Читать книгу Когда мы виделись в последний раз - Лив Константин - Страница 4

Глубокая печаль наполняла сердце Блер, когда она ехала за длинной вереницей машин на поминки к дому Кейт. Невозможно было представить себе, что Лили мертва, а еще труднее было себе представить, что она убита. С какой стати кому-то было убивать такого доброго и милого человека, как Лили Майклс? Блер сдержала слезы, подступавшие к глазам все утро. Сжав руль, она вдохнула поглубже и велела себе сохранять спокойствие. Она довела машину по трехполосному шоссе до элегантного поместья Кейт и Саймона. Там ее встретил слуга. Блер остановила свой «мазератти», вышла и отдала ключи молодому человеку в спецодежде парковщика.

Каменный дом стоял на пригорке, под которым раскинулся зеленый луг. На лугу стояла конюшня с загоном. Эти места славились лошадьми, здесь проводились знаменитые соревнования – Мэрилендский охотничий кубок[1]. Блер не могла забыть солнечный день в мае, когда она впервые оказалась на этих скачках вместе с Кейт и ее родителями.

Охваченные радостным волнением люди толпились около машин и небольших торговых палаток, а они держались в стороне с букетами мимозы и ждали старта. Блер посещала уроки верховой езды на курсах для новичков в Мэйфилде, а Кейт, можно сказать, родилась в седле. Во время занятий Блер узнала о том, что собой представляют эти скачки, и вот теперь впервые своими глазами зачарованно следила за тем, как лошади с всадниками перепрыгивают через заборы высотой почти в пять футов. Лили в тот день была радостна. Она застелила складной столик красивой цветастой скатертью и разложила угощения, которые привезла в плетеной корзинке для пикника. Она всё всегда делала с неподражаемым изяществом и элегантностью.

И вот теперь ее не стало, и Блер была лишь одной из множества тех, кто собрался помянуть Лили в доме Кейт и Саймона.

Блер так нервничала перед встречей со старой подругой, но стоило ей подойти к Кейт, волна прежних чувств сразу нахлынула на нее. Кейт даже отвела ее в сторонку, чтобы поговорить с глазу на глаз, и они смогли несколько минут вместе погоревать о Лили. И теперь, оглядываясь по сторонам, Блер видела, что дом такой же солидный, крепкий, как тот, в котором выросла Кейт, но все равно ей было непросто соединить образ беззаботной двадцатитрехлетней девушки с образом хозяйки этого импозантного, помпезного дома. Блер слышала, что Саймон, архитектор по образованию, сам разработал проект дома – так, чтобы придать ему исторический, старинный облик. Саймона возвращение Блер не должно было обрадовать, но его мнение ей было безразлично. Она была готова встретиться с другими друзьями, с которыми не виделась много лет, а Саймона она просто выбросила из головы. Распорядители проводили собравшихся в гостиную, где официанты на подносах разносили закуски и белое вино. Гостиная была огромная и очень светлая. Радостная, но не сказать, что уютная.

А вот возле входа в библиотеку Блер захотелось задержаться. Это было помещение высотой в два этажа, одна из стен была целиком занята высокими окнами. Другие стены и потолок, забранные панелями темного дерева, блестели в лучах солнца. Винтовая лестница вела на галерею, где, как и внизу, вдоль стен располагались стеллажи с книгами. Темный персидский ковер и обтянутая кожей мебель придавали библиотеке еще больше ощущения старины. Это было пространство, где читатель мог путешествовать во времени. Блер захотелось подняться по лестнице, провести рукой по деревянным перилам, затеряться среди книг. Но вместо этого она пошла дальше по огромной гостиной, замечая высокие потолки с изящной лепниной в виде королевских корон и картины на стенах – явно подлинники. Примерно такие же картины Блер видела в доме родителей Кейт – с гладкой патиной старины и дороговизны. Деревянный пол из широких досок был покрыт колоссальных размеров темно-синим с голубым восточным ковром. На одном из углов ковра Блер заметила бахрому и несколько пятнышек. Это придавало ковру слегка потрепанный вид. «Ну конечно, – мысленно улыбнулась она, – наверное, этому ковру немало лет».

Она устремила взгляд на другой край гостиной. Около бара стоял долговязый мужчина. Внимание Блер привлек его галстук-бабочка. «Кто же надевает бабочку на похороны?» Она никак не могла привыкнуть к тому, как в Мэриленде обожали бабочки. Ну, в частной школе это еще туда-сюда, но когда ты взрослый мужчина – только по торжественным случаям. Блер знала, что ее старые подруги с этим не согласятся, но, на ее взгляд, бабочки годились только для Пи-Ви Хермана[2] или клоуна Бозо[3]. Но как только Блер разглядела лицо мужчины, ей все стало ясно. Гордон Бартон. Он был на пару лет старше ее и в школе таскался за Кейт как потерявшийся щенок. Он был странным парнем. Блер пугало то, что во время разговора он подолгу смотрит на нее. Ей приходилось гадать, что в такие моменты происходит у него в голове.

Гордон встретился с ней взглядом и подошел.

– Здравствуй, Гордон.

– Блер. Блер Норрис.

Тепла в прищуренных глазах Гордона не было.

– Теперь я Баррингтон, – сказала ему Блер.

Гордон вздернул брови:

– О, точно! Ты же замужем. Надо сказать, ты стала довольно знаменитой.

Гордон особо не интересовал Блер, но то, что он знал о ее литературных успехах, ей, тем не менее, было приятно. Он всегда был таким задавакой, всегда смотрел на нее сверху вниз.

Он покачал головой:

– Просто ужасно то, что случилось с Лили. Просто ужасно.

У Блер снова слезы подступили к глазам.

– Да, кошмар. До сих пор не могу поверить.

– Конечно. Мы все потрясены. В смысле – убийство. Здесь. Немыслимо.

Гостиная была наполнена людьми, которые пришли, чтобы выразить соболезнования Кейт и ее отцу, стоявшим у камина. У обоих был такой вид, словно они в трансе. У Харрисона лицо было землистого цвета. Он рассеянно смотрел в одну точку.

– Я еще не говорила с отцом Кейт. Прошу простить меня, – сказала Блер Гордону и пошла к камину.

Кейт окружила толпа гостей, а Харрисон широко раскрыл глаза, увидев Блер.

– Блер, – произнес он с теплотой.

Она шагнула к нему, и он крепко обнял ее. Она вдохнула запах его лосьона после бритья. Ее охватила горькая тоска по всем тем годам, что они не встречались. Блер отстранилась. Харрисон достал носовой платок, вытер лицо и кашлянул несколько раз. Только потом он смог заговорить:

– Моя красавица Лили. Кто же смог сотворить с ней такое?

Его голос дрогнул, и он поморщился, словно бы от физической боли.

– Прости, Харрисон. Словами не передать…

Его глаза снова затуманились, он отпустил руку Блер и комкал платок до тех пор, пока тот не превратился в тугой шарик. Блер не успела произнести ни одного слова, поскольку к ним подошла Джорджина Хэтеуэй. Блер стало не по себе. Она никогда не любила ни мать, ни дочку. От кого-то она знала о том, что Джорджина овдовела – Бишоп Хэтеуэй умер несколько лет назад от обострения болезни Паркинсона. Эта новость изумила Блер. Бишоп всегда был таким подтянутым, спортивным. Он был сложен как атлет-бегун. Он всегда был душой компаний и с вечеринок уходил последним. Наверняка для него стало пыткой смотреть, как иссыхает его тело. Порой Блер гадала, что он нашел в Джорджине, самовлюбленной почище Нарцисса.

Джорджина положила руку на плечо Харрисона, он обернулся, и она протянула ему тумблер[4] с янтарной жидкостью. «Наверное, бурбон, – подумала Блер. – Харрисон его всегда любил».

– Харрисон, дорогой, это успокоит твои нервы.

Харрисон молча взял у Джорджины стакан и сделал большой глоток.

Блер не видела Джорджину Хэтеуэй больше пятнадцати лет, но та почти не изменилась – вне всяких сомнений, благодаря услугам искусного пластического хирурга. Ни морщинки на сливочно-белой коже. И прическа у нее была все та же – шикарная стрижка «боб», и черный шелковый костюм ей очень шел. Из украшений сегодня на Джорджине была только простая нитка жемчуга и обручальное кольцо с изумрудами и бриллиантами. Его она носила всегда. Она улыбнулась Блер, поджав губы:

– Блер, какой сюрприз видеть тебя здесь. Я не знала, что вы с Кейт поддерживаете отношения.

Она и говорила все так же, как раньше – как персонаж из фильмов сороковых годов, а в ее выговоре смешались британский английский и то произношение, которому учат девочек в частных школах.

Блер собралась ей ответить, но Джорджина уже повернулась к ней спиной, а лицом к Харрисону. «Смотри-ка, – подумала Блер, – она уже подбивает клинья к Харрисону». Но ей хотелось верить, что Харрисону хватит ума не заводить интрижку с Джорджиной.

Первый раз Блер побывала в доме Селби в жаркий июньский день в конце восьмого класса – Кейт уговорила пойти с ней, посидеть у бассейна. Прежде Блер никогда не видела бассейна олимпийских размеров у кого-то дома. Походило на курорт – пальмы в кадках, искусственные водопады, огромный бассейн с подогревом и четырехкомнатный домик, обставленный более роскошно, чем жилой дом семьи Блер в Нью-Гемпшире. Блер надела новый ярко-зеленый купальник-бикини, который она только что купила в торговом центре. Ей казалось, что купальник сидит на ней просто бесподобно. Жаркое солнце приятно согревало кожу. Блер опустила ступню в голубую воду. Они плавали и загорали почти все утро. Потом домработница принесла им ланч. Они уселись вокруг большого стола со стеклянной крышкой, обсыхая под солнцем и поглощая сэндвичи. Блер выбрала сэндвич с ростбифом и швейцарским сыром. А когда она потянула руку, чтобы взять немного чипсов из миски, стоявшей посередине стола, зазвенел голосок Джорджины.

– Девочки, надо и свежие овощи есть, не только чипсы, – изрекла она, откинувшись на спинку шезлонга.

Она шикарно выглядела в цельном темно-синем купальнике и саронге.

Селби неохотно познакомила Блер с Джорджиной. Та натянуто улыбнулась и довольно долго смотрела на Блер. Потом запрокинула голову.

– Блер, дорогая. Этот купальничек немного слишком откровенный, тебе так не кажется? Лучше оставлять хоть что-то для воображения.

Блер выронила чипс и опустила глаза. От смущения ее щеки зарделись. Но она промолчала. Промолчала и Селби – редкий случай.

– Ну ладно, приятного аппетита.

С этими словами Джорджина развернулась и ушла в дом. Она и тогда была сучкой, и наверняка сучкой осталась – Блер была готова об заклад побиться.

Она прогнала неприятные воспоминания как раз в тот самый момент, когда в гостиную вошел Саймон.

Прежде чем подойти к нему, Блер задержала на нем взгляд. Саймон остался таким же красавцем, каким был пятнадцать лет назад. Он остановился на пороге и вальяжно прислонился к дверному косяку. Все та же непослушная прядь волос на лбу. Наверняка женщины до сих пор падали к его ногам. Не укрылось от глаз Блер и то, что теперь в облике Саймона все было дорогим – от безупречного покроя черного костюма до выходных итальянских кожаных туфель. Когда Кейт впервые приехала с ним домой на весенние университетские каникулы, она призналась, что Саймон чувствует себя не в своей тарелке. Он вырос на восточном побережье Мэриленда в семье со скромным достатком. Его отец умер от инфаркта, когда Саймону было двенадцать, и это стало большим ударом для семьи – как эмоциональным, так и финансовым. Мать Саймона от этой потери так и не оправилась, и, если бы не стипендия, которую ему назначили, он не смог бы учиться в Йеле. Когда они с Кейт поженились, Саймон наконец смог достичь положения, при котором сумел помогать матери и сделать ее жизнь более сносной. Его мать умерла вскоре после рождения Аннабел. «Да и свою жизнь он устроил неплохо», – подумала Блер.

Рядом с Саймоном стояла молодая брюнетка. Она была довольно миловидная, но внимание Блер привлекло не это, а то, как эта женщина смотрит на Саймона. Это был взгляд, наполненный обожанием и ожиданием. Саймон улыбнулся, когда женщина что-то сказала и прикоснулась к его руке. Их телесный язык явно говорил о том, что они хорошо друг друга знают. Вопрос был в том – насколько хорошо. Пара секунд – и Саймон, судя по всему, закончил разговор, хотя Блер его слов не слышала. Он подошел к Кейт. Молодая брюнетка проводила его взглядом, развернулась и ушла. Потом она надолго задержалась около буфета красного дерева. После того как она вышла из гостиной, Блер подошла к буфету и посмотрела, что же так привлекло внимание женщины. Это была свадебная фотография Кейт и Саймона в серебряной рамке. Они улыбались так, словно им не было дела до всего остального мира.

Послышался звон колокольчика. Молодой человек в униформе сообщил, что настало время ланча. Саймон оказался один посередине гостиной, и Блер решила воспользоваться этой возможностью. Когда Саймон заметил ее, его взгляд стал подозрительным.

– Саймон, привет. Соболезную вашей потере, – произнесла Блер со всей искренностью, на которую была способна.

Саймон явно напрягся.

– Какой сюрприз – увидеть тебя здесь, Блер.

Гнев обжег нутро Блер, словно кислота, подступил к горлу. Воспоминания о том, что произошло при их последней встрече, захлестнули с силой цунами, но она не поддалась. Она должна была сохранять спокойствие.

– Смерть Лили стала ужасной трагедией. Не время для мелочных обид.

Глаза Саймона были холодны.

– Как это мило с твоей стороны – примчаться обратно. – Он наклонился, положил руку на плечо Блер.

Со стороны это могло показаться вполне дружеским жестом.

Но Саймон злобно прошипел:

– Даже не думай снова встать между нами.

Блер отстранилась. Она была потрясена тем, что Саймон решился так говорить с ней сегодня, в такой день. Она расправила плечи и одарила Саймона своей лучшей писательской улыбкой:

– Разве тебе не стоит больше переживать о том, как твоя жена страдает из-за убийства ее матери, а не о моих отношениях с ней? – Ее улыбка угасла. – Не волнуйся, на этот раз я не совершу ту же ошибку.

«На этот раз я не позволю тебе встать между нами», – подумала Блер, уходя из гостиной.

Она спустилась на первый этаж и направилась к туалету, чтобы привести себя в порядок перед ланчем, но тут кое-что привлекло ее внимание. Она подошла к окну и увидела мужчину в униформе, стоявшего в тени, неподалеку от подъездной дорожки. Блер не сразу узнала в нем водителя Джорджины. Как же его звали? Как-то на Р… Рэндольф, вот как. Он катал их по округе всякий раз, когда была очередь Джорджины подвозить друзей. Блер немного удивилась тому, что он еще жив. Он и в те годы казался ей стариком, но теперь она смотрела на него и понимала, что тогда Рэндольфу, пожалуй, было слегка за сорок. И тут Блер увидела, что к водителю подошел Саймон, сунул руку в карман пальто и вытащил конверт. Рэндольф нервно огляделся по сторонам, взял конверт, кивнул и сел в машину. Саймон пошел к дому, поэтому Блер поспешно ретировалась в туалетную комнату, чтобы он ее не заметил. Она не могла представить, что за дела могут связывать Саймона с водителем Джорджины. Но она решила это выяснить.