Читать книгу Загадка часовни Рослин - Лиза Стрикланд - Страница 6

Она сразу же согласилась. Мысль о том, что знакомство продлится, обрадовала Анну. Говард уже быстро шел по площади немного впереди, умело лавируя между вновь прибывающими туристами. Они очутились на тихой улочке.

– Здесь я оставил машину, – указал он в сторону стоянки. – А поедем мы на площадь Мадлен, – пояснил Говард, распахивая перед Анной дверцу серебристо-серого «Пежо».

В машине было тепло, тихо звучала музыка.

Говард сосредоточенно вел машину. Анне казалось, что он дает ей возможность оценить происходящее и немного отдохнуть от впечатлений. Деликатность мужчины – одна из черт, которые ценила Анна, она говорила о хорошем воспитании.

По дороге Говард произнес всего одну фразу. Скорее утверждение, чем вопрос:

– Вам нравится Париж.

– Очень, – искренне отозвалась Анна.

Их приятная автомобильная прогулка по Парижу завершалась. Табличка на перекрестке гласила: «Площадь Мадлен». Они остановились на улице Руаяль. Ее милый спутник явно хорошо знал Париж. Лицо Говарда вновь засветилось в улыбке. Они прошлись по улице. Говард обратил ее внимание на дом, в котором жил кардинал Ришелье. Вскоре они подошли к кондитерской в светло-салатовых тонах. Анна прочла: «Ladurеe». Она слышала об этой знаменитой кондитерской, но никогда здесь не была. Анна восхищенно скользнула взглядом по витрине. Говард перехватил его и, галантно открывая перед ней дверь, воодушевленно спросил:

– Вы тоже любите сладкое?

– Люблю, – только и могла ответить Анна.

Внутри перед ней предстал неповторимый мир сладостей.

– Любовь к искусству и сладостям! У нас много общего, – констатировал Говард.

В чайном салоне было многолюдно. Оглядывая помещение, Анна вдруг ощутила, будто попала в Париж XIX века. Великолепные потолки в свете люстр мягко сверкали позолотой.

Когда они расположились за столиком, накрытым скатертью с золотым тиснением, обходительный официант предложил десертное меню с богатым выбором сладостей. Они выбрали ванильные макаруны и засахаренные фиалки, попробовать которые было давней мечтой Анны, а довершением к прекрасному десерту стал ароматный чай в чашечках из тонкого фарфора.

Говард показал на нежнейшее пирожное из взбитых белков с различными добавками и произнес:

– Этот десерт был известен еще во времена Людовика Шестнадцатого и Марии Антуанетты, хотя многие считают, что во Францию он попал из Италии.

«А в Австрии приглашение на чай с фиалками было свидетельством зарождающихся чувств», – подумала Анна.

Гармония и мир в душе – так бы описала она то, что сейчас ощущала. Наслаждаясь уютной атмосферой кондитерской, в которую хозяин не поскупился вложить талант и деньги, она остановила взгляд на прелестной картине на стене.

– Говард, картины могут говорить? – шутливо задала она вопрос, ответ на который интересовал ее всерьез.

Говард не улыбнулся, как ожидала Анна, но внимательно посмотрел на нее, а затем ответил:

– Могут, если на это дает разрешение Бог.

– И такое действительно возможно? – уточнила она.

– Конечно, – продолжал Говард. – Творец водит рукой человека и создает прекрасные творения, которые называются произведениями искусства. Если Он их создал, следовательно, к каждому произведению есть аннотация Вселенной и ее можно прочесть, как любую информацию. Это, опять же, возможно с помощью Бога. Есть творения, в которые через художника Он вкладывает самые возвышенные совершенства. Любовь – одно из них. Есть такие произведения, в которые вложены Его мысли и чувства, перед этими шедеврами Бог нас останавливает и задерживает дольше для того, чтобы открыть их глубокое значение.

«Мне не померещилось», – с облегчением вздохнула Анна. Ее догадки становились такими невероятными, что сейчас она предпочла умолчать о своем открытии в Лувре. Однако вслух не поскупилась на похвалы оригинальному объяснению Говарда. При этом подумала: «Я получила ключ к картине. Это знак свыше. Но что мне необходимо делать дальше?»

Во время их приятной беседы Анна присматривалась к своему собеседнику. В Говарде удивительно сочетались живость и сдержанность. Его открытость очень нравилась Анне. На вопросы, заданные ею, он охотно и обстоятельно отвечал. Она узнала, что он живет в двух часах езды от Лондона и является совладельцем компании по недвижимости. В Париже бывает по делам, но сейчас приехал на рождественские каникулы. Анна не решилась спросить, женат ли он. Но Говард опередил ее и ответил на немой вопрос, не вдаваясь в подробности: «Живу я один, так получилось».

Анна знала, что в Англии более, чем где-либо, люди предпочитают такой образ жизни. Возможно, не потому, что им не с кем разделить свою жизнь, а, пожалуй, потому что им так более комфортно.

Он тоже ждал, судя по всему, ответа на незаданный вопрос.

– Все умерли, я осталась одна, – смотря в окно, произнесла Анна. Повисло неловкое молчание.

– Извините, – тихо сказал Говард, а потом, сглаживая неловкость, добавил: – Еще пирожного сладким зубкам?

Анна заулыбалась, и холодная льдинка воспоминаний растаяла.

Все сладости были изысканны на вкус, а чаепитие в непринужденной обстановке позволило больше узнать друг о друге. Когда они покинули кондитерскую, обоим явно не хотелось расставаться.

– А не пройтись ли нам по площади? – предложила Анна и увидела, как радостно сверкнули глаза Говарда, и он склонил голову в знак согласия.

– Напротив кондитерской – бутик мадам Шанель, – как заправский гид, объявил Говард. – А дальше дом не менее знаменитой женщины, с которой Дюма-младший списал образ дамы с камелиями.

«Он кладезь знаний. Просто находка», – подумала Анна.

Они шли по направлению к церкви Мадлен. Церковь была открыта для посетителей.

– Вы бывали в этой церкви? – ненавязчиво поинтересовался Говард.

– Не довелось, но хотелось бы посмотреть, как она выглядит изнутри. Святая Мария Магдалина – личность, на которую навесили за века столько, что трудно понять, где правда, а где ложь, – продолжала Анна.

– Позвольте, я воспользуюсь случаем и кое-что проясню, – усмехнулся Говард.

Начал он с вопроса:

– Вы порицали бы женщину, умеющую чувствовать и любить, слушать собеседника, и прибавьте к этому, что женщина эта была красива и умна?

– Нет. Только одобрила бы, – горячо откликнулась Анна.

– Вы согласны с тем, что такая женщина не останется без внимания мужчин?

– Конечно, – ответила Анна.

– Отлично. И еще злые языки, из-за непонимания и зависти, будут эту женщину порочить и называть распутницей. Возможно, она сопротивлялась такому плохому обращению и казалась странной и одинокой.

Анна грустно улыбнулась. Из рабочей практики ей были знакомы подобные ситуации. Женщины нередко рассказывали такие истории.

Говард продолжал:

– Иисус Христос, без сомнения, харизматичная личность, был свободен от человеческой кармы, имел космическое сознание и был послан Отцом Небесным на Землю. Вы, как психолог, считаете, что Христос разбирался в людях?

– Абсолютно, – ответила Анна, пытаясь понять, куда он клонит.

– Зная о своем божественном предназначении, Христос был уникален в отношении к людям и снисходителен к ним, но приблизить к себе и полюбить всем сердцем он мог лишь женщину, которая понимала его и разделяла его интересы. Не забывайте, что Мария Магдалина происходила из знатной семьи и была довольно образованна для того времени. Возможно, она испытала неразделенную любовь, чем объяснялось ее странное поведение. То, что сегодня мы называем печальным опытом и к чему снисходительно относимся. Но Иисус, наблюдая за ней, вероятно, объяснил ей, что человек должен бороться со злом внутри себя, расти духовно, и помог ей в этом. Он вернул ее к жизни своими уникальными возможностями – как говорится в Евангелии, изгнал из нее бесов, которые, возможно, раздирали ее душу. Причем заметьте, Христос постоянно защищал ее перед Своими учениками. Вероятно, какой-нибудь недалекой или низменной женщине Он простил бы ее прегрешения, но вряд ли бы поведал сакральные знания.

– Почему? – удивление читалось в глазах Анны.

– Порочная женщина, – это не только неразборчивость в связях, это и ложь, пошлость, лесть. Такая женщина Его бы не поняла.

– Но не всегда одно вытекает из другого, – возразила Анна. – Хотя подобный набор качеств может иметь место. Такие женщины пытаются что-то всем доказать. К сожалению, это первый признак того, что они несчастливы.

– И заметьте, Анна, – продолжил Говард, – имени Мария соответствует несколько значений, и одно из них – дама. Судя по тому, что до пятого века Марию Магдалину почитали, она соответствовала своему имени.

– А как же воспринимать то, что написано в Библии?! – воскликнула Анна. Она читала Библию, которая досталась ей от бабушки.

– А, вы об этом. В седьмой главе от Луки писалось о некой женщине, грешнице, которая драгоценным маслом помазала ноги Иисуса, и ее связали с образом Марии Магдалины. А папа Григорий Великий в шестом веке в своей ошибочной проповеди навесил на нее пятно распущенности на основании этой главы.

– Значит, ей сознательно испортили репутацию, – поняла Анна. – Но почему?

– Ранние Евангелия показывали, что Мария Магдалина – духовный лидер, и это было проблемой. В тот период времени она стала жертвой борьбы за власть в церкви. Лидеры новой Римской церкви в те далекие времена не могли объявить ее апостолом – они считали, что среди апостолов не может быть женщины. Ее место занял апостол Петр. Прошло двадцать веков, некоторые взгляды были пересмотрены. Католическая церковь объявила Марию Магдалину святой, правда апостолом ее не признали. Думаю, со временем и это будет пересмотрено.

«Как умно он защищает женщину, которая жила двадцать веков назад», – подумала Анна и прониклась к Говарду еще большей симпатией. Образ Марии Магдалины ассоциировался у Анны с чем-то божественным и одновременно близким, земным. Она почитала ее. Под впечатлением рассказа невидимая, но ощутимая волна печали захлестнула Анну, и она грустно произнесла:

– Вероятно, люди не могли очень долго, на протяжении многих веков, простить Марии Магдалине ее приближенность к Иисусу Христу – Богу на Земле, и ее великой избранности Им. Никто не может отрицать, что Иисус был умен, проницателен и избирателен. Между ними было особое взаимопонимание. А как поступили люди?

И сама же ответила:

– Люди залезли в тайный шкаф ее юности и начали копаться в нем. Но почему они не говорят о том, что Мария Магдалина была красива, благородна, богата, причем свое богатство впоследствии раздала людям? В конце концов, она помогала Иисусу и была его ученицей. Люди бесконечно повторяют: «Мария Магдалина была грешницей», сами имея каждый столько грехов, что рядом с ними она – ангел.

Щеки Анны порозовели, прядь волос выбилась из-под шляпки.

«Само очарование», – подумал Говард и потупил взгляд. Помедлив, он сказал:

– Некоторые историки считают, что Мария Магдалина последние тридцать лет провела в затворничестве под Марселем, искупая свои грехи.

– Чушь! – уже в негодовании воскликнула Анна. – Иисус простил ей ее грехи. А затворничество скорее говорит о преданности Ему и тоске по Нему. Никто не знает, но, может быть, благословенная Мария Магдалина общалась с Ним. Сегодня всем известно, что в отшельничестве накапливается чистая энергия и возможна мысленная связь.

– Яснослышание, – уточнил Говард.

– Мне, во всяком случае, по душе такой финал, – завершила свою пламенную речь Анна.

«Вот новый свежий взгляд на историю этих не только романтических отношений, но сотрудничества в пользу веры», – подумал Говард и одобрительно посмотрел на Анну.

Они входили в церковь. Анна взяла Говарда за руку. Он не посмотрел на нее, а только слегка пожал ее руку, как ей показалось, – благодарно. «Живу вроде бы и не в отшельничестве, а вот и со мной произошло чудо», – едва не произнесла вслух Анна, вспоминая необычный случай в Лувре и понимая, что Говард смог бы найти ему объяснение. Сказать ему сейчас об этом она не решилась. «В следующий раз», – подумала она.

Церковь Мадлен была построена в греко-римском стиле. В помещении было сумрачно. Несмотря на большое пространство – сто восемь метров в длину, как уточнил Говард, – в ней не было окон, и свет падал в помещение сверху через свод.

Они подошли к скульптурной группе «Крещение Христа», и Говард возобновил разговор:

– Марии Магдалине была свойственна преданность. Это благородное качество свидетельствует о сильной личности.

– С этим качеством люди рождаются, а потом при определенным образом сложившихся условиях оно проявляется, – вставила Анна. – Это качественная характеристика человека. Впрочем, так же как черта подлости, которая расцветает при определенных условиях.

– Вы не только красивы, вы еще и умны, – заметил Говард.

Он впервые сделал комплимент в ее адрес. Анна явно ему нравилась, и он был рад, что счастливый случай свел их. Ее щеки зарумянились. Эта особенность была у нее с детства: когда ее хвалили, ее щеки краснели от удовольствия. Она бросила взгляд в его сторону, и впервые ее глаза засветились ребячливым блеском, недвусмысленно говоря о том, что происходит в ее душе.

– Благодарю, – произнесла она смущенно и призналась: – Я по-детски люблю комплименты.

– Я учту это, – ответил Говард и посмотрел на нее долгим взглядом.

Они медленно обошли церковь, постояли у высокого алтаря, который произвел на Анну большое впечатление.

– Вознесение святой Марии Магдалины, – произнес Говард негромко, указывая на скульптурную работу над алтарем.

Они не спеша пошли к выходу. Когда они спускались по мокрым ступеням, Говард сказал:

– Первый камень этой церкви при реставрации заложил Людовик Пятнадцатый.

– Сам король! – изумилась Анна.

Они опять оказались на площади. Снег перешел в холодный дождь, и они, смеясь, побежали к машине. Оказавшись в машине, оба поняли, что промокли, но были довольны прогулкой. На минуту воцарилась тишина. Неожиданно для себя Анна сказала:

– Послезавтра я уезжаю.

Затем несколько неуверенно продолжила:

– Но мы могли бы общаться.

Говард слушал, не перебивая, но складывалось впечатление, что он уже все решил. Он вежливо дал Анне возможность закончить фразу и протянул визитку.

– Здесь все мои координаты, чтобы связаться со мной.

Машинально просмотрев карточку, Анна прочла: «Noble». Он понял и вздохнул:

– Мой отец несколько оригинальный человек, хотя не без оснований. Он дал мне второе имя, которое означает «благородный, дворянин».

– Вы действительно похожи на рыцаря с благородными манерами! – воскликнула Анна.

– О, теперь ваша очередь делать мне комплименты! Между нами установилось равновесие. Один – один, – заводя машину, весело отреагировал Говард.

– Вы подвезете меня до метро? – попросила Анна.

– Мадам, вам надоели автомобильные прогулки по Парижу, и вы решили укрыться в метро?! – пошутил Говард.

Она не нашлась что сказать, только покраснела, на этот раз от смущения.

– Так где мы обитаем? – спросил он, разворачивая машину.

Она назвала отель.

– Достойное место.

Говард беззлобно забавлялся ее смущением, но в то же время взял на себя обязанность негласно опекать Анну.

К отелю они приехали быстро. Говард открыл дверцу, и Анна вышла из машины.

– Я не прощаюсь надолго, – сказал он и погрустнел.

Ее телефона он не взял и сожалел об этом, но решил, что будет ждать ее звонка.

Распахнув дверь отеля, Анна обернулась. Машина еще не отъехала. Говард ждал, когда она войдет в отель. Их глаза встретились, и Анна поняла, что в Париже какая-то незримая нить связала ее с этим мужчиной.

– Бонжур, мадам, – приветствовала ее Люси в холле.

– Бонжур, – оживленно ответила Анна.

– Какой интересный мужчина! – восхищенно и очень по-женски произнесла Люси, на мгновение забыв, что она на службе.

«Умеют француженки распознать мужчину в одно мгновение», – подумала Анна.

Они одновременно улыбнулись друг другу, и Анна пошла к лифту.