Читать книгу Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс - Страница 4

Эвви долго лежала без сна на полу в темноте в небольшой пустой квартире, которая неловко выступала блоком во двор в задней части ее дома. Она спустилась туда в надежде развеять неприятный сон, в котором Тим был все еще жив.

Бабушка Эвви, которая по происхождению была скандинавкой, утверждала, что молодые женщины часто видят во снах мужей, которых хотят иметь в жизни. Старые женщины грезят во сне о мужьях, которые хотели бы их. И только самые удачливые женщины, те, что посередине, видят во сне мужей, которые у них уже есть. Но Эвви не подходила ни под одну из этих категорий. Ее сны о Тиме никак не укладывались в скупую бабушкину классификацию.

Тим в ее снах всегда злился на нее за то, что она ушла. «Ты видишь, что произошло?» – повторял он снова и снова. На этот раз он был так близко, что она чувствовала его дыхание, ароматизированное жевательной резинкой, видела маленькую жилку на его лбу. Эвви боялась засыпать, не желая снова встречаться с ним. Поэтому решительно сбросила одеяла и вышла из комнаты. Когда Эвелет спускалась по широкой изогнутой лестнице, ей казалось, что она в тиши ночи пробирается к стойке регистрации отеля за дополнительными полотенцами. Этот дом всегда был слишком большим, а теперь казался ей просто огромным. Она зашла на кухню, поставила чайник на газ, затем проследовала в гостиную и растянулась прямо на ковре, ожидая сама не зная чего.

Когда они только купили этот дом, точнее, когда он купил дом, они планировали сдавать квартиру в аренду, но так и не «созрели» для этого. Эвви покрасила стены квартиры в свой любимый оттенок павлиньего синего и уединялась в ней. Ей казалось, что квартира так и останется ее любимым местом в доме… если только призрак Тима не начнет преследовать ее там. Эвви ничуть не удивится, если, когда она заснет, появится ее муж, просто чтобы сказать, что он заметил несколько маленьких пузырьков на окрашенной стене. И, конечно, он тут же добавит, что все будет выглядеть намного лучше, если она переделает это место.

«Хорошо, – подумала она про себя, когда эта мысль впервые пришла ей в голову. – Добро пожаловать в самый омерзительный комедийный клуб штата Мэн. Вот вам небольшая шутка о том, что даже призрак моего мужа – еще тот придурок. И о том, что я – настоящее чудовище».

Было чуть больше четырех утра. Лежа на спине в футболке и трусах-боксерах, Эвви ритмично дышала, пытаясь унять пульсирующую боль в висках, животе и запястьях. В доме было пусто и совершенно тихо, если не считать стука часов, которые уже тридцать пять лет ритмично отбивали время. Сначала на кухне ее родителей, а теперь и на ее собственной кухне. В этой темной квартире она почти ничего не чувствовала, если не считать покалывания ворсинок ковра. Небытие какое-то! Эвви прикрыла глаза, и вдруг ей показалось, что она лежит прямо на земле.

Время от времени Эвви думала о том, чтобы переехать сюда насовсем. И пусть кто-то другой завладеет этим домом, этой большой кухней и спальнями наверху, резными перилами и скользкой лестницей, где она, однажды поскользнувшись, получила темно-фиолетовый синяк на бедре. А она могла бы жить здесь, вот так растягиваться на ковре в темноте и обдумывать все свои худшие мысли, поедая бутерброды с арахисовым маслом и слушая радио.

На кухне засвистел чайник, и она встала, чтобы снять его, а затем достала из шкафа одну из приметных кружек – для сбора пожертвований от Общественного радио. Другая такая кружка осталась у стенки, тускло отсвечивая тонким слоем пыли на перевернутом дне. Этикетка на чайном пакетике с ромашкой гласила: «Нет такой проблемы, которую не могла бы разрешить хорошая чашка чая»[1]. Наверное, именно так выразился бы истинный джентльмен из аббатства Даунтон, если бы уронил себе на ногу тяжелую книгу.

С чашкой чая в руках Эвви прошла в гостиную и свернулась калачиком на темно-зеленом диване. Из стопки корреспонденции на кофейном столике торчал Sports Illustrated[2], который выписывал Тим. Она пролистала журнал при тусклом свете, попадавшем из кухни. Завершение бейсбольного сезона, начало футбольного сезона, последние новости о гимнастке из колледжа, собиравшейся стать врачом. И даже профиль питчера Yankees, который однажды проснулся и понял, что больше не может подавать мяч. Эта статья шла под крупным, жирным заголовком: «Как поехать крышей».

– Отпустить ее подальше впереди себя, – пробормотала она и сунула журнал в самый низ стопки.

Часы на коробке кабельного телевидения показывали только 4:23 утра. Она закрыла глаза. Прошел уже почти год с тех пор, как Тим умер, а она все еще не могла ничего поделать с собой. Немного выручали текущие дела, не дававшие ей времени скучать по нему. Стены этой комнаты, как ничто другое, знали, каково это жить с человеком, которого не любишь, но держать это в строгой тайне. Если бы тогда, слушая его легкий храп, она могла знать, как скоро его последняя ночь! «Чудовище, чудовище, – укоряла она в своих мыслях не то его, не то себя. – Чудовище, чудовище».