Читать книгу Избранное - Лев Триб - Страница 6

В отличие от Гулливера, которому, для того что-бы попасть на летающий остров Лапута, пришлось привлечь к себе внимание лапутян, чтобы суметь затем подняться на остров по веревочной лестнице, я оказался на острове без всяких проблем. Как уже упоминалось, в способе, который я использовал для посещения стран, были те преимущества, что они не требовали длительных утомительных перелетов или плавания по морям, не были связаны с визами, загранпаспортами, таможней, досадными, но оправданными необходимостью процедурами контроля. Но в этом способе был один существенный и, пожалуй, основной для любого путешественника недостаток – невозможность непосредственного общения с людьми, без контакта с которыми познание и изучение особенностей стран и их обитателей значительно ограниченны, а зачастую просто невозможны. Замечательно, что в нашем мире все сущности обитают в тонких телах, то есть бесплотны, и у них есть способность практически мгновенно оказаться в любом месте, совместимом с вибрациями самих сущностей. Возможность временного «подселения» в физические тела людей, не причиняя им при этом никакого вреда, есть неоспоримое преимущество жизни в нашем духовном мире. Я воспользовался советом капитана Гулливера, сущностью старшей и опытней моей, и «подселялся» к интересующим меня телам ночью, во время их сна. Я становился действующим персонажем их сновидений, вступал с ними в общение и узнавал то, что меня интересовало.

Напомню читателю, что представляли из себя летающий остров Лапута и его жители лапутяне во время посещения Гулливера, для чего воспользуюсь авторским текстом капитана с моими комментариями. Современный читатель, тем более если он не англичанин, не понимает значения слова «Лапута». Существует несколько толкований и переводов, одно из которых дал сам Гулливер. Его перевод означает нечто вроде «игра солнечных лучей на морской поверхности» «игра солнечных лучей на крыльях». И в том и в другом случае перевод капитана звучит более поэтично, чем переводы лапутянских филологов. Летающий остров имеет форму правильного круга диаметром около 65 километров, в основании которого находится гладкая алмазная пластина толщиной около 200 ярдов. На оси основания укреплен магнит, при помощи которого остров может подниматься, опускаться и передвигаться с одного места на другое. Изменение направления движения острова происходит движущими силами отталкивания и притяжения, возбуждаемые регулированием положения магнитных полюсов по отношению к оси алмазного основания. Но не буду утомлять читателя описанием сложного для моего понимания механизма движения, подробное описание которого читатель найдет в отчете капитана. Я вынужден вскользь упомянуть об устройстве механизма в связи с расчетных характеристик положения полюсов и вибрационных сил, произошедших в результате столкновения острова с материком, что впоследствии привело к необратимым изменениям как внешнего, так и внутреннего облика лапутян, о чем будет сказано ниже. Для лучшего понимания дальнейшего приведу описание лапутян, сделанное Гулливером после высадки его на остров: Мне никогда еще не приходилось видеть смертных, которые бы так поражали своей фигурой, одеждой и выражением лиц. У всех головы были скошены направо или налево, один глаз смотрел внутрь, а другой прямо вверх к зениту… Я заметил множество слуг с наполненными воздухом пузырями, прикрепленными к концам коротких палок. Этими пузырями они время от времени хлопали по губам и ушам лиц, стоявших подле них. Обязанности слуги заключаются в том, что при встрече двух, трех или большего числа лиц он должен слегка хлопать по губам того, кому следует говорить, и по правому уху того или тех, к кому говорящий обращается. /«Путешествия Гулливера»/

Слуги, которым вменена процедура хлопанья для пробуждения внимания и возвращения памяти, называются хлопальщиками. При посещении Лапуты я не ожидал увидеть на острове существенных изменений и был приятно удивлен тем, что лапутяне в большинстве своем вполне цивилизованные люди, мало чем отличающиеся внешне от европейцев. Одежда их также не отличалась от европейской, и напрасно я пытался хоть у кого-нибудь найти на одежде орнаменты в виде геометрических фигур или музыкальных инструментов, которые бы явно демонстрировали приверженность лапутян к математике и музыке, как это было во времена Гулливера.

Нужно сказать, что Гулливер прибыл на летающий остров не в самое лучшее для Лапуты время. Страна находилась в полном упадке. Даже такие приоритетные для Лапуты науки, как математика, астрология, астрономия и музыковедение, были в стагнации. Все усилия хлопальщиков, их удары пузырями по губам и ушам, все реже выводили членов королевской фамилии, самого короля, чиновников, ученых и других ответственных лиц королевства из состояния рассеянности и глубокой забывчивости. Дошло до того, что пришлось приставлять хлопальщиков к персональным хлопальщикам, забывающим обязанности по хлопанью ушей и губ своих господ. Задумчивость или забывчивость взрослого населения Лапуты, еще способного к деторождению, привела к резкому снижению рождаемости населения, поскольку многие лапутяне напрочь позабыли процесс воспроизводства потомства, и лишь экстренные меры правительства, направившего на остров отряд молодых самцов, позволили восстановить частично поголовье, простите, численность населения Лапуты. На материковой части королевства Бальнибарби, в чьей юрисдикции был летающий остров, зрело недовольство королем и властями, которые находились на острове и в силу общих причин забыли о народе. В довершение всего, опять-таки по забывчивости и рассеянности технического персонала, отвечающего за перемещение острова, произошло столкновение острова с материковой частью королевства, повлекшее многочисленные человеческие жертвы и разрушения во втором по величине городе королевства – Линдолино, городе, отличавшемся всегда мятежным духом и непокорностью.

Столкновение переполнило чашу терпения непокорных жителей Линдолино, не поверивших оправданиям ученых Лапуты, объяснявших падение острова на Линдолино поломкой механизмов острова в результате его столкновения с метеоритом. Мятежники, воспользовавшись тем, что летающий остров вместе с королевским дворцом и правительством полностью оказался в их власти, низложили короля, распустили правительство и установили парламентское управление государством Бальнибарби. Его столица Лагадо была широко известна благодаря нахождению в городе знаменитой Академии прожектеров. Восстановление летной способности Лапуты заняло несколько лет. Работы по восстановлению проводились молодыми учеными Линдолино, свободными от консервативных стереотипов мышления маститых академиков. В результате они блестяще справились с задачей и вместе со своими женами, детьми и родными составили новый перспективный костяк населения Лапуты. Летающий остров вновь летал над пределами Бальнибарби, только вместо королевской и правительственной резиденции остров стал резиденцией «летучего парламента» и молодых ученых и получил статус летающего наукограда, чем вызвал разлитие желчи у академиков Лагадо.

Однако начиная со второго поколения новых поселенцев Лапуты у большинства взрослых лапутян явно стали проявляться особенности, вернее, способности к зрительному чтению мыслей своих собеседников, сотрудников, родственников, короче говоря у любого, с кем приходилось быть в контакте даже совсем незначительное время. Достаточно было посмотреть друг на друга, и каждый мог прочесть и зрительно воспроизвести мысли другого. Поначалу такая способность обмена мыслями воспринималась как забава природы, но по мере того, как эти способности охватывали все больший круг населения, этот непрошенный дар стал вызывать всеобщее беспокойство, локально переходящее в панику. Резко увеличилось количество разводов из-за взаимных обвинений в супружеской неверности. Чиновники отказывались вступать в непосредственное общение с гражданами, боясь разоблачений в корысти или коррупции. Судебные процессы проходили при закрытых дверях, без присутствия прессы, дабы предотвратить публикацию вердиктов до рассмотрения дел в суде. Прекратились встречи с избирателями, после того как большинство депутатов были уличены во лжи. Неуютно чувствовали себя все, кто либо по долгу службы, либо из лицемерия думали одно, но говорили совсем другое. Меньше всех были обеспокоены взяткополучатели и взяткодатели. Теперь, когда происходила встреча заинтересованных сторон, берущий читал все вопросы в глазах дающего и, не произнося ни единого слова, давал взглядом, как правило, положительный, а главное, понятный только им обоим ответ.

Губернатор Лапуты поручил группе ученых выяснить причину столь необычного по масштабам явления, названного тайноведением, и найти способ если не совсем избавиться от этой напасти, то хотя бы максимально ограничить ее проявление. Причину массовой эпидемии тайноведения удалось установить достаточно быстро. Она оказалась в нарушении вибраций, создаваемых алмазно-магнитной системой управления перемещениями острова после восстановления его работоспособности. Нарушение вибраций сказалось на последующем поколении лапутян в виде аномальных мутационных изменений отделов головного мозга и зрительных органов. Попутно ученые выяснили, что та же причина – ошибка в расчетах вибраций была сделана изначально, еще в первом варианте механизмов острова, что и привело к неестественному внешнему виду первых поколений лапутян, у которых, напомню, «головы были скошены направо или налево, а глаза смотрели один вниз, другой вверх».

Способ ограничить способность тайноведения вскоре был найден благодаря солнечному затмению, наблюдать которое с закопченными стеклами вышло почти все население Лапуты. Один из ученых, увидев в толпе наблюдающих затмение молодую лапутянку, жену одного из коллег, к которой у него была тайная симпатия, решил воспользоваться возможностью свидания с ней, стал искать ее взгляд, чтобы передать ей свое предложение. Но как бы пристально он не смотрел на нее, так и не смог поймать ее взгляд, поскольку глаза ее были прикрыты закопченным стеклом, через которое она наблюдала затмение. И тут молодого ученого осенило: закрыв закопченным стеклом свои глаза, он подошел к своему коллеге и попросил смотреть на него и думать о чем угодно. Случилось, как он и предполагал, что ни он, ни его коллега не смогли прочитать ни единой мысли в глазах друг друга. Оказалось достаточным закрыть глаза темным стеклом для того, чтобы вновь стать добропорядочным гражданином Лапуты.

Как и следовало ожидать, вскоре вся Лапута надела черные очки, включая и детей, которым тоже было что скрывать. Теперь возобладала другая крайность все вдруг стало видеться в черном свете. Оказалось, что от возможности скрывать за очками тайные привязанности взаимные подозрения супругов только усилились. Теперь уже сами граждане избегали общения с чиновниками и с депутатами, справедливо полагая, что чистую совесть и светлые мысли темными очками не прикрывают. Больше остальных испытывали неудобства берущие и дающие. У них возникали трудности в общении: как, не произнеся ни единого слова, дающему дать понять, что он хочет дать, а берущему что он согласен принять, не считая при этом себя оскорбленным. Ну и, наконец, сотрудники среднего звена администраций партийного и правительственного аппаратов потеряли возможность заранее прочитывать в глазах руководства то, о чем они теперь были вынуждены только догадываться, что зачастую приводило их к действиям, противоречащим мнению и желаниям руководства. Было принято поистине соломоново решение: всем перейти на ношение розовых очков, за исключением высших должностных лиц, спецслужб и служб разведки.

Жизнь в розовом свете внесла радостное оживление в ставшее уже почти безнадежным черно-серое существование. Все заиграло нежными розовыми красками, не хватало только аромата роз. Очки изменили цветоощущение, но не могли изменить неистребимого тошнотворного запаха, который стал появляться у многих людей взамен способности тайноведения. Особая вонь шла от членов правительства, администрации президента, депутатов парламента и законодательных собраний, партийных функционеров. Ни дезодоранты, ни ароматизаторы, ни обязательный прием душа перед заседаниями не могли устранить душок гнили и разложения. Было издано постановление, запрещающее проведение заседаний и любых официальных мероприятий, включая партийные съезды, судебные заседания в помещениях, не оборудованных вытяжкой. Всем остальным гражданам при необходимости нахождения в присутственных местах предлагалось надевать противогазы. Эти меры дали определенный положительный эффект, но не обходилось без курьезов, доходящих до абсурда: к президенту и премьер-министру, иногда вынужденным появляться перед народом в противогазах, могли обратиться как к простому лапутянину, без зачитывания заранее согласованных вопросов и благодарностей за ранее согласованные ответы. Был неприятный случай, когда прямо в ходе судебного заседания, на судью, который был в противогазе, надели наручники и сняли их лишь после внесения судьей залога.

Причина такой, с позволения сказать, метаморфозы замещения тайноведения на постоянное испускание дурного запаха – была все та же: ошибки в расчетах вибрационных параметров механизмов летающего острова, приведшие к аномальным вибрациям и, как следствие, к мутационным изменениям в желудочно-кишечном тракте лапутянина. Но процессы мутаций почти не коснулись простых, скромных лапутян и совсем не затронули детей, которые, напротив, источали ароматы свежести и чистоты. В итоге для предотвращения очередных народных возмущений остров опустили на материк с целью научной ревизии проектно-конструкторской документации и капитального ремонта Лапуты, которое, как мне известно, продолжается и по сей день.

Совсем немного о Глаббдобдрибе, и не только…

Напомню читателю, что по дороге в Лангнег Гулливер совершил экскурсию на островок Глаббдобдриб, что в переводе означает «остров чародеев (или волшебников)». Читатель, который не пренебрег советом и прочел «Путешествия Гулливера» в полном издании, вспомнит, что капитан был очень доволен посещением этого островка, поскольку оно дало ему возможность с помощью правителя острова побеседовать с духами Александра Великого, Цезаря и Брута, Ганнибала, Гомера и Аристотеля и другими. Гулливер не стал утомлять читателя перечислением всех знаменитых людей, с которыми он беседовал «для удовлетворения ненасытного желания видеть мир во все эпохи его древней истории». Я выражаю признательность капитану Гулливеру, подсказавшему описанием бесед с духами способ времяпрепровождения и досуга в нашем мире, о чем я не задумывался, как и большинство находившихся в земном воплощении. Как я уже неоднократно говорил, в нашем многомерном тонком мире есть свои преимущества, одно из самых удобных то, что, в отличие от Гулливера, для удовлетворения аналогичного желания увидеть мир во все времена глазами современников не надо посещать остров Глаббдобдриб. Мир духов, в котором я сейчас нахожусь, – мой мир наполнен общим для всех пребывающих в нем духом любви, и потому я могу быть уверен, что мне никто не откажет в беседе и что я услышу только правду, так как – «ложь есть искусство, совершенно бесполезное на нашем свете».

Я представил себе растерянность Гулливера, имевшего всего лишь несколько дней для бесед с духами людей, когда-то определявших историю цивилизации Земли. Но и для меня даже самый скрупулезный отбор выдающихся личностей по значимости их вклада в мировую историю вылился бы в такой внушительный список, что беседа со всеми заполнила бы время «небесных каникул» до следующего воплощения. И все же я наметил для себя предварительный список духов личностей, с которыми бы я хотел побеседовать и услышать ответы на некоторые волнующие не только меня вопросы. Я предполагаю встретиться с некоторыми духами библейских пророков и спросить их, почему не сбылись некоторые их пророчества. Я мечтаю о беседе с Иисусом, если он найдет ее возможной, и спросить у него, будет ли его второе пришествие на Землю. Я спрошу, почему, если Бог един для всех, так много разных религий? Как он оценивает религию, носящую его имя? Я спрошу, нашел ли он ответ на вопрос «Что есть истина?» И обязательно спрошу у всех двенадцати апостолов, почему они ничего не предприняли для спасения Учителя, зная заранее, кто предаст Иисуса, ибо он сам указал им на него, сказав: «Предаст тот, кто обмакнет хлеб в вино вместе со мной». Почему все апостолы вдруг прикинулись олухами царя небесного и тратили время на глупые вопросы: «Не я ли, Господи?», вместо того чтобы запереть все окна и двери в трапезной и запретить кому-либо выходить? Я спрошу Иуду Искариота, почему он, знающий всю правду, молчит. Что побудило его добровольно отдать свое имя на вековое поругание? Кто он – козел отпущения или еще один агнец Божий во искупление грехов человечества?