Читать книгу Русалка и гламурный пират - Лина Филимонова - Страница 5

Мое второе пробуждение в это утро было долгим и тягучим. Мне снилось, что Аркадий на руках несет меня в каюту, осторожно опускает на кровать, снимает с себя футболку, обнажая великолепные мышцы и прокачанный пресс, а потом тянется к моему топу. Я удерживаю его горячие жадные руки, не в силах справиться со смущением. Но, когда он начинает целовать мою шею, а потом опускается ниже, смущение улетучивается. Аркадий возобновляет свои попытки избавить меня от топика, но у него ничего не выходит, потому что он не знает, что нужно расстегнуть молнию сбоку. Я снимаю топ сама, и отбросив вместе с ним остатки смущения, отпускаю на волю все свои потаенные желания.

Я очень долго не могла выбраться из этого на удивление раскрепощенного сна, мне просто не хотелось просыпаться. Как хорошо, что вчера я догадалась отправить смс деду: «Приду поздно, буду спать до обеда». Иначе он давно начал бы ломиться ко мне, чтобы выяснить, не случилось ли чего, ведь обычно я так долго не сплю. Так… смс… я отправила смс, потому что собиралась вчера на свидание с Аркадием. Так, значит… О господи! Это был не сон, а самая что ни на есть осязаемая реальность! Все это было на самом деле. Я, действительно, делала все то, от воспоминаний о чем мои уши сейчас пылают, как ошпаренные кипятком. Я заползла под одеяло, чтобы спрятаться от удивительно ярких и довольно бесстыдных воспоминаний, но они настигли меня и там.

Мне не хотелось вставать, по всему телу разлилась приятная истома… давно забытое ощущение. Я закрыла глаза и снова провались в полудрему. Одна часть моего мозга пребывала в блаженном забытьи, другая продолжала создавать самые разные мысли. Например, она подумала, что было бы здорово снова оказаться в объятиях Аркадия. Прямо сейчас. Может, зря я сбежала? Лишила себя множества самых разных удовольствий.

Ну, нет. Я все сделала правильно. Во-первых, избавила нас обоих от утренней неловкости. Ну ладно, себя. Когда на мне нет одежды, а вокруг светло, я чувствую себя очень уязвимой. Тем более с тем, кто присутствовал при моем вчерашнем безумстве. Вернее, принимал в нем самое активное участие. А, во-вторых, если бы мы проснулись вместе, нам бы и домой пришлось возвращаться рука об руку. Я представила, как мы идем по улице, как водится, по закону подлости, встречаем всех моих знакомых, которые потом будут изводить меня многозначительными намеками, заходим в отель, весь персонал шушукается за нашими спинами, а потом появляется дед с дробовиком в руках. Да, дробовик у него есть, он же старый охотник.

В общем, я не хочу огласки. Моя личная жизнь, тем более продолжительностью всего в семь дней, должна быть скрыта от взоров широкой общественности. Поэтому нужно объяснить Аркадию ситуацию, пока она не объяснилась сама собой в самый неподходящий момент.

Так, сколько сейчас времени? Первый час. Ничего себе! Я села на кровати. Аркадий, конечно, уже вернулся с яхты. Возможно, ищет меня. расспрашивает администратора, например. Вполне вероятно, что при этом присутствует дед. Как глупо, что мы не обменялись телефонами! Все как-то не до этого было.

Ладно, хватит себя накручивать. Скорее всего, умаявшийся Аркадий спокойно дрыхнет в номере. Ну или обедает. Я вдруг поняла, что невыносимо, просто зверски, хочу есть. Я мигом выпрыгнула из кровати, умылась и понеслась к холодильнику. Белый холодный друг встретил меня почти девственной пустотой. Лишь упаковка йогуртов, пара яблок, засохший кусочек сыра и пачка сливок для кофе. Я жадно выпила сливки и пошла одеваться.

Нет, я не сижу на диете, просто почти никогда не готовлю, только кофе варю по утрам. В последнее время дед увлекся кулинарными экспериментами, а я стала его бессменным дегустатором. Надо сказать, большая часть опытов завершается вполне съедобно, хотя бывают и проколы, о чем я сообщаю ему без обиняков. Надеюсь, у деда найдется тарелка горячего супа и половина тушки барана, зараженного на вертеле, для оголодавшей внучки.

Я обычно врываюсь в его квартиру без стука и предупреждения, этот раз не стал исключением. Деда дома не было, супа и бараньего бока тоже. Похоже, он сегодня ничего не готовил. Куда, интересно, он подевался? Я вернулась к себе, нашла телефон и нажала вызов.

– Дед, ты где? – спросила я без лишних предисловий.

– В больнице.

Мое сердце ухнуло куда-то вниз, а колени подкосились. Неужели опять? А я развлекаюсь, дрыхну до обеда и ничего не знаю!

– Эй, все нормально, – дед, кажется, правильно оценил мое молчание. – Плановое обследование. Помнишь, я тебе говорил.

Точно! Говорил. Разве сегодня пятница? Видимо, да.

– Уф, – выдохнула я.

– Забыла?

– Ага.

– Как результаты?

– Пока не знаю.

– Ладно, увидимся.

Я положила трубку. Придется идти в ресторан.

Я редко ем в нашем ресторане, особенно в разгар сезона, когда отель забит отдыхающими, и поварам приходится готовить в огромных количествах. Качество от этого страдает, и поделать с этим ничего нельзя – я пробовала. Не то чтобы все совсем плохо, но в сентябре или, например, в марте, когда отель почти пуст, и на службе ножа и поварешки остается один Рустам, блюда становятся гораздо вкуснее.

Сейчас мне было не до изысков, поэтому я заявилась прямо на кухню, попросила как можно быстрее подать мне тарелку борща, свежие ржаные булочки, стейк с овощами гриль и, так и быть, что-нибудь на десерт. Кусочек торта «Пьяная вишня» размером с арбуз подойдет.

Я устроилась за самым дальним столиком, спиной к стене, лицом к двери, чтобы не пропустить появление Аркадия, если он сюда забредет. Но я все же его проморгала – слишком увлеклась разделыванием стейка и поджаристого болгарского перца и запихиванием всего этого великолепия в рот.

– Приятного аппетита, – произнес Аркадий, усаживаясь напротив меня. – Хочу то же самое.

Он сглотнул слюну. Я кивнула официанту, рысью сновавшему среди заполненных народом столиков, он подошел, Аркадий озвучил заказ. Я за это время успела прожевать все, что было во рту и собраться с мыслями. Вернее, разогнать их. Нельзя думать о том, что было ночью. Нельзя! Иначе мои уши снова начнут пылать, а трепещущая тушка с грохотом провалится сквозь землю от смущения.

– Привет, – сказала я, не придумав ничего остроумного.

– Проголодалась? – спросил Аркадий.

Вроде бы, он не сказал ничего двусмысленного, но я почувствовала, как к щекам приливает жар. И ухватилась за стакан с холодной водой.

– Ешь с таким аппетитом, аж за ушами трещит. Я завидую.

После этих его слов мой аппетит напрочь улетучился. Я еще немного поковыряла стейк и принялась за десерт, очень вовремя поданный официантом. Аркадий ел борщ, смотрел на меня и улыбался. Во все свои восемьдесят восемь ослепительно белых зубов.

– Во сколько сегодня встречаемся? В восемь будет нормально? – спросил он.

– Что?

– Второе свидание, – произнес он заговорщицким шепотом. – Я уже кое-что запланировал. Надеюсь, тебе понравится.

Ишь ты, запланировал он.

– Теперь моя очередь планировать, – заявила я.

Никаких планов у меня, естественно, не было. Еще секунду назад и я не подозревала о своем желании стать организатором нашей следующей романтической встречи. Но что-то он слишком раскомандовался.

– Ну ладно, – сказал Аркадий. – Жду с нетерпением. Ты даже представить себе не можешь, с каким.

Я молчала, пытаясь извлечь из своего мозга мало-мальски интересную идею для свидания. Не могу же я просто пригласить его в ресторан. Я должна придумать что-то не менее, а, желательно, более оригинальное, чем прогулка на яхте.

– Ты так очаровательно смущаешься, – ни с того ни с сего заметил Аркадий.

– Кто смущается? – возмутилась я.

– Ну не я же.

Как бы мне хотелось вогнать его в краску! Но шансов нет. Я не сильна в провокационных разговорах на щекотливые темы, а он – не скромная девица.

– Сегодня ночью ты был неплох, – выпалила я, не успев подумать, стоит ли произносить это сильно отдающее пошлостью утверждение.

– Неплох? – Аркадий приподнял одну бровь. И как у него это получается? – А с кем ты сравниваешь?

Да уж, смутить его совсем не просто. Господи, ну кто тянул меня за язык? Надо теперь как-то выкручиваться.

– Да так, – неопределенно пробормотала я.

– Я подозреваю, с героями фильмов для взрослых?– Аркадий ухмылялся.

– Ага, – буркнула я.

Сама виновата, не надо было и начинать.

– Руслана, – ко мне подошла невесть откуда взявшаяся администратор Марина. – Там пришли сантехник и чистильщик бассейна.

– Хорошо, я сейчас подойду.

Аркадий подавился борщом.

– Кто там к тебе пришел? – наконец смог выдавить он, глядя, как я ускоренно доедаю торт.

– Те, с кем я тебя сравниваю.

Я еле сдерживала смех. Даже если бы я была режиссером этой сцены, лучше бы не получилось.

– Диктуй свой телефон, – обратилась я к Аркадию.

Он пару секунд таращился на меня, потом произнес нужные цифры и решился на вопрос:

– Что это сейчас было?

– Не было, а будет. Я тебе потом подробно расскажу все интимные подробности, если захочешь.

Я быстренько ретировалась, надеясь, что моему совместному с Аркадием обеду никто не придал особого значения. Почти все столики были заняты, так что удивляться тому, что он сел со мной, никто не будет. И никаких далеко идущих выводов из этого факта не сделает. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю.

Решение о месте свидания пришло само собой, в том момент, когда я вернулась к себе, уговорив чистильщика бассейна выполнить свою работу ночью и оставив сантехника менять какой-то вентиль в сложной системе водоснабжения. Мой взгляд упал на бинокль, валявшийся на кресле, я вспомнила про трекинговые ботинки и поняла: надо вести Аркадия в горы. Конечно, нормальные туристы отправляются в путь с утра, но уж как получилось. Канатка работает до десяти, так что вполне успеем. Сегодняшнее свидание будет не поздним и совсем не романтичным. Это вообще будет не свидание, а поход. Так-то.

Ботинки и бинокль создали в моей голове сложный ассоциативный ряд, приведший меня к мыслям о Нике. Интересно, как она там? Переехал ли Эдуард? И не хочет ли моя близкая подруга, наконец, узнать о событиях, происходящих в моей жизни? Меня просто распирает от желания с кем-нибудь поделиться, а, кроме Ники, никаких кандидатов на роль личного психолога у меня нет. Я устроилась с телефоном в кресле возле окна и приготовилась к долгому задушевному разговору.

– Привет, – голос Ники звучал деловито. – Хорошо, что ты позвонила. Я соскучилась.

Да неужели!

– У меня куча новостей.

– Здорово. У меня тоже.

– Что там у тебя за шум?

– Мы с Эдиком на рынке. Репу ищем. Ты знала, что сейчас никто не выращивает репу? А это, между прочим, страшно полезный и вкусный овощ.

Обалденная новость, ничего не скажешь. Ну, раз она на рынке, да еще и с Эдуардом, поговорить нам не удастся.

– Давай как-нибудь встретимся.

– Давай. Но сегодня я не могу. Мы с Эдиком собираемся на групповую медитацию в Йога-центр.

– А-а.

У меня на сегодня тоже другие планы, но все равно обидно.

– Давай я завтра днем к тебе заеду, – предложила я.

– Заезжай, – согласилась Ника.

Но я уже вспомнила, что она теперь живет не одна.

– Или лучше ты ко мне.

– Я постараюсь, – сказала Ника. – Но не обещаю.

Постарается она.

– О! – неожиданно радостно воскликнула Ника. – Эдуард нашел репу, представляешь?

Лучше бы он своей лохматой репой с разбегу об стену ударился.

– Я тебе потом перезвоню.

Ника забыла отключиться, и я слышала, как она радостно верещала неестественным тоненьким голоском и называла своего сыроеда «Эдичкой». Похоже, я окончательно потеряла подругу.

Я услышала, как хлопнула дверь и помчалась в квартиру деда.

– Ну как? – с порога выпалила я. – Что сказал врач?

– Все отлично, – сообщил дед, водружая на стол пакеты с продуктами.

Он улыбался, но вид у него был какой-то странный. Виноватый, что ли?

– Ты когда-нибудь ел репу? – спросила я, наблюдая, как он выкладывает в холодильник баклажаны, кабачки и помидоры.

– Ел, – кивнул дед. – С кашей и тушеная она очень вкусная. Жаль, что сейчас непопулярна.

Я подошла и заглянула в пакет из кондитерской.

– Тебе же нельзя эклеры. Там сплошной холестерин.

– Это не мне, а тебе.

– Да? Что-то не помню, чтобы я их особо любила.

Дед отвернулся к холодильнику. Что-то с ним не так. Я сделала шаг по направлению к нему, он, как бы невзначай, отошел. Я попыталась подойти поближе. Он отступил к окну. Ага. Все понятно. Запах сигарет. Я посмотрела на деда обвиняющим взглядом, покачала головой и развернулась к двери.

– Лана! Ты куда?

– Ты знаешь. За сигаретами.

– Да подожди ты! Это был один раз! У меня же все хорошо!

– А будет плохо! – крикнула я, уже спускаясь по лестнице.

Возвращаясь из магазина с сигаретами в кармане, я увидела деда на террасе. Он беседовал с барменом. Я остановилась на противоположной стороне улицы, возле остановки, достала пачку, вытащила сигарету и засунула ее в рот. Так, теперь надо поджечь ее зажигалкой. И не забывать втягивать воздух, а то не загорится. Я действовала неспешно, демонстративно. Дед смотрел на меня, но мешать не собирался – знает, что меня не переупрямишь. И понимает, что виноват. Ну как так можно? Только все стало хорошо, как он снова хочет устроить своему сердцу веселую жизнь!

– Уже куришь?

Аркадий! И откуда он все время появляется, как будто из-под земли вырастает, ей-богу. Вообще не видела, как он подошел.

– Ага, курю.

Я затянулась. Закашляться уже не хотелось. Привыкаю, что ли? Так, глядишь, и втянусь.

Дед смотрел на меня и, естественно, на Аркадия, но я почти не волновалась. Слишком была на него зла. Он, значит, ведет себя как своевольный мальчишка, а я должна быть примерной девочкой! Может, поцеловать Аркадия у него на глазах? Нет, это уж слишком. Возможно, я получу сиюминутное удовлетворение, позлив деда, но последствия могут быть совершенно непредсказуемыми и, однозначно, разрушительными. Не стоит затевать всю эту свистопляску, ведь уже через шесть дней мой ни к чему не обязывающий курортный роман закончится. И пусть он останется тайной.

– Так, – сказала я Аркадию, которыйисподтишка за мной наблюдал, но ничего не говорил. – Иди, пожалуйста, к себе в номер.

– Ты же обещала рассказать, как все прошло с сантехником и чистильщиком бассейнов!

– Замечательно прошло.

– Не думал, что ты куришь.

– Только после встречи с сантехниками и им подобными. Послушай, Аркадий, иди, пожалуйста, к себе.

– Мне и здесь неплохо. Чего ты меня гонишь? Ждешь кого-то?

– А если и жду, то что? Через час мы с тобой идем в поход. Так что иди, готовься. Удобная обувь, головной убор, крем от загара и все такое.

– Куда мы идем? – удивился Аркадий.

– Увидишь. Я тебе позвоню.

– Второй раз обещаешь, – сказал он и, наконец, сдвинулся с места.

Я видела, как он поднялся на террасу, приблизился к бару… Так. Дед ему что-то говорит. Черт! Надеюсь, он держит себя в руках. Я бросила сигарету на пол, затушила носком шлепка, потом подняла и отнесла в мусорку на остановке. Когда я оказалась на террасе, Аркадия там уже не было. А дед выглядел вполне уравновешенным.

– Давай пачку, – протянул он руку.

– Ага, сейчас.

– Ну, тогда сама выкини. Не хочу, чтобы она у тебя была.

– Думаешь, я не удержусь от соблазна?

– Ты-то удержишься.

Я представила, как дед в ночи крадется в мою квартиру за сигаретами, и выбросила пачку.

Ботинки, конечно, выглядели слегка не по-летнему. Высокие, громоздкие, на толстой рифленой подошве. В них и в камуфляжных шортах с кучей карманов я была похожа на Лару Крофт, расхитительницу гробниц. Я заплела косу, как у Анджелины Джоли в вышеупомянутой роли и надела облегающую черную майку под горло. Еще бы пару пистолетов в руки – и будет один в один. Ну почти. Все же формы у меня не столь выдающиеся, как у расхитительницы. Хотя, говорят, сама Анджелина использовала для этой роли специальные накладки.

Так, хватит тут ролевых игр. Я распустила волосы и поменяла майку на более скромную с рукавами почти до локтя. Когда я была в горах в последний раз, у меня обгорели плечи, а нос почти обуглился, так как я забыла надеть бейсболку. Сегодня я такой ошибки не допущу.

Я достала из шкафа свой новый рюкзак, положила в него тонкую ветровку, крем от загара, пару яблок и несколько батончиков мюсли. Покрутила в руках фляжку. Зачем она мне нужна? Надо будет купить пару бутылок воды и проследить, чтобы Аркадий взял что-нибудь теплое. Погода в горах на удивление переменчива, особенно во второй половине дня. В любой момент могут набежать дождевые облака или подняться холодный ветер.

Очень удобно, что у меня теперь есть номер Аркадия, не надо шнырять по гостинице в надежде его встретить.

– Дождевика, у тебя, конечно, нет? – спросила я его, когда он взял трубку.

– Э-э, привет. Чего нет того нет.

– А какая-нибудь ветровка с капюшоном?

– Ты на градусник смотрела? Там почти сорок.

– Тридцать три, – поправила я. – Прекрасная погода. Но наверху все по-другому.

– Наверху?

– Мы идем в горы, – объяснила я.

– Пешком? – испугался Аркадий.

– Ага. После того, как поднимемся на канатке.

– Уф, – выдохнул Аркадий. – Хочешь сказать, наверху прохладнее, чем здесь? Замечательно. Отдохну от жары.

– Куртку все же возьми. Встречаемся через пятнадцать минут возле тира.

– Возле чего?

– Возле тира, по пути на набережную.

– Давай я к тебе зайду. Ты в каком номере?

Я нажала отбой.

Я подозревала, что Аркадий проявит ослиное упрямство и не возьмет куртку, но он превзошел сам себя – пришел даже без кепки. И уставился на мой рюкзак с изумлением.

– Похоже, все серьезно, – сказал он. – Давай понесу.

– Право нести мой рюкзак еще надо заслужить, – огрызнулась я. – Почему не выполнил указания? Что непонятного в словах «головной убор» и «ветровка»?

– Виноват, исправлюсь.

– Ладно, – смилостивилась я. – Бейсболку купим по дороге.

– А ветровка мне не нужна. Мне очень жарко, честно слово.

Я посмотрела на него с легким презрительным высокомерием. Вот поэтому местные и называют отдыхающих «сдыхами» – этот неологизм родился на стыке глаголов «отдохнуть» и «сдохнуть». Вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума и проявить осмотрительность, самонадеянные гости курорта бродят без кепок в полдень, продолжают подставлять свою уже облупившуюся розовую шкурку раскаленному солнцу, поглощают недозрелые сливы и перезрелые персики, запивая их неправдоподобно дешевым вином в пластиковых бутылках. А потом, естественно, оказываются в больницах с самыми разнообразными диагнозами. В горах тоже немало возможностей нанести вред здоровью, и отдыхающие делают это с большим энтузиазмом.

Впрочем, что касается местных, они всегда найдут повод сказать свое «фи». Те из приезжих, кто отправляется в горы в полной экипировке, тоже кажутся им нелепыми. Туристы с трекинговыми палками,в полном обмундировании, с рюкзаками за спиной и фотоаппаратами на шее вызывают у них ухмылку. Особенно местных смешат специальные компрессионные гетры, которые надевают опытные покорители вершин. Кстати, такие были на картинке в рекламном буклете, который мне подсунули в магазине вместе с ботинками. Может, мне стоило их купить?

Помнится, я пообещала себе, что сегодня обязательно объясню Аркадию, где я живу, кем приходится мне хозяин гостиницы, и почему мы должны скрывать наш короткий роман от широкой и не очень широкой общественности. Сейчас, когда мы устроились в креслах канатной дороги, момент образовался вполне подходящий. Подъем долгий, для разговоров время есть. Они, правда, отвлекают от созерцания прекрасных видов, ну, ничего, переживет. На обратном пути созерцать виды удобнее, сейчас мы сидим лицом к горе, основные красоты находятся за нашими спинами.

– Помнишь, ты меня встретил на улице, когда я курила? – завела разговор я.

– Кстати, да. Очень хотелось бы тебя спросить…

– Потом спросишь. Сначала я выскажусь. Когда ты поднялся на террасу, с тобой заговорил такой… седой мужчина.

– Да? А, да. И что?

– О чем вы говорили?

– Он спросил, как мне нравится в отеле. Или что-то в этом роде. Я ответил: все отлично. Странный он какой-то.

– Почему?

– Когда я уже уходил, он сказал: я за тобой слежу. Пошутил, наверное.

Я хмыкнула. Ага, пошутил.

– Наверное, он директор гостиницы, – предположил Аркадий.

– Он не директор, а владелец, – надо, наконец, расставить точки над «и». – Директор отеля – я.

Ну да, именно так с некоторых пор значится в официальных документах.

– О! – брови Аркадия поползли вверх, на этот раз обе, а не одна. Так я тоже умею.

Последняя новость удивила его не так сильно, как некоторые из предыдущих.

– О! – повторил он с новой интонацией. – Теперь понятно, почему тебя знают спасатели. И что ты делала с сантехником и чистильщиком бассейнов.

У него одно на уме!

– Следующее, что тебе нужно знать: тот седой мужчина – мой дед. Держись от него как можно дальше. И от меня, когда он находится поблизости.

– Он такой грозный?

– Ему совсем необязательно знать про наш семидневный роман. Так же, как остальным сотрудникам отеля.

– Понял, – задумчиво протянул Аркадий, переваривая информацию. – Кстати, наш умопомрачительный семидневный, как ты заметила, роман, стремительно движется вперед. Осталось уже не семь, а шесть дней! Предлагаю не терять времени.

Он обнял меня, притянул к себе и поцеловал долгим, медленным, мучительно-нежным поцелуем. Я не сопротивлялась поцелую – не смогла бы, даже если бы захотела. Но когда его рука проникла под мою футболку, я собрала всю волю в кулак и вознамерилась выдать заготовленную порцию возражений.

– Что ты там пыхтишь? – со смешком спросил Аркадий. – И извиваешься, как ящерица?

– Пытаюсь отодвинуться, – объяснила я. – Ты, кажется, забыл мои правила.

– Я не забыл. Но надеялся, что ты забыла. Это же полная чушь!

– Неважно.

– Ну, признайся, ты это вчера из вредности ляпнула.

Ну да. И что? Ляпнула, значит, так и будет. На втором свидании ни-ни.

– Говорю же: правила у меня такие. Сегодня можно только целоваться. И, так уж и быть, обниматься.

Ну, в этом-то я отказывать себе не собираюсь. Целуется он как бог. А его объятия меня успокаивают. Спокойствие весьма полезно для здоровья.

– Ха, – произнес он, и его интонация мне не понравилась. – Голову даю на отсечение, что ты передумаешь.

И он снова поцеловал меня, на этот раз еще более долго и пронзительно. Я еле отдышалась. Да, следовать своему придуманному мной правилу будет непросто. Но я кремень. У меня все под контролем.

Хорошо, что подъем почти закончился. Иначе я бы совсем растаяла от его поцелуя, как мороженое в микроволновке. Мороженое под воздействием высоких температур превращается в невкусное подслащенное молоко. А я не хочу ни во что превращаться, хочу остаться собой и вести себя так, как считаю нужным.

Аркадия совсем не удивила моя просьба скрывать наш роман. И противоречить мне, он, к счастью не собирается. Наверное, он думает, что мой дед – просто самодур, который не хочет признавать, что его внучка повзрослела и имеет право на личную жизнь. На самом деле все сложнее. И печальнее.

Когда моя мама была моложе, чем я сейчас, ее соблазнил приезжий ловелас. Он клялся ей в вечной любви, обещал забрать с собой в далекие сказочные края – в общем, использовал стандартный набор курортного донжуана. Наивная неопытная девушка влюбилась не на шутку, и, естественно, верила каждому его слову. А он, позабавившись с ней недельку, исчез в неизвестном направлении. Оказалось, что даже имя его было ненастоящим. Больше я ничего о нем не знаю. А ведь он мой отец. Отчество, у меня кстати, Александровна, в честь Блока, любимого маминого поэта.

О беременности мама узнала через месяц. Она с большим трудом пыталась собрать осколки своего разбитого сердца, а эта новость ее совсем добила. Она набрала воды в ванну, взяла с собой бритву и перерезала вены. К счастью, бабушка почувствовала неладное, и забила тревогу. Маму спасли, зародыш, который позже превратился в меня, не пострадал.

Я до сих пор не знаю, почему мама не сделала аборт. Со мной об этом никто не говорил, и подробности всей трагической истории я узнавала урывками на протяжении нескольких лет. Ей было всего семнадцать, возлюбленный ее обманул и бросил, материнский инстинкт в ней еще не проснулся – я это позже испытала на собственной шкуре. Скорее всего, оставить ребенка ее уговорили родители.

Я не хочу сказать, что мама меня не любила – любила, конечно, и сейчас любит. Но все же она была мне скорее подружкой или старшей сестрой, роль строгого и ответственного родителя досталась бабушке. Бабушка следила, чтобы я правильно питалась, вовремя ложилась спать и была одета по погоде. А с мамой мы шили наряды куклам, пускали мыльные пузыри с балкона, гуляли по лужам в дождь, пряча потом промокшую обувь от бабушки…

Иногда мама исчезала – на несколько дней, недель, месяцев. Уезжала с очередным ухажером в далекие прекрасные края. Видимо, ей всегда казалось, что счастье где-то там, за горизонтом, там, куда его увез ее первый мужчина. Но счастье обычно оказывалось ненастоящим, и она снова возвращалась домой. Для меня это были самые лучшие моменты детства, для нее, как я сейчас понимаю, они такими не были.

Больше ни один мужчина ее не бросал – она всегда делала это первой. Прошло уже двадцать пять лет, а та печальная история, как мне кажется, до сих пор имеет над ней власть. Она все еще мстит то ли мужчинам, то ли себе, то ли самой судьбе, сыгравшей с ней в юности злую шутку. Мне очень хочется, чтобы она встретила человека, с которым ее сердце, наконец, успокоится, и она будет просто наслаждаться жизнью, оставив позади все драмы.

К чему я все это рассказываю? Если знать предысторию, становится понятной неприязнь деда к приезжим парням, которые возле меня крутятся. С тех пор, как у меня завелся первый лифчик, он пытается их гонять чуть ли не с дробовиком в руках. И, понятное дело, мечтает, чтобы я вышла замуж за местного, например, за своего бывшего одноклассника Кирилла. Дед уверен, что Кирилл не растворится в воздухе, оставив меня в интересном положении и суицидальном настроении. Да и имя у него точно не вымышленное.