Читать книгу Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх - Страница 5

Вставать с кровати я не спешила. Малена еще спала, где душ, я помнила смутно, лучше одной не идти, еще забреду не туда.

Не мешало обдумать прошедший день, может, я на что-то не обратила внимания, а следовало бы. Стала вспоминать все по порядку.

Начала со сна. Сон… Он повторился. Ощущение страха, руки на плече – все, как в реальности, аж холодок по спине пробежал. Даже ветер я чувствовала кожей. И женский голос… «Я – твой вечный незримый спутник». Что это значит? Она меня теперь всегда будет так пугать? Хотя гораздо важнее вопрос: кто эта девушка? Почему она вдруг стала моим спутником? Может, здесь у всех такие есть, надо будет потом у Малены спросить.

Дальше был душ, Гарн… Гарн. К характеристике «редкостная сволочь», данной ему Маленой, я бы еще добавила «странный тип». Он подошел к нам и общался так, будто я, то есть Ирэне, что-то ему должна, и Малена знает что, учитывая ее рычание, шипение и огромное желание разорвать его на миллион маленьких Гарнов. Тогда по каким соображениям она мне ничего не рассказала? Глупо полагать, что Гарн не напомнит мне об этом сам. Еще одна загадка в мою личную копилку «хочешь жить – включи мозги».

Что было после?.. А, испытание «забери вещи у Витора». Испытание я прошла, только вот… Не странно ли, что этот «убиенный» любовью к пропавшей невесте нисколько не страдает? Это очевидно. Иначе как объяснить присутствие девушки в его постели? Не берусь судить об отношениях Ирэне и Витора, но сомневаюсь в согласии невесты на «тройничок». Тут два варианта: либо он так стресс снимает, либо чувства к Ирэне – фальшивка. Я больше склоняюсь ко второму.

Следующими в хронологическом порядке шли учения. Вот уж что вообще не хотелось вспоминать. Меня чуть не кремировали заживо. Ладно, жалость к себе – удел слабых.

Первое, что насторожило, – магистр Айнех. Он наверняка спит и видит мое разоблачение. Поставить меня сражаться один на один с драконом… Если бы я сгорела, он бы с удовлетворением заявил: «Ирэне не стала бы ждать, когда на нее нападут. Это не Ирэне». И был бы прав, только мне, кучке пепла, было бы уже все равно. Стоп, что-то я опять жалею себя. Прекращай, Василиса.

Витор, вовремя оказавшийся рядом… Кстати, как он там оказался? У него ведь были «занятия» с той особо целомудренной девушкой.

Очевидно, что между магистром и Витором существует неприязнь. Их взгляды, которыми они поубивали бы друг друга с огромным наслаждением, говорят о многом. Здесь явно кроется что-то более серьезное.

Дальше – унижения у Витора. Мерзавец. Подонок. Я возненавидела его всем сердцем. Никогда не соглашусь на его условия. Меня есть кому учить – Дин и Малена. А угроза Витора, что он выдаст меня Айнеху, – блеф. Если бы он хотел меня сдать – сдал бы сразу. Раз этого до сих пор не произошло, значит, он преследует свои цели, для которых я ему нужна здесь и живая.

Из всего этого следует, что мне можно рассчитывать только на Малену и Дина. Хотя и к ним надо еще присмотреться. Не видимость ли эта крепкая дружба? Но они хотя бы не набрасываются на меня и не пытаются поджарить. Надеюсь, мои предположения насчет видимости глубоко ошибочны.

– Подруга, вставай!

За раздумьями я пропустила пробуждение Малены. Она уже стояла в дверях с полотенцем и халатом.

– Встаю-встаю. – Я взяла свои вещи. – Что у нас сегодня по плану?

– Сегодня, – мы вышли в коридор, – две общие лекции по основам целительства, а дальше все по факультетам.

Это плохо.

– И вечером готовься к усиленному напряжению извилин. Будем с Дином подтягивать тебя до нужного уровня.

После этих слов настроение сразу поднялось. Обучение – как раз то, что мне сейчас крайне необходимо.

На обратном пути вспомнился еще один вопрос:

– Мален, а какие взаимоотношения между тобой, Дином и Витором?

Подруга скривилась:

– Мы с Дином его… стороной обходим.

– Дин – его родной брат? – Надо же разобраться, кто есть кто в их семействе.

– Да, но ты ведь заметила, какие они разные?

Такое трудно не заметить.

– Дин – копия родителей. Они такие же добрые и прекрасные люди.

Вот, значит, как природа иногда шутит. Над Витором она, видимо, вообще решила не работать, плюнула и сказала: «Да ну его, какой будет – такой будет».

– А ты как же… – Неловко спрашивать, но надо.

– Меня взяли в семью в два года. Они нашли меня около леса, когда возвращались с работы. Витору на тот момент было четыре, но он уже тогда был злым, хмурым и никогда не играл с нами.

А говорят, время меняет людей. Ничего подобного. Вот Витор: каким родился – таким и остался.

Переодевшись, мы пошли на завтрак. Странное дело, столовая располагалась в подвале. Окон нет, стены черные, пол каменный, свет приглушенный – больше похоже на склеп, чем на место общественного питания. Мой аппетит улетучился в неизвестном направлении, помахав платочком на прощанье.

Я ожидала увидеть легион адептов, а за столами сидело не больше пятнадцати человек.

– У вас здесь что, питаться не принято? – не смогла удержаться от вопроса, когда мы шли к столику с подносами в руках.

– Напротив, наши адепты сметают все подчистую, но только ночью.

Что тут скажешь? Другой мир, другие люди, другие порядки и привычки.

За столом я рассмотрела еду, которую мы принесли. Мне показалось, что повар свалил в одну кучу дождевых червей, перекрученные мозги и сырое мясо. Есть совершенно не хотелось. Я уныло ковыряла содержимое тарелки, тогда как прочие адепты уплетали свои порции за обе щеки. Видя, как лихо они поглощают эти отталкивающие на вид блюда, я все же рискнула попробовать. Подцепила вилкой «червяка», положила на язык… М-м-м, необычный для мясного пряный вкус, сладковатый привкус… Бесподобно! Напоминает тайские фрукты.

Все время, пока я завтракала, меня не покидало ощущение, что сейчас из кухни выйдет мертвец и скажет, что мы сидим на его фамильном стуле. Неужели хотя бы столовую нельзя было сделать менее мрачной?

Завтракали мы в тишине, только ложки звякали о фарфоровые тарелки. В конце концов в столовой осталось семь человек, не считая нас, – четыре девушки и три парня. Выглядели они словно сошли с обложек глянцевых журналов – Vogue или Elle.

Парни в брюках, классических черных рубашках, или наглухо застегнутых, или с маняще расстегнутым верхом. Волосы у всех длинные, собранные в хвост. Девушки с ярким макияжем, распущенными, аккуратно уложенными волосами. В элегантных черных платьях разной длины и туфлях, с украшениями – при полном параде. Я почувствовала себя ущербной, бросила их разглядывать и вернулась к еде.

– Привет, красавицы! – широко улыбаясь, в столовую вошел Дин. – Как дела у моих самых любимых девочек?

Малена, увидев Дина, встрепенулась, словно птица. Глазки заблестели, но выражение лица осталось таким же надменным. Дин, казалось, ничего не заметил, присел к нам за стол в ожидании ответа.

Я неопределенно пожала плечами. Рассказывать о своих мыслях-снах-домыслах опасно, пока я не уверена, что этим двоим можно доверять.

– Все как обычно. – Малена со скучающим видом откинулась на спинку стула. – Есть какие-нибудь новости, сплетни, слухи?

Было бы неплохо узнать.

– Да, – многозначительно протянул Дин.

– Ну, не томи. – Подруга придвинулась ближе, я тоже подалась вперед.

Дин повернулся ко мне и игриво спросил:

– А что мне за это будет?

Я опешила от неожиданности.

Малена недовольно толкнула брата в плечо. Он притворился, что ему больно: схватился за плечо и застонал на всю столовую, корчась словно от боли, по-детски изобразил обиду:

– За что… За что ты покалечила меня, сестра?

Малена еле заметно улыбнулась. Дин примирительно чмокнул ее в висок и вновь обратил внимание на меня.

Я же во все глаза смотрела на подругу. В зрачках Малены заплясали огоньки, щеки зарумянились… Да тут гораздо более серьезные чувства, чем любовь сестры к брату.

Заметив мой пристальный взгляд, подруга нервно напомнила Дину:

– Ты хотел нам что-то рассказать.

Дин неотрывно изучал меня.

Я поспешно поддержала Малену:

– Да, что ты хотел сказать? – И, не удержавшись, добавила: – Но помни: раньше гонца, принесшего плохую весть, казнили.

Интерес сменился удивлением, и удивлен был не только Дин.

Черт. Это ведь в нашем мире в древние времена так было.

– А-а… Я это читала… где-то… Не помню где. Хм… Так что там за новости?

Дин по-прежнему всматривался в мое лицо.

– Я случайно проходил мимо кабинета Айнеха и услышал один занимательный разговор.

Мы с Маленой подвинули стулья вплотную к рассказчику.

– Он на кого-то громко орал, упоминая Савелье. Которая должна была по прибытии предоставить отчет о проделанной работе.

Спокойствие, Лиса, спокойствие!

– А о какой работе, он не говорил? – Голос вышел слабым и писклявым.

– Он заявил своему собеседнику, что Ирэне Савелье, которая находится в Академии, не та, за кого себя выдает.

Запахло жареным, я напряглась. То-то Дин меня насквозь просвечивал, как рентгеном, – он, оказывается, подтверждение словам магистра искал. Ну, Лиса, теперь играй до конца. Выбора нет.

– Что за вздор? – Я неподдельно удивилась. – Как я могу быть не я?

– Тогда скажи нам, Ирэне, о какой работе говорил Айнех?

– Я не помню. – Мне реально можно в кино сниматься.

– А если подумать? – Малена вскинула руку, и у нее на ладони замерцал электрический шарик, который мне уже доводилось видеть.

Э, нет, меня не тянет испытывать на себе действие этой штуковины.

– Я правда не помню.

Малена чуть опустила руку.

Когда убеждаешь людей в своей невиновности, это приводит к противоположному результату. Надо действовать резко и напористо.

– Мален, убери игрушку, она ни к чему, – нагло начала я. – Да, у меня было задание, но оно касается только меня и магистра.

Шарик исчез с ладони подруги, чему я искренне порадовалась.

– Но я не помню деталей нашего договора, не помню, что должна была сделать, и… – Пожалею я потом о своих словах, горько пожалею. – С этой проблемой я сама разберусь, хорошо? Только магистр не должен знать о моих сложностях с памятью.

Дин, у которого улыбка стерлась с лица без следа, задумчиво застучал пальцами по столу. Малена продолжала держать руку наготове, а я спокойно за ними наблюдала.

Спокойна я была исключительно снаружи, внутри же все бурлило, ухало, бухало, звенело, гудело… Отвратительное чувство.

Лиса, так ты еще никогда не лгала. С очередной премьерой тебя, родная.

* * *

С ребятами мы этот небольшой конфликт разрешили. В ближайшее время, если не всплывет новая шокирующая подробность из жизни Савелье, должно быть относительное затишье.

После завтрака у нас были две лекции по основам целительства, на которых я планировала слушать и вникать, а не бездумно писать конспект. Планы мои рухнули, едва я увидела приближающегося Витора Гарье. Воображение услужливо принялось рисовать картины мести. Да, я хотела отомстить за его отношение ко мне и к своей невесте. Я так увлеклась фантазиями, что не заметила, как он подошел и начал что-то шипеть.

– Мистер Лассен, потрудитесь разговаривать со мной в подобающем приличному человеку тоне, – оборвала я его шипение.

Нахмурившись, он произнес с ледяной вежливостью:

– Не соблаговолите ли вы, мисс Ирэне, уделить мне пару минут вашего драгоценного времени?

Все окружавшие нас адепты взирали на него с опасливым почтением.

Малена, вошедшая в кабинет раньше меня, угрюмо выглядывала из дверного проема.

Я гордо расправила плечи:

– Нет, мистер Лассен, не соблаговолю. У меня есть дела поважнее пустых разговоров.

Повисло гробовое молчание. Потом кто-то в толпе выдохнул: «Она труп», но я нарочно не стала отвечать на это ошибочное утверждение.

Витор гневно схватил мою руку, вознамериваясь увести подальше от свидетелей, только в мои планы это не входило, поэтому я как можно тише, не теряя уверенности, выпалила:

– Пусти меня, Витор. Силой ты со мной никогда ничего не решишь.

В ответ он яростно произнес:

– Значит, война?

Я не сторонник милитаризма, но если мне бросают вызов – тут, как говорится, сами напросились.

– Война так война.

Зловеще прищурившись, Витор удалился с поля брани.

– Теперь точно труп, – заключил все тот же голос из толпы.

– Для трупа я очень даже неплохо выгляжу, – парировала я. Надо же было достойно закончить представление.

После этого концерта по заявкам меня не покидали мысли о возмездии: я выставляла против Витора пушки, танки, ядерные установки.

Изредка из моих мечтаний меня вырывала Малена фразами типа:

– Ты о чем думала? Это же под раздачу все попадут.

– Слушай, вы хотели ему отплатить за все, я тоже хочу. А теперь и повод есть.

– Да, но такие поступки равносильны самоубийству.

Магистр Селнович, добродушная женщина, читавшая лекцию об экстренном самолечении, бросала на нас хмурые взгляды.

– Хватит, надо показать ему, что страх не приравнивается к уважению. Пора прекращать диктатуру.

– Адептка Савелье, адептка Гарье! – прикрикнула магистр Селнович.

Мы встали.

– На какую тему вы столь увлекательно беседуете?

«Решаем вопросы военного характера», – хотела ответить я, но вовремя передумала.

– Мы по теме. Простите, больше не повторится, – заученно извинилась Малена.

– Конечно, отмоете кабинет ядов и зельеварения и будете впредь молчать на занятиях.

Малена скривилась. Значит, ничего хорошего в кабинете ядов и зельеварения нет. Больше мы не разговаривали, дабы не заполучить еще один кабинет в наши «умелые» руки.

После целительства Малена отправила меня на урок истории.

Историю я всегда любила. Опыт прошлых поколений – бесценный дар. Изучить историю неизвестного мира жизненно необходимо.

Лекцию вел магистр Коктипус, седобородый старичок с глазками-бусинками. Он рассказывал про битву Магионе.

Магионе – принцесса, похищенная Зольдом, жестоким, злым некромантом.

Зольд происходил из королевского рода, но его семью свергли с престола. Он наследовал сильнейший дар – взгляд вечной смерти. Тот, на кого он смотрел в упор и хотел лишить жизни, превращался в подобие трупа – оставался в сознании, но терял способность двигаться и говорить. Такой дар проявлялся у одного на миллион и считался проклятым. Обладатель этого дара, ставший носителем смерти и тьмы, тоже считался проклятым.

Зольда отвергли все, от него отреклась семья, никто не хотел связывать себя с проклятым. Он начал искать способ снять проклятие. Больше сотни лет потратил он на поиск спасения от мрака, неустанно, день за днем, поглощавшего его душу.

Спасение нашлось. Кинжал, выкованный гномами, наделенный светлой магией эльфов, мог избавить Зольда от страшного проклятия, и он был у него в руках. Но для ритуала требовался также чистый душой и телом светлый маг королевской крови. Зольд выбрал в качестве жертвы, которую он собирался принести свету, принцессу Магионе.

Магионе, узнав о его замыслах, сама вызвалась ему помочь. Смелость, какой обладает не каждый мужчина. Однако семья принцессы не приняла такого самопожертвования и, чтобы вернуть ее, отправила к Зольду целую армию.

Когда их окружили, Магионе произнесла следующее: «Если вы согласитесь уйти – уйдете отсюда живыми, если нет – отправитесь на кладбище». Никто не внял словам девушки. Разозлившись, она одним взмахом уложила сотню сильнейших магов.

– А что стало с Зольдом? – прозвучал с последних рядов тонкий девичий голос.

– Его поглотила тьма. Магионе очернила свою душу смертью, и ритуал не состоялся.

Захватывающе. Наверняка у Магионе с Зольдом были отношения, в противном случае как объяснить ее порыв стать жертвой и гнев на пришедших ее вызволять? Не иначе как любовь. Правда, без счастливого конца, ну так что же. У Ромео и Джульетты тоже конец печальный получился, зато чувства были искренними, а отношения, пусть недолгие, – красивыми. Может, у Зольда с Магионе было что-то подобное, кто знает…

* * *

Вечером Дин и Малена привели меня в незнакомый кабинет. На потолке были надписи, похожие на те, что я видела на стенах холла. Столы сделаны из черного камня (не встречала такого раньше), скамьи тоже каменные. Слева, во всю стену, стеллаж, на полках сосуды… с туманами. Причем разных цветов. Серые, красные, мутно-желтые, белые, синие, бурые – огромное множество.

Друзья беспощадно измывались над моим умом.

– Рэне, включи мозги, хватит попой думать! Она у тебя бесспорно прекрасная, но нам нужна твоя голова!

Даже Дин начал беситься. Малена уже давно тушила свою ярость, до блеска натирая столы, пол и стены.

– Смотри сюда.

Я в который раз обреченно посмотрела на непонятную схему на доске.

– Сначала говоришь это. – Дин ткнул пальцем в закорючки, именуемые буквами. – Потом делаешь этот жест. – Дин в сотый раз нарисовал в воздухе зигзаг, каракульку, еще один зигзаг. – И закрепляешь отдачей. Все просто!

Да, просто для тех, кто не в танке родился.

Нет, я родилась не в танке. Я родилась в бронированном военном автомобиле дедушки, когда он вез мою мать в роддом с полигона, на который она примчалась, чтобы сказать ему, как сильно его любит. Беременных женщин не понять.

Я в сто первый раз попыталась сделать то, что Дин с Маленой называли кристаллом воды. Зачем мне кристалл? Учителя объяснили, что это самое легкое в магии. В общем, сто первая попытка провалилась. Малена взвыла, Дин застонал, я невинно захлопала ресницами: ну и кто же из нас мучитель – они или все-таки я?

– Как можно этого не понять? – схватился за голову Дин. – Не могу больше. Мален, иди, твоя очередь.

Малена так зыркнула в мою сторону, что все стало ясно без слов: черта с два она еще возьмется меня обучать.

Ладно, раз нет ничего труднее…

Попытка номер сто два. Слова, закорючки, сила… Попытка номер сто десять. Слова, закорючки, сила… Попытка номер сто тринадцать. Слова, закорючки, сила, и…

Маленький кристаллик воды замер у меня перед глазами. Я, пораженная тем, что у меня получилось, застыла в немом восторге.

Дин просветлел лицом, Малена сползла вниз по стене. Магия, это была настоящая магия! С трудом удержалась, чтобы не запрыгать от избытка чувств. Ни за что бы не поверила, что я смогу.

– А что теперь делать? – Не оставлять же этот кристаллик висеть просто так.

– Ничего. – Дин провел над ним рукой, и он осыпался льдинками.

Я уселась на стол и взглянула на доску, снова повторив про себя: «Слова, закорючки, сила»… Вытянув руку вперед, начертила в воздухе зигзаг, каракульку, еще один зигзаг и сотворила кристаллик воды, который завис в воздухе напротив моего лица. Молча разглядывала в нем свое отражение, пока кристаллик не упал на пол. Если я не начну стараться, от меня останется такая же крохотная лужица. Это я точно знаю.

– Я еще хочу.

Меня переполняли радость, гордость…

– Нет! – в унисон рявкнули учителя.

Я насупилась:

– Ну почему? Давайте что-нибудь еще выучим.

– Нет! – Парочка «педагогов» направилась к выходу.

– Пожа-а-алуйста… – Я поплелась следом.

– Нет, нет и нет! – Они подождали, пока я выйду из кабинета, и захлопнули дверь.

– Почему?

– Дай нам прийти в себя. Еще один такой вечер, и мы свихнемся.

Тоже мне друзья… Я учиться хочу, а они… Гады. Но хорошие гады. И пока единственные, кому я могу здесь хоть немного доверять.