Читать книгу Правда обо мне. Мои секреты красоты - Лина Кавальери - Страница 7

Из Парижа я отправилась в лондонскую Empire. В общем-то не стоило было и вспоминать этот период «эстрадной» работы, так как с художественной точки зрения он не представлял особого интереса, если бы пребывание в английской столице не напомнило бы мне о первом романе в моей жизни – в прекрасном итальянском городе Флоренции. Об этих двух сюжетах было так много разговоров, что я не могу не вспомнить их на страницах этой книги, где самые важные моменты моей жизни нашли свое место.

Однажды вечером старый друг и поклонник, лорд Чаплин, пригласил меня на обед в свой роскошный дворец по случаю моего отъезда в Берлин. Я всегда очень неохотно принимала приглашения, но в тот раз я не могла отказать, учитывая особую личность и настойчивость почтенного поклонника. В восемь часов я вошла в великолепный дом лорда. Приглашения были составлены по строжайшему протоколу, и вся лондонская элита была широко представлена. Среди безупречных джентльменов выделялся махараджа Г., голова которого была увенчана величественным тюрбаном. Он удержал мою руку в своей, поднес к лицу и поцеловал. Мужчина пристально посмотрел на меня, глаза сверкали ярче драгоценностей, украшавших его костюм. Я с трудом выговорила несколько слов по-английски, а он стал осыпать меня многочисленными комплиментами. За столом он сидел рядом со мною и ни на мгновение не отрывал от меня взгляда, наблюдая со стороны с раздражающим меня упрямством.

Это был крупный мужчина, его бронзовая кожа странно поблескивала, а внимательный взгляд вызывал у меня чувство отвращения и страха. Обед закончился, и я вздохнула с облегчением, а когда спела несколько песен перед этой внимательной и исключительной публикой, то неприятные впечатления от этого Будды вовсе улетучились из памяти. Вернувшись в отель, я мирно уснула.

На следующий день меня ждал странный сюрприз. В записке было написано, что мое искусство покорило махараджу и он желает снова увидеть и услышать меня у него дома. Я пыталась отказаться от такой большой чести, но на невозмутимом лице посыльного я прочла безграничное изумление: как я могу отказаться от приглашения и, возможно, нарушить азиатские традиции, как мне хватает на это дерзости. Совсем сбитая с толку, я пробормотала «спасибо». Я лишь смутно поняла, что в семь часов вечера карета Его Высочества приедет за мною.

Как только посланник ушел, меня охватил ужас, мне вспомнились откровенные и нетерпеливые взгляды могущественного восточного монарха. Я читала и слышала тысячу раз о свирепости азиатских лидеров, которые считают женщин рабынями, всегда готовыми исполнить их желания. Что он от меня хочет? Что я буду делать одна в обители этого могущественного государя в окружении его верных слуг? Чувство отвращения, которое я испытала к нему при нашей первой встрече, еще более усилилось, я проклинала этот город, который познакомил нас, свою слабость и то, что не смогла категорически отклонить это приглашение.

Но другая часть меня, рассудительная, пыталась смягчить мои страхи. С другой стороны, махараджа был культурным человеком и, может быть, испытывал по отношению ко мне восхищение, какое иногда испытывают к художнику? Может, его намерения абсолютно невинны? В конце концов, он был известным человеком в Лондоне и пригласил меня к себе в квартиру в центре города, а не в дремучий лес. В таких размышлениях прошел остаток дня, и когда в семь часов подъехала карета, я спустилась по лестнице, и дверь экипажа захлопнулась за шлейфом моего вечернего платья. Я в одиночестве забилась на заднее сиденье.

Вдруг меня испугала одна мысль: прошло уже более получаса. Я выглянула в окно, город закончился, и мы въезжали в пригород. Последние дома Лондона исчезли, и лошади устремились в темноту. Я вскрикнула от испуга. Тут карета остановилась, дверь открылась, и в желтоватом свете фонарей я увидела секретаря махараджи, который после глубокого поклона вскарабкался в карету и сел рядом со мною.

Карета продолжила свой путь в неизвестность. Я плакала и отчаянно боролась со своим страхом. Я видела бронзовый профиль моего попутчика, который, казалось, не замечал моего присутствия. В ужасе я схватила его за руку и встряхнула. «Куда вы меня везете? – крикнула я. – Остановите карету! Вернитесь! Я хочу домой». Секретарь не ответил. Я попыталась встать и открыть дверь, но сильная рука схватила меня, и я снова села. Толчок – и лошади остановились. В отчаянии я встала и схватила своего тюремщика за шею. Не знаю, что случилось, только смутно помню, что окно экипажа с грохотом разбилось, дверь открылась, и я бросилась в ночь из кареты, которая уже быстро ехала в сторону безлюдной местности. И я отключилась.

Когда через несколько часов я очнулась, то оказалась в своей постели в гостиничном номере. Я бы могла подумать, что все это мне приснилось, если бы не резкая боль под левым виском, и я поняла: вся голова тщательно забинтована. Падение оставило у меня многочисленные синяки и глубокую рану на лице, несомненно вызванную разбитым стеклом. Рана была неопровержимым свидетельством этого индо-лондонского приключения, вокруг которого почти не было шума. Я так и не узнала истинных намерений махараджи по отношению ко мне в тот ужасный вечер. Меня до сих пор спрашивают, откуда у меня этот шрам под левым виском.

Лина Кавальери, 1900

Этот шрам немало повлиял на мою репутацию фатальной женщины, но теперь вы знаете, насколько фатальным было это падение на неизвестной проселочной дороге в тот вечер, когда махараджа желал снова услышать мое пение.

Иногда, вспоминая мою жизнь, я думаю, что, возможно, мой страх был абсолютно необоснованным или, по крайней мере, преждевременным. И что случилось бы со мною, если бы я не выскочила из экипажа, а последовала за судьбой, которая привела бы меня во дворец и, кто знает, позже в загадочную Индию. Признаюсь вам откровенно, что я предпочитаю иметь этот шрам, возможность оставаться художником, владычицей своей души и тела, чем великолепие драгоценных камней на голове и рабство, когда душа уничтожена, а тело заключено в тюрьму. Не знаю, все ли женщины думают как я.