Читать книгу Смертельно влюблён - Лиза Громова - Страница 5

Каждый последующий день приходилось разгребать накопившиеся дела на работе. Живя в таком беглом темпе, некогда даже выпить кофе. Единственной передышкой между мелкими пунктами на бумагах и голосом моей секретарши – были постоянно гонимые мысли о девочке из детского приюта. И как бы не пытался их отогнать от себя, вытравить из и так заполненной информацией доверху головы, ничего не срабатывало. Меня почему-то убивало, что я не вижусь с нею, а с момента нашей второй и последний встречи прошло пять дней. Почему-то я думаю о ней больше, чем следовало бы. Почему-то я расстроен из-за её пребывания в приюте, из-за нашего несостоявшегося ужина. И я не могу понять, почему. Слишком много «почему-то», связанных с нею.

Я же не мог позволить себе влюбиться в маленькую, никчёмную девочку, у которой словарный запас ограничивается двумя словами – «нет» и «спасибо». А сама речь, так же как и восприятие мира, не лучше, чем у десятилетнего ребёнка.

– Если будут звонить по поводу автозаправки, ссылайся на недостаток времени из-за других проектов. Если хотят обговорить все мелкие нюансы, скажи, что я их жду, но не раньше, чем через три/четыре дня.

– Хорошо, поняла вас.

– Я поехал. Сегодня не вернусь.

Вряд ли хорошей идеей является приехать к ней в школьный выходной, чтобы… Да у меня даже нет веской причины для этого. Я сам не знаю, чего хочу, но факт того, что я намерен увидеть сегодня эту милую крошку, остаётся неизменным.

Первый путь строился от офиса до супермаркета. Пришлось купить пару свежих эклеров, сладостей в виде конфет и батончиков и фруктов, чтобы увеличить от моего визита положительные эмоции. Затем уже поехал в детский приют, изученной ранее дорогой. Кажется, за прошедшие дни я так много раз мысленно возвращался к ней, что дорогу знаю лучше, чем священники молитвы.

Долго сидел в машине, не смея заходить на территорию здания для брошенных и бездомных детей. Одной из них была Полин, которую мне жутко хотелось увидеть, до появления воды в коленях, до свёртывания крови, до вздутия вен.

Я всё же вышел из машины. Подошёл к открытой у ворот калитке. Начал всматриваться в дюжину детей, что гуляли по территории двора, она была достаточно большой для этого.

Почему-то я не поверил глазам, когда увидел девочку на лавке, так похожую на Полин. Но серое платье, в котором я видел её уже не в первый, да и не во второй раз.

Друг от друга нас отделял лишь забор и пара тройка детей, бегающих друг за другом. Полин сидела, что-то увлечённо читая. Хорошо, а то можно было подумать, что она и читать не умеет. Хотя даже такие мимолётные выводы не остановили меня на пути сюда.

– Здравствуй, – поздоровался я, оказавшись возле неё.

Внезапное появление вызвало в ней испуг и некое недоумение.

– Здравствуйте.

– Надеюсь, ты не против того, что я решил заехать?

– Ко мне? – удивление это настоящее, или наигранная глупость – пока ещё сложно понять.

– Да, конечно. Мне показалось, что мы можем продолжить наше общение.

– Зачем вам это?

Если бы я мог ответить на данный вопрос себе, то было бы намного легче.

– Я и сам понятия не имею. Мчался по делам, решил заехать на пару минут, увидеть тебя. Как раз по пути.

Мысленно очерчиваю границы. Ничего, кроме жалости к ней, я не испытываю. Только жалость и режущее, как наточенный нож, желание помочь и сделать что-то приятное. Не больше.

– Я не знаю твоего рациона питания, но всё же кое-что купил на своё усмотрение. Буду надеяться, что после этого ты не сбежишь от меня внутрь.

Ставлю пакет на скамью, сажусь рядом с ней. Полин ошеломлённо молчит, немного отодвигаясь от меня влево.

Как и в предыдущие разы – смешна и нелепа, но что-то в этом есть, словно смотря на неё, мне открывается самое настоящее Божье откровение.

– Спасибо.

Опять робкое «спасибо», покрасневшие щёки, потерявшийся взгляд и смущённая девочка Полин. Она безропотна и откровенно глупа. Но может ли девушка быть настолько глупа, чиста и невинна, что любые ругательства выскакивают из головы в присутствии неё?

– Но не надо было, – продолжила она.

– Почему же? Ты не любишь фрукты, сладкое?

– Люблю, очень люблю. Но другие ребята всё равно у меня это заберут.

– Другие ребята? Тебя здесь обижают?

– Нет, меня никто не обижает.

– Но у тебя забирают еду?

– Говорят, что надо делиться. Мне раньше никто не привозил гостинцев, но другим привозили. И ничего им от этого не оставалось.

– Полин, девочка, ты можешь попробовать гостинцы и здесь.

– Нет, я не хочу кушать на виду у всех.

– Тогда пошли ко мне в машину, там будешь кушать на виду лишь у меня, – сказанные мною слова обольстили меня целиком, каждый мускул, конечность или вену. – А то, что останется, мы выбросим.

– Мне неудобно кушать у вас в машине.

– Тебе нужен конкретно обеденный стол?

– Нет, я не об этом, просто…

– Я понял, о чём ты, Полин, – вставил я, не дав ей закончить предложение. – Всё хорошо. Если ты стесняешься, то нет нужны беспокоиться, я покурю где-нибудь в сторонке, даже садиться не буду в машину.

Мною движет лишь жалость. Жалость, которая порой сильнее любых других чувств, а избавиться от неё сложнее, чем от кисты в колене. Альтруизма во мне немного, намного меньше, чем разума и амбиций у Полин. Только при виде неё хочется стать на одну ступень вместе с Матерью Терезой.

– Располагайся, Полин. Не спеши. Кушай. Приятного тебе аппетита.

Оставив дверцу открытой, пришлось отойти чуть в сторону, чтобы не стеснять девочку. Сигареты уходили одна за другой, пока я перечитывал всевозможные сообщения в телефоне по несколько раз. Меня умиляло, как она уплетает эклеры, заедает бананами, разворачивает конфеты.

Она ела сладости из пакета, а я наблюдал за этим исподлобья и сжирал свои нервы тоннами.

С выкуренной наполовину сигаретой подхожу к машине, когда Полин уже завязывала на пакете узел.

– Как всё прошло?

– Было вкусно, – не без смущения проговорила Полин, слезая с сиденья. – Я не знаю, что сказать.

– Можешь сказать, что с радостью будешь ждать нашей следующей встречи. Потому что я – да. И позволь мне угостить тебя в более приятной обстановке, нежели моя машина на фоне твоего местожительства.

Окучивать недалёкую безотцовщину, с полным пакетом глупости в душе и страха в глазах? Мною движет взрослый цинизм, которым хочется разрушить детский, непорочный разум.

– Больше не смею тебя задерживать.

– Я буду ждать встречи. Большое спасибо вам за угощения.

– Я же не мог приехать к тебе с пустыми руками.

Может, в будущем приглядим тебе ещё одно платьице, чтобы ты по сменам одежду носила.

– До свидания, Стаас.

Надо же, моё имя запомнила. И на это ума хватило. Я восхищаюсь ею всё больше.

– Удачи, прелесть.

Я четко проговаривал про себя «жалость». Сначала по дороге домой, затем куря на балконе, к вечеру под пятьдесят грамм коньяка с лимоном. Страсть девочки с развитием семилетнего ребёнка – мне точно не нужна. Абсолютно.

Но если же это действительно так, почему тогда я, нашпигованный холодностью, злостью и постоянными рабочими проблемами, нахожу время, чтобы заставить улыбнуться эту девочку и посмотреть на её улыбку?

Возможно, мне хочется одарить заботой кого-то впервые в жизни, но это должно пройти, не оставив следов в памяти.

Она несмышлёная и неразумная, беспокойная и тихая одновременно, покладистая и зажатая. Только вот всё время, что я видел этот взгляд – печальный, молящий о капле чужой нежности и возможности выплакаться в сильное плечо, хотелось дать ей приют в себе, под своей рукой, к которой она неосознанно ластится всем телом.

Милое создание. Милое и безобидное, как голодный котёнок, которого закинули в пакет, завязали тугим узлом и вышвырнули в урну.

Господи, что сейчас во мне творится?

Кажется, я свернул не туда.