Читать книгу Том 1. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть I. Образ мира – мировоззрение - Лгало… и Подлыгало… - Страница 4

Ходили по земле в те давние времена казаки, кои грудью мир православный защищали. Богатыри и чудесники, что ворога под корень рубили, из воды сухими выходили, сон на людей насылали, на двенадцати языках сердито болботали. Исполин-люди, что были славными ратоборцами-характерниками, ко всему доброму – горячими, ко всему злому – крутыми.

А. Ильченко

«Козацкому роду нет переводу»

Очень сложно определить, что такое казачий Спас. Много о нем уже сказано. Много разных определений дано. И то, что это мировоззрение казаков. И то, что это «особая система подготовки воинов». И то, что это некое состояние сознания. Наверное, всё это так. Но и споров с разнотолками Спас вызвал также немало. У него появились многочисленные сторонники, знающие, что такое «истинный Спас», а что вовсе не Спас, и не менее многочисленные противники, которые высказывают различные сомнения, как-то: «Спаса вообще не было никогда», «казаки не имеют никакого отношения к славянам, а являются смешением финно-угорских и тюркских племён, и потому…» В общем, Спаса опять не было, и так далее и тому подобное. Устраивать с ними дискуссию мы не будем, так как спор, вопреки расхожему мнению, не приводит к истине, а убеждает каждого в своём, да ещё и утверждает, затрудняя ему ток жизни. Если я бьюсь за что-то, вступаю в спор, то этот вопрос пока для меня не решён, учили предки. Спорят сомневающиеся и не определившееся. Мы же своё определение, по крайней мере в этом вопросе, уже сделали! Но всё-таки многое продолжает оставаться неясным, и это следует проявить. Может быть, итогом подобной работы будет то, что наш Образ мира станет чуточку яснее и точнее? И начнём мы с определений, которые дошли до нас.

Так что такое Спас? Много ему определений было дано в народной среде. Спас – это казачьего народа припас. Спас – это дар Бога Спасителя народу казачьему и, в частности, каждому человеку. Спас – это твоя палочка-выручалочка в море житейском. Спас – это Христос Спас. А понятие характерника в Спасе означало присущего кому-либо или чему-либо в особой степени в целом и «ко Господу Христу» в частности. Спас – это, в конечном итоге, «наука», как жить. «Наука» о справной жизни, то есть выверенной по правде Божьей.

Кому принадлежит Спас? Естественный вывод – раз казачий, то казакам! Он, как часть традиционной культуры казачества, имеет очень древние корни, идущие из глубины веков от легендарных скифов, сарматов, антов, киммерийцев, роксолан, гетов и других народов, считающихся ветвями арийского народа, постепенно мигрировавших с территории Арктиды в регионы Уральской, Среднерусской и Валдайской возвышенностей, Средиземноморья, Кавказа, Алтая, Малой и Юго-Восточной Азии. Все эти племена напрямую связаны со славянскими народами. Подробно исследовать здесь этногенез славян не является нашей задачей. За несколько веков этот вопрос достаточно хорошо освещён многими авторами. Также достаточно исследований и в вопросе о происхождении казачества (хотя до единства и тут далеко).

Но, правды ради, назвать Спас наследием только лишь славянской культуры нельзя. Ведь казачество, будучи по природе исконно славянским, в своём историческом развитии соприкасалось с различными народами, испытало на себе влияние множества культур: тюркской, кавказской, буддийской в лице калмыков, и многих-многих других. Так кому же в таком случае принадлежит Спас, если в нём можно найти черты многих культур? Исходя из этого, можно сделать вывод, что Спас – «штука» наднациональная. Несмотря на то, что его называют казачим, он может с таким же успехом прозываться славянским Спасом, и русским, и украинским, и тюркским, и калмыцким. Но в своей сути Спас не может быть чьим-то! Знахарь, рассказывая об этом, говорил нам, что Спас «играет с людьми». Показывается им в бесконечных личинах. Вот нам и кажется, что он такой или этакий. Отсюда и споры на земле бесконечные: каков же Бог всамделишный? До драки споры доходят, ведь «каждый настоящего Спаса зрит. Не меньше». Потому так много религий на свете. И индусы, и буддисты, и китайцы, и папуасы – все на правоту метят. А чем они хуже казаков? Вот только обман это всё. Спас – он ничей! Приписывать его кому-либо – это одна из многочисленных ловушек нашего сознания. По роду, по происхождению Спас казачий, а по сути – он личный для каждого. Чтобы «обрести Спаса, вырасти нужно за всевозможные общества-сообщества, как мы вырастаем из своих детских штанов». Так что если я заявляю во всеуслышание о казачьем Спасе, то я не совсем прав. Но тем не менее, в силу традиционных устоев, мы продолжим именовать Спас казачьим.

Старое украинское предание так рассказывает о появлении Спаса:

«Когда-то в былинные времена породил Батька Небесный с Матерью Землёю в час ночной грозы народ казачий, да и дал им землю великую от Севера до Юга, от моря и до моря, от восхода до заката, от Дуная до Дона и Кубани. Да и заповедь дал им не ходить с той земли никуда и никому её не отдавать. А чтобы справны были они да сгуртованы до кучи, дал им умений разных с неба. Да и повелел им Свет сторожить, а с тьмой сражаться и между собой неправды не допускать».

Так появились ремёсла разные, а с ними и Спас. С тех пор и понесли роды казачьи дары Божии. Само название – «Спас» – не является общепринятым самоназванием тех знаний и умений, которые были разлиты в казачьей среде, и о которых речь будет идти ниже. Оно было распространено не повсеместно. Параллельно бытовало и другое название – Стос, от особого замолва – молитвы, позволяющей войти в «инакое» состояние сознания. Где-то его называли «на древний лад» кудью. А в большинстве своём наши предки вообще обходились без самоназваний и брали учить учеников «уму-разуму» либо вообще просто «науке». Подобное положение вещей, как то отсутствие общепринятого названия, дало дополнительный повод современным критикам отрицать существование Спаса у наших предков.

С приходом Христианства Спас как частица языческого мира подвергается осуждению со стороны церкви, но в народной среде он продолжал занимать своё место. Более того, он вобрал в себя черты новой веры. Название Спаса начинают связывать с Иисусом Христом, а состояние Спаса – с Преображением Господним на горе Фавор. «Ишо до леварюции» Спас был жив. Но в последующие годы по нему был нанесён ощутимый удар. Репрессии на казачество поселили в людях страх. Даже те, кто что-то знал и помнил, всё начисто «забыли». Сохранилась мизерная часть, и в основном в виде так называемого деревенского колдовства – знахарства – да разлитого в народном сознании обережья в виде примет, присловий и поверий. Подобное «обмельчание» Спаса привело к тому, что часть стала целым, то есть малые кусочки народной культуры, дошедшие до наших дней, воспринимаются нами сегодня как целое и, соответственно, лишённое системности. Так себе, отдельные осколки народного быта. Не более.

Доказывать обратное сейчас очень сложно. Слишком большой временной пробел мы имеем. С приходом Христианства о Спасе просто не могло быть оставлено письменных сведений как о «чуждом духу веры» явлении. Христианские источники особо не стремились писать о своих противниках, чтобы лишний раз не подогревать интереса к ним. А старые записи, если, предположим, они и были, скорее всего, могли попасть в разряд «отречённых» книг, так как Спас в очах обычного человека ничем не отличался от «злого» кудесничества, что при яростной борьбе христианской религии с «пережитками» язычества давало им мало шансов на выживание. Поэтому приходится принять на веру, что Спас изначально представлял собой «стройную систему познаний» наших предков о Боге, мире и человеке. Гораздо лучше сохранились подобные познания в средней полосе России среди мазыков в виде Хитрой науки, упомянутой когда-то М.А. Афанасьевым в своих сказках. С подобной «наукой» посчастливилось столкнуться А.А. Шевцову.

Объективности ради надо заметить о Восточных единоборствах, чья история очень показательна и в чём-то сходна со Спасом. Большинство известных стилей внутреннего толка появились не так давно. Самому старому стилю Чен Тайцзицюань чуть более двухсот лет. А стиль Сун известного мастера Сунь Лутана появился на заре XX века. Для тысячелетней истории Китая 100–200 лет – не так уж и много. Более ранние тексты дают лишь обрывочные сведения, которые не позволяют утверждать, что в те далёкие времена была, как принято говорить сейчас, СИСТЕМА. Но никто не сомневается, что история китайского ушу столь древняя, сколь и сам Китай. Сторонники внутренних стилей связывают их происхождение с легендарным Чжан Сан Феном, жившим в XII веке. Но документальных подтверждений этому нет. Некоторые идут дальше, заявляя, что их школы существуют не менее 5000 лет.

Более того, китайское ушу было на грани уничтожения в середине XX века, когда Коммунистическая партия Китая объявила его пережитком феодализма и начала борьбу по его искоренению. Однако гонения были не столь длительные, и уже в 70-е годы началось возрождение ушу. Можно взять за аналогию пожар в деревне: один дом сгорел полностью, другой загорелся, но был быстро потушен, а третий вообще остался цел. Сгоревший дом – это Россия, где бушевали многочисленные социальные пожары, в огне которых погибла значительная часть народной культуры. Какие-либо записи, если таковые были вообще, вряд ли могли сохраниться. Однако опыт веков передается не только в ПИСАНИЯХ, но и в устной форме, в ПРЕДАНИЯХ! Хорошо говорил об этом И.П. Сахаров в «Сказаниях русского народа»: «Напрасно думали, что только одни записи летописцев могут служить основанием для истории русского народа. Разве наши песни, наши сказки, наши думы, наши поверья были выражением других народов? Нет!» Жители дома, носители предания, после пожара остались живы и здоровы. А значит, традиция будет продолжаться! Спас же всегда был «ПРЕДАНЬЕМ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ»! И отказывать ему в праве на жизнь только потому, что нет письменных источников, по меньшей мере несерьёзно, хотя, может быть и научно. Признавать или не признавать Спас – это игры человеческие. Сам же Спас «живее всех живых» и в нашем признании не нуждается. Он просто есть, и всё!!!

В настоящее время Спас условно разделяют на три части: бойцовый, обережный и лечейный (лечебный). Такое разделение весьма условное, хотя оно в чём-то отражает исконные представления о «трёх шляхах» – трёх путях Спаса, которые выражали «три света»: Горний, Утренний и Дольний. Возникло оно в наше время опять же благодаря естественно-научному складу ума и желанию «добраться до сути». Человек современный не способен объять целое сразу, а потому всё должен разложить на части, классифицировать. Так, как ему кажется, удобнее и надёжнее познавать мир. Познание мира, его восприятие – очень важный и существенный вопрос, в котором спрятан ответ на вопрос: что такое Спас?

Существует два вида видения мира: мозаичное (по частям) и целостное. У каждого человека есть семья, работа, увлечения – это понятно, а вот та сила, которая лежит в основе всего этого и которая объединяет всё и вся, не совсем ясна, да и чаще всего неважна для нас. Мозаичное существование в этом случае неизбежно, так как человек не видит внутреннюю связь, которая соединяет все действия в последовательность. А если даже у него и есть какие-то ощущения этой связи, то они неуправляемы. Вот и получается: «Жизнь – это борьба».

Мозаичность – это когда мир воспринимается по кусочкам, складывающимся в целое. Это похоже на попытку увидеть картину, освещая её маленькие части тонким лучом фонарика. Попробуйте сделать подобное упражнение и «порадуйтесь» его итогам. В итоге ничего, кроме беспорядочной каши в голове, мы не получим. В лучшем случае мы можем рассудочно составить для себя образ целой картины. Но будет ли он соответствовать истине? Подобное видение характерно для подавляющего большинства людей. В его основе лежит СМЫСЛ, или мышление по образцам. Но, как учили предки, смысл вводит человека в обман и ОТДАЛЯЕТ НАС ОТ СИЛЫ ЖИЗНИ! Явление познания предполагает непосредственное наблюдение, обобщение и действие. То есть увидели, осознали, создали с явления слепок в сознании и отложили его до востребования. Часть образа мира сложилась. Далее, сталкиваясь с тем же предметом, мы узнаём его, и начинается работа смысла – мышления. И мы уже видим не сам предмет, а его образ. Суть при этом ускользает.

Представьте себе врача, который пришёл к больному. Он проводит опрос, осмотр. Узнаёт симптомы, сопоставляет их и на этой основе ставит диагноз и назначает лечение. Всё по образцу, как учили. Но лечение не всегда приносит одинаковые результаты. В одном случае лучше, в другом хуже, в третьем вообще никак. Почему? Непонятно. И вот в какой-то миг рядом с ним оказывается видящий человек, который предлагает совершенно невероятное: «Откажись от опыта, не таскай его с собой и каждый раз, приходя к новому больному, создавай всё заново». Подобное утверждение может показаться по меньшей мере странным и непонятным. И мы просто отмахнёмся от подобного совета и будем делать всё, как и раньше, как учили. Такое поведение врача – по образцу – отражает мозаичное видение мира по частям. Мы просто не способны увидеть всего в связи со всем. Видящий же предлагает нам нечто иное. Увидеть мир ЦЕЛЬНЫМ! Это тоже есть Спас! Видеть не только то, что видно, но и то, что за этим скрыто. Цельное видение чемто похоже на взгляд с высокой горы на окружающую местность. Ползая внизу по поверхности, вы никогда не получите целостной картины. Хотя и это сравнение довольно отдалённое. Старые мастера настаивали на отходе от рассудочности как важнейшем условии овладения иным – цельным видением мира!!!

Рассудочность неизбежно приведёт к выводам, «что такое хорошо и что такое плохо», а точнее, что правильно и что неправильно. И как только это произойдёт, «правильно» и «неправильно» становятся мёртвыми, стоячими «истинами», которыми мы пытаемся мерить жизнь. Спас предлагал иное видение. Очень сложно принять и осознать утверждение о том, что не существует таких понятий, как «правильно» и «неправильно». Всё наше существо будет сопротивляться этому. Приходя учиться, мы прежде всего заботимся о том, как бы не исказить слов наставника, правильно его понять. При этом стремимся задействовать все мозговые извилины, задаём уточняющие вопросы, как и подобает хорошему ученику. Но его ответ выбивает у нас почву из-под ног:

«Выкинь слово «правильно» вообще и не вспоминай никогда. То, что правильно и хорошо для меня, не значит правильно и хорошо для тебя. Вот река сегодня течёт по одному руслу, а завтра, после дождя в горах, её русло поменяется. Увидев это, ты скажешь: «Река течёт не так», что для тебя равнозначно неправильному. Но это «не так – неправильно» есть только в твоём сознании. Для реки её новоё русло так же правильно, как и старое. Не пытайся определить для себя, что правильно, а что нет. Пустое. Развивай видение! Тогда и вопросы о том, «как» и «почему», отпадут.

Жизнь подобна реке, течёт и изменяется. Утвердив для себя понятие «правильно» в качестве незыблемой догмы, ты пытаешься войти в одну реку дважды, трижды… сто раз. Но всё уже другое. Жизнь ушла дальше. И ты вынужден догонять её и вечно опаздывать. Помнишь один старый анекдот?

Один мужик забрался на дерево, а слезть не получается. Застрял. Собрался народ, все думают, как ему помочь. Проходит один умник, увидел такое дело и говорит: «Я, пожалуй, помогу вам. Тащите верёвку».

Принесли верёвку. Кинул он её тому, что на дереве сидел, и повелел обвязаться. Ну, мужик так и сделал. А умник возьми и дёрни. Упал мужик. Чуть живой, лежит охает. Смотрит на это умник и чешет затылок: «Странно, вчера в соседней деревне так Тихона из колодца вытащили, и ничего!»

Очень ты похож на этого «учёного». Всё правильно сделать пытаешься».

Современная наука, «непререкаемый авторитет», и та вторит сказанному выше. Физика высоких энергий подвела нас к рубежу, за которым начинается чудо, или же полная чепуха. В вечном стремлении к отысканию неизменного в нашем изменчивом мире ученые оказались не на «гранитном основании», а на «зыбком песке». Все элементарные частицы превращаются друг в друга, и эти взаимные превращения – главный факт их существования. Вот одна частица стала другой, потом третьей и т.д. Логике эти превращения неподвластны. В нашем мире не бывает такого, чтобы Василий стал Сергеем, а Сергей – Петром. Но в микромире это обычное явление. Здесь нет «правильного» и «неправильного» макромира. А микромир ведь основа макромира. Как тут быть тогда?

Логическое мышление для постижения Спаса не помощник. То, что для этого мира – сила, для того мира – слабость. Надо отказаться от него как от тяжёлого груза, «подняться над мышлением» и войти в Спас. Недаром одно из обозначений для Спаса, о котором говорил нам наказитель, было – ЧЕПУХА (АЛАЛА), то есть то, что находится за смыслом! Смысл пользуется образами, или, точнее, цепочками образов – образцами, которые для нас есть примеры для «правильного» поведения. От одного – к другому, от другого – к третьему и так далее. Одним словом, логическая цепочка. Но образцы слишком тяжелы по весу, малые же образы дают бóльшую легкость и действенность. Потому наставники в Спасе и призывали стремиться отойти от образцов в сторону более лёгких образов, в сторону отказа от логических цепочек, чтобы «развязать» себя. В итоге ваши действия будут более соответствовать текущему моменту. Но и это ещё не потолок. Выше находится Тишина – нечто безóбразное. Выходя в неё, получаешь неограниченные возможности, ибо нет образов – равно все образы сразу! И всё сразу! «Это подвластно только Богу, – возразит скептик, – если такое вообще бывает!»

Бывает! Время от времени появляются необычные люди, которые являются подтверждением сказанного. Значит, в человеке есть нечто божественное?

Да, природа человека божественна. От рождения мы обладаем СВОБОДОЙ! Свобода – свойство, Богом данное, как говорят некоторые толкователи русского языка, – делает человека поистине всемогущим. Но всё время находится что-то такое, что ограничивает нашу свободу и не даёт мне быть божественным. Это «что-то» – наша изначальная кривизна души, да ещё чужеродный сор, привнесённый в наше сознание окружающим миром. Наши предки знали и умели, как вычищать сей сор, выходить в состояние сознания, где ты обладаешь ПОЛНОТОЙ! Чтобы понять вышесказанное, надо опять сделать отступление в сторону мировоззрения…

Чем мы воспринимаем мир? Ответ для большинства очевиден: органами чувств, то есть через зрение, слух, обоняние, вкус, тактильные ощущения. Всё это «очи телесные», которые позволяют нам воспринимать «объективную реальность, данную нам в ощущении». Спас же могут узреть только очи «ВНУТРЕННЕГО ЧЕЛОВЕКА» – ДУШИ! Благодаря им мы зрим иную действительность. Без признания существования наличия этого внутреннего человека, а значит, и без соответствующего мировоззрения Спаса быть просто не может. Целостное видение мира через призму мифологического мировоззрения и в особом состоянии сознания, открывающее необычные способности для обретения утраченной нами некогда божественности (ре-лигос)! Пожалуй, такое громоздкое и «академическое» определение Спаса будет наиболее полным, наиболее отражающим его суть. Конечно же, только в рамках нашего естественно-научного видения мира, которым мы все без исключения заражены. Но более просто и точно будет определить Спас как мир, где ты, как хозяин, вправе творить всё по своему усмотрению. Но для этого важно, чтобы твой мир был целостным и чистым! Как это понять?

Наша жизнь многогранна. Мы живём интересами семьи, работы, нам небезразлично, что происходит в государстве, и так далее, и тому подобное. Всё это определённые миры, и они составные частицы того мира, в котором мы живём. И одновременно это привязки, опутывающие нас и лишающие силы, делающие наше восприятие мозаичным. В повседневности они вроде нам не помеха, по крайней мере мы их особо не замечаем, а на острие – как сейчас сказали бы, в экстремальных состояниях, «когда жизнь узлом завязалась» – становятся лишним грузом. Благодаря такой мозаичности мы похожи на телегу из басни Крылова, в которую впряглись рак, щука и лебедь. Усилия невероятные, а «воз и ныне там». Но для прорыва вовнутрь всё должно быть иначе. Может быть, поэтому говорят, что воин должен рассматривать себя как бы мёртвым, чтобы избавиться от всех этих привязок. Это и есть особое состояние сознания, где нет ничего. Нет мыслей, нет образов, есть Тишина. В этой Тишине и происходит встреча со Спасом!

Нарт Араф, живший в долине Пятигорья, прославился тем, что изгнал из этих мест злых духов. У него были жена, сын и говорящий конь. Араф охотился, собирал урожай в поле, фрукты в саду. Однажды ночью он проснулся от сильного гула в горах. Его говорящий конь сказал ему, что это злые духи пришли на их землю. Тогда Араф решил помочь своему народу освободиться от них. Собрался Араф в дорогу, а конь ему и говорит: «Погоди. Ты одел своё тело в броню, но забыл заковать своё сердце. Если вражеский меч ранит твоё тело, рана заживёт, но если тоска ранит твоё сердце, ты погибнешь. Оставь дома заботы о посевах, о садах, думы о жене и сыне. На нашем пути есть Кольцо-гора. Если хочешь получить силу, ты должен проскочить сквозь него. Но думай только о победе над врагом, иначе кольцо не пропустит тебя».

Сел Араф на коня, и они поскакали. Перед Кольцом-горой разогнал он коня, но когда они ринулись через кольцо, раздался сильный звон, нарт зацепился о скалу шлемом. Конь сказал: «Видно, мысли о жене не покидают тебя». Ночь провели они около Кольца, а утром вновь попытались проскочить через него. Но конь зацепился хвостом.

Промолвил он Арафу с досадой: «Знать, скучаешь о сыне». Снова прождали они ночь и снова не смогли проскочить через Кольцо без задержки. От заднего копыта коня оторвалась подкова и звякнула о каменную скалу. Сказал конь: «Вижу, твои посевы и сады дороже тебе, чем счастье народа». И вновь ждали они, пока ночь сменится днём. Как только небо посветлело, конь сказал: «Последний раз скачу сегодня с тобой. Если вновь нас постигнет неудача, то вернёшься домой».

Ударил он копытом о землю, поднялся высоко в воздух и проскочил сквозь кольцо. И стали они крушить и бить духов одного за другим. Так победил бесстрашный нарт злых духов и освободил свой народ.

Прыжок нарта через Кольцо-гору означает вход в Спас. Само кольцо – это «ворота», за которыми с этой стороны остался земной мир со всеми его страстями, желаниями, страхами, а с той стороны – Мир чистой силы.

«Когда хочешь найти воду, – учил знающий, – отрешись от всего земного, оградись от него чертой, нырни в свой мир. И в нём ты должен видеть только воду перед собой, лоза же непременно клюнет там, где надо. А позволишь чему-либо или кому-либо проникнуть к тебе за черту, то считай, всё пропало, ничего не получится».

И опять проведём здесь сравнение с китайской традицией. Вот как описывает это состояние одно из современных руководств по тайцзицюань: «Перед началом занятий встаньте лицом на север. Держите голову, шею и туловище на одной линии, перпендикулярно земле. При этом максимально расслабьтесь. Избегайте любого движения сознания. Освободите свой ум от мыслей. Результатом будет состояние, соответствующее ву-цзи». Где ву-цзи – то, что «до начала» и равнозначно Стихии. Большинство же занимающихся тайцзицюань проходят мимо этого прямого указания, считая, что все секреты впереди. А зря!!! Здесь напрямую даётся самая важная подсказка! Остальное – лишь приложение к ней.

В народе владеющих Спасом считали колдунами. Но сами они считали, что колдовство – это знание (знание как ведание) и видение иной действительности, о которой уже было сказано выше. Если ты видишь мир шире и глубже, то в глазах других можешь прослыть кудесником. Разве не так? Спас так и определяли – как совокупность знаний, воззрений и обрядов, применяющихся для воздействия на внешний мир в целях направления его деятельности в благоприятную сторону, и ещё как совокупность действий, согласующихся с соответствующим сводом взглядов. Очень здорово это отражено в одной русской потешной сказке «О цыгане»:

Хотя известно, что цыгане домов не имеют, а весь свет служит им ночлегом, однако неизвестно, каковым случаем жил в некоторой деревне цыган своим домом. Случилось ему ехать в лес за дровами, куды он, прибывши, влез на высокий дуб, желая обрубить на оном ветки. Он был столько глуп, что начал рубить самую ту ветвь, на коей сидел. Мимо ехал русский мужик также за дровами и, приметя оную цыганову глупость, сказал:

– Цыган! Что ты делаешь? Ведь ты убьёшься!

– А ты что за чёрт? – отвечал ему цыган. – Неужели ты вещун? Почему ты ведаешь, что я убьюсь? Поезжай куды едешь!

– Ну хорошо, будешь ты и сам скоро не лучше чёрта.

– А убирайся ж до матери вражьей! – говорил цыган, продолжая рубить.

Мужик удалился, но не отъехал он ещё ста саженей, как подрубленная ветвь обломилась с цыганом, который хотя был не пернатый, но слетел проворно; только садиться на землю, сказывают, ему было неловко. Полежав несколько и опамятовавшись, проговорил:

– Конечно, мужик был сей вещун, что узнал о моём падении!

Является ли Спас «древней системой подготовки воинов», как ныне его определяют некоторые? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте пока определимся с определением слова «система».

«Система», с греческого, означает порядок расположения частей целого, ход чего-либо в последовательном, связанном порядке. На Руси пользовались другим словом – «покон», – означающим исконный обычай, определённый порядок, заведенье. Нетрудно заметить сходство этих определений даже невооружённым глазом. Одно из названий Спаса было испоконный, что подчеркивает его внутреннее устроение в виде определённого порядка. Раз были какие-то познания, значит, они должны были и как-то передаваться? Украинский ученый В. Балушок в данной связи в своей работе «Инициация древнерусских дружинников» писал: «Упоминаний о воинах-наставниках в летописях мы не встречаем, но былины дают нам представления о таковых. Так, наставником Ильи Муромца, а также (реже) и Алёши Поповича выступает Святогор. Илья, Добрыня и Алёша Попович после освоения ими богатырского ремесла являются наставниками своих «паробков». А поэтому можно предположить, что Спас действительно являл собой некую «систему подготовки» воинов и не только.

Гораздо больше сведений у этнографов имеется по поводу существования так называемых народных школ колдовства. А для простого народа Спас ничем не отличался от чародейства. В подобных школах «ученика» приобщали к магической силе посредством особых обрядов. Упоминавшийся выше русский учёный В.Я. Пропп обращал внимание именно на это:

«Обряд посвящения был школой, ученьем в самом настоящем смысле этого слова. При посвящении юноши вводятся во все мифические представления, обряды, ритуалы и приёмы племени. Исследователи высказывают мнение, что здесь преподносится некая тайная наука, т.е. что они приобретают знания. Действительно, им рассказывают мифы племени. Один очевидец говорит, что «они сидели тихо и учились у стариков; это было подобно школе».

Однако не в этом всё-таки суть дела – были школы или их не было. Дело не в знаниях, а в умении, не в познании воображаемого мира природы, а во влиянии на него. Именно эта сторона дела хорошо отражена сказкой «Хитрая наука», где, как указано, герой выучивается превращаться в животных, то есть приобретает умение, а не знание. И конечно же, Спас в силу своих особенностей просто не мог быть массовым. Передавали его лично, через подачу мира в виде характерного мировоззрения. И прежде всего мир вливался наказителем в ученика-восприемника, как было сказано уже выше, в виде среды. Живой среды! Это «прямая передача», которая не нуждается ни в каких школах. Да и само понятие «школы» идёт вразрез со Спасом. Школа подразумевает наличие методологии, то есть образцов для передачи каких-либо познаний. Отсутствие методологии приводит к невозможности обучения. Спас же передавался немного иначе, без чёткой, в современном понимании этого слова, методологии. Были, конечно, свои приёмы обучения, но они не являлись образцами. Обучать можно было и так, и эдак, и по-другому, что проистекало из самой сути Спаса, это, надеемся, станет видно по ходу повествования.

В мир Спаса – мир Ярости – невозможно провести тысячи человек. Сюда вхожи единицы. И тут разговор не об исключительности вовсе, но о неком изгойстве. Одного желания недостаточно. Тут нужно «зов» слышать и следовать ему. Школа же позволяет передать науку каждому желающему. Но «много званых, да мало избранных». Наверное, поэтому у казаков и не осталось школ в нынешним их понимании. Зато сохранился Спас! И приобщиться к нему, взяв отсюда свой взяток, под силу каждому желающему. Можно сегодня даже создать определённую школу, но всё равно эта школа будет около Спаса.

Да и у знатоков народной традиции любые разговоры о «народной педагогике» вызывают всего лишь улыбку. Народные представления о наставничестве в значительной мере не совпадают с представлениями о педагогике как науке и с нашими представлениями о наставниках, которые сложились под влиянием системы школьного образования. Традиционное обучение – это не уроки и домашние задания, хотя в нём присутствуют объяснения и самостоятельные занятия. Это прежде всего совместная деятельность, а значит и жизнь вместе со старшим. В обучении младший подражал старшим, повторял их действия и через это обретал свой опыт.

Хотелось бы сказать несколько слов и о среде. Много раз, когда мы общались со знахарем, после этого ощущали своеобразные «ломки». Их сложно описать, но кратко охарактеризовать можно словами: мой мир сломался. И это далеко не те ощущения, которые попадают под определение «оккультной болезни». А по ночам снились странные сны. То вихри крутятся, то пространство становится осязаемым и натянутым, и на нём можно играть. На вопрос, что бы это значило, знахарь ответил: «Так мир в вас растёт, а вместе с ним и вы. Это скоро пройдёт. Не пугайтесь». И на самом деле, через какое-то время замечаешь, что томление отпускает, а ты становишься иным, вроде как взрослее. Передачу своего знания он давал через «подарунки». Уходя от него, мы получали всегда какую-либо штуковину. Это могла быть обычная шишка, камень, что-нибудь другое. Либо же мягкая игрушка в образе Мудрого змия. На подобные подарки мы чаще всего отнекивались – зачем нужно засорять свой дом? Но он отрезал любые возражения словами: «Ну это же Я даю…» И только спустя время мы узнали от него настоящий смысл таких вот подарков. Через подобные «подарунки» старики мир отдавали!!!

Такой способ передачи был распространён и в мистических традициях Востока. В Китае это «перенос практического мастерства» (дайгун), когда состояние наставника переносится на ученика. Причём ученик об этом может даже и не догадываться долгое время. И только когда ученик доходит в своей практике до определённого уровня, он открывает в себе сокрытое мастерство. В Индии тоже существовала подобная практика – шактипат (передача силы). И хотя они в чём-то разнятся, но по сути это та же «прямая передача» среды – мира.

Из всего вышесказанного можно сделать соответствующие выводы. Определений Спаса можно дать множество, но определить его невозможно. Потому что при любом определении суть всё равно будет ускользать. Определение – это догма, мёртвая и лежачая. Спас же – это жизнь и движение. И он всегда был и будет больше любого определения. Его можно понять и узнать только изнутри, находясь в нём самом. В китайском трактате Дао-дэ-цзине есть хорошие слова, которые довольно близки по духу Спасу. «Всякое произнесённое имя есть ложь». Это сказано о загадочном пути – Дао, но эти слова, пожалуй, как ничто лучше характеризуют и казачий Спас.

Есть ещё одно определение для Спаса: путь-дорога! Дорога куда? Ответить на это можно, только ответив на другой вопрос: смерть – это ничто или нечто? Подобная дилемма отражает борьбу «старого» и «нового» мировоззрения, мифологии и науки. Для наших предков такого вопроса просто не могло возникнуть. Ибо они знали, что тело – всего лишь дом для души, из которого мы рано или поздно съедем. Они видели человеческую жизнь как дорогу, а самого человека – как ходока, совершающего восхождение в Горний мир! Недаром и сейчас ещё встречается такое выражение, как «жизненный путь». А Спас воспринимался «дорогой бездорожной ко Господу», то есть прямой и краткой. А также походом бранным и возвращением Домой, или «наукой», мудрой и вразумляющей, как пройти этой дорогой жизни. И не зря в нём уделялось столько внимания устроению мира, в котором душа должна была выполнить своё предназначение на земле, собрав все уроки, раскиданные для неё на этом жизненном пути.

Выше было уже сказано о месте вопроса в нашей жизни, но нелишним будет повториться ещё раз. Ведь повторение – это углубление. Чтобы разобраться с миром невидимых сущностей, то есть со своим внутренним, а зачастую и внешним миром, его надо пытать, то есть задавать, задавать и задавать вопросы. От этих пытаний происходит опыт, возникающий как следствие пытливости, или задавания вопросов. Опыт же даёт полноту. Вопрос – это начало Спаса! Так гласит одна из его реснот. Вопросы отражают наше недовольство собой, которое есть проявление несовершенства нашей души, её кострубатости. Задаём мы их, чтобы измениться. И, по сути, столь желанный ответ на вопрос должен дать нам нечто, что позволит измениться нашему состоянию, получить успокоение. Оно, конечно, так и не так. Как учили в Спасе, вопрос должен привести нас к действию, для которого нужно движение Духа. А посему недостаточно просто получить ответ. Нужно удержать себя в вопросе, чтобы дозреть однажды, дорасти до такого внутреннего состояния, которое не позволит нам больше умещаться в прежнем образе себя, или в прежнем Образе мира. Нужно вырасти из самого себя, чтобы появилась потребность сменить кожу. Это приведёт к наполнению Духом, который, в свою очередь, приведёт нас к движению. С этого и начинается ПОХОД БРАННЫЙ, который изменит наше состояние сознания от дурака к Царю.

Вопрос, который мы ставим перед собой, прежде всего должен изменить наше сознание. Вот тогда он для нас существенен. Вопрос «заостряет» человека, собирает его и переводит в некое состояние, отличное от его обычного состояния. В этом состоянии иглы мы пронзаем те миры-пространства, которые нам нужно прожить. И уже затем там, в этих мирах, мы расширяем своё присутствие, чтобы исчерпать этот мир с целью получения своих взятков. Вопрос, как ключ, открывает нам миры и позволяет удержаться в них, чтобы получить ответ на вопрос, равнозначный некой способности. Эта способность есть «богатство», опыт, или зрелость души. Иногда ты её даже назвать не можешь, но ты можешь! Достаточно ли ясно сказано?

Только поиск ответа на этот непраздный вопрос подчас растягивается на долгое-долгое время. Поиск ответа для меня становится походом с преодолением препятствий и сражениями. В итоге я открываю способности, которые в глазах других людей обретают вид волшебных помощников. И эти способности – Дар за те тяготы, которые мне пришлось перенести в этом походе. В конце похода я становлюсь другим – я обретаю цельность!

Получается, что я задаюсь вопросом. После чего, мучимый им, наполняюсь Духом и иду за ответом (не получаю его тут же!!!). Вопрос возжигает меня, и если я удерживаюсь в вопросе, то я нахожусь в состоянии горения, что изменяет меня, выжигает во мне любую скверну, правда, при этом и лишает праздности. В итоге я обретаю Дары и вместе с ними некую полноту и силу! И теперь я могу вернуться Домой, «обретая» сердце, где меня ждёт встреча со Спасом и возможность обожения!!! Конечно, мне ещё предстоит за это битва, в которой я должен победить Зверя – Змея, охраняющего дорогу Домой, проходящую через моё сердце, но я стяжал для этого силы, стяжал себя. И я это смогу здолить (осилить).

Вопросы для многих, к сожалению, материальны. Да, да, они вполне осязаемые, потому что сознание этих людей, как ни нелепо прозвучит, материально, или заточено под то, что «можно пощупать». Потому и ответ на них мы чаем материальный. Такой вот КОНКРЕТНЫЙ ответ, не мазню. И тогда ответ такой КОНКРЕТНЫЙ становится ловушкой. Он не есть связка, он разрыв (до – после). Дробление, иными словами – то, что уводит нас от целостности. В Спасе старики говорили о вопросах, как жажде потерянного. Можно ли ими насытиться? Если поставишь себе цель получить КОНКРЕТНЫЙ ответ, то нет. А если ты будешь насыщаться вопросом, то однажды – сейчас – всегда ты есть целое, в котором нет не я. То есть вопрос – не ответ становится той иглой с нитью, которой мы сшиваем однажды раздробленное мироздание. А вопрос – ответ – молоток, дробящий мироздание на ещё более мелкие части. Нелепо сказано? Но так есть! Такова суть!

Ответы на вопросы – это замки, которыми мы пленим самих себя. Ответы на вопросы приводят к ясности привычного. Ответ тут же становится привычным. Вопрос – ответ. И всё! Круг замкнулся, ты в ловушке привычной ясности. Привычная ясность есть ловушка уюта. Где всё, как всегда, и ничего мне не угрожает. А Ясность – та, что Истиной зовётся, – неведомой нам так и остаётся. Только в ясность привычного всё равно Стихия прорывается. И зовёт нас к Истине. Тот же, кто себя ищет, может пойти вслед за этой Стихией. Но это непросто. Проще увидеть эту привычную ясность, да взять её на заметку. И потихоньку, высветленная, она станет исчезать, как туман под действием солнечных лучей. Так и откроется нам Стихия. А там…

Только вопрос мой должен быть непраздным. Ведь не во всяком вопросе Сила, и не каждый вопрос приводит к возмущению Духа, а только живой вопрос, от которого зависит наша светлость.

Однажды один учёный муж из столицы, пользуясь случаем, спросил у старого Хлыста, слывшего характерным, может ли тот ему ответить на один вопрос: сколько ангелов может уместиться на кончике иглы? Этот вопрос очень беспокоил божьего человека долгие годы. На это Хлыст дал ему такой ответ: «А ты уколи себя чуть ниже спины этой самой иглой, и ответ придёт сам собой». Когда учёный богослов ушёл в возмущении, молодой казак Петрусь, который был в это время рядом с Хлыстом, спросил, почему тот не на каждый вопрос отвечает людям. Хлыст и говорит Петрусю:

– Вот ты возьми и отдай свою саблю ковалю Андрею.

– Зачем ему сабля? – удивился Петрусь.– Ему больше молот подойдёт, чем сабля.