Читать книгу Нечего терять - Ли Чайлд - Страница 8

Они миновали продуктовый магазин, заправку, заброшенный мотель и незастроенный пустырь, после чего коп прибавил скорость до шестидесяти миль в час. Шины громко шуршали по неровной дороге, мелкие камешки ударяли в дно и отлетали на обочину. Через двенадцать минут машина сбросила скорость, съехала с дороги, затормозила и остановилась. Коп вылез, положил руку на рукоять пистолета и открыл заднюю дверь.

– Выходи, – велел он.

Ричер выбрался наружу и почувствовал под ногами землю Диспейра.

Коп показал пальцем на восток, где было темнее.

– Тебе туда, – сказал он.

Ричер не пошевелился.

Коп снял пистолет с ремня. Девятимиллиметровый «глок», квадратный и тусклый в темноте. Никакого предохранителя, только блокировка на курке, которую прижимал мясистый палец.

– Пожалуйста, дай мне повод, – сказал коп.

Ричер сделал три шага вперед. Увидел, как над далеким горизонтом встает луна. Увидел конец усыпанной камешками неровной дороги, ведущей в Диспейр, и начало гладкого шоссе, которое приведет его в Хоуп. Увидел разделительную полосу в дюйм шириной, заполненную чем-то черным.

Машина остановилась так, что бампер нависал прямо над ней. Граница. Линия. Ричер пожал плечами и перешагнул через нее. Один большой шаг – и он в Хоупе.

– Больше не беспокой нас, – напоследок предупредил его коп.

Ричер не ответил и не обернулся. Просто остановился лицом к востоку и стал слушать, как машина отъехала назад и развернулась, шурша шинами по мелким камешкам. Когда все стихло, он снова пожал плечами и зашагал по дороге.

Пройдя меньше двадцати ярдов, он увидел в миле от себя свет фар, приближающийся со стороны Хоупа. Между лучами было солидное расстояние, они то поднимались высоко вверх, то низко опускались. Большая машина, движущаяся очень быстро. Она выскочила из сгущающейся темноты, и, когда до нее оставалось сто ярдов, Ричер понял, что это еще одна полицейская машина. Тоже «краун вик», черно-белая, с «клыками» на переднем бампере, прожекторами и антеннами. Не доезжая до Ричера, она остановилась, над ветровым стеклом вспыхнул прожектор, дернулся, и его луч дважды скользнул по Ричеру, осветил с ног до головы и замер на лице, ослепив. Затем прожектор выключился, машина начала медленно приближаться, шурша шинами по гладкому асфальту, и остановилась так, что дверца водителя оказалась напротив Ричера. Он разглядел на ней золотой щит, а посередине буквы ДПХ. Департамент полиции Хоупа. Стекло с жужжанием поползло вниз, поднялась рука, и внутри машины зажегся свет. Ричер увидел за рулем женщину с короткими светлыми волосами, подсвеченными слабой желтой лампочкой в потолочном плафоне.

– Подвезти? – спросила женщина.

– Я пешочком, – ответил Ричер.

– До города пять миль.

– Я дошел сюда, значит, смогу дойти назад.

– Ехать проще.

– Я справлюсь.

Женщина замолчала. Ричер прислушался к терпеливому гудению двигателя машины. Приводные ремни вращались, глушитель тихонько тикал, остывая. Ричер двинулся дальше, сделал три шага и услышал, что трансмиссия переключилась на задний ход. Машина поехала рядом, не обгоняя его. Окно было по-прежнему открыто.

– Дай себе передышку, Зенон, – сказала женщина.

Ричер застыл на месте.

– Вы знаете, кто такой Зенон? – спросил он.

Машина остановилась.

– Зенон Китийский, – ответила женщина. – Древнегреческий философ, основатель стоицизма. Я прошу вас прекратить изображать долготерпение.

– Стоики должны быть терпеливыми. Стоицизм предполагает абсолютное приятие судьбы. Так говорил Зенон.

– Вам суждено вернуться в Хоуп. И Зенону все равно, поедете вы туда или пойдете пешком.

– А вы кто: философ, коп или обычный шофер?

– Когда полицейский участок Диспейра вышвыривает кого-нибудь из города и оставляет на границе, они звонят нам. В качестве любезности.

– Такое часто случается?

– Чаще, чем вы можете себе представить.

– А вы приезжаете и подбираете нас?

– Мы здесь для того, чтобы служить. Так сказано на значке.

Ричер посмотрел на щит на дверце машины. В центре было написано: «ДПХ», наверху: «Защищать», а внизу добавлено: «И служить».

– Понятно, – сказал он.

– Так что садитесь.

– Зачем они это делают?

– Садитесь, и я вам расскажу.

– Вы хотите запретить мне идти пешком?

– Пять миль. Сейчас вы раздражены, а когда доберетесь до города, будете по-настоящему в ярости. Поверьте мне. Мы уже такое видели. Для всех нас будет лучше, если вы сядете в машину.

– Я не такой, как все. Пешие прогулки меня успокаивают.

– Я не намерена вас упрашивать, Ричер, – сказала женщина.

– Вы знаете, как меня зовут?

– Нам сообщили ваше имя из полицейского участка Диспейра. В качестве любезности.

– И предупреждения?

– Возможно. В данный момент я пытаюсь решить, принимать ли их слова всерьез.

Ричер снова пожал плечами и взялся за ручку задней двери.

– Садись впереди, болван, – сказала женщина. – Я тебе помогаю, а не арестовываю.

Ричер обошел багажник и открыл переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья, окруженного радиоконсолями. Здесь даже имелся портативный компьютер, закрепленный на специальной скобе, однако само сиденье было пустым, на нем даже шляпа не лежала. Из-за перегородки безопасности Ричер не сразу сумел пристроить ноги. В машине пахло маслом, кофе, духами и разогретой электроникой. На монитор компьютера была выведена карта навигатора. Маленькая стрелка указывала на запад и исчезала у дальнего края розового пятна, подписанного «Город Хоуп». Пятно было прямоугольным, почти квадратным. Быстрый и приблизительный способ нахождения какого-либо места, как, например, сам штат Колорадо. Рядом с ним светло-малиновым пятном был отмечен Диспейр. Его форма не имела ничего общего с прямоугольником, городок напоминал тупой клин. Восточная граница Диспейра полностью совпадала с западной границей Хоупа, а дальше город расширялся, превращаясь в треугольник с обрезанной вершиной. Западная граница Диспейра была в два раза длиннее восточной, за ней раскинулась серая пустота. Земля, не получившая статуса города. От автострад I-70 и I-25 ответвлялись отростки, которые проходили по ней и захватывали северо-западный угол Диспейра.

Женщина-полицейский закрыла окно и посмотрела назад, вытянув шею, а затем развернула машину. Она была довольно хрупкого телосложения. Вероятно, пять футов шесть дюймов, вероятно, меньше ста двадцати фунтов, и, вероятно, меньше тридцати пяти лет. Никаких украшений, в том числе обручального кольца. К воротнику строгой рубашки коричневого цвета прикреплен наушник фирмы «Моторола», на левой груди приколот большой золотой значок. Взглянув на него, Ричер узнал, что ее зовут Воэн, а еще что она хороший полицейский. Складывалось впечатление, что она получила целую кучу наград и благодарностей. Она была привлекательной, но отличалась от обычных женщин, потому что видела то, чего не видели они. Это не вызывало сомнений. Ричер был хорошо знаком с подобными вещами, поскольку служил со многими женщинами в военной полиции.

– Почему меня прогнали из Диспейра? – спросил он.

Женщина по имени Воэн выключила свет в машине, и теперь ее освещали только красные огни на приборной доске, розовое и малиновое сияние навигатора и белые отблески фар, отражавшиеся от дороги.

– Посмотри на себя, – сказала она.

– А что со мной такого?

– Что ты видишь?

– Обычного парня.

– «Синий воротничок» в рабочей одежде, в хорошей физической форме, сильный, здоровый и голодный.

– И что?

– Как далеко тебе удалось зайти в город?

– Я побывал на заправке, в ресторане и в городском суде.

– Значит, ты не видел всей картины, – проговорила Воэн.

Она ехала медленно, около тридцати миль в час, как будто хотела многое ему рассказать. Одна ее рука лежала на руле, локтем опираясь на дверь. Другую руку она положила на колени. Чтобы проехать пять миль с такой скоростью, потребуется десять минут. Ричеру стало интересно, что такого она хочет ему сообщить за эти десять минут.

– Я скорее «зеленый воротничок», чем «синий», – сказал он.

– «Зеленый»?

– Я служил в армии. В военной полиции.

– Когда?

– Десять лет назад.

– Сейчас работаешь?

– Нет.

– Ну тогда понятно.

– Что понятно?

– Ты представлял для них угрозу.

– Почему?

– К западу от Диспейра находится самый крупный в Колорадо завод по переработке металла.

– Я видел смог.

– Больше в экономике Диспейра нет ничего. Только этот завод.

– Город одной компании, – понимающе сказал Ричер.

Воэн кивнула, глядя на руль.

– Человек, которому принадлежит завод, владеет каждым кирпичом каждого здания в городе. Половина населения работает на него на полную ставку. Другая половина – время от времени, когда и если в них возникает нужда. Те, кто работает на ставках, вполне довольны жизнью. Остальные не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Им не нужна конкуренция от пришлых чужаков. Им не нравится, когда в городе появляются новые люди, ищущие случайных заработков и готовые получать меньше денег.

– Я не хотел там работать.

– Ты им это сказал?

– Они не спрашивали.

– Они бы все равно не поверили. Жизнь в таких городах – довольно странная штука. Необходимость каждое утро приходить в определенное место и ждать кивка старшего мастера изменяет людей. Это своего рода феодализм. Там все устроено в соответствии с законами феодального строя. Владелец завода платит рабочим зарплату, но его деньги возвращаются к нему в виде ренты. И закладных. Ему принадлежит банк. Они не могут расслабиться даже в воскресенье. У них там одна церковь, и он является проповедником без духовного сана. Хочешь иметь работу – приходи на молитву, хотя бы иногда.

– А это честно?

– Ему нравится власть, и он пользуется всеми доступными средствами.

– Почему же они оттуда не уезжают?

– Кое-кто уехал. А те, кто остался, никогда не сдвинутся с места.

– Разве владелец завода не хочет, чтобы к нему пришли рабочие, готовые получать меньше?

– Он предпочитает стабильность. Ему нравятся люди, которые ему принадлежат, а не чужаки. Да и в любом случае, ему неважно, сколько он платит. Он все равно получает назад свои деньги в виде ренты и того, что жители оставляют в магазинах.

– Тогда почему те парни так забеспокоились?

– Люди всегда беспокоятся. Города, принадлежащие компаниям, – странные города.

– И судья с ними заодно?

– Он не может иначе. Это выборная должность. А закон о бродяжничестве на самом деле существует. Он действует в большинстве городов. И у нас тоже. Если кто-то подаст жалобу, обойти этот закон невозможно.

– Но в вашем городе никто не жаловался. Я провел там вчерашнюю ночь.

– Мы не принадлежим никакой компании.

Воэн поехала медленнее, и Ричер увидел впереди первое строение Хоупа. Он его сразу узнал: скобяная лавка, принадлежащая семейной паре. Утром старик выставлял стремянки и тачки на тротуар, чтобы показать свой товар. Сейчас лавка была закрыта, свет в ней не горел.

– Сколько человек работает в полицейском участке Хоупа? – спросил Ричер.

– Кроме меня еще двое и дежурный командир.

– У вас есть помощники шерифа, которые принесли присягу?

– Четверо. Но мы не часто их используем. Иногда для контроля за движением, если где-то идет строительство. А что?

– Они вооружены?

– Нет. В Колорадо помощники шерифа – мирные гражданские лица. А что?

– А сколько таких помощников шерифа в Диспейре?

– Думаю, четверо.

– Я с ними познакомился.

– И?

– Что стали бы делать в вашем городе – теоретически, – если бы появился незнакомец, устроил разборку с одним из помощников шерифа и врезал ему в челюсть?

– Мы бы немедленно отправили эту жалкую задницу в тюрьму.

– Почему?

– Ты знаешь почему. Никаких уступок, когда речь идет о нападении на блюстителя порядка, плюс необходимость защищать своих, плюс гордость и самоуважение.

– А если это была самозащита?

– Гражданское лицо против блюстителя порядка? Нам потребовались бы очень серьезные доказательства.

– Ладно.

– У вас в военной полиции наверняка было то же самое.

– Уж можешь не сомневаться.

– Тогда почему ты спросил?

Ричер не стал отвечать прямо. Вместо этого он сказал:

– На самом деле я не стоик. Зенон проповедовал пассивное приятие судьбы. Это не для меня. Я совсем не пассивный. И очень близко к сердцу принимаю любой вызов.

– И что?

– Я не люблю, когда мне говорят, куда я могу идти, а куда – нет.

– Упрямый?

– Просто это меня раздражает.

Воэн еще немного сбросила скорость и остановилась у тротуара. Поставила трансмиссию на «парковку» и повернулась к Ричеру.

– Мой совет: забудь об этом и иди дальше. Диспейр того не стоит.

Ричер ничего не ответил.

– Иди поешь и сними комнату на ночь, – сказала Воэн. – Уверена, что ты проголодался.

Ричер кивнул.

– Спасибо, что подвезла, – поблагодарил он ее. – И рад был познакомиться.

Он открыл дверь и выбрался на тротуар. Аналог Главной улицы Диспейра здесь назывался Первой улицей. Ричер знал, что через квартал, на Второй улице, есть кафе. Он там завтракал. Он зашагал в ту сторону и услышал, как у него за спиной тихо заурчал двигатель «краун вика» и мягко зашуршали по асфальту шины. А потом он завернул за угол, и все стихло.

Через час Ричер все еще сидел в кафе. Он съел суп, стейк, картошку фри, бобы, яблочный пирог и мороженое. А сейчас пил кофе, который оказался лучше, чем в ресторане Диспейра. И его подали в кружке цилиндрической формы. Все равно довольно толстой, но очень близкой к идеалу.

Ричер думал про Диспейр и пытался понять, почему убрать его из города оказалось важнее, чем оставить там и предъявить обвинение в нападении на помощника шерифа.