Читать книгу Последняя любовь капитана Громова - Лина Филимонова - Страница 4

Борис

Я снимаю свою джинсовую куртку и набрасываю на плечи Инге. На ней не очень теплый свитерок, так что не помешает. Она вздрагивает, когда я касаюсь ее тонкой обнаженной шейки. И это вовсе не от испуга…

Хотя страх тоже есть. Он – как приправа к роскошному блюду. Немного перчинки для остроты ощущений. Не то чтобы я любитель испуганных барышень… Я запал конкретно на эту.

А она – трусливая серая зайка и царственная рыжая лисица одновременно. И у меня от этого сочетания конкретно едет крыша.

– Я не замерзла, – произносит она, кутаясь в мою куртку.

– И дрожишь ты не от холода…

– Я дрожу?

– Ага.

Обнимаю ее крепче. Она утыкается носом в мою грудь и замирает. И это – так хорошо… Как возвращение домой после долгих скитаний.

Такое чувство у меня и возникло, когда я ее увидел.

Все. Приехали. Я дома.

Вообще, я был в некотором недоумении. С чего это Сашка позвал меня на раков? Мы с ним никогда особо не общались. Естественно. Слишком большая разница в возрасте. Вот с отцом его, уважаемым в тусовке раздолбаем и дебоширом Пашкой Кабаном, я вполне дружен.

А Сашка, походу, чего-то от меня хочет. В душе не гребу, чего именно. Ну, пусть сам расскажет.

Так я размышлял, намывая раков. И тут появилась она… Как лопатой по башке.

Классик говорил про такое: чудное мгновенье.

Рыжее чудо с огромными зелеными глазищами.

Увидела меня – и замерла в восторженном восхищении. И даже не пыталась это скрыть.

Забавная… Яркая. Красивая. Той утонченной, настоящей, “породистой” красотой, которая меня всегда цепляет.

– Ну-ка, приподними свою прекрасную попку, – говорю ей.

Открываю багажник мотоцикла и достаю шлем. Надеваю на голову Инге.

– Зачем? – удивляется она.

– Прокатимся по-взрослому.

– А до этого мы как катались?

– Как на трехколесном велике в детском саду.

Ой, мля, все. Понесли понесли ботинки Митю. Ну а как не понтануться перед красивой женщиной?

Вот и понтуюсь. Как пацан. Мускулами под футболкой поигрываю, мотоциклом реву. Пальцы веером, сопли пузырями, короче.

– А ты не замерзнешь? – переживает Инга.

И как бы случайно проводит своими легкими пальчиками по моему бицепсу.

– У меня тут пламенный мотор. – Кладу ее руку себе на грудь. – Чувствуешь, как херачит?

Она замирает, приложив ладошку к моим ребрам. Пальчики подрагивают. Ладонь горячая. Взгляд сосредоточенный… Реально считает частоту ударов моего внезапно спятившего сердца?

А, нет. Гладит. Аккуратно так. Вдумчиво и осознанно. Прислушиваясь к своим ощущениям.

А мне невыносимо хочется, чтобы ее рука соскользнула ниже…

– Нравится? – спрашиваю.

– Да… – смущенно.

Но – честно. Как мне нравится ее искренность! Вот просто до мурашек.

– Ну так что, к тебе или ко мне?

Испуганно замирает. Так и чувствую, как ее сердечко колотится на кончиках пальцев. И хочется, и колется… страшно очень. Понимаю. Инга – барышня нежная, деликатная. А я пру как танк.

– Чаю попить, – завершаю фразу я. – А ты что подумала?

Улыбается. И говорит адрес.

– Ой, мамочки… – пищит она.

Когда я разгоняюсь всего лишь до сотки.

Я не планирую ее пугать. И ничего рискового не делаю. Я профи. У меня все под контролем.

Но она так вцепилась в меня побелевшими пальцами, так сильно вжалась грудью в мою спину, что я понимаю: ей страшно.

– Детка, все хорошо, – успокаивающе произношу на светофоре. – Я профессиональный пилот.

– А ты не мог бы…

– Что?

– Ехать как на трехколесном велосипеде.

Приколистка.

– Ладно.

Я сбавляю темп. Делаю крюк, чтобы прокатить ее по самым красивым ночным улицам нашего города. И, глядя на навигатор в телефоне, паркуюсь у ее дома.

– Понравилось? – спрашиваю, помогая ей снять шлем.

– Да! – выдыхает она.

Раскраснелась, глаза сияют, щечки румяные… Красотка! Невозможно не поцеловать.

– Я заслужил чашку чаю?

– Конечно…

Хорошо у нее дома. Уютно. По-женски, но без лишних финтифлюшек. Светло-серые обои, мягкий свет, полутораспальная кровать с розовым покрывалом, письменный стол с ноутбуком. И – стеллажи с книгами. Во всю стену.

Это я заглянул в спальню. А так-то меня пригласили на кухню.

Инга открывает холодильник.

– У меня тут есть… одинокая пироженка. Я шла с работы, уставшая, грустная – ну и купила.

Она ставит пирожное на стол.

– Но не съела.

– Поняла, что хочу не пироженку.

– А чего?

– Ну… знаешь, как это бывает. Думаешь, что хочется сладкого, а на самом деле хочется…

– Любви? – подсказываю я.

– Чего-то приятного.

– Заботы, внимания. Чтобы кто-то налил чаю и погладил по голове, – развиваю тему дальше.

– Наверное…

– Я в таких случаях покупаю пиво.

– Помогает?

– Когда как.

– Неужели ты… – начинает Инга. – Неужели некому налить тебе чаю?

– Вроде ты позвала меня на чай. Но до сих пор не налила.

Она стреляет в меня глазками. Достает чашки, заваривает чай. Находит печенье, орехи, какие-то сухофрукты.

Я сажусь за стол. Она ставит передо мной чашку с чаем. И… гладит меня по голове. Мягкие, как у кошки, подушечки пальцев скользят по моему ежику, ласкают шею, пробираются сквозь щетину на щеках и замирают на усталом лбу.

Как хорошо…

Я хватаю ее в охапку и сажаю к себе на колени. Она обнимает меня за шею.

Я беру ложечку, цепляю крем с пироженки и кормлю ее.

– Вкусно?

Она блаженно закатывает глаза, смеется, облизывает испачканные губы. Такая хорошенькая!

Постарше, чем я сначала подумал. Очень уж юная у нее грация. И глаза горят. И смущается, как девчонка. Хотя, если Лера – ее дочь, она совсем не девочка.

Ну так и я не мальчик. Чего время терять?

Но и торопиться сильно тоже незачем. Пусть привыкнет ко мне. А я покайфую от предвкушения…

У нас все будет. И это будет феерично. Я даже не сомневаюсь.