра́вда.
– Мину́ты… увлече́ния… – вы́говорил он.
– Уйди́те отсю́да! – закрича́ла она́ ещё гро́мче. – И не говори́те мне про ва́ши увлече́ния!
– До́лли! – проговори́л он со слеза́ми на глаза́х . – Поду́май о де́тях, они́ не винова́ты. Я винова́т, так накажи́ меня́.
Она́ се́ла. Он слы́шал её тяжёлое дыха́ние, и ему́ бы́ло о́чень жа́лко её.
– Ты по́мнишь дете́й, что́бы игра́ть с ни́ми, а я зна́ю, что они́ поги́бли тепе́рь, – сказа́ла она́.
Она́ сказа́ла ему́ «ты», и он с благода́рностью взгляну́л на неё и хоте́л взять её ру́ку, но она́ отошла́ от него́.
– Я по́мню про дете́й; но я сама́ не зна́ю, чем я спасу́ их: тем ли, что увезу́ от отца́, и́ли тем, что оста́влю с развра́тным отцо́м… Ну, скажи́те, по́сле того́… что бы́ло, возмо́жно ли нам жить вме́сте? Вы никогда́ не люби́ли меня́; в вас нет ни се́рдца, ни благоро́дства! Вы мне чужо́й! – с бо́лью и зло́бой сказа́ла она́.
Он погляде́л на неё, и зло́ба на её лице́ испуга́ла и удиви́ла его́. В э́то вре́мя в друго́й ко́мнате закрича́л ребёнок; Да́рья Алекса́ндровна услы́шала его́ го́лос, и лицо́ её вдруг смягчи́лось. Бы́стро встав, она́ пошла́ к две́ри.
– До́лли, ещё одно́ сло́во.
– Е́сли вы пойдёте за мно́й, я позову́ люде́й, дете́й! Пуска́й все зна́ют, что вы ни́зкий челове́к! Я уезжа́ю сего́дня, а вы живи́те здесь со свое́й любо́вницей!
И она́ вы́шла, с си́лой закры́в две́рь.
Степа́н Арка́дьич вздохну́л и ти́хими шага́ми вы́шел из ко́мнаты. «Ах, како́й у́жас! И как она́ крича́ла», – говори́л он сам себе́, вспомина́я её крик и слова́. Степа́н Арка́дьич постоя́л не́сколько секу́нд оди́н, вы́тер глаза́, вздохну́л и, вы́прямив спи́ну, вы́шел из ко́мнаты.
– Матве́й! – кри́кнул он. – Пригото́вь всё в дива́нной для А́нны Арка́дьевны.
Пото́м Степа́н Арка́дьич наде́л шу́бу и вы́шел из до́ма.
Да́рья Алекса́ндровна между те́м, успоко́ив ребёнка и поня́в, что он уе́хал, верну́лась опя́ть в спа́льню.
«Уе́хал! Но чем же ко́нчил он с ней? – ду́мала она́. – Нет, нет, быть вме́сте нельзя́. Е́сли мы и оста́немся в одно́м до́ме – мы чужи́е!» – повтори́ла она́ опя́ть с осо́бенным значе́нием э́то стра́шное для неё сло́во. «А как я люби́ла, бо́же мой!.. И тепе́рь ра́зве я не люблю́ его́? Не бо́льше ли, чем ра́ньше, я люблю́ его́?..»
Вопросы
1. О чём в то утро думала Дарья Александровна?
2. Как вела себя Дарья Александровна при встрече с мужем?
3. О чём Степан Аркадьич просил жену?
4. О чём думала Долли после отъезда мужа?