Читать книгу Прячем лица в дыму - Лина Николаева - Страница 3

Джо застыла внизу лестницы.

– Я тоже хочу идти!

– Мало ли чего ты хочешь, – буркнул Найдер и шагнул на ступеньку ниже. – Отойди, нам пора.

Раз прислонился к стене, скрестив руки, и молча наблюдал за пререканиями. У этих двоих только отцы были родными, но общего у Ная и Джо нашлось больше, чем у прямых родственников. Впрочем, и противоположностей хватало. Наверное, их было даже немного больше – пятьдесят один на сорок девять.

– А на дело возьмешь? – спросила Джо, с хрустом откусывая от яблока.

Найдер вздохнул:

– Возьму. Пора тебе привыкать к городу и учиться зарабатывать, верно?

Девушка закатила глаза. В ней было столько переменчивости и крайностей, что Разу она напоминала цифру два.

– Я здесь ненадолго, ты же знаешь. Закончится зима, и я снова уйду.

Джо была настоящей дочерью своего народа. Такая же вспыльчивая, свободолюбивая и неугомонная. Годами она колесила по Арлии вместе с племенем и поэтому в совершенстве овладела всем, что было так характерно для оша: отлично ездила верхом, стреляла и с удивительной ловкостью могла пробраться куда угодно. Но про таких, как она, говорили: «жизнь помотала». Пережила Джо немало – длинная дорога учила лучше любых университетов.

– Перебиралась бы в город, – заворчал Найдер. Этот спор между ними длился годами. – Ладно, вечером поговорим. Отойди давай.

Он взмахнул рукой. Джо показала ему язык и отскочила в сторону.

– Пожалуйста, дан Найдер, – произнесла она насмешливо. – Пожалуйста, дан Раз. Да будет дорога легка, и осветят звезды ваш путь.

Закатив глаза и вздохнув, ее брат вышел. Он не любил пожелания и поговорки своего народа – слишком дорого они обходились в городе.

Трость застучала по мостовой. «Один, два, три, четыре, пять…» – Раз принялся считать в такт шагам Найдера. Тот прихрамывал на левую ногу, и это было его вторым и последним слабым местом. За «калеку» и «грязного оша» он не жалел ударов. Из-за травмы, полученной при рождении, отец Найдера и принял решение оставить кочевую жизнь и обосноваться в городе – хотел заработать и вылечить сына.

Раз зацепился взглядом за красную табличку на углу дома: «Переулок Светлячка 11». Впервые увидев название, он улыбнулся – оно показалось ему каким-то детским и даже милым. Но уже давно эта надпись – да и другие тоже – перестала вызывать чувства.

Кион был прост: одно море, два крупных канала, еще десяток поменьше и четыре района. В Цае, принадлежавшем бандитам и беднякам, улицы называли в честь животных и растений – как будто те ценили красоту названий! В Арионте – гнезде ученых, торговцев и ремесленников – имена давали в память о революции, о культурных и научных достижениях. Маленький промышленный Тьянтал был связан с географией и историей. Раз любил только жилой Фьянол – улицы назвали в строгом порядке: от первой до шестьдесят третьей. К сожалению, шли они не в Фьянол с его красивыми названиями, а в Арионт, которого Раз сторонился.

«Вольный ветер» стоял всего в двух улицах от него, и впереди уже показались высокие шпили, резные башенки и стрельчатые крыши. Центр был выполнен в едином бело-серо-черном стиле и производил впечатление строгого, величественного города, а еще – мистического. По улицам и вдоль каналов часто клубился туман, одевая все вокруг в приятную серость.

Найдер не смотрел по сторонам и уверенно шагал, переходя дорогу прямо перед паромобилями, будто не знал правил. Друг был молчалив, и Раз не торопился нарушить приятное молчание.

Он отстал от оша на шаг и то и дело цеплялся взглядом за латунные таблички на углах домов. Весь Арионт был построен в приятной математической точности: улицы одинаковой длины тянулись параллельно и перпендикулярно друг другу, и на каждой из них было от ста до ста двадцати домов.

Найдер и Раз дошли до улицы Ривана. Друг постучал в дверь пятнадцатого дома, ему открыл тощий мужчина со строгим лицом. Привратник заметил, что видит перед собой оша, и лицо помрачнело, но борясь с собой, он поклонился. Выбора у него не было – люди со стороны сюда не приходили.

Здание на «Ривана 15» официально называлась «Дом переговоров». Его хозяина ценили за умение хранить тайны и свои, особые понятия о чести. В Дом приходили по приглашению, а отправить его могли только богатейшие люди Киона.

Раз еще не видел заказчика, но уже чувствовал, что дело плохо пахнет. Какой-то богач или аристократ решил нанять двух парней из Цая – ну конечно, конечно, ничего такого. Бояться не стоит. Дело не выйдет за рамки обычного. Он вздохнул. Сам ведь настоял.

Открывший дверь принял у них одежду, затем провел по длинному коридору с темными обоями и изящными золотыми светильниками. Все двери были плотно закрыты, из-за них не доносилось ни звука, хотя полоски света выдавали, что внутри кто-то есть. Наверное, хозяин позаботился, чтобы случайные прохожие не слышали звуков.

Гости переглянулись.

– Вот тебе наши правила, – буркнул оша себе под нос.

Раз кивнул ему.

После трехлетнего заточения в мире врачей, боли и таблеток он сбежал. Долго искал работу в Кионе, но все отказывали, завидев тощего бледного парня – ну какой от такого прок? Еще и без документов!

Так продолжалось около месяца, пока Раз не оставил веру в честный труд и не пошел в Цай, где нашел Найдера. Тому было девятнадцать, он только пережил убийство отца и всеми силами старался удержать «Вольный ветер» – единственное наследство. Однако дело не ждало ничего хорошего. Парня из народа оша презирали и обходили его таверну стороной – все, кроме таких же оборванцев. Между тем короли Цая не переставали зариться на выгодное место.

Найдер и Раз начали выползать из грязи вместе, шаг за шагом. Так, где-то между воровством и грабежами они выработали свои правила: никогда не брать заказы у аристократов, никогда не связываться с учеными и никогда не лезть в политические дела.

Столкнувшись со всем этим первый раз, они жестоко поплатились и дали себе обещание не касаться подобного. А сейчас вдруг решили не то что нарушить табу – грубо растоптать и выбросить. Еще и сами побежали за заказчиком, хотя до этого отказали ему – настоящий удар по профессиональной гордости и чести.

Что же, война всегда меняла людей. Даже если это была война против королей Цая, просто за право быть.

Слуга завел в кабинет и, поклонившись, вышел. Комната, обставленная не вычурной, но дорогой кожаной мебелью, выглядела идеальным примером дома, где каждый знает себе цену и не кричит о ней. Стены, обшитые темными деревянными панелями, явно хорошо удерживали звуки, чтобы ни один хитрец не стал свидетелем приватной беседы. Даже окон в кабинете не было – только глухие стены.

С черного кресла поднялся высокий юркий мужчина.

– Найдер Джомали, – его губы тронула легкая улыбка. – Раз Алван. Спасибо, что пришли.

Кантор Ризар, как тот назвал себя, сжал ладони на уровни груди. Раз холодно посмотрел на него, губы Найдера дернулись, точно он пытался сдержать усмешку. Надо же, их удостоили приветствия, какое было принято у аристократов. Вот это честь!

Ни Раз, ни Найдер не сделали ответного жеста. Это было еще одно их правило – не притворяться даже перед самым денежным заказчиком. Те должны видеть, кого нанимают.

– Присаживайтесь, – не показывая раздражения или смущения, Кантор гостеприимно указал на кресла напротив.

Решив поиграть в хозяина, он наполнил два стакана янтарной жидкостью из квадратного графина и с дружелюбной улыбкой протянул вошедшим. Разу это не понравилось.

Кантор был одет в хорошо скроенный костюм из плотной дорогой ткани, зеленые глаза смотрели спокойно, но хитро, взглядом он словно прощупывал гостей. Чужак держался с достоинством, хотя Раз не сомневался: это не заказчик, а его доверенное лицо – тот не посчитал необходимым действовать напрямую. И если Кантор Ризар решил изобразить добряка, чтобы заслужить доверие двух преступников из Цая, дело не просто плохо пахнет – воняет на всю округу.

Найдер взял стакан и сел, Раз опустился в соседнее кресло. Он принюхался: миндаль и шоколад. Это был хороший, дорогой виски, привезенный с запада – может, даже с Кирийских островов, славящихся производством крепкого алкоголя. Такой полагалось медленно вдыхать, смаковать по капле и оценивать каждую нотку – вместо этого Найдер сделал большой глоток, а Раз сразу отставил стакан, не прикоснувшись к напитку.

– От кого вы, дан Ризар? – спросил оша, сцепив руки перед собой.

Кантор откинулся на спинку кресла, и газовые рожки осветили его лицо – гладко выбритое, с тонкими чертами, ровным тоном кожи. Да, такой явно крутился не среди простых людей и делал все, чтобы соответствовать им.

Мужчина был, скорее, секретарем, помощником, исполнителем – слова разные, а суть одна. И явно он умел играть. Таких людей Раз называл «шесть-девять». Никогда не поймешь, кто они: то ли мягкая шестерка, то ли твердая девятка.

Пригласивший снова одарил гостей легкой улыбкой:

– Скажем так, я представляю интересы друга, который пока предпочитает остаться в тени, – Найдер кивнул – с таким они сталкивались не раз. – Как я говорил на прошлой встрече, моему другу необходимо получить кое-какие бумаги – научные записи об одной разработке.

– А как я говорил на прошлой встрече, мы специализируемся не на бумагах.

Раз хорошо знал эту игру. Сопротивляясь, Найдер, во-первых, пытался получить больше информации, во-вторых, понять, насколько важен, богат или опасен заказчик, в-третьих, набить цену.

– Вы обладаете изрядной скромностью, Найдер. Позвольте сказать, я наслышан о делах, с которыми вас связывают. Вашего имени не знает ни полиция, ни канцелярия, но улицы слухами полнятся. Ваша, – Кантор сделал паузу. – карьера началась три года назад, верно? За это время у вас появился хороший послужной список.

Найдер нахмурился. Да, Кантор – или тот, на кого мужчина работал – явно неплохо постарался. Должно быть, он пролез в самую глубь Цая, чтобы узнать о темных делах, которые велись на улицах северного района. Вопрос был в том, кто этот «послужной список» выдал. И за сколько.

– Не буду перехваливать вас или вашего друга: вы не являетесь лучшими, но вы одни из лучших.

Найдер, наконец, выпустил трость и осторожно приставил ее к креслу. Он сделал еще один глоток.

– Одни из, так? Тогда почему мы?

Раз чуть слышно вздохнул. Найдер начал уходить не в ту степь. Кантор был хитрым дельцом, и он пришел не отвечать, а спрашивать. Осторожность оша была понятна, но вопросы стоило оставить на потом. С такими «шесть-девять» лучше так: сначала дать выговориться, а потом затягивать в свои сети.

Кантор повертел в руках стакан и улыбнулся:

– А кто сказал, что только вы? Это будет игра – лишь один победитель получит приз.

Найдер и Раз переглянулись. О таком речи не шло. Раз медленно провел рукой по подлокотнику кресла, пересчитывая швы – девять. Наверное, и Кантор был девяткой – той, что больше всех остальных цифр и стремится к завершенности.

– Поподробнее, – Найдер напряженно подался вперед, сжал руки и положил на них голову.

– Как вы думаете, насколько сложным должно быть дело, которое оценивается в пятьдесят миллионов линиров?

Найдер подался вперед, точно уже видел перед собой деньги. Раз пересчитал рукой швы на втором подлокотнике – снова девять.

В хорошей пекарне буханка хлеба стоила пять линиров. Рабочие Тьянтала со стажем от трех лет получали шесть тысяч. Квартира в Фьяноле стоила от двухсот тысяч. Ученые в зависимости от пользы открытия могли получить до миллиона. А им предлагали сразу пятьдесят миллионов линиров. За кражу. И чего будет стоить такая кража? Что это за бумаги?

«Десять тысяч пятьсот один, десять тысяч пятьсот два, десять тысяч пятьсот три…» – Раз пробежался до третьего десятка вперед, затем назад. Он видел нетерпеливую дрожь Найдера, да и сам уже растерял спокойствие.

Пятьдесят миллионов… Если в деле будут участвовать все пятеро, ему достанется от двадцати процентов до сорока в зависимости от вклада. Это… Раз даже не мог придумать что.

Для Найдера – решение проблем со всеми королями Цая, исполнение мечты отца, здоровая нога. И главное, спокойная жизнь на равных с миром. Деньги заткнули бы всех, кто ему презрительно шептал «оша» и «калека».

Для Рены – возвращение к той жизни, которой ее лишили, исполнение мечты о путешествиях. Для Джо – об образовании. Для Феба… Ладно, о чем парень мечтал, Раз не знал, но не сомневался, что и мечту того можно купить. А о чем мечтать ему, он не понимал.

Когда-то хотелось одного: стать ученым, как родители, как брат. Помогать людям, может, вылечить какую-нибудь смертельную болезнь или изобрести то, что сделает жизнь легче. Затем его единственной мечтой стала свобода от больничного мира, после – просто найти работу. Мечты мельчали, пока не исчезли вовсе.

– Давайте к главному, – деловито сказал Найдер. – Сроки, суть, имя.

– Мне нравится ваш подход, – Кантор кивнул и повернулся так, что на лице залегла тень, сделавшая его похожим на бесстрастную маску. – Как вы знаете, через три недели состоится День прогресса. Для ученых это единственная возможность представить свои исследования не научному совету, а министрам, минуя одобрение гильдии.

Найдер внимательно слушал. Раз водил ладонью по подлокотнику взад-вперед – девять швов в одну сторону, девять в другую. Все это он отлично знал. Очередную годовщину революции ученые ждали сильнее всего. Гильдия знала, в какую сторону направить умы, и для тех, кто хотел делать по-своему, это был единственный шанс показать себя, а тем, кто не попал в число любимчиков научного совета – получить финансирование.

– Мы знаем, что среди желающих выступить перед министрами будет один из ученых, который сделал открытие, способное изменить весь Кион.

Выдержав паузу, Кантор подвел итог:

– Нам нужны его разработки. Все бумаги, связанные с делом, а также само открытие.

«Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три…»

Дело принимало новый оборот. Сначала Кантор сказал про одно, однако сейчас ситуация открылась с новой стороны: не просто бумаги, не просто разработки – что-то, способное изменить город.

Кто мог не хотеть перемен? Или, наоборот, страстно желать? Что это могли быть за перемены? И работа, которую поручают преступникам из Цая? Да не просто поручают, а устраивают соревнование за главный приз – пятьдесят миллионов линиров! У кого есть такая сумма? Как убедиться, что ее заплатят? Раз вздохнул: слишком много вопросов.

– Хорошо, – Найдер хмурясь кивнул. – Разве эта ваша игра не наделает шуму? Если несколько человек начнёт охотиться за одним человеком, кто-то обязательно наследит и помешает другим. И о каких открытиях идет речь? Что это за ученый?

– Вы задаете правильные вопросы, Найдер. Да, чем больше человек знает о задумке и чем больше охотников, тем сложнее. Но и тем сильнее они начнут стараться. Мой друг волнуется по поводу сроков. Чем быстрее работа будет сделана, тем все мы, уж поверьте, станем счастливее.

Ясно. Заказчик не думал о последствиях – пусть преступники в погоне за добычей хоть весь город разнесут, лишь бы дело было сделано. А тот с разработками скроется и…

Что «и»? Продаст другому городу-государству? Да, например, северный Норт, до революции имеющий статус столицы, всегда охотно шел навстречу тем, кто выступал против Киона. Или заказчик сам хотел воспользоваться результатами работы?

Раз выразительно посмотрел на Найдера, но тот не обратил внимания. Он знал, что если речь зашла о таких деньгах, оша пойдет на любую опасность. Не отступит, даже оставшись в одиночестве. Что же, придется поддержать друга. Опасностей Раз все равно не боялся – нечем уже было бояться. А там, может, и для него дело обретет смысл.

– Найдер, скажите, правда ли, что оша практикуют магию?

Друг нахмурился еще больше.

– Конечно же нет, дан Ризар, – с вызовом ответил он.

На лице Кантора появилась пренебрежительная улыбка:

– Ладно. Вы должны знать, что магия под запретом – вся, кроме той, которую использует Светлый орден. Остальных прячут по больницам или вынуждают бежать на юг. Но что если магию можно контролировать? Что если знать, как дать силу каждому? Да в такой мере, в какой не владел ни один из магов прошлого? Что бы тогда могли кионцы?

Пришедшие переглянулись. Это дело обещало стать чем-то новым, более опасным, отчаянным и сумасшедшим, чем прежде. За пятьдесят миллионов линиров. Если их заплатят. Если выживут.

Раз на секунду сжал кости в кармане, затем, потирая виски, откинулся в кресле. «Десять тысяч один, десять тысяч два…» Проклятое дело про проклятую магию от проклятых ученых.

Найдер заинтересованно подался вперед:

– Разработки касаются того, что дает магию, верно?

Мужчина с улыбкой кивнул.

– А чего хотите вы? Зачем вам эта работа?

Кантор продолжал улыбаться:

– Это вас уже не касается, Найдер. Вы знаете детали и обещанную награду, так не задавайте вопросы о наших целях, подумайте о своих.

– А где гарантии, что после выполнения нас не убьют, что мы получим свои деньги?

Раз кивнул. Найдер задал самые важные вопросы. Все-таки дело было заманчивым – этого не стоило отрицать. Оно сулило исполнение даже той мечты, которой еще не было. Но слепо соглашаться было не в их правилах – ладно, не в правилах Раза, Найдера сумма могла сманить. Уже сманила – это было видно. А дальше? Джо явно поддержит брата. Рена согласится, чуть помедлив – девушка не забывала про рассудок, но она не привыкла отступать. Ну а Феб… Позанудствует, но по-настоящему спорить не станет. Слишком многим он был обязан Найдеру, чтобы сопротивляться.

Кантор поставил руку на подлокотник кресла и подпер подбородок кулаком.

– Найдер, вы ожидаете, что мы подпишем договор на выполнение работ в присутствии юриста? Какие гарантии вам нужны?

Оша рукой потянулся к трости – он всегда хватался за нее, когда нервничал. Да, гарантий никто никогда не мог дать – был важен ответ. Кантор прямо показывал, что он и его «друг» – серьезная сила, предлагающая столь же серьезное дело. Опасное. И тут выбор был таков: рискнуть, потому что живем всего единожды, или не рисковать, ведь у каждого только одна жизнь?

Раз все меньше сомневался в том, что Найдер даст согласие. Если бы Кантор начал юлить, это могло отрезвить друга и отвлечь от большого куша, но такой прямой ответ должен был прийтись ему по нраву.

– Назовите имя заказчика.

– И приглашение от него на званый ужин, быть может?

Найдер улыбнулся – в улыбке виделось неприкрытое довольство. Да, этот парень любил деньги, любил риск, а еще мечтал утереть нос королям Цая – и все для него указывало на то, что нужно согласиться. Разу еще требовался аргумент. Хотя какой, он сам не знал.

– Как минимум, нам нужен чек для покрытия расходов, – не дав Кантору ответить, Найдер деловито продолжил: – Кроме того, я хочу знать, кого еще вы отправляете. Возможно, это подстегнет нас действовать быстрее. Вам важно время, так? Значит, дайте ответы, дан Ризар. О ком идет речь? Это кто-то из любимчиков научного совета? Или отщепенец?

– Дан…

Найдер не сдержал презрительного смешка. В его мире не было места уважительному обращению «дан», и ничего хорошего от тех, к кому так обращались, он не видел. Его никогда не звали в высшее общество – он приходил сами и брал все, что считал нужным, отплачивая взаимной ненавистью.

– … Лаэрт…

Раз вздрогнул.

– … Адван.

В мире не могло быть двух ученых по имени Лаэрт Адван. Просто не могло, иначе пусть будут прокляты все боги на свете.

Земля ушла из-под ног.

Это имя ему снилось, и оно же преследовала наяву – постоянно слышалось в газетах, в рекламе на улице и даже в разговорах прохожих. Молодой талантливый ученый стал новым богом Киона, на которого едва ли не молились. То и дело появлялись новости: от идиотских, вроде «дан Адван изобрел средство от облысения» до настоящих взрывов – «дан Адван лечит холеру».

Портреты темноволосого мужчины, стоящего над столом, заполненным пробирками и колбами, стали сродни иконам. Ученики вешали их в классах, мечтая достичь таких же успехов – и это всего лишь в его двадцать четыре!

Но перед глазами Раза все время стоял другой образ: хмурый парень с чернильными пятнами на руках и увлеченным взглядом. Юный ученый, которого младший брат считал своим богом и так мечтал помогать, что принес в жертву свое здоровье и саму жизнь. Однако все в мире, кроме того мальчишки, знали: боги жестоки, и неважно в ком ты их нашел.

Раз почувствовал, что задыхается и, судорожно нащупав таблетки в кармане, сжал футляр. До новой порции оставалось не меньше пятнадцати часов, но хотелось сейчас же закинуть в рот белый кругляш – горький, неприятный, но всегда верно спасающий от воспоминаний о боли, о предательстве.

«Миллион, миллион один, миллион два…» – Раз начал считать, и цифры помогли вернуть власть над собой. Чем больше контроля требовалось, тем больше становились числа. Имя брата стоило по меньшей мере миллиона.

– Ну да, от такого стоило ждать «открытий, способных изменить весь Кион», – Найдер передразнил голос Кантора. – Значит, он изобрел что-то, дающее магию?

– Все верно. Это жидкость, полученная из растения и переработанная. Она пробуждает наши скрытые ресурсы, как сказали бы ученые. Принесите все образцы, что есть у дана Адвана, а также бумаги, в которых он описывает ход своей работы. А не получится, так приведите его самого.

Раз вцепился в подлокотники. Похоже, пора учить новые числа – ставки поднимаются, скоро не хватит и триллионов. Если он снова увидит брата…

– Сложность заключается в том, что это дело всей жизни дана Адвана, как он говорит. И он прекрасно понимает, что изобрел. Его дом хорошо охраняется, а сам ученый всегда окружен людьми. Все он носит при себе. Возможно, большей части нет даже на бумаге – лишь в его голове. Принесите эти знания, и неважно в каком виде.

Кантор выложил из кармана пиджака напечатанную листовку. На ней мужчина в строгом костюме высился над столом со стопкой книг. Надпись гласила: «Встреча в Кионском Государственном Университете. Профессор Лаэрт Адван рассказывает о прогрессе и будущем науки».

Как же Раз хотел снова увидеть его вживую: темные волосы, серые глаза, молочная кожа, строгие черты лица – ну настоящий аристократ! Не то что его младший братишка – над тем только смеялись. Рыжие волосы, веснушки, такой неуклюжий, нескладный.

И вот жизнь все расставила на свои места: один остался среди аристократов, превратился в ученого с громким именем – ну как положено! – а имя второго забыли вовсе, но тот отнюдь не исчез. И, наверное, настало время напомнить о себе.

Раз со вздохом закрыл глаза. На лице появилось блаженство. Да, дело будет сделано, на что бы ни пришлось пойти. Вот и нашелся нужный аргумент.

Он отнимет у брата то, чем тот гордится, всю его работу, а затем посмотрит в лицо и искренне, от всей души поблагодарит. За холодность и нелюбовь, за пустые слова, за то, что никогда не позволял чувствовать себя равным. За то, что сделал настолько сильным, насколько наивный мальчишка со щенячьим взглядом никогда не смог бы стать. И после Раз покажет, каким вырос тот мальчишка.

Ладони сжались в кулаки, точно удар можно было нанести прямо сейчас. «Один миллион пятьсот тысяч один, один миллион пятьсот тысяч два…» – Раз выдохнул, возвращаясь в прекрасный холодный мир цифр.

Он уже забыл, что у него есть столько ненависти, и что она подобна обжигающей волне. Оказалось, чувства никуда не исчезли, и сейчас они так легко прорвались за завесу забвения, навешанную лекарствами Феба. Хорошо, пусть так, он даст им выход – позже, встретившись лицом к лицу.

Раз достал сигареты и закурил. Комнату заполнил едкий дым. Кантор поморщился, но промолчал.

– Сейчас дан Адван за пределами Киона, однако никто не знает где. Это последний раз, когда его видели в городе, – он ткнул пальцем в листовку. – С тех пор прошел месяц, и его возвращения ожидают со дня на день. Помните, нам важны сроки. Может, не стоит ждать возвращения?

Найдер сделал паузу, прежде чем ответить. Холодный голос Раза заполнил ее:

– Да, не стоит. Мы беремся за это дело. Мы отыщем дана Адвана даже под землей и возьмем у него все, не сомневайтесь.

Оша уставился на друга, но позволил себе показать растерянность всего на секунду, затем повернулся к Кантору и кивнул с улыбкой:

– Все верно. Чек на пятьдесят тысяч линиров, и мы ваши.

– Раз, вы так долго молчали, чтобы сказать самые правильные слова, – Кантор улыбнулся улыбкой сытого котяры.

Тот не ответил. Теперь, чтобы выполнить дело, стоило снова закрыть чувства и воспоминания на замок, пусть ждут.

– Хорошо, давайте обсудим детали, – противная улыбка не сходила с лица Кантора.

Раз подумал, что они загоняют себя в ловушку. Что же. Он три года просидел в клетке, мечтая о свободе. И сейчас дело стоило риска – настоящая награда была куда более сладкой, чем все обещанные миллионы. Больше он не будет прятаться – пусть настанет время для мести, о которой он так мечтал, пока не забыл, поддавшись плену таблеток.

Когда они вышли из «Дома переговоров», Найдер перестал сдерживать довольную улыбку:

– Ну что, нарушим три наших правила? Ради какой-то таверны?

– Это твой дом. Ты не отдашь его. И мой уже тоже. Речь ведь не только о «Вольном ветре» – мы заработаем себе свободу и уважение.

Раз почувствовал, как лживо и предательски звучат слова. Да, он хотел помочь другу. И всем остальным, кому деньги могли дать исполнение мечты, но это так легко отошло на задний план. Оказалось, у него тоже есть мечта, такая обжигающая и яростная, из чернеющей ненависти. Но ведь есть.

Найдер кивнул и повертел трость в руках.

– Я надеялся, ты скажешь правду. Со мной все ясно, а ты? Не повторяй: «И мой дом тоже!»

Раз засунул руки в карманы. Одной нащупал футляр с таблетками, другой – пачку сигарет. Он свернул на соседнюю улицу, но, увидев на углу дома табличку: «Улица Паровой котел 3», остановился. Та правдивая тройка, твердая для большинства, но податливая для немногих, только своих.

– Раз, – позвал Найдер. – Я никогда не видел у тебя такого выражения, как сегодня. Ты же еще вчера был самым черствым ублюдком на свете, что изменилось?

Тот внимательно посмотрел на друга: с решительным упрямым взглядом, волевым подбородком, твердыми чертами лица. Оша никогда не подводил за три года. Может, прятался за ухмылками, за грубоватыми криками, но для своих он не жалел ничего. Найдер заслуживал правды, ему можно было довериться. Разум говорил так, но противный голосок внутри напоминал о другом. Раз уже однажды заплатил за доверие, и если что, больше ему расплачиваться было нечем – немногое от него осталось.

– У меня есть личные счеты и с аристократией, и с учеными. Я хочу это дело. Я должен довести его до конца, – с напором произнес Раз. – Оказалось, есть чувства, которые не заглушить никакими таблетками.

– Месть? – друг все понял. – Почему имя дана Адвана так задело тебя?

Раз снова посмотрел на белую тройку на красной табличке на углу дома.

– Я знал его. Я тоже когда-то был аристократом.

Найдер не сдержал смешка:

– Наконец-то. Всего три года, и ты признался.

– Ты знал?

– Когда ты пришел в «Вольный ветер» в поисках работы, ты походил на облезлого грязного пса, но было видно, что если отмыть его и вывести вшей, покажется порода. Ты же до сих пор говоришь, не как жители Цая, а все эти твои рубашечки и жилетки! От тебя разит Арионтом, – Найдер помолчал и добавил: – Так ты расскажешь мне?

– Просто давай сделаем дело?

– Идет.

Раз и Найдер свернули к мосту через Мэцкий канал. Один шел, держа спину прямо, так быстро, что казалось, трость ему нужна вовсе не для ходьбы. Второй чуть сгорбился, запустил руки в карманы и постоянно шевелил губами, мысленно перебирая цифры – до ста, тысячи и все дальше, лишь бы ненавистное имя снова оставило в покое. Не оставляло.