Читать книгу Сны богов и монстров - Лэйни Тейлор - Страница 19

Серафимы, руки на эфесах мечей, химеры за миг до броска.

Тьяго, стоящий на коленях между двум армиями, – он умрет первым. Руки Кэроу дотянулись до новых клинков, но внутри нее все кричало – не-е-е-ет! Если бы осталось время подумать – в эту самую секунду, переполненную жаждой крови, – мысль о том, что кто-то в силах их остановить, показалась бы ей дикой. Ее надежда умерла с первым движениями ангелов.

Надежда умерла. Так ей казалось. Ей казалось, что отчаяния глубже этого быть не может.

Может.

Внезапное и опустошающее отчаяние заполнило душу.

Неизбежность конца. Ангелы, готовые рубить и сокрушать, химеры, готовые зубами выгрызать будущее. Шелест выхватываемых клинков, рычание… Все ее мысли, мечты, все, что составляло жизнь, будто собрано равнодушной рукой, проштамповано «В мусор» и отброшено.

Тупик, кричало это отчаяние, – и во имя чего?!

Всесокрушающее, полное.

Всего на миг. Потом оно ушло, но как же больно, больно чувствовать, что весь мир словно…

…пламя свечи, убитое криком.

И в чудовищности происходящего сама она не более чем клочок дыма, истаивающий в пространстве, – истаивающий в истаивающем мире.

Тупик. Во имя чего?

Тупик. Тупик.

Ее руки не завершили движение. Клинки так и не вышли из ножен. Невозможно.

Она вдохнула воздух и удивилась: оказывается, еще есть жизнь. И есть воздух для дыхания.

Секунда.

Еще один вдох, еще одна секунда.

В первый миг всеобщее безумие взметнуло ее в воздух. Сейчас она неловко опустилась вниз, упала на колени… В мыслях звучало «нет!», но постепенно… постепенно… она начала осознавать, что вокруг… ничего не происходит.

Ничего. Не происходит.

Собранные в тугой узел мышцы расслаблялись; ладони замирали на рукоятях мечей; клинки отблескивали в движении – наполовину вброшенные в ножны… руки падали.

Две жаждущие крови армии… остановились?

Почему?

Мгновение все длилось. Кэроу, оглушенная безмерностью своего отчаяния, едва это осознавала. Равновесие было нарушено и едва не привело к катастрофе. Каким образом они сумели остановиться? Или она все поняла неправильно и ни нарушения равновесия, ни приближающегося краха не было? Все так просто? Нет. Нет, она что-то упустила. Вокруг царило молчание, замешательство, кто-то со всхлипом дышал. Она постаралась стряхнуть путающий мысли туман.

И увидела, как в нейтральной зоне между двумя отрядами Белый Волк поднимается на ноги. Все взгляды теперь были устремлены на него, ее тоже, и туман начал рассеиваться.

Как же… что?..

Она встала. Движение далось с трудом. Отчаяние, возможно, и покинуло ее, но оставило после себя тяжесть, головокружение и слабость. Она видела, что колени Белого Волка разбиты падением; Ютем мертв, и его кровь заливает все вокруг. Тьяго поднялся, когда кровь добралась до него, и сейчас стоял, погрузившись подушечками волчьих лап в багровую лужу. Смертная краска пятнала белый мех, ползла дальше, к первой шеренге ангелов. Ютем был огромен, и натекло много. Белый Волк представлял сейчас впечатляющую картину: чужая и собственная кровь на коленях, бровях. И на руках.

Он сжимал окровавленные ладони, как в молитве. Но это была не молитва. Ладонь к ладони, хамса к хамсе. Ослепленное оружие, отказ от атаки. Обузданная по доброй воле сила. Мертвый солдат на земле, а свирепый Белый Волк это спустит? Сильный жест – но Кэроу по-прежнему ничего не понимала. Что остановило почти три сотни Незаконнорожденных на полувзмахе?

Тьяго заговорил:

– Пеплом Лораменди клянусь: мы пришли сюда во имя союза, а не ради крови. Начало вышло дурное, но я этого не планировал. Был дан прямой приказ. И я выясню, кто его нарушил. Этот солдат, кто бы он ни был, поставил под сомнение мое слово.

Сказано это было низким горловым голосом, полным омерзения, и у Кэроу по позвоночнику прокатилась дрожь.

Тьяго развернулся и, прищурившись, оглядел солдат. Глаза в глаза.

– Этот солдат обрек на смерть весь отряд, и он будет наказан.

Все поняли, что имелось в виду, и содрогнулись. Его взгляд пронизывал; несколько раз он останавливал его на ком-то из бойцов, и под этим взглядом хотелось съежиться.

Он обратился к Незаконнорожденным:

– Каждый знает, во имя чего рискует жизнью. Причина, чтобы нам убивать друг друга, больше не существует. Дурное начало – это все-таки начало.

Он требовательно нашел взглядом Акиву. Кэроу видела: Тьяго ждет, что ангел поможет ему сложить фрагменты шаткого перемирия. Она тоже ждала этого: ведь именно Акива привел их сюда; у него найдутся нужные, подходящие слова. Но никто не отозвался. Повисло короткое, напряженное молчание.

Что-то шло не так.

Даже Лираз в ожидании покосилась на Акиву. Кэроу почувствовала укол беспокойства. Акива выглядел растерянным, пожалуй, даже больным, широкие плечи поникли под бременем какого-то груза. Что с ним такое? Раньше ей уже приходилось видеть его в похожем состоянии, и тогда все виной были ее слова. Не могла же так подействовать хамса? Или ему досталось больше, чем остальным?

Сделав над собой очевидное усилие, Акива наконец сказал:

– Да. Начало.

Но его голос звучал невыразительно, особенно по сравнению с полными красок интонациями Волка.

– …очень дурное начало. Я сожалею… глубоко… эта смерть. Сожалею, что он умер… от наших рук. Я надеюсь, что это можно исправить.

– Можно и должно, – ответил Волк. – Кэроу? Пожалуйста.

Вызов ее способностям. Кэроу почувствовала, как на ней скрестились взгляды. Страх бежал по венам, но она пересилила себя и прошла сквозь ряды химер прямо к туше Ютема. Теперь и ее ступни оказались в его крови. Разрешающий кивок от Тьяго, и Кэроу стала на колени и потянула из-за спины цепочку.

Кадильница раскачивается. Щелчок рычажка – и проворачивается колесико, как в старинных пистолях. Искра поджигает, – словно механические пальцы прищелкнули. Секунда – и появляется сернистый дымок.

Кэроу почувствовала, как откликнулась душа Ютема. Сигнальный костер на фоне хмурого серого неба. Ощущение мелькает и гаснет; душа соскальзывает в кадильницу и оказывается в безопасности. Еще один поворот колесика – и замок закрыт. Щелчок – и фитиль запала погашен.

Она поднялась с колен, осторожно отворачивая ладони так, чтобы ее хамсы не отреагировали на ангелов.

Под взглядами присутствующих повернулась к Тьяго. Они раньше это не обсуждали, но Кэроу знала, что поступает правильно.

– Прежде я никогда не оживляла серафимов. Но сейчас, раз уж мы сражаемся на одной стороне, я попробую. Если, конечно, вы захотите. Подумайте. Я могу только предложить, выбор за вами. И… кое-что еще…

Она обвела взглядом ангелов, стоящих прямо перед ней.

– Возможно, я выгляжу иначе, но я из племени Кирин, и здесь мой дом. Пожалуйста, дайте нам войти.

И они расступились. Не ушли, но подвинулись, расчищая дорогу. Она обернулась, нашла в толпе Иссу. Потом Зузану и Мика, которые наблюдали, широко распахнув глаза. Присутствие Акивы ощущалось как язычок пламени где-то на периферии зрения; оно притягивало, но Кэроу не обернулась. Шагнула вперед, следом за ней – Тьяго. Сзади Химеры восстанавливали строй – Незаконнорожденные не мешали. Ступая по полу пещеры измазанными кровью ногами, Кэроу и Тьяго вели отряд внутрь пещер Кирин.

– Как он это сделал? – выдохнула Лираз.

Вопрос, наконец, вывел Акиву из ступора, вызванного отдачей от сиритара.

– Кто что сделал?

– Волк.

Она выглядела ошарашенной.

– Я была уверена, что это конец. Я чувствовала это. А потом…

Она тряхнула головой, словно стараясь привести мысли в порядок.

– Как он смог всех остановить?

Акива воззрился на нее. Лираз решила, что это сделал Тьяго?!

Он издал сухой смешок. А что еще ему оставалось? Он знал, что импульс – слава богам, на сей раз не взрыв, – вышел из глубины его «я». И что бы эта вспышка ни несла, именно она погасила коллективное безумие солдат. Ему удалось. Это он остановил резню… но… никому и в голову не пришло, ни Лираз, ни, конечно же, Кэроу.

Пока он пребывал в полуотключке, едва способный связать пару слов, Волк не упустил момент и проявил себя, вызвав благоговение даже у Лираз? Что же тогда испытывает сейчас Кэроу? Акива смотрел, как она удаляется в глубь пещеры во главе отряда, рядом с Волком – яркая пара, – и не мог не смеяться. В груди будто засел осколок стекла. Изумительно. Какой отличный удар нанесен ему… кем? Судьбой? Божественными звездами? Богиней удачи?

– В чем дело? – насторожилась Лираз. – Почему ты смеешься?

– Потому что жизнь – ублюдочная штука, – только и мог сказать он.

– Ну и пусть, – ровно произнесла сестра. – Как-нибудь приспособимся.