Читать книгу Гемоглобин. Bleed For Me - Лола Д. Роуг - Страница 7

Вы когда-нибудь просыпались голая и в колье Анны Болейн на шее?

Нет? Странно.

Я бы хотела сказать, что рекомендую, но не буду.

Нет, я конечно понимаю, что это подделка, снабженная электроникой, но в зеркале выглядело, черт побери, эффектно.

Особенно с размазанной тушью под глазами.

Отрубите мне голову.

Я автоматически почесала сгиб локтя и отвернулась от зеркала.

Я – зомби. Я зомби Анны Болейн.

> *с нижней точки под острым углом*

> *в кадре только босые ноги, которые шлепают по полу в ванную комнату*

Я аккуратно расстегнула замочек, и положила колье на раковину, пока набиралась вода. Серьезно, я не знаю, что они туда напихали, а вдруг меня током дернет?

А укусы мочить можно? Или это, как с прививкой?

Я залезла в ванну по самый подбородок, и просто смотрела, как из крана капает вода. Звук капель отражался от кафельных стен, и казалось, что капает из двух кранов.

Кап – кап…

Кап – кап…

В голове было пусто.

Кап…

Мои шикарные белые волосы намокли, а тушь потекла по щекам черными слезами.

Интересно, на какой из степеней отрицания неизбежного я прямо сейчас?

Отрицание, гнев, торг, депрессия или смирение? Или я уже на какой-то шестой, неизвестной мне стадии?

Я сидела в ванной, по шею в остывающей воде, и не чувствовала ничего.

Что должен чувствовать человек, укушенный вампиром?

Что чувствует человек, укушенный вампиром?

Ни в одном фильме, сериале и книге этого не было. Мне не у кого было спросить. Как должен себя чувствовать, и вести человек, укушенный вампиром? Есть ли вообще какие-то нормы поведения? Нормы чувств и ощущений?

Ну, ладно, не нормы. Как это у других? Что чувствуют они?

Гнев? Бессилие? Опустошение… Эйфорию?

Я не чувствовала ровным счетом ничего.

Апатия?

Интересно, существуют ли специальные группы, для людей, покусанных вампиром? И стоит ли сходить к психологу? С такими проблемами вообще принимают?

Я же должна что-то чувствовать.

Но у психолога мне придется рассказать о том, что произошло. И это не вариант. Во-первых – это же не подлежит разглашению, а во-вторых…

Тебя должны понимать, а как меня поймет человек, который никогда не чувствовал, как из тебя по глотку, уходит жизнь?

Кому я могу рассказать?

Подвал церкви, запах плесени плохо скрывается запахом благовоний, и увядающих цветов. На полу выщербленный кафель, некоторые плитки менялись, но успели истереться. Плохой холодный кофе. Жирные бесплатные пончики с огромным количеством сахарной пудры, как на собрании анонимных наркоманов. Мигающие зеленые лампы, гудение под низким потолком. Встречи после заката. Куратор группы, неброский белый мужчина средних лет, в очках, и небольшой растительностью на лице, в мягком свитере.

Безопасность.

Никто не знает имен друг друга. Только бледные лица, и ввалившиеся глаза.

– Я не могу уснуть. Мне все время кажется, что он найдет меня.

– У меня до сих пор болит там, где меня укусили.

– Я не могу никому рассказать, мне никто не поверит…

Как вообще чувствуют себя эти люди? Ведь я же не одна такая… Прокручивают ли они произошедшее в голове раз за разом? Думают ли о том, что бы они сделали по-другому…

Я сама пошла на это. Добровольно.

По своей воле. Мне некого обвинять, кроме себя.

И мне еще крупно повезло.

На меня никто не нападал в темной подворотне, и не бросал мой обескровленный труп в мусорный бак. Не нападал в ночном клубе, затаскивая в туалетную кабинку, и закрывая рот ладонью, чтобы никто не услышал моего крика о помощи.

Каждый со своей болью, и своими шрамами.

И я. В дизайнерском пальто, огромной шляпе, черных очках и с сигаретой. Среди этого всего.

Я пошла на это сама, в дорогущем платье, шикарных туфлях, и с тревожной кнопкой.

Меня накормили, за мной поухаживали.

И я дала выпить своей крови. Со мной не произошло ничего плохого или страшного.

За исключением той тупой боли, и ужасного осознания того, что если он не остановится, я умру.

И беспомощности, потому что, как бы все ни было обставлено стильно и цивильно – он гораздо сильнее меня. Он хищник, и только от его желания зависит, свернет ли он мне шею, или оставит жить.

А мое слово тут вообще имеет значение?

Его руки держат мои, и он показывает степень прожарки стейка, легонько нажимая на подушечку у основания большого пальца.

Его рука на моей талии.

Он смотрит мне в глаза, так близко.

Его губы на сгибе моего локтя. Легкий поцелуй… Прежде чем укусить.

Эти долгие томные глотки, и осознание того, что из меня уходит жизнь с каждым глотком, а я даже кричать не могу, потому что горло сковал спазм.

Я помню, как сначала отбивалась, а потом просто вцепилась в его рубашку, чтобы не упасть.

А когда сказала, что падаю, он остановился. И подхватил меня.

Резкий обрыв внизу живота.

Мой вампир…

И снова пустота.

Я ничего не чувствую. Может это просто защитная реакция организма…

Я поскребла сгиб локтя… Нужно перестать это делать. Ранки от клыков практически зажили, но если так пойдет дальше, я просто раздеру кожу до мяса.

Я все еще сидела в холодной воде и слушала капанье из крана. Как сбивчивый медленный метроном.

Нет никакого подвала церкви и незнакомцев, каждого со своей историей. Нет никакого куратора, и меня в черных очках, с сигаретой, и в шляпе.

Гастролерша…

Мы не в кино, не в книге, не в сериале. Это реальность.

Я – здесь. Я сейчас. И со мной все в порядке.

И под рукой у меня всегда тревожная кнопка в колье безголовой королевы.

И верный Леонард на расстоянии удара сердца.

Из тумана меня выдернула истеричная трель домашнего телефона.

Давайте притворимся, что меня нет.

Телефон не унимался, даже несмотря на то, что я притянула колени к губам, и сидела в ванне тихо, как мышка.

Меня – нет. Разве вы не видите?

Эта сволочь не затыкалась.

Мокрые ноги прошлепали по полу, полотенце тут же стало влажным от натекшей с волос воды. Я постояла несколько секунд, опершись лбом о стену, а потом сняла трубку.

О, господи, чего вам от меня нужно?

– Что? – простонала я.

– Евангелина?

– Нет, Моника Левински…

– Это Клементина.

– Да я поняла уже… Чего ты хочешь от меня? Я не в силах…

Я рухнула на кровать прямо с мокрой головой.

> *план сверху*

– Разумеется, – на том конце провода сочувственно хмыкнули. – Через полчаса тебе привезут завтрак…

– Меня мутит. Я не могу есть.

Я – зомби.

– Это пройдет после завтрака. Ты должна хорошо питаться, но только одобренными продуктами.

Интересно, а если зомби покусает вампир, то зомби останется зомби, или превратится в вампира? Вампзомби? Зомир?

У них же наверняка есть какие-то названия…

Гуль?.. Откуда я вообще это знаю? Зачем мне эта информация?

– Ева, ты меня слышишь? Ева… Как ты себя чувствуешь?

– Я в полном порядке.

Я не в порядке.

– Отлично. К тебе приедет курьер, и привезет твою копию контракта. Будь добра, прочти, пожалуйста, каждый пункт на каждой странице, которую ты уже подписала. Будь предельно внимательна. И если у тебя будут вопросы – обязательно позвони мне. Номер будет на обороте. У тебя же есть сотовый?.. Также – на твое имя открыт счет в банке. Туда будет перечисляться твое роялти. Все банковские документы прилагаются к контракту, ты также можешь связаться с представителем банка, и распорядиться средствами со своего счета по своему усмотрению. Насколько я понимаю, ты сможешь организовать перевод доверенному лицу. Если все верно, подпиши документы, и верни курьеру. И прочти контракт.

– Из всего, что ты сказала, я поняла только «завтрак», «продукты» и «роялти»43, – господи, какой яркий свет. Нужно шторы, что ли повесить…

– Ева, ты очень нужна мне в адеквате. Пожалуйста, соберись.

– У меня ощущение, что по мне проехался паровой каток, знаешь, как в том мультике про Койота.

– Я… Я проконсультируюсь с доктором Швайгер, и думаю, мы сможем что-нибудь придумать. А пока – отдохни и поешь.

И трубка загудела. А у меня не было даже сил положить ее на базу.

Зато зверски хотелось пить.

Я доползла до кухни, и напилась прямо из-под крана. Надеюсь, никто из конторы не возражает против водопроводной воды в моем организме.

Из следующего провала меня вырвал звонок домофона.

Сколько я была в отключке? Одеяло промокло от волос, полотенце на полу.

Я натянула длинную футболку, которая лежала прямо сверху на куче вещей, и пошла открывать.

– Мисс… Евангелина?

В щели между дверью и косяком, через цепочку, я видела только глаз, козырек кепки службы доставки, и нашивку на фиолетовой, с кислотно-зеленой отделкой, куртке.

– Ну?..

– Доставка. У меня два пакета вот, и вот. Мне тут нужна ваша подпись. Не могли бы вы?…

Курьер потыкал в цепочку, всем своим видом показывая, что пропихнуть в щель содержимое сумки-холодильника у него не получится.

Цепочку пришлось скинуть.

– Проходи…

Чувак ужом ввинтился в проем полуоткрытой двери, секунду помялся на пороге, странно повел носом, и вложил мне в руки пухлый желтый пакет на завязках.

– Вот. За это вам нужно расписаться. А вот тут документы для банка. Не могли бы вы заполнить, и вернуть их мне, чтобы я мог доставить в офис?

– Что, прямо сейчас?

– Я подожду! – чувак сделал изящный шаг назад к двери, держа перед собой небольшую коробку без логотипа из крафтового картона. – Ручку?

Я долго тупила в банковские документы, в итоге, поставила подписи, и заполнила те графы, в которых предполагалось указать данные доверенного лица. Разумеется, я указала данные мамы. А какой у меня выбор?

Все это время посыльный топтался на пороге, и активно делал вид, что его невероятно увлекает орнамент на вытертых обоях на стене слева.

А не староват ты для факультета дизайна интерьеров?

Коробку из рук он так и не выпустил.

– Держи, не потеряй, – я, наконец, вручила заполненные документы, и скрестила пальцы, что ничего не перепутала. – Только я не помню номера соцстрахования «доверенного лица»…

– О, это не сложно уточнить! Так, это мне, а это ваш экземпляр. Прошу вас… И за получение распишитесь тоже… Вот здесь, ага, и вот здесь!

Я поставила каляку на наладоннике, который он извлек откуда-то из-за пояса сзади, и в ответ удостоилась лучезарной улыбки.

Не нужно, не старайся, чаевых все равно не дождешься.

– Ах да, это тоже вам, за это расписываться не нужно! Аккуратно, там горячее.

– Да, спасибо, – я приняла из его рук складную коробку с ручкой, из которой довольно вкусно пахло. Едой.

– Все в порядке? Больше ничего не требуется? – Курьер улыбнулся одними уголками рта.

Господи, иди уже! Мне больно смотреть на твою футболку!

– Нет, спасибо, все хорошо. Включите чаевые в счет в следующий раз.

Какой настойчивый.

Еле вытолкав этого умника, я, наконец, закрыла дверь, и прямо с желтым пакетом и коробкой сползла на пол по двери.

Надеюсь, меня не вывернет.

Меня не вывернуло.

Это был самый вкусный омлет в моей жизни. Идеально пышный, сладкие перцы, брокколи, грибочки, кусочки моцареллы, крошечные колбаски и ароматные травы… Кажется, он называется фритата, но мне все равно! Честно говоря, я бы с огромным удовольствием навернула еще одну порцию, но в коробке, кроме пары салфеток и бутылки «Перье», больше ничего не было.

Если я и не почувствовала себя отлично, то мне точно стало лучше.

Натянув джинсы, я открыла нижний ящик прикроватной тумбочки, и достала сигареты с зажигалкой, и, подхватив пухлый желтый пакет, направилась к окну, за которым находилась пожарная лестница.

Оконная рама постоянно заедала, приходилось фиксировать ее сверху забитым, и свернутым гвоздем. Честно говоря, у меня каждый раз ёкало сердце, потому что я боялась, что рама опустится как раз в тот момент, когда я буду вылезать в окно, и отрубит мне голову. Но для того, чтобы починить ее – нужно было связаться с домовладельцем. А моим домовладельцем был Доминик. Или правильно говорить – «квартировладельцем»? Улавливаете? Правильно.

У меня просто каждый раз вылетало из головы.

Управляющего я не видела ни разу. Все вопросы решал Доминик. Возможно, потому что сам снимал эту квартиру, и не хотел ее терять. И я его понимаю.

Где еще найти такую квартиру практически в центре Сан-Франциско за те копейки, которые я за нее плачу?

Железо пожарной лестницы было холодным, но я свесила ноги с подоконника, и нашла оставленное битое антикварное блюдечко, которое исполняло роль пепельницы именно там, где я его оставила в прошлый раз.

Сигареты в зубах. Чирк зажигалкой.

Приступим.

Договор был предсказуемо скучным. Ну, глупо ждать от юридического документа каких-то сюжетных поворотов, если ты не юрист.

Я юристом не была. Несмотря на то, что в старших классах я отработала практику по проф. ориентации в юридической конторе. Хотя, там я в основном варила кофе, и ксерила бумажки. И еще отвечала по телефону

« – Хорн и Роше. Нет, мистера Роше нет на месте. Оставить сообщение?.. Мистер Хорн в суде, будет после обеда. Что-нибудь передать?.. Черный или со сливками?..»

Скорее всего, договор был типовым. Нагромождение юридических терминов, речевые конструкции, сквозь которые невозможно было продраться. Иногда мне казалось, что это делается специально, для того, чтобы тебя запутать.

Я не удивлюсь, что так оно и есть. А Эрин Брокович44 из меня так себе, особенно сейчас, когда каждая затяжка вызывала легкое головокружение.

Я пролистывала страницу за страницей. Сигарета дотлела, мне пришлось взять новую, потому что чем дальше я читала, тем больше мне казалось, что я подписала очень хорошо замаскированный рабский контракт.

С одной стороны – все звучало красиво и убедительно, о том, что мистер Кейн являясь моим нанимателем, берет на себя все моральные и финансовые заботы о моем здоровье и обеспечении, и обязуется принимать непосредственное участие в моем благополучии во всех сферах. Взамен же я – как исполнитель – обязуюсь выполнять все прихоти мистера Кейна, даже самые изысканные.

Там так и было написано «изысканные», я не вру.

«… любые духи, и другая парфюмерная продукция должна регламентироваться отдельным приложением или неприемлема…»

«… медицинские препараты должны пройти строгий контроль и одобрение…»

«… питание строго по расписанию, и одобренному заказчиком меню…»

«… употребление алкоголя строго регламентировано…»

«… запрет на употребление табачных изделий, если это не оговорено отдельно…»

Ага… Бегу. Волосы назад.

Догоревшая сигарета обожгла мне пальцы, когда я, наконец, наткнулась на фразу «… не исключая услуг интимного характера».

Ага.

Вот мы и подошли к самому интересному.

Занимались ли вы сексом с вампиром, и каково это?

Глупо было бы предположить, что все, что со мной делали в клинике, было исключительно для проверки уровня железа в крови.

Алло. Это элитный бордель. Поэтому секс был бы очевидным. Так вот, каково это, заниматься сексом с вампиром?

Представления не имею, но буду держать вас в курсе.

После третьей сигареты меня начало натурально мутить. Еще минута, и я просто либо блевану, либо рухну через перила лестницы прямо в переулок.

Я вернулась в комнату, спрыгнув с подоконника, и швырнув контракт на кровать.

Папка пролетела, как птица, хлопая крыльям, и из желтого конверта вывалился еще один конверт поменьше.

Ах да, мой телефон…

Клементина позаботилась о новой симке. А вот телефон у меня был старый.

Свою древнюю раскладушку Моторолу я нашла с третьей попытки в дальнем углу ящика комода.

Батарея, разумеется, разрядилась, и мне пришлось сначала найти зарядку, а потом сидеть, тупо уставившись в одну точку, чтобы дождаться, когда телефон зарядится хотя бы на один процент.

С Моторолой я приехала в Сан-Франциско больше года назад, и с тех пор она так и лежала, засунутая в ящик с бельем и носками, на самое дно. С глаз долой, из сердца – вон.

Наверное, это единственное, что осталось мне от жизни в Мемфисе. Это, и еще обручальное кольцо с бриллиантом, которое отправилось в ломбард без единого сожаления.

Но сотовый, со всеми моими контактами, пропущенными звонками и смсками я засунула в самый темный и дальний угол комода.

За время валяния в ящике он успел разрядиться, а у меня даже мысли не было о покупке нового телефона. Зачем? У меня был домашний. Здоровая гробина с тяжеленой трубкой на базе, и второй трубкой на длиннющем шнуре, которая висела на косяке двери на кухне. Все, кто хотел мне дозвониться – могли это сделать по городскому номеру. Других звонков я не ждала.

Моторола пискнула, сообщая о том, что она жива.

Не снимая с зарядки я откинула крышку и ввела четыре цифры кода.

Почему я помню их до сих пор?

427845

Экранчик моргнул, показал фирменную заставку, и открыл меню.

Больше сотни пропущенных звонков и смс, пока сотовый не захлебнулся в потоке хлынувшей информации.

И большинство из них от одного контакта.

«где ты?»

«что случилось?»

«я жду тебя, ты где?»

«ГДЕ БЛЯТЬ ТЕБЯ НОСИТ?»

«это не то, что ты подумала. вернись. я все объясню»

«где ты, я сейчас приеду»

«ответь мне»

«ответь мне!»

«ОТВЕТЬ МНЕ»

«ГДЕ ТЫ»

«ты не можешь так со мной поступить. это так не работает»

«ты не сможешь сбежать от меня»

«тебе от меня никуда не деться. я все равно тебя найду. ты – моя. ЗАПОМНИ ЭТО»

«НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я БЛЯТЬ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ»

«ПРОСТИ МЕНЯ»

«ты не сбежишь от меня, ТВАРЬ»…

Я захлопнула крышку телефона, и отбросила его от себя, как будто он мог взорваться в любую секунду. Или как будто меня действительно могли найти, как только я включу телефон.

УДАЛИТЬ ВСЕ К ЧЕРТЯМ?

ДА? НЕТ?

ВЫ УВЕРЕНЫ?

ДА.

Я выдернула шнур не дожидаясь полного заряда, и ломая ногти вскрыла сотовый. Старая симка, со всеми моими контактами, пропущенными звонками и смс была безжалостно смята.

По моему лицу катились слезы.

О, да… Я ничего не чувствую после укуса вампира, зато тут… Просто гамма эмоций.

Какая же я жалкая, господи, просто отвратительно.

Страх, стыд? Жалость к себе? Отвращение?

Новая симка встала в гнездо, снова загорелся экранчик.

Телефон был девственно чист.

Почему так нельзя с жизнью? Ах да…

Мне почти удалось.

Я взяла договор, и на обратной стороне увидела номер Клементины.

«Это я, Ева. Омлет шикарный.»

Отправить.

Занести Клементину в список контактов.

Мой первый номер. И пока единственный.

Установить пин-код для блокировки. Четыре символа.

Хм…

Мой взгляд упал на контракт.

И я вбила четыре цифры:

5263

Мда… Ничему меня жизнь не учит.

Остаток суток прошел в коматозе.

Я просто спала, затем просыпалась, пила и снова засыпала. Я с трудом ползала по квартире. Я даже голода не чувствовала. Мне просто хотелось пить и спать.

От постоянного лежания мои волосы превратились в гнездо, но головокружение пропало. И, нужно сказать, шрамов от клыков на руке тоже не осталось.

Поздно вечером снова зазвонил телефон. Городской.

– Милая?

Я не сразу узнала голос своей маман.

– Дорогая. С тобой все в порядке?

– Мам, привет…

Я откинулась на кровати, прижимая трубку плечом к уху. И пытаясь натянуть одеяло на голову.

– Ой, какой-то нехороший у тебя голос! Ты не простыла? – мама щебетала на том конце провода.

– Есть немного… Мам, как у вас с папой дела?

На самом деле, это единственное, что меня действительно интересовало в данный момент.

– О! Великолепно! Нам отсрочили платежи благодаря тем десяти тысячам, которые ты нам перевела! Мы с папой тебе очень благодарны!

Десяти? Я отправляла только пять?.. Ах да… Еще пять за первую ночь с вампиром…

Спасибо тебе, моя очень предусмотрительная нянька Клементина, и открытому на мое имя счету.

Вдаваться в бухгалтерские подробности у меня просто не было сил.

Перед закрытыми глазами, из темноты появился неоновый счетчик. Знаете, как в мультиках.

Красная неоновая надпись «50 000 $!!!» моргнула, крутанула вниз первые цифры, и превратилась в «40 000$», взорвались салютики из блесток, и надпись «WOW!»

«Отличное начало! Так держать!»

И аплодисменты…

Я тряхнула головой, от чего счетчик перед глазами провалился во тьму, а голова снова закружилась.

– Ну и хорошо, мам… Мам, мне пора… Я тебе скоро еще денег пришлю. Вы там с папой поаккуратнее!..

Мама еще что-то пыталась прочирикать, но я уже положила трубку.

Десять есть… Осталось еще сорок. Сорок – это восемь свиданий с вампиром… Интересно, я выживу после всего этого?

Телефон снова зазвонил, чуть не подбросив меня на кровати. На сей раз это был сотовый. Стандартная мелодия.

– Ева?

Это была Клементина.

– Угу…

– Как ты себя чувствуешь? – голос ее звучал так, как будто она стояла прямо у меня над душой.

– Ну… Так… Местами… – промямлила я. А чего она еще ожидала-то?

– Я хочу тебя поздравить. Мадам Валентина довольна твоей работой. А мистер Кейн очень хочет видеть тебя послезавтра на закате у себя. Скажу по секрету, он весь день обрывает телефоны в офисе. Такого еще не было, – тон Клементины стал заговорщицким.

– Круто… И когда вы меня ждете?

– Завтра в 12.00 за тобой заедет Леонард…

– Чего ж так рано-то? – взмолилась я.

– А с того, что я представляю себе, как ты сейчас выглядишь и сколько нам предстоит работы! Нам нужно успеть подготовиться! Через четверть часа тебе привезут легкий ужин. После – сразу ложись спать.

– А ужин регламентирован строгим расписанием и одобренным заказчиком меню?…

– Ева. Это приказ! – Клементина хмыкнула, и нажала на сброс.

– Яволь, – я положила трубку.

Курьер в фирменной фиолетовой куртке на сей раз был тощим и кучерявым. Молчаливый, без лишних слов, передал мне картонку с ручками, и быстро кивнув, убежал вниз по лестнице.

Запеченная форель с молодым картофелем и белым соусом. И неизменная бутылочка «Перье».

Господи, я душу готова продать, но почему так мало?

Кусочки форели просто таяли во рту, а небольшие аккуратные клубни молодой картошечки пахли настолько аппетитно, что я прикусила себе щеку, пока жевала.

Я готова есть такое почаще. И побольше. Потому что это порция для фотомодели, а не для нормального человека. Или они специально морят меня голодом? И как же я, по-вашему, должна восстановиться?

Ах, да, у нас же контракт.

Сделка, мать вашу, с дьяволом!

Бросив пустую коробку прямо на кухонный стол, я доползла до кровати, укуталась поплотнее в одеяло и провалилась в сон.

Боже, мне даже во сне хотелось курить!