Читать книгу Дочь Севера. Горячее сердце - Ли Мезина - Страница 6

Лиабэл Северная

Я, конечно, поспешила. Была настолько уверена, что страха во мне не осталось. Да и казалось, что ещё мне могут сделать? Но новенький быстро показал, я все также наивна и уязвима. Словно мне не вот-вот исполнится девятнадцать, а все также одиннадцать. Состояние похожее, как и тогда, я в ужасе, с разбитым сердцем и совершенно не понимаю, что делать дальше.

После перепалки с гвардейцем, я ушла в себя. Пыталась зализать раны, которые только начали заживать, но от пары фраз, брошенных равнодушным аристократом, снова закровоточили. А ещё старалась хоть как-то настроится. Получалось плохо. Кто бы сомневался…

По мере приближения к столице империи, меня потихоньку парализовывал страх. Я была в ужасе от предстоящей встречи, от обязательств, которые на меня свалились, от одиночества. В прошлый раз у меня нашёлся защитник, дед Вэгл помог мне пройти через весь этот кошмар. А сейчас… Я думала, что со мной будет Гастиль.

Была уверена, рядом с ним бояться придется отцу. От молодого мужчины веяло такой силой, достойный соперник, не чета мне. Поэтому и не колебалась ни секунды, а сразу же поспешила отправится в Колдтранд. Вот только достойным соперником гвардеец стал мне. Какая ирония.

Я так себя накрутила, что совсем не помню остаток пути, даже как зашла в портал. Но вот пройдя через сверкающую арку перехода, словно очнулась. Все Лиа, пожалеешь себя дома! Здесь у тебя не будет на это ни времени, ни возможностей.

Вышла я в большой, богато обставленной зале. Интересно, куда мы перешли? По-моему речь шла о переносе в Имперский гвардейский корпус, но больше было похоже на дворец. Просторный овальный зал, с высокими потолками и окнами в пол. Темный паркет, бордовые ковры, настенные панели из натурального дерева. Все дышало роскошью. На стенах были развешаны картины с изображениями баталий и бравых воинов в тяжелых резных рамах. У меня дух захватило. Но не от великолепия залы, а от того кто в ней находился.

Только вслед за мной из портала вышел новенький, как все пятеро гвардейцев из Северного корпуса выстроились в линию, заняв стойку, как на построении. В походной одежде, грязные и уставшие с дороги, мы смотрелись дико перед теми, кто встречал нашу скромную делегацию. Двое молодых гвардейцев и взрослый мужчина стоящий между ними и чуть впереди. Стоило мне только взглянуть на него, как сердце замерло.

– Мама, – как всегда громко и достаточно пискляво голосила я, будучи маленькой девочкой – как же ты не понимаешь, господин ведь пытался позвать тебя на свидание!

– Милая, – улыбалась она как всегда тепло, и терпеливо объясняла мне то, что было ясно без слов – я все понимаю.

– Но отчего же ты не ответила? – удивилась я ещё сильнее.

– Потому что не хочу, Лиа, – меня нежно обняли – зачем отвечать, если я все равно скажу нет.

– Почему? Мама, господин ведь хороший, и такой красивый! – упорствовала я, пытаясь защитить очередного маминого ухажера.

– Ох, Лисичка, – печально вздохнула она – знаешь, красивым был твой отец. А господин так, симпатичный.

– Отец? Как ты можешь называть его красивым! – я по-моему даже ножкой топнула, чтобы показать свою детскую злость – Он же нас бросил!

– Так это не делает его уродливым. – рассмеялась мама, и игриво мне подмигнула – А вообще, мне кажется на рынок должны были привезти леденцы, пойдём проверять?

Так продолжалось все мое детство. Мама была красивой. Очень! Мы с ней, конечно, похожи, но мне все равно не передался ее внутренний свет, настоящая женственность. Нэтти Пилм обладала каким-то невероятным природным магнетизмом. Большие ореховые глаза, идеальной формы овальное лицо, чистая, нежная кожа, пухлые губы, чуть вздернутый нос. Волосы спадали по спине мягкими волнами русо-рыжего цвета. Не такого яркого как у меня, а благородного, приятного оттенка. Невысокая, хрупкая, но чувственная фигура с плавными изгибами. Даже когда мама осталась одна со мной на руках у неё по-прежнему не было отбоя от поклонников. Вот только шанс она не давала никому.

Это никак не укладывалось в моей голове. Ведь столько раз мы откровенно разговаривали про папу. И каждый раз она с невыразимой тоской говорила, что не сможет его простить. Что все давно в прошлом, и ей достаточно того, что от отца у неё осталась я. А между ними уже ничего нет и быть не может. Но при этом мама продолжала его любить. Глубоко внутри, не признаваясь никому. Возможно, даже самой себе. Но упорно твердя, что очередной господин, проявляющий знаки внимания, не так красив как мой отец. Не так умён. Не так силён. И до бесконечности. Никак я не могла понять, почему мама тогда не живет вместе с моим идеальным папой.

– Милая, если бы я могла, – с грустью шептала мама – но это выше моих сил. Понимаешь? Он ведь бросил не меня. Это бы я простила. Это бы пережила! Но он бросил нас!

– Но почему? – сквозь слёзы маленькая я все пыталась понять и осознать такие взрослые проблемы.

– Лисичка, – дрожащими руками меня прижимали к себе – ему пора было возвращаться. Его время службы на севере закончилось.

– Но почему он не взял тебя с собой? – никогда не унималась я. Даже в детстве.

– Испугался, – а мама никогда мне не врала.

– Меня, да? Почему же он меня так не любит? Почему из-за меня он ушёл? – боль душила.

– Лиа, запомни! – меня перехватили и посмотрели прямо в глаза – Ты не в чем не виновата! Как и я не виновата, что родилась в простой семье. Как и твой отец не виноват, что приехал к нам совсем из другого мира, из высшего света. Но то, что он испугался своих обязательств, осуждения со стороны – это уже его выбор, его вина. И ему с этим жить.

– А ты? – всхлипнула я.

– А мой выбор был любить! – тепло улыбнулась мама – Всем сердцем и без остатка. Мой выбор был остаться с тобой и с нашей ба, не боясь пересуд. И знаешь мне с этим жить. Вот только я ни о чем не жалею.

Нэтти Пилм действительно ни о чем не жалела. Не растеряла своей жизнерадостности, добродушия. Не стала черствой, скупой на эмоции. Вот только мужчин в ее жизни больше не было. Она всегда говорила, что все было бы иначе, не измени ей отец со своим происхождением. Вот такая дурацкая шутка, но даже в болезни мама находила ее забавной. Ведь когда между гвардейцем, прибывшем по распределению в Лостиркуд и простой швеей вспыхнули чувства никто не смог встать между ними. Любовь, страсть, притяжение такой силы, что эти двое буквально дышали друг другом. Все это было как в сказке, пока год обязательной службы не стал подходить к концу.

Молодые влюблённые понимали, что между ними пропасть. Из круга общения, происхождения, банальных манер. Папа настаивал, что он сможет уговорить своих родителей на благословение. Что рано или поздно ее примут. А мама не понимала, зачем ей тратить всю жизнь на то, чтобы соответствовать чьим-то запросам. Ведь здесь, на родном Севере они могут оставаться собой. И быть счастливы. Но гвардейцу было мало любви. Видно она не перевешивала опостылевшее захолустье, отстутствие балов и приемов. В итоге мама не хотела уезжать, чтобы всю жизнь кому-то что-то доказывать. А папа не захотел менять привычный уклад жизни.

Прямо перед окончанием распределения мама узнала про меня. Решив, что это дар Богов, который поможет возлюбленному принять правильное решение, она поспешила обрадовать своего гвардейца. Вот только радости там не оказалось.

– Он меня совсем не хотел, да? Он меня ненавидел? – до сих пор помню как кусала губы, когда спрашивала это у мамы.

– Милая, он просто не понял, какое счастье ему досталось, – нежное касание моего лица и бесконечная нежность во взгляде придавали мне хоть немного сил.

– Да уж, вот только досталось это счастье в итоге тебе одной, – огрызалась я с детства, это да.

– Точно, – смеялась в ответ мама – это потому, что я везучая! И хорошо себя вела в детстве! Поэтому Боги послали мне такой подарок!

– Это я то подарок? – опешила в ответ.

– Конечно, милая! – мама прижала меня к груди и продолжила совсем тихо – Ты просто чудо! Дар Богов! Моя маленькая Лисичка! Я так счастлива, что ты есть. И твой папа тоже это понимает. Я знаю…

Вот только, как по мне, папа понимать все не хотел. После распределения он выбрал происхождение. И не вернулся. Мы прекрасно справлялись без него. Хотя зимними вечерами, я иногда видела покрасневшие глаза мамы.

А потом пришла болезнь. Ба ничего не могла сделать. Даже целители лишь развели руками. Мама угасала на глазах, забирая вместе с собой всю теплоту, легкость и счастье из нашего дома. Пока в один день не ушла в бездну.

Для меня тот день покрыт вязким туманом обреченности. Я смутно помню подготовку к обряду, прощальный костёр. Лишь ощущение безысходности. Словно в огне горела не мама, а мое сердце.

На севере не принято горевать напоказ, мы проживаем беды внутри себя и с семьей. Поэтому маленькая, глупая девчонка решила, что именно горе сможет восстановить ее собственную семью. В день смерти мамы, я пошла в канцелярию. Отдала все свои сбережения, но отправила отцу магическую телеграмму. Думала, что во время костра, маму будет провожать в бездну и ее любимый.

Вот только он не пришёл на прощание.

Но заявился позже. И попытался устроить прощание мне. С севером. С моим домом. С Ба. Я сразу узнала отца, слишком часто мама мечтательно его описывала. Вот только при этом забыла упомянуть, что он демонов эгоист, не принимающий ничьё мнения кроме своего. Хотя возможно одиннадцатилетняя девчонка просто не имела право на своё мнение в его глазах.

Словно хаос, вырвавшийся из бездны, он ворвался к нам в избушку. Привычным командным голосом стал раздавать приказы. Нетерпеливо поторапливал. Он решил, что теперь обязан меня забрать на воспитание, постарается признать. Но в любом случае устроит мою жизнь и замужество.

Он даже не посочувствовал. Я уж не говорю, что боли утраты в его сердце не было совсем. Хотя было ли у этого мужчины сердце? И смотря на мериющего шагами нашу кухню мужчину, я поняла, почему мама не поехала за ним в столицу. А самое главное, я четко поняла, что сама не поеду туда ни за что. Кто бы ещё принял всерьез мое решение?

Слава Богам дед Вэгл меня не бросил. И когда в назначенное время за мной прислали людей, просто спрятал в лесах. А я пообещала себе, что никогда ноги моей не будет в Колдтранде. И никогда этот страшный мужчина не дождётся строптивой девчонки на своём пороге. Как он угрожал мне напоследок. И вот я в столице. Пришла именно к нему, именно просить.

Взгляд встречающего мужчины прошёлся по всей делегации, но замер на мне. Высокий, атлетично сложенный, с сухой фигурой, в которой несмотря на зрелый возраст нет ни грамма жира. Короткие жесткие волосы цвета спелой пшеницы. Идеальные, словно выверенные скульптором черты лица. Выразительные скулы, прямой нос, волевой подбородок, густые брови вразлет и большие глаза цвета стали. Мужчина был напряжен, застыл, даже дышать казалось перестал. Выглядело это завораживающе. Потому что напоминало хищника перед прыжком. Красивого, грациозного, но смертельно-опасного. На мужчине была обычная темно-синяя гвардейская форма, в руках он держал картуз. Лишь золотые эполеты на кителе выделяли его среди всех. Подчеркивали статус, звание.

– Командор Шортсон, – бодро и тепло отрапортовал Баригор – делегация из Северного гвардейского корпуса прибыла на доклад.

– Командир Базматти, – твёрдый уверенный голос. Звучит тихо, но ты все равно услышишь его. Даже если не захочешь. Легкий кивок головы – вольно!

После чего мужчины срываются с места и крепко друг друга обнимают. Да уж Баригор, чтобы ты не говорил, но как был на стороне друга, так и остался.

– Долир, – командир открыто улыбнулся, – как я рад!

– Баригор, – голос стал мягче, а открытая улыбка украсила мужчину лучше любого наряда – и я! Пошлите скорее, я все подготовил. Правда не ожидал увидеть в делегации гражданских. Но сейчас распоряжусь.

На секунду мне показалось, что голос мужчины дрогнул. Словно он переживал. Или волновался. Будто ему не все равно!

Хотя, вряд ли. Подумаешь отец случайно встречает свою дочь спустя восемь лет! Всего-то делов…