Читать книгу Принц тёмной магии. Спасение - Лина Понуровская - Страница 5

Центральный зоопарк

Обычные люди идут на обед, а я брожу между вольеров и периодически останавливаюсь, чтобы рассмотреть тех, кого спас. Я видел в глазах спасенных благодарность и боль. Мохнатые морды прибегали к решеткам и пытались дотянуться до меня. Прутья были настолько близки друг к другу, что даже когти не могли пропустить через них. Поэтому я слышал приветливое рычание. Птицы начинали петь. Особенно я слушал беркутов, ястребов и коршунов, а вот от сокола, который один пока, норовил заслонить уши ладонями. Крикливый пернатый, чтоб тебя… тем не менее, я не мог пустить такую птицу на тот же суп. Закон леса сам отправит меня туда!

Никого особо из посетителей не было и это радовало. Я выпустил самого жалобного из всех усатых и хвостатых, которому не хватало свободы. Ко мне подошел ирбис, совсем котёнок. Его хвост почти с мою ногу! Гладя мурлыкающе создание, я взял его на руки и спросил:

– Вот ты мне скажи, дружок, почему в нашем лесничестве бардак? М? Не знаешь? Вот и я не знаю.

Мохнатая моська точно чувствуя моё удрученное состояние, уткнулось в грудь. Вспоминая его историю, моё сердце кровью обливалось… Моргая, я видел, как картинка передо мной меняется.

Дыхание сбивалось от каждого шага. Стараясь пройти сквозь листву, а может и стволы, я нагнал-таки одного из браконьеров и вырубил прикладом его об затылок. Было всё равно, живой или сдох. Этот не заслужил второго шанса на исправление. Второго браконьера поймал Денис, а третий ещё бежал.

Дурак.

Я не обратил внимание на то, что племянник машет руками. Мои руки заряжали СВ. Браконьер который находился на мушке мне повредил плечо и правый глаз. Но левый видел. Присев на одно колено, я, недолго целясь, нажал на спусковой крючок. Эхо разлетелось такое, что мне казалось сам Найтел спустился с небес. Пока я бежал к пострадавшему, не обращая внимания на боли в правом плече и прикрывая правый глаз, схватил ноющую тушу запачканную в траве, грязи и собственной крови ещё пульсирующую с правого плеча.

Когда браконьер посмотрел на меня, мой правый глаз распахнулся вместе с левым.

– Где они?

– Там! Там! – вопил мужик.

– Конкретней! – гневно требовал я, поднимая его, подобно тряпичной кукле. – Ну!

Камуфляжный рукав, с алым пятном растянутого до локтя, указало влево. Я бросил ноющего идиота, предварительно усадив его на землю.

– Уйдёшь, пристрелю, – бросил я.

Держась левой рукой за правое плечо, я слышал позади себя, как Денис переговаривает по рации. Ветер усиливался, когда я подходил ближе к злосчастному месту браконьеров, тщательно загороженного, подобно полыни давшей валю расти ввысь, сливаясь со стволами кедров.

Первое, что бросилось в глаза это клетки. Много таких «коробок» было. Настолько тесные, что взрослому человеку не поместиться в полный рост. Я посчитал количество убитых и выживших ирбисов. Пять взрослых, давно уже выпотрошенные, два помладше и семь ещё двигались в одной из клеток. В их глазах читалась усталость, жажда и страх. Но стоило подойти к ним, как я услышал громкое мяуканье. Сдавленное… будто из последних сил ирбис просил о помощи.

Оказавшись вблизи самой большой клетки, я увидел едва дышавшую мать ирбис, а рядом один маленький. Самый маленьких из всех. Примерно месяца три-четыре остальные, а он, наверно, родился последним. Он открыл глаза от долго сна. Голубые огонёчки сверкнули от моего фонаря. Его мать пыталась не отвести от него заплывших от неизнеможенные глаз…

– Твоя мамка до сих пор под присмотром врачей. Нескоро явится к тебе… – рассерженно вздохнул я, прижимая Ирис к себе. – Но зато у тебя собратьев целый вольер.

Я видел, как его глаза смотрели внимательно на меня, приподняв морду. Видел, как во взгляде читалось понимание. Утешающе гладя малого по спине, я отпустил его. Ирис покрутился у моих ног, вырисовывая бесконечность. Хихикая, я присел на корточки, смотря на любопытного ирбиса. Он нюхал тропинку, выложенную из разнообразных камней, с короткой травой. Сел в позе сфинкса и лениво зевнул.

– Нет, дорогой, тебе надо к своим, а то нельзя гулять, – улыбнулся я, беря Ирис на руки. – Подрастешь, с Дэном гулять будешь. Ты же помнишь его?

Так странно, я разговариваю с ирбисом, как с человеком… и знаю, что понимает меня. «Наш род всегда умел находить общий язык с животными. С любыми», – говорил я тем, кто интересовался, но никогда всерьез не воспринимал данные слова, пока не встретил Ирис. Именно он внушил мне, что мой род из поколения в поколения понимал братьев меньших, а они нас.

Не хотелось отпускать малого, но надо.

Будут ещё всякие просить сфотографироваться с Ирис. Он не экспонат. Мало ли, что я и те, кто мои родные умеют общаться с животными и что? Они же живые, как и мы… имеют чувства, в конце концов.

Скрепя сердце и, радушно улыбаясь, уходящему маленькому созданию в просторный вольер похожий на скалы с водопадом, я полюбовался другими ирбисами. В моих глазах они не были большими кисами, а теми, которых я видел в клетках… Я приложил мысленно руку к правому плечу, коротко опустив взгляд. Под пепельным камуфляжем я чувствовал повязку от штык-ножа. Тупая боль пронизывала до лопатки, когда я всякий раз двигал рукой. Даже сейчас… А что собственно я хотел? Месяц прошел.

– Иван!

Кого я не ожидал увидеть, так это ту, которую люблю. Мысленно хлопая себя по лицу, я стер ладонью отчаяние и слабо улыбнулся, шагая на встречу. Но замечая в небесных глазах осуждение и понимание, не стал играть роль сильного человека. Знал, что могу быть собой. Особенно с женой.

– Я тебя везде обыскалась! Звонила несколько раз… Опять бродишь?

Она говорила быстро, без запинки и нотки легкой строгости, отчаяния слышались в мягком нежном голосе, в который я влюбился без памяти. Я продолжал молчать, и моя улыбка становилась шире.

– Ладно, пойдём. Чаем напою тебя.

Не стал спорить. В такие моменты хотелось расцеловать хрупкие руки своей супруги и сказать, как люблю за то, что не выносит мозги и снисходительно относиться к моему молчанию. Знала и знает ведь, кого полюбила.

Смотря на женщину в подобном наряде, что и у меня, я зарылся носом в чёрные распущенные длинные локоны, похожие на волны. Бледная кисть тут же прикоснулась к моему лбу. Послышался рассерженный вздох. Я хихикнул, снимая с кончиков запутанную заколку. Раз. Два. Теперь у моей жены аккуратно подобны волосы в «крабик» на затылке и ни единого «петушка», по лбу скатывались пряди до шеи и прятались за ушами.

– Ты таблетки не забыл?

– Точно. Таблетки. А ты их принесла?

– Иван! Ты опять забыл за полчаса до еды выпить? – причитала жена, закатывая глаза.

– Как же тут забудешь, когда у меня есть ты, – пошутил я, целуя вспыхнувший гневом маленький носик. – Кстати, дочь дома?

– Ты знаешь, где она. Успокойся, – твёрдо сказала супруга, сжимая мою правую кисть. – Ей решать, кем работать.

– Ну не егерем же! – вскинув левую руку к небу, вспылил я. – Вот, сколько тебя помню, Марина, столько же раз убеждаюсь в том, что дочь в тебя пошла.

– Нет, не в меня, а в нас, – хихикнула Марина, прижимаясь ко мне боком.

Я обнял её, отпуская правую руку, держа на женском плече. Злость постепенно начала пропадать.

– Ваня…

– М?

– Как Ирис?

– Бегает, недавно гулял с ним.

– Можно… потом я с ним погуляю?

Меня эта просьба огорошила! Я знал, что Марина любит животных, но чтобы самой погулять с котёнком ирбисом ещё не было такого. От слова совсем! Ещё сама просит!

– Вечером, – обещал я и в предвкушении спросил: – Чай с оладьями?

– И вареньем!

Хихикая синхронно с женой, мне не давала покоя мысль: «Ну, дочь, ну придёшь ты домой… Поговорим».

Я вздрогнул, слыша звук сирены. Оглушающий, такой же как тот выстрел из моей СВ. Эхо её разносилось вплоть от одного конца «Земли леопарда», до другого. Первая мысль была о том, как бы моя дочь не пошла на помощь.

Пойдёт. Не сомневаюсь в ней.