Читать книгу Мой сталкер - Лиза Лазаревская - Страница 5

Вскакиваю с облегчением – я в кровати, за окном темно. Все нормально – это был всего лишь сон, а сердце будто отключается. Давно мне не снилось таких кошмаров, где за мной кто-то гонится. Во сне пытаюсь убежать, но бегу так медленно, словно в воде или вообще на месте. Видно, вчерашняя ситуация слишком сильно отпечаталась в памяти, раз даже сны беспокойные.

Все никак не могу прекратить думать о тех сообщениях от Андрея – были ли они вообще? Может, я все придумала? Да нет, я ведь в своем уме, я точно помню – и уведомление, и диалоговое окно, и каждое слово.

Выяснять в личных сообщениях ничего не стала. Слишком боязно, хотя так быть не должно. Видно, я смелая только под алкоголем – и то, моей смелости хватает лишь на глупые шутки.

В беседе Андрей вполне спокойный – для своей манеры общения, конечно. Больше не пишет, секретных чатов не создает. Что на него нашло?

Может, действительно неудачная шутка? Я терпеть не могу, когда издевки выдают за юмор, но мало ли на свете идиотов? Вполне возможно, Андрей один из них, не в обиду Луне. Хотя она и сама все прекрасно видит. Периодически пытается убедить нас обеих в том, что он плохой человек. Особенно после серьезных скандалов, хотя скандалы бывают почти у каждой пары, просто для Луны они проходят слишком болезненно. И все равно раз за разом они мирятся.

Сама я считаю, что Андрей слишком жесткий и черствый. В нем почти нет ничего светлого. Не могу быть уверенной на сто процентов или судить, но исходя из историй, о которых мне рассказывала Луна – в нем не живут банальное сострадание и доброта. Как цветы у Гумилева – не живут. И как Гумилев обманут их красотой, так и Андрей обманут – мимолетными проблесками человечности (если такие вообще есть).

Помню, где-то в октябре Луна рассказывала, как его кто-то подрезал на дороге. Уверена, у каждого опытного водителя был такой момент. Папа обычно называет всех слепыми идиотами, которые купили права, не потрудившись даже выучить, что такое дорожная разметка. Но Андрей вышел из машины, чтобы разобраться с другим водителем… В итоге ударом кулака он разбил человеку лобовое стекло, которое, к слову, достаточно прочное. С какой же силой и злобой он бил?

Но лезть в чужую личную жизнь – не в моих правилах, даже если это касается близкого человека. Надеюсь, когда-нибудь она сможет избавиться от этой пагубной привычки в его лице – или же он сможет избавиться от своего скотства по отношению к другим людям. Третьего не дано.

Почти половина десятого. Цели первостепенной важности на сегодня: покорить Кирилла, выяснять у Андрея, что это был за бзик, а насчет того, чтобы сходить на пары, опустим. Даже не хочу портить настроение. Одногруппники меня в стенах амфитеатров дня два не видели точно. Но Бог любит троицу, а я люблю Бога, что поделать.

– Господи, прости, что прикрываюсь тобой.

Сегодня мы должны встретиться, как говорит Луна, два на два – не один-на-один, как и просил Андрей. Как ни стараюсь, забыть об этом все же не получается. Может, сегодня он прояснит мне тему и идею своей шутки – а потом я благополучно похороню этот момент. Не похороню, так кремирую – вместе с кошмарами и тревогами.

Для нашей встречи я предложила парк аттракционов – сладкой ваты давно хотелось. Все поддержали, а Кирилл предложил заехать за мной. Правда, предложение звучало как утверждение, но спорить я не стала. Мне приятно от любого проявления заботы в мою сторону.

– Пап! – кричу я, выйдя из своей норы.

– Да, милая?

– Я сегодня буду поздно.

– Это почему же? – хриплым басом спрашивает папа, сразу же меняясь в лице.

– Погулять пригласили.

– Позволь спросить, кто?

– Луна с друзьями.

– Мне стоит переживать? – Папа немного хмурится, тон его вообще дает понять, что отныне и до конца учебы лучше прикрываться парами, совместными прокатами и факультативами.

Обычно у меня нет проблем с тем, чтобы куда-то отпроситься у папы – просто потому что я никуда не хожу и ни с кем не гуляю. Только кофейня возле университета и дом. И сейчас, когда у меня появилось желание с кем-то встречаться, нам обоим надо будет привыкать к тому, что я могу возвращаться намного позже обычного.

– Нет, пап, не стоит, прошу тебя.

– Ладно-ладно. Посмотрим.

В принципе, ничего нового и удивительного – папа слишком переживает за любые мои действия вне дома, хотя и не делает меня пленницей четырех стен. Просто просит, очень настойчиво и часто просит быть осторожной. И вдруг что – сразу звонить ему, даже если собака перегородит путь к дому.

– Если поторопишься, я подвезу тебя, – говорит папа, поправляя часы на левой руке.

– Пап, у меня же вторая смена.

– Разве тебе сегодня не к десяти?

– Нет, не к десяти, – сердито отвечаю я, запивая свою ложь стаканом минеральной воды.

Вообще-то да.

Каждый раз с дрожащими коленями я жду, когда папа со взглядом хозяина жизни заявит, что каким-то образом все-таки нашел мое расписание – и из сладкой малины моя жизнь превратится в заплесневелую.

Я не люблю университет. Не люблю своих одногруппников. Большие группы людей и постоянные столпотворения сильно давят на меня. Мне нужно открытое пространство. Каждый раз, когда преподаватель называет мою фамилию, мне боязно и жутко дискомфортно. Кажется, будто все смотрят на тебя с презрением. Знаю, что это не так, до меня вообще никому нет дела, но навязчивым мыслям сложно что-то объяснить. Они цепляются когтями за кору головного мозга, не позволяя человеку их сбросить.

Даже когда у меня есть возможность ответить на семинаре, я этого не делаю, потому что жутко боюсь быть высмеянной. Хочется спрятаться в коконе своего разума, который защитит тебя от чужих взглядов.

Всегда легче убежать от проблемы, чем встретиться с нею лицом к лицу. Поэтому я редко посещаю пары.

Из шестидесяти человек я сумела найти себе лишь одного друга, который чувствует себя так же неуютно среди других людей, как и я.

Мы забавно познакомились. Просто однажды Влад спросил у меня, обязательно ли идти на лекцию? Отмечает ли преподаватель? Первые две недели он болел, а вторые прогуливал, поэтому был еще более потерянным, чем я. В тот октябрьский день шел дождь – слушать монотонную речь преподавателя не хотелось особенно сильно. Я сказала, что отмечают в самом начале, но мне тоже не хочется идти. Тогда мы все-таки пошли на пару – но ушли сразу же, как только прозвучали наши фамилии.

Так мы и подружились.

– У нас же чередуется – одна неделя в десять, а другая в два.

– Впервые слышу.

– Значит, ты не слушал!

– Ну прости, золотце. Впредь буду повнимательнее.

Золотце? Золотце появляется в голове в виде сообщения – того самого сообщения, над которым я думаю уже несколько дней.

– Ничего страшного, пап. Удачного тебе дня.

– Спасибо, милая. Если будешь сильно задерживаться, напиши или позвони. Если что, я тебя заберу.

– Хорошо, спасибо, папочка.

* * *

Пытаюсь найти что-то красивое, интересное и легкое – меняю уже третий наряд, ничего не подходит и не нравится. Все бросаю на пол. Типичная девочка. Звучит слишком по-сексистки, но если все-таки кто-то именует меня так, я не обижусь.

Черт, да что же надеть? Подбирать наряд на свидание сложно, оказывается.

Долгое время я не носила одежду, которая открывала бы ноги… Потому что не хотела, чтобы на меня смотрели, не хотела привлекать внимание. На мне всегда были джинсы – а сверху что-то мешковатое, однотонное и бесформенное. И только после терапии с психологом я поняла, что вправе одеваться так, как посчитаю нужным. Если вокруг меня неадекватные парни, то это вина их несдержанности, а не моей одежды. И вот уже несколько месяцев я ношу только платья. Разные платья – и яркие, и короткие. Просто потому что я имею право на ту одежду, которая мне нравится. Даже если она открытая. Даже если она привлекает чье-то нездоровое внимание.

Сейчас мне кажется, что я делаю это лишь из принципа – в знак протеста, чтобы одеждой отстаивать свои права.

Продолжаю вытаскивать из шкафа по одному наряду. Вся комната похожа на барахолку или секонд-хенд. Замечаю голубой топик – с открытыми плечами и завязками спереди. Идет в комплекте с юбкой. Где-то она тоже валяется. Надо поискать. Помню, как купила этот комплект на выпускной. Хотела быть красивой, но так и не надела. Сейчас надо исправлять.

Примеряю. Завязываю спереди крепкий бантик – сразу надо проверить, насколько туго, не развяжется ли. Делаю фотографию в зеркале. Потом еще одну, с надетым сверху длинным темно-бордовым кардиганом крупной вязки – вдруг будет прохладно. Выглядит мило, но при этом смело.

Нужно, чтобы Луна одобрила. Отправляю ей фотографии.

Набираю сообщение.

Я: как тебе?? понравится Кириллу? только честно

Пока что Луна не в сети, поэтому жду ответа, параллельно перебирая шкаф. Хоть уберусь, но двойная вибрация заставляет забыть о чистоплотности.

Луна: Ему конец

Луна: Все, так и иди

Я: ты уверена? не слишком по-детски выглядит?

Луна: Ты выглядишь просто суперхот

Луна: Ничего не меняй!

Я: ладно, доверюсь тебе! все, увидимся

Тогда решено – с нарядом определилась.

Теперь главное дождаться, а то время тянется, как липовый мед – так можно умереть от ожидания.

Решаю почитать беседу группы, посмотреть расписание сессии и свои долги – лучше бы не смотрела. Вижу фамилии тех, кто не допущен к экзамену по английскому и спецкурсу – Евглевская первая. Радует, что не единственная.

Хочу написать Владу, у которого аналогичная ситуация, ведь мы вместе пропускали семинары. Но повременю – как всегда скажет, что все порешаем, посоветует не нервничать. Мол, мы же с первого курса, нам сделают скидку и все простят. А еще мы контрактники – нас отчислять невыгодно. Только он постоянно забывает, что я бюджетница.

Сегодня долги по учебе меня не сильно расстроили. Наверное, из-за предстоящей встречи. С хорошим настроением иду на кухню заваривать чай, но телефонная вибрация заставляет меня. Во всех беседах у меня отключены уведомления. Кто-то прислал личное сообщение. Смотрю, и меня охватывает дрожь – кажется, начиная с подушечек пальцев. Андрей. Опять Андрей. Опять сообщение от него, только уже не в секретном чате.

Возле диалога с его именем цифра три. Заходить не спешу, потому что… Господи, да мало ли что он там пишет, я уже и так ночами прокручиваю его поступок, не зная, как реагировать!

Нет, любопытство побеждает страх, сомнения и негодование тоже. Открываю диалог с ним.

Если этот день – глава моей жизни, то название ей «Лучше бы не смотрела».

Андрей: переоденься

Андрей: не хочу, чтобы на тебя липли

Андрей: но тв очень красивая

Андрей: ты

Вот ублюдок! Больной ублюдок! Он шарился в ее телефоне и читал нашу переписку, раз видел мои фотографии. А может, читает даже сейчас. Снова смотрю в телефон. Теперь он записывает аудио. Машинально я кусаю губы – постоянно так делаю, когда нервничаю.

Присылает. Сообщение длительностью три секунды. И к этим трем секундам нужно морально подготовиться так, словно возглавляешь войско в битве с королем ночи. Ладно. Слушаю.

– Выполнишь мою просьбу, золотце?

Первая мысль – заблокировать этого больного придурка, у которого началось весеннее обострение. Затем переслать весь этот бред Луне. Попросить как-то повлиять на него, потому что нормального в происходящем вообще нет. Но в последний момент я понимаю, что боюсь ей рассказывать о происходящем. Просто потому что не знаю, как она отреагирует. Вдруг вообще подумает, что я сама к нему лезла?

Боже, это безумие. Она так не подумает. Она должна разобраться с ним, а не со мной. Ведь я ничего не делала, что могло бы повлиять на такое неадекватное поведение с его стороны.

Ладно, сейчас нужно все выяснить. Обо всем рассказать я успею. И в черный список добавить тоже.

Я: нет

Я: зачем ты вообще это делаешь?

Я: если ты еще раз напишешь мне что-то подобное

Я: то я все расскажу твоей девушке

Должно сработать.

Андрей: думаешь, тогда мы с ней разбежимся наконец-то?

Ему не нужно морально подготавливаться, поэтому отвечает он моментально.

Андрей: без вскрытия вен и таблеток?

Андрей: если да, то окажи мне честь

Андрей: у меня будет больше времени

Андрей: чтобы следить за тобой

Андрей: чат это шутка, зайка

Андрей: я ничего не скрываю

Андрей: но не хочу давить

Андрей: и сейчас прошу об одном, радость моя

Сердце стучит так сильно, что кажется, я не переживу даже этот момент – не то чтобы выполнить его гадкие просьбы.

Андрей: переоденься, ладно?;)