Читать книгу Вакцинация - Лидия Дмитриевна Перепелица, Лидия Перепелица - Страница 5

– Что там опять происходит? – проговорила Лена, самой себе, но вслух, – Какой-то грохот, как будто под нами что-то упало.

Она заправила за ухо упрямую белокурую прядь, закрывавшую правый глаз, и посмотрела на настенные часы, которые покосились. Зевая, Лена лениво поднялась с постели и поправила часы, после чего ее внутренний червь, заставляющий раскладывать предметы ровно и правильно, свернулся клубочком и задремал.

Лена Панфилова отличалась наблюдательностью и перфекционизмом. Так как она жила в этой комнате третий год, то, естественно, изучила каждый ее миллиметр.

– Я не слышала, я только проснулась.

У Маши Мироновой темнели круги вокруг глаз. Впрочем, как у всех обитателей этого дома.

– Тут постоянно что-то где-то падает и скрипит. Дом-то старый.

Маша, как и все дети, живущие в интернате, называет его Домом, поскольку мало кому удается выходить за его стены до наступления совершеннолетия. По большей части у всех воспитанников интерната еще жив хотя бы один из родителей, но, как это часто случается в так называемых неблагополучных семьях, им нет никакого дела до своих детей.

– Я проснулась раньше тебя и точно слышала шум. Ладно, ты сегодня как спала? – Лена еще не отошла от своего ночного кошмара и хотела получить любую информацию, позволяющую побыстрее избавиться от остатков воспоминаний о нем.

– Отвратительно. Мне всю ночь снился огромный ворон, который пытался выбить окно. Вон то, около Юльки. Говорят, если сразу рассказать кому-то страшный сон, то он не сбудется, веришь? – Маша потянулась и почувствовала ломоту в худощавом теле, но особенно – резкую боль в левой руке, – Ащ-щ-щ, еще рука болит адски, отлежала что ли.

Юлька Савинова в это время крепко спала. Все в комнате удивлялись и завидовали ее способности отрубаться по щелчку, как только лицо касалось подушки. Хоть из пушки стреляй – ухом не ведет. А, учитывая, что ее весь прошлый вечер рвало, сейчас она спала как танк.

– Эй, можно тише!? Тут как бы люди спят! – пробухтела Светка Ларионова из угла комнаты, повернулась лицом к стене и натянула на голову одеяло, высунув из-под него пухлую ногу. Но теперь утреннему сну Светки помешал шум резко открывшейся двери, в которую вошла старший воспитатель.

– Тааааак! А ну все вста-а-али! Скоро обед, они спят, как лошади. Быстро подъем, десять минут на сбор в столовой, – скомандовала воспитатель и захлопнула дверь так, будто та была виновна во всех ее бедах. Аборт в ранней молодости и два выкидыша в последующем, болезненный развод с несостоявшимся отцом, ушедшим вскоре после второго выкидыша к другой женщине – все это сильно пошатнуло ее представления о сказочной любви в большой семье. Женщина сильно располнела, подурнела, и даже лицом, пронизанным глубокими морщинами злобы, стала похожа на чудовище. Так совпало, что большинство работников Дома объединяли проблемы в личной жизни, что, к несчастью воспитанников, выливалось на них бранью или поркой.

Девчонки повскакивали, шепотом матерились и думали только о том, как бы не опоздать на завтрак.

Юлька заметила мелкую трещинку на уличном стеклопакете своего окна – как камешком отбили. И странный свет шел от окна – не солнечный, не пасмурный, а все оттенки синего, темно-синего. И еще: во рту она ощутила привкус крови, хотя никаких ран не обнаружила. Обо всем этом Савинова быстро забыла.