Читать книгу Фаза быстрого сна - Лина Николаева - Страница 4

Вечер прошел в суете. Путников привели ко двору Кристоге и устроили, но сам афенор пока не вышел из тени.

Кем бы Крианса-Антервен ни был, жил он явно на широкую ногу. Даже дом губернатора, на который указал Лаэм, выглядел скромнее, и это казалось явным знаком того, кто правит городом на самом деле.

Афенору принадлежал огромный дом – настоящий дворец, окруженный садом с парадными лестницами, фонтанами и аллеями. Их накрывал купол, температура в котором была приближена к летней, и деревья уже понесли плоды, наполнив воздух сладким ароматом персиков и груш.

После семи дней дороги находиться в доме было особенно приятно, и особняк казался кусочком рая. Сначала Марк спрашивал себя: за что этот рай воздался людям – но все вокруг было до того спокойным и мирным, что недоверие, выросшее подобно раковой опухоли, понемногу рассасывалось и уменьшалось.

Слуги проводили до спальни, наполнили ванну, принесли ужин. Со вздохом облегчения сняв пропитавшиеся грязью и потом плащ, штаны и рубашку, Марк отдал их для стирки, принял ванну и уснул.

На следующий день, прикрываясь словами: «Вам стоит отдохнуть», слуги всячески возвращали людей в комнаты, хоть и не говоря напрямую, что ходить по дому запрещено. Им не позволили выйти в сад. Строем проводили в столовую на завтрак и обед. Не дали собраться вместе и поговорить. Купол, казалось, накрывает не только дом – им накрыли и людей, а крышку приподняли лишь перед встречей с господином Криансой-Антервеном. Или, наоборот, прижали сильнее?

Их одновременно привели в столовую – квадратную комнату с окнами до пола, выходящими в сад. Целую стену занимали тропические цветы в кадках, упрямо тянущиеся к потолку. Их запах был так силен, что перебивал ароматы блюд: мяса, приправ, свежих и тушеных овощей. Среди растений прятался граммофон, и по столовой разносилась тонкая, прозрачная мелодия, похожая на колыбельную. Наверное, она должна была успокаивать, но вопреки этому недоверие снова вцепилось во внутренности клыками, стоило увидеть Кристоге Криансу-Антервена.

Граница возраста стерлась с его лица – ему можно было дать и тридцать, и сорок, и даже сорок пять. Кожа оставалась гладкой, но волосы уже поседели. Это был мягкий оттенок, близкий к белому, и столь же светлыми у него оказались глаза. Фигурой Кристоге напоминал Ангуарда: тот же высокий рост, то же стройное телосложение – такими были все афеноры? Одевался Крианса-Антервен сдержанно и элегантно, как настоящий аристократ: кипенно-белая рубашка, жилет в тон, черные брюки со стрелками, сюртук с аккуратной серебряной вышивкой на манжетах. Он напоминал мелодию, сыгранную профессионалом уже в сотый, в тысячный раз – это была идеальная, безупречная музыка, но жизни в ней совсем не осталось.

– Я рад приветствовать вас в своем доме, в Альте и в нашем мире, – Кристоге поднялся. У него был приятный баритон, который многим, наверняка, нравилось слушать и хотелось внимать ему.

– Давайте перейдем к делу, мы достаточно ждали, – бурча Олег опустился за стол, выбрав место подальше от хозяина дома. Весь вчерашний вечер и сегодняшний день тень не сходила с его лица, и было ясно – он цепляется уже за последние ниточки, чтобы не выругаться, не вскричать.

Скрещивая руки все плотнее, будто пытаясь завернуться в них, Алена села рядом с Олегом, заняв только край бархатного стула. Сияющий улыбкой Вадим опустился по правую руку от Кристоге и уставился на него с широко открытыми глазами, как ребенок – на отца, которого не видел неделями. Андрей, накручивая часы, сел за ним. Марк шел последним, и ему осталось место слева от Кристоге – единственному на своей стороне.

– Поверьте, у меня к вам не меньше вопросов, и я точно также хочу этого разговора, – Крианса-Антервен дал знак рукой, и слуги наполнили бокалы вином. – Я знаю, вы беспокоитесь о своей судьбе, – Кристоге не убирал с лица сдержанной улыбки. – Прежде всего, я должен сказать: мы ничего не знаем о других мирах, у нас нет способа вернуть вас, и все, что мы можем – сделать вас частью нашего общества.

– Нет способа? – обреченно повторил Андрей и посмотрел на Марка – искал поддержки у того, кто, как и он, «многих оставил»? Тот предпочел промолчать, наблюдая за движениями хозяина дома и вслушиваясь в выбранный им тон.

Вадим воскликнул:

– Когда мы начнем изучать магию? Чтобы нам хоть что-то рассказали, пришлось увидеть волчьеголовых тварей!

– Это на-ри, да, они могут напугать, но бояться стоит не их, – Кристоге продолжал улыбаться, движения были уверены и отточены, как у мастера, великолепно знающего свою работу, но что-то в его облике настораживало все больше – так охотничьи псы ловят след даже на голых камнях.

– А кого тогда? – спросил Марк.

– Скажем так, у нас недружелюбные соседи. Однако вы под нашей защитой и станете гражданами Ленгерна, если сделаете ответный шаг.

– Вы про магию? – Алена тоже держалась настороже и все скрещивала руки, даже не притронувшись к еде.

– Да. Я понимаю вашу растерянность, но и вы поймите нас. Мы не можем рассказать всего, не узнав вас, не проверив – в конце концов, говорить нужно слишком о многом. Время требуется всем.

Несколько минут звучали только вилки, ножи и ложки. Края тарелки сделались нечеткими и зарябили, будто камень бросили в воду, и от него пошли круги – видение длилось не больше пяти секунд. Марк потер глаза.

Он нарушил молчание первым:

– Наша магия, если она есть, станет платой за гражданство в Ленгерне?

– Почему вы нас не отпустите? Почему мы не можем просто жить и делать, что умеем? – Олег вонзил вилку в нежнейшего кролика на тарелке.

– Не можете? – удивление Кристоге казалось искренним. – Сейчас вы ничего не знаете о нас и вряд ли найдете себе место, но это не значит, что мы будем держать вас всегда. Мы хотим поделиться знаниями и опытом, и после вы распорядитесь судьбой самостоятельно. Однако магия – ценный ресурс, и, конечно, он нам нужен, поэтому мы надеемся, что вы согласились на наше предложение. Но если кто-то не захочет такой судьбы, мы предоставим работу на фабриках, в полях или среди ремесленников. Да, ответов вам пока дали немного, но разве этого достаточно, чтобы сделать нас врагами?

– Если мы смогли оказаться здесь, неужели мы не можем вернуться? – Андрей все не терял надежды и смотрел на афенора жалобным взглядом, словно считал, что сможет вымолить право вернуться.

Кристоге качнул головой.

– Как я уже сказал, нам такой способ неизвестен.

С тяжелым вздохом Андрей отставил от себя тарелку и снова схватился за часы.

– А обещанное испытание, раскрывающее магию, что это? Что здесь с магией, какая она? – Вадим не терял запала, казалось, одна мысль о магии придает ему сил.

Отложив вилку и нож, Кристоге начал:

– Мир пронзают нити магии, как мы их называем. Касания к ним дают результат, однако просто касаний недостаточно – необходимо выучить систему жестов. Магия не универсальна, у каждого своя способность, хотя границы между ними порой стираются. Например, сила света близка к огню. Вас окружают нити, и их количество указывает на потенциал. Возможно, в вашем мире их не было, но они появились здесь, и закон магии таков, что ее нужно использовать, иначе за невнимание она будет брать плату болью.

Олег прикрыл глаза рукой:

– Это иррационально. Такой мир не поддается законам физики.

На этот раз зарябила ваза на столе, а узор из линии, поднимающейся от основания к горлышку по спирали, превратился в точки. Пока Кристоге отвечал, Марк сидел с закрытыми глазами.

– Почему? Магия работает на молекулярном уровне. Скажем так, каждый маг носит с собой определенный запас молекул и может выстраивать их в нужной ему последовательности. Вы прочтете наши исследования природы магии, если захотите.

– Расскажите про испытание, – попросил Марк.

Кристоге смотрел на него чуть дольше, чем следовало, но недостаточно, чтобы перейти в разглядывание.

– Как правило, магия проявляется в юном возрасте, если же нити есть, но она молчит, как у вас, необходимо дать ей выход. Для этого мы используем, скажем так, настой растения, который стимулирует часть организма, отвечающую за рост нитей. Я знаю, о чем вы хотите спросить: дать магии выход необходимо, так как, накапливаясь, она будет вызывать чувство тяжести и боль.

– Я не хочу быть подопытным, – Олег убрал очки в нагрудный карман. – Работа учителем физики – это и так постоянная боль и чувство тяжести. Мне не нужна магия.

– Мне тоже, – Алена поддержала его. – Я работала медсестрой, возможно, я смогу помогать в больнице? Я готова, правда! Пока мы не найдем способ вернуться, – открывшись, девушка положила руки на стол.

Кристоге откинулся на спинку кресла и с толикой пренебрежения, хоть лицо и не покидала улыбка, ответил:

– Мы благодарны за ваше стремление, однако я вынужден повторить: это необходимость. И вы, и мы будем принимать решения позднее, пока же я скажу: осталось немного. Магия скоро явит себя.

– Что? – Алена растерялась. – Как это?

Коснувшись рукой бокала, Кристоге повторил:

– Это необходимость.

– Настой? В вине? – медленно, чуть ли не по буквам произнес Олег, и вслед за этим столь же медленно, почти карикатурно, лицо превратилось в злобную гримасу. Ничего уже не осталось от его профессорской сдержанности, и даже руки задрожали, и он бросил вилку на тарелку.

Аристократ кивнул. «Не стоит брать из чужих рук» – этой простой истине учили детей, но люди о ней легко забыли, купившись на уют, на видимое гостеприимство. Не ждал никто согласия – все, и правда, выбрали за них.

Хотелось воскликнуть: «Я же говорил», но Марк промолчал, осматривая собравшихся. Кроме усталости и раздражения, в них не было ничего, что могло указывать на действие настоя.

Вадим вскочил от нетерпения:

– Что нужно делать?

Смерив его взглядом без капли одобрения или уважения, Кристоге произнес:

– Если с ужином кончено, вам стоит разойтись, чтобы не навредить друг другу. Настоятельно рекомендую не укрываться в своей комнате, а выйти в сад. Первая магия многое дает, но и многое берет. Мы присмотрим за вами, однако и от вас требуются контроль и самодисциплина.

Даже у Вадима поубавилось прыти, он снова сел. Гости переглядывались: Марк постукивал пальцами по столу, Алена опять скрестила руки, тихонько так, жалобно вздыхал Андрей, Олег сцепил ладони перед собой и единственным смотрел не на людей, а на аристократа.

– Так что нам делать? – уже тише повторил Вадим.

Кристоге пожал плечами в ответ:

– Одно я могу сказать точно: не бойтесь нитей магии – коснитесь их. Пока у вас нет теоретических знаний, поэтому сказать иначе я не могу. Доверьтесь чувствам и помните, этот мир – не враг вам.

«Мир – да, а ты?» – оставив вопрос при себе, Марк первым вышел в сад. На улицу опустились приятные сумерки, более мягкие из-за подсвеченного купола. Вокруг никого не было, и стояла благостная тишина.

Он направился вдоль дома, посматривая на окна. С тихим звоном хлопнула сдвинутая ветром дверь, Марк обернулся на звук – с ней что-то происходило. Поверхность перестала быть цельной, она состояла из крошечных, движущихся точек. Амплитуда измерялась в миллиметрах, если не меньше, но Марк видел ее с такой же отчетливостью, как бег облаков.

Повернувшись, он уставился в землю. Контуры травы тоже распадались – гладкая поверхность превратилась в подрагивающие точки. Все вокруг, весь мир уже состоял из них, они двигались, и картина сделалась нечеткой, как у рябящего телевизора. Деревья, цветы, дверь, дом, вода в фонтанах – точки, точки, точки.

В их движении угадывалось что-то общее, оно казалось упорядоченным и подчиненным одному закону. Марк опустился на колени перед фонтаном и почти уткнулся носом в каменную чашу. Между точками виднелись зазоры, но они все равно тянулись друг к другу, как намагниченные, и образовывали целые фигуры, а те – что-то большее, и так дальше и дальше, пока не становились единым слоем. Марк провел рукой по поверхности. На первый взгляд чаша фонтана казалась идеально ровной, но он чувствовал малейшую шероховатость, а вглядываясь в эти места, видел целые пропасти между точками.

Раздался легкий звон, точно дернули струну. Подняв взгляд, Марк увидел золотую паутину. Она опутывала подобно кокону, налипала на тело, жгла. Он дернулся, пытаясь убрать ее с себя, вскочил, и со всех сторон по телу точно прошлись огненными хлыстами.

Марк дергался еще сильнее, хватал паутину, но руки останавливались на секунду, натолкнувшись на преграду, и проходили сквозь нее. От прикосновений тугие, плотные нити переставали жечь и отзывались теплом. Марк позволил себе выдохнуть, опустил руки, шагнул вперед – кокон распался на отдельные паутинки, протянувшиеся через воздух подобно канатам. Еще один шаг, и мир пришел в порядок. Дом, темнеющая аллея с мраморными изваяниями птиц, каменная лестница, фонтан – все стало четким, твердым, незыблемым, однако стоило начать вглядываться, поверхность опять распадалась на точки.

Тихонько звеня от напряжения, нити напоминали струны – а клавиши, клавиши-то где? Марк осторожно протянул правую руку. Тепло в пальцах усилилось. Так вот они, эти нити магии?

Не было никаких клавиш, ни черных, ни белых, ни одной из восьмидесяти восьми, да и диапазон простирался не от субконтроктавы и до пятой октавы, а затрагивал весь мир. Черт возьми, как же он хотел забыть, как его в детстве приковали к пианино и провезли по городам, заставляя выступать. Не спрашивали тогда – не спросили и сейчас.

Что же. Видимо, звук появится не после удара молоточком. Марк провел рукой снизу вверх, сложив два пальца так, как если бы зажимал медиатор. Перед ним была дверь в столовую: она превратилась в скопище точек, точно подхваченные волной, они разошлись по двум сторонам, на стекле появилась трещина, и оно обрушилось на землю осколками.

Марк опустил руки и снова поднял, уставившись на них. Золотые линии изменили положение: теперь это были не натянутые струны, а просто нити, которые огибали контуры тела, не касаясь его, и в столь же хаотичном порядке расположились повсюду, как небрежно брошенный и распутавшийся клубок.

Марк не понимал своих сил и, тем более, не понимал их предела. Мыслей была гора – шаткая куча, и едва задев ее, он оказался погребен под ней. С афенором хотелось поговорить, слишком о многом.

Пройдя опустевшую столовую, Марк быстрым шагом двинулся по коридору. Если за людьми и обещали следить, не осталось никого, точно все в особняке вымерли или затаились, предоставив гостям разбираться с магией самостоятельно.

В коридоре взгляд уцепился за зеркало: волосы всклочены, зрачки расширены – затем даже собственное отражение распалось на точки. Марк миновал его и вышел к парадной лестнице.

Здесь было тихо, мягким янтарным светом горели лампы. Со второго этажа спускалась девушка. Сначала он заметил платье с длинным разрезом, которое прекрасно оголяло ноги при каждом шаге. Затем – сколько золотых нитей вокруг нее и в последнюю очередь – маленькие, загнутые назад рожки, как у серны или, может, газели, и коричнево-бежевую чешую на запястьях и шее.

Незнакомка кинулась навстречу первой. Марк поднял руки, но вот уже она сжала его за горло сильным, неженским движением, ладонь начала покрываться чешуей. Он попытался перехватить ее запястья, но девушка легко, как игрушку, потянула Марка в сторону и ударила головой о перила.

Очнулся он уже в своей комнате и понял, что семь дней дороги ничто по сравнению с неделей боли. Первая магия действительно многое брала, а дала только крупицы.