Читать книгу Наука религия. Бегущие в Рай - Лим Ворд - Страница 4

…Нельзя утверждать, что я всегда мечтал попасть в безразмерный бункер, зарытый в груду сырого бетона.

До этих пор этапы моей жизни достаточно складно протекали в Интернате Сервиса, отличающегося, помимо обычного курса управления людьми, изучением технических наук. Родители, судя по карте, просмотренной мною в кабинете директора – обладатели первой и четвёртой групп крови, без глупых болячек вроде Ор-Ор. Почитатели свободной любви, и не противники детей, подарили мне возможность жить примерно до девяноста пяти лет, матовую кожицу, зелёные глаза, черные волосы, развитые мышцы и разные верные пропорции гормонов. Где они, – неизвестно, а разве нужно всё знать?

Знать надо всё.

Десять дней назад, сдав экзамен по Железным Числам, я прохаживался по кварталам Уль-Карбона. Свободные прогулки по Мегаполису Сетана предоставляются, заметим, мой неизвестный друг, самым лучшим ученикам.

Сектор Сетан воплощает пестроту жизни; взболтанный в медной трубе рёв верблюдов, фальшивое золото, неоновое серебро и, по кусочку халвы и ложке патоки, бесплатные лакомства на перекрестках. Бесконечные орнаменты на стенах, гигантский Золотой Квартал, струящиеся в глубины шахт, понемногу темнеющие улицы. Это теперь только в памяти!

Как произошла перемена?

…В беседке между лавкой стразов, высоченным неоновым перстнем и колодцем церкви Эвтаназии, ко мне подступили вербовщики. Первая моя мысль? Дай вспомню. «Это те артистические бандиты, которые любят играть с людьми; встречают в тёмном коридоре, пугают, разговаривают по душам, жмут пальцы и благополучно отпускают». Сартанам, полуночным психологам, нужны страх и благодарность не меньше, чем твои денежки, милый наш Алекс Тур.

Алекс Тур.

Шестой курс Интерната Сервиса.

Пластическая хирургия, физическая химия, менеджмент, владение стеком, практический гипноз, плюс еще несколько предметов на выбор. Уже можно понять, кто я такой. И ещё скажу себе. Если ты слишком большой умник, запутываешься в собственных мыслях. Идешь на авантюру. Между мною, мальчиком и, до сих пор мальчиком, проценты интеллекта даются взамен здравого рассудка.

Семьдесят первый год рождения. Тур Алекс Ной

Вербовщики лишь улыбнулись на вопрос, не бандиты ли они. Мурлыкали, как одиссеевские сирены. Ну, а если бы я не согласился ехать в Лазарет, навстречу приключениям, что бы сделали они, показавшиеся, на первый взгляд, заслуживающими доверия? Вкололи наркотик, чтобы мальчику отбило память? Отправили обратно? Теперь поздно размышлять обо всем этом. Что сделано, того не вернешь.

Тошное путешествие в скудно освещённых качелях дальнобойных лифтов класса А. Это вносило надежду, ведь тех, кого желают разобрать на алые запчасти, для более благоразумных и богатых мальчиков, не удостаивают столь дальнего круиза.

Пункт назначения.

Лазарет.

Обстановка как в трудовом лагере, когда туда тебя поселяют первым. Накатывает эйфория, свобода с наилегчайшим привкусом уныния. Заходишь в палаты, разящие краской, спишь, где хочешь, если придет блажь, метишь углы забавным собачьим способом. Через неделю прибывают наглецы, легко захватывающие обозначенную тобой территорию. И никак им не объяснишь, что ты всё уже здесь открыл, и назвал своими именами. Они игнорируют дельные советы, не проявляют особого уважения к первооткрывателю. Гав-гав вам! Только мои протесты тоже никого не волнуют.

Строительство Нового Лазарета

Новички вселены в отдел А, третий уровень, спят на широченных кроватях, по пять человек сразу. Я вряд ли бы согласился на переезд, если бы знал, что лишусь почти всей своей львиной гривы. Такое условие. Стесняюсь. Моя комната в секторе В, рядом с лабораториями. Пять с половиной кубических метров, углы скруглены, уютно, как птенчику в гнезде. Жилое Яйцо! Кровать, кресло, стол, полки, туалет будто бы по заказу гномов, но в деле довольно удобный. Обстановка напоминает «ползвезды», отель, повсеместно ставший культовым. Тут больше всяких лючков. Ученики будут запрятывать в них дневники, конфеты, может, синтетическую наркоту. По левую сторону, если протянуть руку сквозь пластик, пальцы вылезут в Ангар.

Эта лаборатория создана по приказу доменов; наших странных, летучих боссов. По виду сверху похоже на заготовку для игры в крестики-нолики. Сейчас там скучные пустые помещения и запакованная мебель. Есть подвод электричества и вода, но в целом клетки пусты. По правую сторону Яйца, если, в виде привидения пройти два метра проводов, трубок, высохших плевков, – глянешь в шахту лифта, ведущего в холл организации, маскирующей Лазарет.

Я единственный знаю, как рождалась вся эта лабораторная коммуналка. Никто не мешал надзирать. Через год всё это безликое покроется инициалами субъектов, называемых врагами или друзьями, плёнкой пота, жира, пылью эпидермиса. Я умею красиво говорить, так ведь?

Всего десять дней назад обстановка будущего общежития, Муравейника, представляла комплект деталей, которые, потягивая разрешенное трехпроцентное пиво, разворачивали молчаливые специалисты Техниса. Позапрошлым утром, проехав на подсобном лифте, я не узнал эту местность. Ни потека масла от внушительного проходческого щита. Вода канализации демонтированных квартир вся откачана. Несколько баков со следами кристаллического бетона, стёртые надписи, лоскуты полосатых лент. Сумрачный зал, расходящиеся отпечатки башмаков рабочих. Вот и всё, камрады!

…Бетонный короб заполнился качающимися контурами. Будто ты, любопытная бактерия, забрался в развивающийся организм. Клетки множатся и усложняются. Свет выискивает узлы, в которых просматривается нечто еще несовершенное, мигрирует, будто бы он сам приобрел глаза, мозг, руки, и взялся за работу. Повеление мастера – кристаллический бетон становится мягким, как жвачка, отдергивается от машины, образует новые полости, помещения, тоннели.

Я из тех, кто удачно пришивает имена к вещам. Дзот. Лазарет – общее. Отделение для нас, пока ещё младенцев науки – Дзот. Ну, или уж, Куботур. Так мог бы называться филиал чистилища, головоломка или фирма, организующая экстремальные туры в горячие зоны Дома.

Посредине зала заструился ребристый водопад. Эскалатор. Одобрительные восклицания работников. Новые сполохи света.

Алюминиевые каркасы охватываются пластиковыми панцирями. Там и там материализуются жилы проводов, нервы световодов, кишки труб. Дзот обнаруживает энергию и волю, словно взрослеющий гомункулус в тёплой колбе алхимика.

В сплетении пластиковых рёбер проявилась диафрагма фотоаппарата, люк с лепестками, ведущий всё ещё в никуда. Работник повертел винт отверткой, и над жужжанием сервомеханизма взлетела трель открывающихся дверей, замысловатое «тюр-люр-ли» охоты на неведомое животное.

Рабочие ушли, оставив груды мусора, гирлянды и сигаретные фильтры.

Это всё мне?

Я культурно погасил свет и забрался в Яйцо.

На сегодняшний вечер моё изобретение – надежнейший способ скрыть мысли от посторонних. Только когда они остаются внутри, ты предохраняешь личность от ненужного прочтения.

Через две минуты страницы дневника станут призраками. Я сожгу страницу, на которой записан день! Пепел уберу в шкатулку, которую раньше занимали никому не нужные, хотя и дорогие циркули. Так никто не прочтет Горящий Дневник, если только успехи реанимации не восстановят его из этих сизых пёрышек. Но, тогда, понимаешь ли, Друг, начнется совсем другая история.

Знакомство у Кухни

Познакомился с Деткой.

…Вспоминал, что написал в Дневнике вчера вечером. Не вполне нормально, словно сочинение измученного одноклассниками вундеркинда. Необходимо, чтобы каждая фраза была деловой, с долей юмора и цинизма, так нужно общаться, даже с самим собой. И, вас, может быть, примут.