Читать книгу Банка со светлячками - Лиза Томпсон - Страница 5

Камин быстро нагрел комнату, но вместе с теплом пришёл сильный запах сажи. Я включил везде свет и попытался задёрнуть тяжёлые шторы, но крючки застряли на карнизе. Из окна был виден задний двор и тёмные кроны деревьев, качающихся на ветру. Я поднял глаза на чёрное небо и чуть выше одного из деревьев заметил астеризм[1], о котором читал в «Жутко жутких фактах». Он назывался Плеяды и входил в созвездие Тельца. Это было самое близкое к Земле звёздное скопление, но оно всё равно, конечно, находилось очень далеко. Огоньки словно подмигивали мне с холодного ночного неба. Я поёжился и снова попытался задвинуть шторы на всех окнах, кроме того, которое выходило в сад перед домом, – чтобы сразу увидеть машину, как только мама вернётся.

Языки пламени в камине лизали стекло, словно пытаясь выбраться. Я взял кочергу и подвинул заслонку вправо, как мне сказала мама. Огонь тут же присмирел и теперь тихо потрескивал.

Я уже успел сильно проголодаться после яичницы и решил зайти на кухню, поискать там чего-нибудь. В шкафчиках нашлись крекеры, просроченные ещё пять лет назад, и всякие консервы – фасоль, персики, рис со сливками. Мама оставила на тумбочке мятные конфеты. Я взял две штучки. Разбираться с консервным ножом не хотелось, наедаться перед пиццей – тоже. Когда я вернулся в большую комнату, в углу у каминной трубы мелькнуло что-то жёлтое. Наверное, это был отблеск огня. Да, точно. Больше никак не объяснишь. Просто отблеск.

Жалко, телевизора тут не было. Он бы составил мне компанию. Я бы пощёлкал каналы – может, где показывали старые выпуски лучшего шоу на свете, «В богатстве и в бедности»?

Мама с папой как-то раз в нём участвовали, ещё до того как я родился, и мы пересматривали запись каждое Рождество. Мама стыдливо закрывала лицо руками, когда на экране появлялась она из прошлого, рука об руку с папой, и они чуть ли не вприпрыжку, смеясь, спешили к вооружённому микрофоном ведущему – Барри Уондеру.

– Ой, Мартин, ты только посмотри на мои волосы! И зачем я их завила? Ни дать ни взять овечка! – жаловалась мама, глядя на экран сквозь пальцы. Ей было одновременно и неловко, и приятно смотреть эту запись.

Папа подавался вперёд, опираясь локтями о колени.

– Ты меня-то видела? И почему ты не сказала, что эта рубашка мне мала, Фиона? Вот вам и медовый месяц в отеле, где «всё включено». Семь фунтов набрал!

Когда Барри расспрашивал их про свадьбу, папа на экране широко улыбался.

«Какого цвета были платья ваших подружек, Фиона?»

Мама в телевизоре краснела на этом вопросе.

«Алые, Барри, с пояском цвета слоновой кости».

По аудитории проносился возглас восхищения, а я делал вид, будто меня тошнит.

Хотя на самом деле мне всё нравилось.

Нравилось видеть маму с папой такими счастливыми.

Они дошли до финала и там соперничали со Стейси и Робом из Саффолка. Вот только Стейси знала, что Роб предпочитает земляничное варенье, а не черносмородиновое. А моя мама не угадала, что выбрал папа. Поэтому машину, билеты на отдых и две тысячи фунтов получили Стейси и Роб, а не мои родители. За второе место их наградили золотой статуэткой молодожёнов и лентой с надписью «Финалисты шоу “В богатстве и в бедности”». Статуэтка хранилась у нас в ванной на первом этаже, а когда папа съехал, мама отдала её в магазин подержанных вещей, который жертвовал выручку на благотворительность. Как-то раз, возвращаясь из школы, я увидел статуэтку в окне магазина и купил её за пятьдесят пенсов. Потому что не хотел, чтобы награда моих родителей досталась кому-то чужому. Дома я завернул статуэтку в старый школьный свитер и спрятал в глубине шкафа. Надо было взять её с собой. Положить в рюкзак вместе с остальными ценностями.

Я уставился на пустое место в углу, где в гостиной обычно стоит телевизор, и решил, что мне станет лучше, если найду себе занятие. Я досчитал до трёх, пробежал по коридору к лестнице, поднялся в ковбойскую комнату, схватил рюкзак и быстро спустился обратно, включая все лампочки, какие только мог.

Я достал миссис Сло Ник и приобнял, готовый в любой момент сунуть её обратно в рюкзак, как только замечу свет фар маминой машины. Потом включил свой волшебный шар «Загадай-ка!», задумал слово и ответил на все вопросы. По экрану начали ползти надписи:

Я знаю, о чём вы думаете…

…я пришёл к логическим выводам…

…что слово, которое вы загадали…

…это…

…огонь!

В кои-то веки он не ошибся. Я нажал «да», и шар принялся бешено мерцать и звенеть, как будто разгадал главную загадку Вселенной.

После этого я проверил свой синий фонарик – он ещё работал – и тридцать семь раз отбил теннисный мячик от пола, пока он не ударился о бугорок на ковре и не закатился под диван. Мне совсем не хотелось за ним лезть, и он там так и остался.

Я решил несколько головоломок типа «найди слово» из своего сборника, перевернул его и на задней обложке нарисовал крошечный лабиринт с узкими, извилистыми тропинками.

Прошло два часа.

Мама давно должна была вернуться.

Я подошёл к окну, вгляделся в холодную ночь и вслух спросил:

– Где же она?

Я облокотился о подоконник и дыхнул на стекло, чтобы оно запотело. И в этом кружочке нарисовал двух улыбающихся человечков. Себя и маму.

А потом вернулся к сборнику головоломок, открыл страницу с ещё не решённым кроссвордом и начал с самого верха.

По горизонтали

1. Дурной сон (шесть букв).

Я щёлкнул ручкой и записал в пустые квадратики:

Кошмар.