Читать книгу Сады земные и небесные - Лидия Григорьева - Страница 17

Всякий раз, когда нужно было дать в печатное издание (все-таки печатали) нечто об авторе, то есть, о себе самой, меня охватывала паника. Я бы хотела написать о том, что второй мой дед был стеклодувом. Созданные его дыханием вазы были похожи на невиданные, инопланетные цветы. Но нужны были только сухие факты: где родился, где учился… Важно было, где живешь, а не зачем живешь, к примеру.

Однажды в Лондонском храме Успения Божьей Матери и Всех Святых архиепископ Керченский Анатолий (Кузнецов) сказал прихожанам, склонным сетовать на то, что не там они сгодились, где родились: «Богу виднее, где вы нужнее».

После этого я ощутимо перестала стесняться того, что не всегда живу дома, в урезанной на добрую треть моей родной стране, где я когда-то жила повсюду, где хотела или могла. От Лондона домой, в Москву, (потому что там живет семья нашего сына, и читатели наших книг) всего три с половиной часа лету. В Казань моему мужу было лететь чуть дольше. Но ведь мама моя в свое время летела ко мне сначала в Казань, а потом в Москву – с Чукотки – десять с лишним часов! Почувствуйте разницу.

Сколько ни странствуй по свету, а от себя не убежишь. И всякий возит с собой себя, как заметил еще Сенека в письмах к другу. Значит, если у тебя внутри помойка, то ее не выдует из тебя и ветер странствий. Так с нею и вернешься в родные пенаты.

Не лучше ли захватить с собой в дорогу побольше света и простора? А лучше всего положить за пазуху зерно надежды и веры – вдруг прорастет! И тогда вокруг тебя и внутри, глядишь, и взбушует твой собственный, незаемный, нечужеземный сад.

И мой маленький лоскутный мемуар – всего лишь садовая дорожка, путеводитель по такому перелетному, блуждающему по белу свету – саду.

ПЕРЕЛЕТНАЯ СТАЯ САДОВ

Нелегко развенчать миф о сказочном преуспеянии и удачливости садовладельца. Мои миражные сады всегда пробивались сквозь будничные одежды, прорастали сквозь кожу – обзавидуешься.

Помню, с каким изумлением разглядывала меня, как диковинку в микроскоп, одна ровесница-поэтесса, с той только разницей, что выросла она в кожаных, дубовых, наследственных книжных садах, на московском асфальте. Она так и спросила меня однажды: откуда вы все беретесь и что вам тут надо? Совсем недавно она же меня опять спросила: книга – в Японии? Почему именно у тебя? А я и сама не знаю.

Но знаю, что сад, который сейчас цветет вокруг меня, реальный, с белой калиткой в каменной стене, увитой вечнозеленым плющом, зародился поначалу в душе, был увлажнен слезами, унавожен ужасами реальности (детский сад), зарос чертополохом, лопухами, волчьей ягодой тоски и одиночества (дикий сад), пробился сквозь дурманный искусственный мир и туман иллюзорных соблазнов (ботанический сад), и только тогда смог прорасти в реальность.

Большое благо дожить до своего сада – выйти в результате всего туда, где всегда, и до тебя, и после, цветут и благоухают звезды, цветы и птицы (звездный сад).

Чистая случайность (как и одна из моих книг, изданная в самой любимой с детства иноземной стране Японии), то, что стряслось это счастье со мной на четвертой по счету чужбине. Видимо, опять несчастье помогло.

Кто же мог знать, когда пускался на дебют, чем это кончится.

* * *

Теперь это стихотворение, изначально посвященное сыну Василию, которого я всегда боялась потерять из-за его любви к запредельности и риску, звучит как предсказание его раннего ухода от нас в мир иной, вечный. Случилось это 17 сентября 2003 года, за два месяца до его тридцатилетия.

Он – дома. Мы – еще в гостях…

* * *