Читать книгу Огонек в ночи - Линнет Эрроу - Страница 6

Солнце почти село, но на берегу, перед новенькой церковью было едва ли не ярче, чем днем. Все из-за костров, разожженных вдоль кромки воды. Волны до огня не доставали, только золотили пенные гребешки во вспышках оранжевого пламени. В его отсветах блестящий белый песок напоминал крупицы перетертого жемчуга, а кожа у начавших праздновать людей сияла, как темный шелк. Разводить костры у леса никто не решился. И к лучшему, подумал Сильвер. Огонь и жара, душившая Моту днем, не самое удачное сочетание. Его цепкий взгляд заскользил вдоль освещенной территории.

Широкую прибрежную полосу уставили длинными столами с холодными закусками. Козий сыр, вареный батат, оливки, нарезанные аккуратными ломтиками овощи, свежеиспеченные хлебные лепешки. Тут же, в ямах у огня коптили пойманную днем рыбу. На зов густого солено-пряного аромата, ложившегося на берег плотным покрывалом, выстроилась целая очередь. В качестве десерта всем желающим предлагали сочную ананасовую мякоть, манго, папайю и жареные бананы. Угощения раскладывали в пальмовые листья. Рядом с едой вилась цепочка кокосовых скорлупок, содержание которых Сильвер угадал интуитивно и радостно сжал ладонь Хоа. Еду он проигнорировал, а вот напитки, которые разлили в скорлупки, его очень заинтересовали. Ухватив пару кокосов, он протянул один спутнице и лукаво прищурился.

– Надеюсь, настойки гуавы для коктейля не пожалели.

Девушка с подозрением заглянула в свою порцию. Видя ее нерешительность, парень весело ухмыльнулся, и, прежде чем вернуться к осмотру праздничных декораций, сделал демонстративно большой глоток.

В центре пляжа, пока не разожженный, ждал своего звездного часа еще один костер. Огромный, явно приготовленный для фееричной кульминации или финала торжества, он был густо обложен подношениями самого разного толка. Сильвер жадно вгляделся в разномастную кучу и с удивлением увидел весьма занятный, но ненужный ни одному нормальному богу хлам. Свернутый трубочкой ковер ручной работы. Коллекцию глиняных горшков с неровными боками. А также выточенную из древесины черного дерева статуэтку танцовщицы в наряде, напоминавшем тот, в котором была Хоа. Зачем бы земляному богу потребовалось это добро, Сильвер понятия не имел, однако люди все шли и шли. Куча даров постепенно превращалась в свалку. Так и не сумев оценить всеобщего благоговения перед несуществующим божеством, лунный близнец вопросительно посмотрел на Хоа.

– А ты что туда положила?

Он указал взглядом в сторону подарков. Ответить девушка не успела. Откуда-то сбоку вынырнул и вклинился между ними рослый темнокожий паренек. Проигнорировав Сильвера, незнакомец широко улыбнулся Хоа и застыл в почтительно-выжидающей позе. Увидев это, брат Сильвены недовольно поморщился и окинул незваного гостя оценивающим взглядом. Тот оказался не просто высоким, но и смазливым, что неожиданно вызвало раздражение. Лицо не портил даже широкий, как у всех мужчин острова, нос. А зубы, по-прежнему обнаженные в улыбке, оказались белыми и ровными, что на Моту, вообще, было большой редкостью. Темные как ночь, сгущавшаяся вокруг пляжа, глаза смотрели на Хоа с нескрываемым восхищением. Незнакомец нетерпеливо переступал с ноги на ногу, отчего мускулы под его кожей натягивались, словно тугие жгуты. Как бы Сильвер ни силился игнорировать крепкий торс островитянина, украшенный на спине крупным зигзагообразным тату, удавалось это с трудом. Ведь подобно Хоа, тот был в традиционном наряде, включавшем лишь цветочный венок на шее, набедренную тканевую повязку да пояс из пальмовых веток. Черные волосы юноша заплел в косички и стянул на затылке бечевкой, украшенной ракушками, позвякивавшими от малейшего движения. Звук Сильвера раздражал.

– Наконец-то ты пришла! – воскликнул темнокожий, по-прежнему не отрывая сияющего взгляда от Хоа. – Скоро твой танец. Я весь день его жду.

Такая прямота одновременно рассмешила Сильвера и привела в негодование. Он ясно видел, что незнакомец без ума от девушки. Как мужчина – брат Сильвены хорошо его понимал, но, как тот, кто сопровождал Хоа на праздник, хотел выплеснуть остатки содержимого своего кокоса темнокожему в лицо. Сдержался только ради спутницы. Зная кроткий нрав Хоа, Сильвер предположил, что та не обрадуется, а пристыдит за несвоевременное проявление характера. В любом случае парень ждал, что в ответ на неуместные откровения мускулистого островитянина Хоа стушуется и тактично отправит того восвояси. Вопреки ожиданиям, она тепло улыбнулась.

– Благодарю, Поно. Сначала речь викария, потом танец, ты же знаешь.

Хоа смотрела на собеседника почти ласково. В ее взгляде отражались пляшущие язычки костра, отчего глаза казались больше и выразительнее. Внезапно Сильверу не понравилось, что Поно тоже это видит. Лунный близнец приосанился и сделал шаг вперед, намереваясь подать голос, как вдруг рассмотрел то, что не понравилось ему еще больше. А именно возрастающий энтузиазм, с каким Поно переводил взгляд с губ Хоа на ее обнаженные руки, голый живот и бедра, едва прикрытые тканью и листьями. Впервые с момента, как они вышли из дома, Сильвер с досадой подумал, что Хоа одета слишком откровенно. Наконец, он кашлянул.

– О, – спохватилась девушка, – Поно, позволь представить тебе нашего особого гостя. Это Сильвер, брат великой лунной богини.

Последние слова она произнесла с трепетным придыханием. Потом взяла Сильвера за руку и мягко притянула к себе. Встретившись взглядом с Поно, тот сделал еще одно неприятное открытие. Темнокожий был одним из коренных жителей Моту и не мог не знать о лунной богине, но вовсе не оробел. Факт, что перед ним плоть от плоти той, которая создала Моту и зародила жизнь, казалось, совсем не тронул Поно. Темные глаза смотрели прямо и внимательно. В них не было ни вызова, ни страха, только вежливый интерес. Они рассматривали друг друга несколько секунд, после чего Поно кивнул.

– Приветствую на празднике урожая, веселись, – ровным тоном сказал он, а потом добавил теплее, обращаясь исключительно к Хоа, – еще увидимся.

Когда он ушел, Сильвер не спеша обернулся к девушке.

– Не знал, что у тебя есть поклонник.

На последнем слове он расплылся в обычной улыбке, постаравшись, чтобы фраза прозвучала небрежно.

– Поно не поклонник, – ничуть не смутившись, ответила Хоа, – он организатор праздника.

– Который ждет твоего танца, – красноречиво добавил Сильвер, вертя в руках почти пустой кокос с коктейлем.

Хоа помолчала, изучая его лицо, а потом, сжалившись, заговорила.

– Конечно, ждет, ведь это не просто танец, господин. Это древний ритуал, что люди Моту исполняют каждый год, демонстрируя свою готовность двигаться и работать ради богатого урожая. И мне выпала большая честь исполнить его сегодня. Поно чтит традиции и знает, как это важно. А еще в этом году он организатор торжества и первый, кто заинтересован в том, чтобы все прошло как по маслу.

– Вот как? – вопросительно уточнил Сильвер.

– Вот так, – кивнула Хоа, а потом вдруг прищурилась, – а ты что подумал, господин?

Несколько секунд Сильвер молчал, безуспешно пытаясь найти ответ, почему этот Поно так его взбесил. Внутри, точно комок холодных червей, шевелились какие-то смутные чувства. Распознать их он так и не смог, поэтому ограничился коротким:

– Ничего.

Хоа укоризненно покачала головой, хотя на ее лице расцвела довольная улыбка.

– Я пришла с тобой, господин. Помни об этом, а еще о нашем уговоре. Тебе нужно найти мистера Найтли.

Парень отрешенно кивнул, залпом допил остатки коктейля и потянулся за парой новых кокосов. Глядя на него, Хоа осторожно отхлебнула из своей нетронутой скорлупки и тут же закашлялась.

– Настойки гуавы явно не пожалели! – сдавленно прохрипела она. – Аккуратнее с напитками, господин. Нельзя, чтобы хранитель сумрака отказался говорить с тобой, потому что ты перебрал, – и, не дав Сильверу возразить, Хоа деловито подняла указательный палец, – а теперь речь викария!

Точно услышав ее призыв, люди на берегу тоже потянулись в сторону новой церкви. Лунный близнец покорно последовал за всеми. Саму речь он слушал вполуха. Как и ожидалось, викарий бубнил что-то о необходимости чтить богов и традиции, включая ту, которая их собрала. Скучно, предсказуемо, банально. А еще смешно, ведь слова о важности праздника урожая в честь земляного бога викарий произносил с постамента церкви, воздвигнутой в честь совершенно иного божества.

Сильвер окинул сооружение изучающим взглядом. Легкие полуколонны из известняка венчал полусферический купол, украшенный простым деревянным крестом. Внутри, на скамьях, стояли зажженные свечки, а в центре ютилась крохотная подставка для писания. Никаких ликов святых, органа и прочих премудростей, как в настоящей церкви. Походный вариант, так сказать. И все же Сильверу стало любопытно, что сказал бы о празднике урожая тот, в чью честь построили эту церквушку? Жаль, ответа не узнать. Хотя к чему тратить время на загадки, которые никогда не разгадать, если вокруг полно куда более занятных. Сильвер осушил еще один кокос и принялся изучать лица стоявших вокруг людей. На мужских он видел оценку, настороженность, иногда страх. На женских – удивление, интерес, а чаще всего откровенный призыв. Судя по всему, молва о посетившем торжество брате первой богини успела разойтись по пляжу. Толпа вокруг лунного близнеца дышала изумлением и любопытством. Лишь одно лицо оставалось бесстрастным. Зори.

Одетая в облегающий белый топ и длинную юбку, как и остальные, Зори смотрела на викария. Она не замечала Сильвера или старательно делала вид. Глядя на пышный каскад пшеничных волос, рассыпавшихся по ее загорелым плечам, лунный близнец не к месту подумал, что они могли бы прийти на праздник вдвоем. Не сговариваясь, даже оделись сегодня одинаково – в белое, как настоящая пара… Нет, одернул себя Сильвер, это уже в прошлом. Словно в подтверждение подбежала и с разбегу обняла Зори за ноги малышка в широком желтом сарафане с копной светлых кудряшек на голове. Открытая улыбка, хитрый прищур вишнево-карих глаз, загорелая, как у матери, кожа и звонкий смех. Хоуп, мгновенно догадался Сильвер. Этот маленький озорной цыпленок ему понравился. Вдоволь налюбовавшись, он решился получше рассмотреть и саму хранительницу утренней зари.

Время, что они не виделись, пошло ей на пользу. Из симпатичной девушки, только-только вступившей во взрослую жизнь, Зори превратилась в красивую молодую женщину. Движения стали мягче, осанка прямее, грудь больше, бедра чуть шире, а вот талия выглядела по-прежнему осиной. Черты лица приобрели аристократичный лоск, который рано или поздно проявлялся в каждой невесте. Из глаз, наконец, ушло напряженное недоверие и постоянный испуг, которые Сильвер хорошо запомнил. Теперь взгляд Зори светился согревающей лаской, обращенной к маленькой дочке. Стоило Хоуп обнять мать за колени, та крепко обхватила ее в ответ. Потом присела на корточки, ловко подобрав под себя юбку, и что-то нежно заворковала, убирая кудряшки Хоуп за уши. Переводила ли речь викария или просила вести себя потише? Сильвер точно не знал.

Девочка слушала и хихикала. Она доверчиво повисла на материнской шее и теребила ожерелье из цветов тиаре, в котором была хранительница. Зори улыбалась и щекотала ухо малышки губами. Уже одно это убедило брата Сильвены в том, что замужество, пусть даже такое стремительное, пошло Зори на пользу. Она стала спокойнее, ярче и, кажется, намного счастливее. И уж точно не выглядела как женщина, муж которой смертельно болен и вот-вот умрет. Сильвер поискал Блума и обнаружил недалеко от семьи. В отличие от жены и дочери он слушал слова викария с превеликим вниманием. Едва взглянув на него, лунный близнец тотчас понял, почему праздник урожая начинали на закате. К этому времени хранитель сумрака уже принимал свою цветущую ипостась, излучал силу и уверенность, присущую молодости, а все за пределами пляжа укрывала сияющая сумеречная пыльца.

За три года супруг Зори стал шире в плечах и возмужал, но держался все так же независимо и гордо, как в ту ночь, когда бросился на Сильвену, чтобы та не добралась до Зори. Темная копна слегка вьющихся волос резко контрастировала со светлой кожей, почти не потемневшей от солнца. Происходившее на пляже Блуму явно нравилось. Интерес на лице не казался напускным, из чего Сильвер снова сделал вывод, что хранитель абсолютно здоров. Человек, которому осталось недолго, скорее, проявил бы вежливое участие, а то бы и совсем не пришел. Стоило удостовериться наверняка. Разговаривать с Блумом не хотелось. Кому приятно болтать с тем, кто фактически увел девушку у тебя из-под носа? Да и что сказать? Привет, как здоровье? Ты, часом, не умираешь? Бред какой-то.

И все же Хоа не перенесет, если Сильвер профукает такой шанс. Вспомнив о маленькой островитянке, лунный близнец закрутил головой, но не смог найти ее в толпе. Наверно, улизнула готовиться к своему ритуальному танцу. И хорошо, решил парень, ведь выяснить, все ли в порядке с Блумом, он собирался не тем способом, о котором просила Хоа. Вдохнув поглубже, он плавно двинулся в сторону Зори. Женщины всегда все знают о своих мужчинах, а еще плохо скрывают переживания, если для них есть повод. Эмоции и страхи написаны на их лицах. Что-что, а женские лица Сильвер научился читать вполне сносно.

– Познакомишь меня с дочерью?

Он постарался, чтобы это прозвучало приветливо. Зори вздрогнула и резко обернулась. За секунду в ее глазах промелькнули недоумение, испуг, гнев и, наконец, решимость. Она выпрямилась, крепко взяла Хоуп за руку и, пряча, оттеснила за себя.

– Что тебе нужно?

Голос Зори прозвенел, как стальной клинок. Кажется, их встреча не была для нее сюрпризом. Конечно, догадался Сильвер, ведь Хоа работала в ее доме. Они были примерно одного возраста и наверняка дружили. Вряд ли горничная расписывала подробности личной жизни, но, видно, что-то рассказать успела, в том числе о нем.

– Хоа просила разрешения тебя позвать, – будто отвечая на его мысли, сказала Зори, – но я не думала, что ты согласишься прийти на праздник в честь бога земли.

– Земляного бога, – на автомате поправил Сильвер, глядя в голубые глаза, напряженно следившие за каждым его движением, – Островитяне называют его земляным богом.

Зори вскинула брови, но тут же кивнула.

– Ну да, и все же.

Повисло молчание. Оба не знали, что сказать. Делить им теперь было нечего, дружба не заладилась, а враждовать пока было просто ни к чему. Внезапно голос подала юная Хоуп. С прямотой, свойственной недавно заговорившим детям, она громко спросила, по-детски проглатывая часть звуков:

– То ето?

Решив, что очаровать малышку будет проще, чем убедить Зори в отсутствии у него злых намерений, парень мягко опустился на одно колено.

– О, да уже ты неплохо лопочешь! – он улыбнулся так, что девочка застеснялась и юркнула за материнскую юбку. – Я Сильвер, дорогая, твой дальний-дальний…

Договорить он не успел. Зори дернула девочку еще глубже за себя и, повысив голос, встряла:

– Это друг Хоа, детка. Не наш.

Последнее слово она выделила демонстративной паузой, намекая на то, что разговор окончен. Сильвер поджал губы, но поднялся.

– Прости, что помешал. Вижу, у вас все хорошо.

Взглядом он указал на стоящего позади Блума. Тот погрузился в речь викария настолько, что ничего не замечал вокруг.

– Тебе-то что, – прошипела Зори, еле сдерживаясь в присутствии дочери.

– Не злись. Я пришел с миром. Как я понимаю, ты сама дала разрешение на мое присутствие здесь.

Рукой, сжимавшей второй кокос с коктейлем, он обвел пляж с людьми, чье внимание по-прежнему было приковано к вещавшему на постаменте.

– Да, – нехотя подтвердила Зори, – только я надеялась, у тебя осталась хоть капля достоинства, чтобы отказаться. Но ты, видно, совсем его растерял.

На мгновенье Сильвер задержал дыхание, будто получил пощечину. Что ж, он это заслужил. Три года назад он вел двойную игру, выполняя поручение Сильвены. И хотя в последний момент переметнулся на сторону Зори, оправдать этим похищение, ложь и пособничество в убийстве было невозможно. Выяснять отношения на глазах у жителей Моту, часть из которых уже с интересом прислушивалась к их разговору, он не желал. Сразу приступил к сути.

– Я хотел остаться дома, но Хоа настояла. Она думает, Блум болен.

Сказав, Сильвер внимательно наблюдал за реакцией Зори. Брови у той опять поползли вверх.

– С чего это? Откуда такие странные мысли?

– До тебя не доходили слухи? – вопросом на вопрос ответил тот. – Работники в твоем доме утверждают, что видят по ночам темноту, которая прорывается сквозь магию твоего мужа. Раньше такого не случалось. Болтают, что Блум болен.

Сильвер ожидал чего угодно. Недоверия, озадаченности, испуга, сомнений, в конце концов. Но Зори расправила плечи и твердо заявила:

– Вздор, с моим мужем все в порядке.

Уверенность в ее голосе удивляла.

– Откуда ты знаешь? – осторожно спросил Сильвер. – Такие вещи может утверждать только врач или…

– Или человек, который регулярно проверяет здоровье всех членов семьи, – она прижала Хоуп к себе и ласково погладила по голове. – Мы чтим древние традиции, Сильвер, но живем не в каменном веке. Неужели ты думаешь, что внезапная смерть Катрин ничему меня не научила? – она вперилась в него вопросительным взглядом. – Я не хочу, чтобы моей внучке, когда бы она ни родилась, пришлось проходить через весь этот кошмар с внезапной свадьбой, только потому что я или Блум ушли из жизни слишком рано. Если Эдмунд и Катрин верили в целебную силу Моту, то я верю в современную медицину и точно знаю, с Блумом все в порядке.

– Но темнота… – начал было Сильвер.

– Ищи причины в другом месте. Наша семья тут ни при чем, – упрямо отрезала Зори.

Теперь разговор был точно окончен. Сильвер понял это по яростному взгляду стоявшей напротив женщины и тому, как горделиво она вскинула подбородок.

– Я понял, – кивнул парень, – извини за беспокойство. Обещаю, больше этого никогда не повторится.

Зори посмотрела в него, будто хищник, заметивший добычу.

– Никогда?

Так вот что ее волновало. Будущее.

– Клянусь светлой памятью Катрин.

Он взглянул на притихшую Хоуп, внимательно наблюдавшую за их перепалкой, а потом снова на ее мать. Целую вечность Зори молчала. Наконец, ее плечи расслабились.

– Можешь остаться на празднике. Но держись подальше от меня и моей семьи.

Ощутив волну облегчения, теперь исходившую от хранительницы зари, Сильвер покорно кивнул и уже собрался уходить, как вдруг увидел, что сквозь толпу к ним бежит еще один ребенок. Мальчишка был светлокожим, одного роста с Хоуп, с такими же блондинистыми, будто выгоревшими на солнце кудряшками, и огромными вишнево-карими глазами.

– Мама! – радостно взвизгнул он, поравнявшись с ними и не заметив Сильвера.

Близнецы, осенило того! Заметив изумление в глазах гостя, Зори примирительно проговорила:

– Ник, поздоровайся. Это Сильвер. Сильвер, это Ник.

Мальчик уставился на Сильвера настороженно. Дети не умеют скрывать эмоции, поэтому брат Сильвены сразу понял: Нику он не понравился. Мальчик ничего не сказал, только взял Хоуп за руку и настойчиво потянул за собой. Вслед за детьми, не попрощавшись, ушла и Зори.

– Береги сестру, – прошептал Сильвер удаляющемуся Нику.

Одним махом лунный близнец допил коктейль в своем кокосе и почти бегом направился в сторону столов с выпивкой. Залпом осушив еще три коктейля, он, наконец, выдохнул.

Их двое! Детей Зори – двое, и они близнецы, как Сильвена и Сильвер. Эта мысль перестала биться в голове угодившей в силки птицей только после еще пары кокосов. В тот же миг по телу растеклось приятное тепло, а разум окутала пелена легкого, как пух, тумана. Взяв в руку новую порцию хмельного напитка, парень задрал голову к ночному небу и поднял кокос.

– Твое здоровье, – заплетающимся языком проговорил он, глядя на яркое око луны.

Едва смочив губы, Сильвер поморщился. Пляж под ногами неожиданно качнулся, картинка в глазах начала двоиться, но, к вящему сожалению, больше жидкости организм вместить не мог. Напротив, захотелось освободиться, ради чего парень нетвердой походкой направился сначала в ближайшие кусты, потом к океану, умыться. Разогретая за день до состояния кипяченого молока вода не освежила, а еще больше запутала. Теперь казалось, что качается не только земля, но и волны, шутливо накатывающие на песок и зовущие с собой во мрак.

– Э, нет, не сегодня! – пригрозил им парень, поспешив обратно к людям.

Пришел он как раз вовремя. На пляже уже собралась группа местных музыкантов. У одних в руках были тугие барабаны, обтянутые кожей, у других – длинные полые трубочки из дерева. Рассевшись прямо на песке, барабанщики начали выбивать ритмичный мотив, а палочники вторили им в своем темпе. Прикрыв на секунду глаза, Сильвер уловил резковатую, но стройную мелодию, которую дополняли громкие голоса самих музыкантов. Они не пели, скорее, выкрикивали отдельные слова, создавая ощущение подлинно первобытного торжества. Под эти звуки островитяне образовали большой круг и уставились в его центр. Решив тоже взглянуть, лунный близнец протиснулся мимо полуобнаженных тел и устроился в первом ряду. Когда глаза снова привыкли к бликам костров, парень увидел ту, на кого все смотрели.

Хоа успела занять место посередине круга и сесть на колени. В этой позе она приникла грудью к ногам и крепко обхватила их руками. Вместо венка ее голову теперь украшала цветочная корона в форме полусолнца из оранжевых бутонов огненной стрерлиции. Для прочности их переплели с тонкими древесными веточками. А вот красные орхидеи и желтую алламанду с ее головы в виде браслетов закрепили на тонких запястьях и лодыжках. Дождавшись условного сигнала, который Поно подал зычным выкриком, Хоа начала подниматься в танце. Подобно райской птице, изящно расправила руки-крылья, высоко вскинула голову, прогнулась в спине и, мягко покачивая бедрами, встала на ноги.

На секунду замерев вместе с музыкой, Хоа позволила присутствующим насладиться моментом, знаменующим, как понял Сильвер, истинное начало праздника урожая, а потом с бешеной скоростью закружилась вокруг своей оси. Подгоняемая звуками барабанов и полых деревянных трубочек, девушка принялась рисовать на песке затейливые узоры, совершая выпады и танцевальные шаги то левой, то правой ногой. Руки ее изгибались над головой, порхали и кружили, еще больше напоминая птичьи крылья. А бедра интенсивно двигались, с каждым разом взлетая выше. В какой-то момент перед ошалевшим взором Сильвера плясала уже не островитянка, а яркий огненно-цветочный всполох с летающей в разные стороны юбочкой из пальмовых листьев. Толпа вокруг ободряюще галдела, а лунный близнец не мог оторваться от Хоа. Казалось, за несколько минут, что длился танец в честь земляного бога, из обычной женщины она и сама переродилась в живую богиню. Когда девушка, наконец, замерла в последнем танцевальном па, зрители взорвались аплодисментами и одобрительными криками. Поддавшись всеобщему порыву, Сильвер тоже захлопал.

– Браво! – закричал он, отчего танцорша кинула на него счастливый взгляд.

Собрав щедрую порцию оваций, Хоа бегом пересекла пляж и, сияя довольной улыбкой, бросилась в его объятия.

– Тебе понравилось, господин? – пытаясь отдышаться, спросила она.

– Я в восторге! – ничуть не кривя, заверил тот. Хмельной туман в его голове немного разошелся, но был еще силен. – Ты была великолепна, поэтому я прощаю тебя за то, что ускользнула, не предупредив, – он насмешливо подмигнул, расплывшись в глуповатой улыбке.

– Ты, что, напился, господин?

Похоже, она учуяла алкогольное амбре, но судя по радостному лицу ничуть не рассердилась.

– Да, – каясь, признался Сильвер, тут же добавив, – но я все выяснил: хранитель сумрака совершенно здоров, так что причина темноты не в нем, а…

– Давай сегодня будем не говорить, господин. Давай будем танцевать! – внезапно прервала его Хоа.

Девушка одарила его томным взглядом и прижалась так тесно, что Сильвер невольно вдохнул воздух, который она выдохнула, и все понял. Она тоже пила. Причем, немало. То ли в честь праздника, то ли для храбрости. Первые боги, пьяно усмехнувшись, подумал Сильвер, он научил ее только плохому. Тем не менее, отказываться не стал. Через секунду, весело хохоча, они ворвались в круг танцующих.

Потные от движений смуглые тела сияли в отблесках костров. Мужчины и женщины разных возрастов хаотично кружились по песку, приплясывая в такт кожаным барабанам и деревянным трубочкам. Танец в основном составляли всевозможные притопывания и активные движения бедрами. Такая подчеркнутая эротичность пришлась Сильверу по душе. Он не сводил глаз с красной юбочки Хоа, но сам повторить ее амплитуду даже не пытался. Люди двигались по кругу, бой барабанов пробирал до самого нутра, все казалось идеальным и естественным.

Сколько длился этот странно-самозабвенный танец, лунный близнец не знал. Однако вскоре с приятным удивлением обнаружил, что люди вокруг перестали смотреть на него настороженно. Отовсюду теперь лилась доброта и внимание, которые он не хотел приписывать действию настойки гуавы. Кто-то нетрезвый даже решился накинуть ему на шею праздничное ожерелье. Подцепив один бутон пальцами, Сильвер с удовлетворением обнаружил, что это тиаре – знак божественной принадлежности, такой был на Зори. Как это случалось ранее, время потеряло привычный ход. Краешком взгляда парень видел, как где-то в стороне крутили огненные лампадки, рисуя в воздухе причудливые знаки. Краешком слуха улавливал гортанные выкрики древних песен и взрывы хохота. Краешком сознания понимал, что торжество больше напоминает ритуальную пьянку.

Ближе к полуночи музыка стала тише, а натанцевавшиеся почти до упаду люди разбрелись в поисках новой порции закусок и выпивки. Хоа вложила в его ладонь очередной кокос с коктейлем и, звонко рассмеявшись, сделала первый глоток.

– Время даров, – шепнула она и потянула парня к костру с подношениями.

Пока они веселились, куча подарков для земляного бога стала еще больше. Впрочем, рассмотреть их Сильвер не успел. Викарий, судя по яркому блеску глаз, тоже изрядно принявший на грудь, произнес очень короткую речь и бросил зажженный факел аккурат в центр подарочной свалки. Сначала вспыхнула какая-то ткань, затем затрещало все остальное. Люди на пляже восторженно заверещали и заулюкали. Завороженный взметнувшимся в небо пламенем, Сильвер не сразу увидел, что берег начал быстро пустеть.

– Куда все уходят? – спросил он у сонной от алкоголя и танцев Хоа.

Та осоловело улыбнулась и указала пальцем в сторону рощицы за церковью.

– Скоро начнется, идем, господин, – скомандовала она.

Как и девушка, лунный близнец слегка утомился, так что безропотно последовал за ней, на ходу сосредоточившись на красной юбочке. Хоть он сегодня и перебрал, на то, что скрывалось под тканью, у него были большие планы.

Прибыли так же резко, как стартовали. Сильвер, увлекшись своими фантазиями, внезапно уперся носом в черные волосы Хоа, на голове которой все еще красовалась ритуальная корона. Чтобы видеть получше, девушка утянула его вбок и заставила взобраться на небольшой пригорок.

– Сейчас начнется, – повторила она с предвкушением в голосе, – через минуту распустится Вахин По, господин!

– И мы сможем, наконец, пойти домой? – прошептал он ей на ухо со всей страстью, на которую был способен в нынешнем состоянии.

Она кокетливо хихикнула, и Сильвер в красках представил, как снимет с нее сначала лиственную юбочку, потом корону и цветочный венок, ну, а затем и красную ткань. Он нежно поцеловал Хоа в висок, спустился к основанию уха и уже приготовился дотронуться губами до шеи, как вдруг почувствовал, что мышцы Хоа под его пальцами окаменели. Оторвавшись от своего приятного занятия, парень перевел возбужденный взгляд на лицо девушки и увидел, что ее глаза округлились в неподдельном ужасе. В тот же миг по толпе пронесся испуганный гомон.

– Что случилось? – чересчур громко для повисшей тишины спросил Сильвер.

Ответом ему был только тихий шелест листьев в макушках деревьев да выражение страха, читавшееся в каждой паре глаз. Складывалось впечатление, что все, кроме него, разом протрезвели. Сильверу, с лица которого еще не сошла игривая улыбка, захотелось возмутиться. Куда подевалось всеобщее счастье? Что стало с праздником?

– Да что такое? – он дернул Хоа за руку, приводя в чувство.

Как и остальные, та не смогла произнести ни слова, лишь ткнула пальцем вперед. Сильвер посмотрел в том же направлении. В любой другой ситуации крохотный цветок, распустившийся в траве и подсвеченный чьим-то факелом, парень назвал бы просто невзрачным. Пять крошечных лепестков с острыми кончиками в окружении махровых листьев зеленого цвета. Вахин По был бы совершенно обычным, если бы не распускался раз в год, строго в одно и то же время.

– И что? – не понял Сильвер.

– Лепестки, – испуганно прохрипела Хоа. – В этот раз они не белые, а черные.

Дурной знак, догадался парень. Домой они возвращались быстро. Хоа впала в странное состояние – не то шока, не то оцепенения. Сильверу пришлось почти тащить ее на себе. Ноги девушки заплетались и не желали слушаться хозяйку. Черные глаза остекленели и безжизненно смотрели сквозь все, что попадалось им на пути. Вот уж точно не на такое завершение вечера рассчитывал Сильвер. Дома, напоив Хоа успокаивающей лечебной настойкой, он уложил девушку в кровать, а сам еще долго сидел на ступеньках хижины. Пытаясь сбросить пьяное оцепенение, думал о случившемся и о земляном боге, который, по всему выходило, и впрямь прогневался на жителей Моту. Вот только, как и за что мог рассердиться несуществующий бог, Сильвер не понимал. А наутро перед их хижиной объявился расписанный странными татуировками старик.