Читать книгу Марионетки на ладони - Ли Льеж - Страница 7

Ещё пока бежал вниз по лестнице, я думал: да ну, чушь это всё, не может такого быть. Дядюшка посмеяться решил, подразнить меня. С юмором у меня дядюшка. Кто же здорового человека отправит в лечебницу для душевнобольных? В наше-то время? У нас ведь не средневековье какое-нибудь, не каменный век. Есть конституция, есть законы, есть права человека. И потом, я же Морган! Я же неприкосновенный, со мной нельзя, как с обычными людьми! И отец никогда не позволит!

Но у порога стояла медицинская карета. Да не простая, а с серым непрозрачным кожухом, без окон, и с дверцей, запирающейся на ключ. В такой буйных психов возят, которые чуть что бучу устраивают и кусают санитаров, а потом сбежать пытаются. Санитары, кстати, тоже обнаружились: два здоровенных детины с ручищами, будто окорока. И они эти руки распахнули, словно приготовились принять меня в крепкие дружеские объятья. Двинулись такие мне навстречу, со своими граблями.

То ли у меня от страха ловкость увеличилась, то ли сработала водительская реакция, но, в общем, не поймали они меня. От объятий я увильнул, под ручищами поднырнул и бросился во всю прыть по улице, задыхаясь. Подумал, что они сейчас за мной погонятся. А за ними ещё дядя Генри с этим доктором-мозгоправом, как бишь его.

Страх подгоняет лучше прицельного пинка. Я сам не заметил, как пролетел четыре квартала, потом свернул и помчался между домами, сам не зная куда. Одна мысль в голове вертелась: здесь карета не проедет. А раз не проедет, то меня и не заберут, не заберут, не заберут…

Утешение было так себе, это я понимаю. Но тогда я ни о чём не думал, просто старался убежать как можно дальше. И бежал до тех пор, пока ноги держали. С перепугу влетел в какой-то сквер, расшугал стайку голубей, которую кормила крошками девочка с няней. Голуби разлетелись, девочка заплакала, её няня начала что-то мне выговаривать. А у меня в ушах так кровь стучала, что я ничего не услышал и не понял.

Потом я отдышался немного. Рухнул на скамейку, чувствуя, как ноги дрожат. Сердце так ухало, что я испугался: ну как помру от сердечного приступа прямо сейчас? То-то дядюшке радости будет! Нет уж, обойдётся, упырь.

Сидел я так, сидел, дыхание восстанавливал, ногами переставал дрожать, учился размышлять заново. Сбежать я сбежал, кажется. А дальше что делать?

Вариант первый. Он же последний. Надо обратиться к отцу и рассказать ему про все подлости дяди Генри. Пусть отец этого паука прогонит, а меня, наоборот, поблагодарит за бдительность и приобщит к работе.

Ну хорошо, а что если отец меня слушать не станет, а дяде Генри поверит? Тем более если и врач сказал, что у меня скизофрения. Запрут ведь меня в то заведение, которое раньше мне и в страшных снах не могло присниться! Навещать будут раз в год, под Рождество. И никогда, никогда больше не выпустят.

Нет, домой возвращаться нельзя. Нельзя до тех пор, пока я не найду веские доказательства того, что два года назад со мной приключился не приступ бреда, а самая настоящая фантасмагория. Отец умный человек: если его убедить, он поверит. А на дядю Генри плевать: пусть сам запутается в своей паутине.

Значит, решено: нахожу доказательства, потом возвращаюсь! Ага… Вот только где же я найду те доказательства? Дом разрушен, люди разбрелись, кто куда. Ничьих адресов у меня не осталось.

Бен! Бен где-то в Злондоне. Я сам его до города довёз, а потом он поблагодарил и вышел на окраине, весь какой-то пришибленный. Ну мне тогда совсем не до него было, я домой торопился. Даже не спросил, куда он пойдёт. Сейчас бы найти Бена да расспросить его хорошенько…

А кто ещё мне может помочь? Куница, Козетта и эта… забыл… вторая девчонка, короче, – исчезли в неизвестном направлении. Может, уехали из города, может, из страны. Ищи-свищи. Нет, это безнадёжно.

Остаётся один Бен. Как же его звали полностью? Какая-то польская фамилия. Чёрт, никак не вспомнить. Ну что за память у меня, всё забыл!

А потому и забыл, что надеялся никогда больше ни с чем подобным не столкнуться. И на тебе! В родном доме опаснее оказалось, чем где-то посреди леса и с Бодлером-убийцей под боком.

Так, что же всё-таки делать? Есть мне пока не хотелось, пить тоже. Но я знал, что скоро время обеда, а значит, я захочу подкрепиться. Сколько денег у меня с собой? Кое-что имеется, но это же кот наплакал. На что я буду жить, интересно, если домой мне возвращаться пока нельзя?

Положение выглядело отчаянным. Я встал со скамейки и побрёл, не разбирая дороги. Снова едва не наступил на голубя, получил порцию ругани от няньки и с завистью подумал, что вот голубя-то кормят, а меня нет. Что за несправедливость!

Улицы вокруг были какие-то мрачные. Я по таким никогда не ходил и даже не ездил. Фонари побиты, под ногами каша из грязи. И прохожих мало. Такое чувство, что все по домам заперлись и сидят. Хорошо, что светло было, а то бы вообще кошмар.

Ну вот ходил я так, ходил и ничего не выходил. Думал, вдруг удастся кошелёк чей-нибудь найти. Это бы все проблемы решило! Ведь находят же люди чужие кошельки? Находят. А я чем хуже?

Но потом я увидел, как две дикие собаки грызутся даже не за кость, а за хлебную корку, и совсем приуныл. Нет, в этих местах кошельки на улице просто так не валяются.

Иду так, иду, думаю грустные мысли, ни к кому не пристаю. И тут на меня как напрыгнет какой-то шкет! Будто из-под земли выскочил. И давай тыкать мне в грудь чем-то тупым и хрустящим. Как оказалось – пачкой газет.

Я от такого натиска даже оторопел. Знал я, конечно, что уличная шпана бесцеремонная, но чтоб до такой степени!

– Сэр, купите газету! – заголосил парнишка, напирая на меня, как войско на крепость. – Только самые важные новости! Очевидцы утверждают, что видели возле Тауэра предполагаемую похитительницу детей, известную как Чёрная Долли. Злоумышленница вела за руку очередную жертву, причём вид у ребёнка был одурманенный. Бдительные граждане попытались остановить злодейку и вызвать полицию, однако Чёрной Долли удалось скрыться с непостижимой – так и написано, «с непостижимой» – быстротой…

– Отстань от меня! – опомнившись, с попытался его оттолкнуть. Да не тут-то было!

– На второй странице сообщается, что Его Величество король собирает экстренный совет по положению в Европе… Ну, это вы сами прочитаете, сэр. Вам интересны новости политики? Или лучше наука, культура?

– Лучше отвали! – проорал я. Бесполезно.

– Вы зря так беспечны, сэр! – не унимался мальчишка. – Когда беда коснётся вашего родственника, вы пожалеете, что не приняли меры безопасности. Вчера похитили ещё одного ребёнка…

Он продолжал напирать на меня и толкать пачкой газет, так что я уже едва держался на ногах. Самое странное то, что мне казалось, будто меня теснят не с одной, а с двух сторон. Но как я ни вертел головой, мне в глаза всё время лез этот наглый шпанёнок.

– Мне не нужны газеты! – с повысил голос, надеясь, что он отстанет. – У меня нет денег! Да, даже на газету! Оставь меня в покое!

– Всего десять центов, сэр! Во второй половине дня газеты продаются со скидкой! Не упустите свой шанс узнать самые свежие…

Он точно собирался меня измучить. Я уворачивался от его приставаний, как только мог, но невидимое кольцо вокруг меня продолжало сжиматься. Вдруг мне наступили на ногу. И ещё раз, и ещё.

Я машинально опустил глаза и увидел… такое множество ног, что мне показалось, будто у меня двоится… или, скорее, даже троится в глазах. Я увидел шесть топчущихся на месте ботинок и одну ногу в девчоночьей туфельке с пряжкой.

– А-а-а-а! – заорал я и начал махать руками. Нет, ну а вы бы что сделали на моём месте?

Кольцо разомкнулось. Я ошалело заколыхался из стороны в сторону, чувствуя, как расплывается в глазах изображение реальности. Я разглядел двух совершенно одинаковых мальчишек, которые с одинаковой злобой уставились на меня, и одну голую ногу – отдельно от какого бы то ни было туловища. Именно эта нога и оттопталась сначала на моих ботинках, а потом воинственно запрыгала вокруг.

– Жан, уйми ты её! – крикнул мальчик-отражение.

– Как? – развёл руками второй мальчик. – Если она решила, что надо напасть, то нападёт! Люси, фу!

– Она – не – собака! – ещё громче заорал первый.

Как там говорил доктор – скизофрения? Кажись, доктор был не так уж и неправ. Во всяком случае, бредовые видения у меня, очевидно, случаются.

Пока я хлопал глазами, одинаковые мальчишки перестали обращать на меня внимание и принялись ругаться друг с другом. Доходило до меня долго. Я вообще не гигант в том, что касается умственной работы. Кое-как дотумкал, что их действительно двое, и что они близнецы.

А про прыгучую ногу нет, ничего не дотумкал.

Уличные бродяжки оба были вихрастые, веснушчатые, с большими карими глазами. Одеты в широченные брюки, клетчатые рубашки и кепки, лихо сдвинутые набок. Руки у обоих в царапинах, голоса звонкие, резкие.

– Я тебе говорила, что она нам всё испортит! – вопил один из мальчишек, почему-то называя себя в женском роде. – От неё пора избавиться, а то нам скоро есть нечего будет!

– Да успокойся ты! Обе успокойтесь! – надрывался второй.

Я хотел было смыться под шумок, чтобы не участвовать в этом представлении, но ничейная нога, будто почуяв мои намерения, тут же перегородила мне дорогу воинственными скачками.

Я со злостью повернулся к грызущимся между собой детишкам:

– А давайте вы сначала уберёте свою… э-э-э… ногу, а уж потом будете выяснять отношения! Мне надо идти, вообще-то!

Первый беспризорник тут же снова повернулся ко мне:

– И куда ж ты так спешишь, интересно, почти без денег? Я проверила, у тебя в карманах как-то слишком пусто для пижона!

Так они всё-таки пытались меня ограбить! Естественно, а что же ещё. И не просто пытались, а ограбили.

– Эй, верни деньги! – возмутился я.

– Ещё чего! – фыркнул этот грабитель. – Что ко мне в руки попало, то пропало!

Вот чёрт! Я попытался схватить наглую малявку за плечо, но он с лёгкостью от меня увернулся.

– Но это мои последние деньги! – мне не хотелось их упрашивать, а что было делать?

– Ага, как же! – забыв про недавний спор, близнецы встали плечом к плечу, со злобной насмешкой глядя на меня. – Что-то ты слишком хорошо одет для бедняка!

– Одежда – это всё, что у меня есть. И немного денег. Верните, а? – от ужаса, что сейчас я останусь совсем без средств к существованию, у меня защипало глаза. Ну не хватало ещё разреветься здесь перед детьми.

Ребята переглянулись.

– Мы тебе не верим! – заявили они.

– Но это правда! – от растерянности я шмыгнул носом. – Я сбежал из дома, я… Мне нечего есть, мне негде жить!

Тут один из мальчишек скептически поднял левую бровь, а второй – правую. Они ни капельки мне не верили.

– Ну извини, – без всякого раскаяния произнёс мальчик, который, очевидно, считал себя девочкой, – мы добычу не возвращаем. Надо было лучше по сторонам смотреть, умник.

У меня просто руки повисли. Я предпринял ещё одну попытку схватить кого-нибудь из детей, но они оба с хохотом увернулись. А тут ещё на меня снова наскочила их бешеная нога и больно лягнула под колено. Я взвыл:

– Да за что вы так со мной! Я же вам ничего плохого не сделал!

И у меня из глаз покатились слёзы. Ну а что, позориться так позориться.

Выражение одинаковых лиц у малолетних злодеев сменилось со злобного на презрительное. Но в их круглых карих глазах мне померещилась жалость.

– Деньги не вернём, – едва заметно вздохнув, повторил мальчик с пачкой газет. – Уж извини. Это наш заработок. Каждый выживает как может.

– А я не умею выживать, я… – «Морган», хотел сказать я. Но вовремя опомнился и прикусил язык.

– Устройся на работу, – пожал плечами уличный вор, как будто в этом не было ничего необычного.

– На какую ещё работу? Я же ничего не умею! – признаваться в этом было противно. Я ведь и сам только что осознал, что таки да, ничего-то я не умею. В свои 18 лет.

– Совсем ничего не умеешь? – искренне удивились близнецы. – Да не ври, все что-то да умеют. Даже мы.

– А я нет. Разве что, – я задумался, – управлять автомобилем.

Дети снова посмотрели на меня с презрением.

– А говоришь, что ничего не умеешь. Разве этого мало?

– А кем я могу работать с таким умением? – не понял я.

– Кем? Да шофёром, дубина! – одновременно скривились грубияны. – Шофёры много где нужны!

– Где, например? – я с сомнением посмотрел на их кривые ухмылки.

Тут разбойники снова переглянулись. Они явно задумали какую-то пакость против меня. Но сколько бы я ни злился, сколько бы ни ругался, мне ничего не удавалось предпринять. Сила была на их стороне. Ненавижу детей!

– А мы знаем один дом, где нужны шофёры, – очень неприятным голоском сказал парень с газетами, – обратись туда, там тебя точно примут.

– Точно-точно, – прищурившись, подхватил второй, – мы сами видели, как к порогу подъезжали самоходные повозки. И даже не одна, а несколько.

– Если там есть автомобили, значит, и шофёры нужны, – логически заключил первый.

Лично мне это не показалось убедительным. Если у владельца дома есть автомобиль, да ещё и не один, – значит, этим богатством уже кто-то управляет. И зачем там я?

– Пошли-пошли, – один из мальчишек поманил меня грязным пальцем, – мы тебя проводим.

Ну я и пошёл за ними. Глупо, конечно. Но они хотя бы что-то предлагали, а я знать не знал, куда мне идти.

Мы долго петляли по каким-то ходам-переходам, так что я сбил все ноги, замёрз и проголодался. Дети шли не переговариваясь и не оборачиваясь ко мне, нога в туфле скакала за ними. Когда я отставал, она поворачивалась носком ко мне, будто спрашивала: ну, чего мешкаешь? За минувший день произошло столько всего ужасного, что это зрелище меня даже не удивило. Я убедился в том, что нога – не галлюцинация, а ничего больше мне в тот момент и не надо было знать.

Короче говоря, некоторое время спустя проводники завели меня в какой-то двор и остановились.

– Во-о-от тот дом, – грязный палец снова выдвинулся в направлении довольно невзрачного трёхэтажного здания.

Я посмотрел. До здания оставалось шагов сто, но подходить ближе замарашки почему-то не стали. Дом выглядел довольно старым, но ещё вполне крепким и солидным. Главное, что малышня не наврала мне: у крыльца действительно стоял автомобиль. Правда, всего один. Но мне-то больше и не надо.

– Видишь? – воровато заухмылялись бродяжки. – Давай-давай, иди, нанимайся. А денежки твои мы себе оставим. Как плату за услугу!

Я открыл рот, чтобы сказать, куда они должны катиться со своей услугой, но мелких поганцев уже и след простыл.